Под шуршащие помехи старого радиоприемника, периодически прерываемые мелодичными звуками саксофона, Боб делал вид, что необычайно увлечен сменой объективов на «Кэноне», пока сестра торопливо собиралась на собеседование. Прошла уже неделя с момента обыска, но до сих пор некоторые предметы невозможно было отыскать, после того, как все в доме было перевернуто вверх дном дотошными агентами. Ничего так и не было найдено в пользу обвинения, но отец семейства, Ричард Макдональд, пока не торопился возвращаться из своего внезапного «путешествия». Что нельзя сказать о его супруге, Кристине Макдональд, намеревающейся вернуться домой уже в ближайшие выходные, чтобы «навести здесь, наконец, порядок». В планы Элмы не входило длительное пребывание в одном помещении с матерью, поэтому девушка во что бы то ни стало решила обзавестись собственной комнатой где-нибудь подальше от Бузинной улицы.
Уже в третий раз сбежав со второго этажа по лестнице, Элма неудачно задела бедром тумбочку в прихожей, из-за чего на пол, разбрасывая во все стороны свое нутро, полетела косметичка. Девушка закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Наскоро запихнув внутренности косметички обратно, Элма стремительно двинулась в гостиную в поиске своего рюкзачка. Проходя мимо кофейного столика, она нахмурилась в недоумении:
— Ты там ракетную установку собираешь или что?
— Да я не пойму, что сегодня снимать, — в сотый раз скручивая с камеры один из объективов и звонко ставя его на стол ответил Боб. — Хотел сходить на макро, но погода слишком пасмурная, не знаю даже…
— Все ясно, — заключила Элма, заглядывая то под кофейный столик, то под кресло. — Ну наконец-то!
Боб перевел взгляд со своего «Кэнона» на сестру вытаскивающую из-под кресла свой рюкзачок, и вновь стал прикручивать объектив, который только что ставил на столик. К счастью для него, Элма уже взяла все необходимое и направлялась к выходу. Там ее должна была поджидать Керри Митфорд, отличавшаяся невероятным добрососедством и пообещавшей подвозить Макдональдов до центра, когда им только будет угодно. Роберт наотрез отказывался оставаться наедине с леди Митфорд, особенно после того, как понял, что это именно она была на той записи. Почему-то этот факт казался ему очень не комфортным, словно он знает некую личную тайну, которую не должен был знать.
Элма тем временем относилась к этому более спокойно, а уж в такой ответственный момент как день собеседования, она была только рада такому добрососедству. Тем более, что именно леди Митфорд помогла им разобрать завалы после обыска, не без платы в виде обсуждения причин, которые привели федералов в этот богом забытый пригород. Тем не менее Элма еще ни разу не касалась темы прошлого леди Митфорд, и аудиозаписи. Однако тему проклятого дома, в котором случился пожар, обойти не удалось. Соседка обмолвилась, что некогда живший там мужчина, Грэг, «был очень хорошим человеком, очень жаль, что он так внезапно исчез». По легкой тени скользнувшей по лицу, с которым пожилая соседка произносила это, было видно, что слова дались ей нелегко, как и исчезновение Грэга. «Исчезновение ли?» — подумала про себя в тот момент Элма.
Бросив быстрый взгляд на часы, стрелки которых показывали 11:16 утра, девушка открыла входную дверь, наскоро бросив через плечо:
— Сегодня Сэм приезжает, не забыл?
— Ага.
Но Элма уже вышла за дверь и, недоверчиво поджав губы от вида старого понтиака, двинулась через дорогу.
Звук закрывшейся входной двери вызвал абсолютное удовлетворение на лице Роберта. Он подбежал к окну и смотрел, как Элма идет в направлении дома леди Митфорд, автомобиль которой уже был наготове. Еще немного. Роберт не без удивления отметил для себя, что Элма ничуть не побрезговала сесть в «старую развалину». «Значит не так уж ее пугают винтажные авто, — подумал он, провожая взглядом удалявшийся понтиак ГТО цвета индиго. — Интересный, однако, выбор автомобиля».
На следующий день после пожара, Роберт вернулся к обгоревшим руинам, чтобы помимо фотографирования попробовать отыскать магнитофон с записью. К его удивлению, в завалах ему удалось найти это устройство совершенно без повреждений. Таким образом молодой человек продолжил свои вылазки в параллельный мир, хоть и приходилось точно высчитывать время, чтобы не попасться сестре. Боб не был уверен, как именно воспримет Элма его одержимость путешествиями, особенно после всего, что им удалось пережить там. За неделю ступня Боба уже успела достаточно зажить, чтобы он начал искать себе приключения уже на другие части тела.
Стоило автомобилю скрыться из виду, как Боб сразу же вытащил из-под дивана магнитофон с записью-порталом. Сердце простукивало грудную клетку в приятном возбуждении. Роберт глубоко вздохнул и открыл кассетник. Из радиоприемника сквозь помехи вновь тоскливо взвыл саксофон. Из-под приоткрытой пластиковой крышки магнитофона зубчатыми прорезями на Боба смотрела аудиокассета. Белая наклейка на сером пластике отображала лишь марку, сторону и заводскую длину ленты. Никаких дополнительных записей на ней сделано было. Безымянная кассета странным образом осталась невредима, как и сам диктофон. Никаких следов пожара. Пластик нигде не был оплавлен. Когда Боб только нашел его, корпус покрывал только слой золы, который вскоре легко очистился.
Юноша взглянул на часы — половина двенадцатого. У него есть примерно двадцать минут на то, чтобы успеть до возвращения Элмы. За предыдущие ходки в Бледный мир Боб уже сумел вычислить, как там искажается время. Минута, проведенная там, равнялась шести здесь. В эту вылазку юноша уже собирался достать доказательства существования иного измерения. Телефон там функционирует, возможно, получится сделать пару кадров и на камеру. Под треск помех и завывания саксофона из приемника Роберт коснулся серого пластика кассеты, и пространство начало скручиваться вокруг.
Оказавшись в уже привычном обтянутом бледной кожей помещении, юноша включил таймер на двадцать минут в телефоне и занялся фотографией. Первым в объектив попало зубастое отверстие в стене. Поскольку стены, пол и потолок представляли собой живой дышащий организм, было немного сложно сфокусироваться, находясь в постоянном движении. Пол под ногами то и дело подтрясывало словно от кашля. Оглушающую тишину нарушало лишь подхриповатые сипы.
После пяти кадров экран «Кэнона» вдруг начал выдавать артефакты. Роберт перезагрузил камеру — все наладилось. Глядя сквозь объектив, он подошел к свисающим с костлявого потолка отросткам, напоминающим замысловатую, сделанную из плоти и обугленных костей, уродливую люстру. Щелк-щелк-щелк. Затвор беспокойно запечатлевал фантасмагорические детали помещения. Роберт вышел к обтянутой полупрозрачной пленкой входной двери. С каждым переходом в эту реальность, Роберт замечал различные изменения в пространстве. Что-то все время менялось. В прошлый раз перед входной дверью зияла дыра вниз с торчащими по периметру черными костями. В этот раз ее не было, зато входная дверь не была так сильно запечатана. Боб отложил камеру и попытался выломать одну из торчащих возле кожистой лестницы угольных костей. Бледное тело помещения свело судорогой, когда руки Роберта обхватили, наклонили и стали выкручивать одну из костей. Раздался рычащий стон, задавший вибрации всему пространству, отчего у юноши еще сильнее заколотилось сердце. Оно сожрет меня. С усилием рванув кость на себя, Роберту наконец удалось выдрать ее. Раздался металлический рев. Густые черные брызги разлетелись по обтянутым бледной кожей бугристым поверхностям ступеней бывшей лестницы. Юношу по инерции шатнуло в мягкую стену, разделявшую прихожую с кухней. Из образовавшегося в полу отверстия небольшим фонтанчиком брызнула густая темная жидкость. Тело здания вибрировало и содрогалось от резких вдохов и выдохов. Роберт резким движением разорвал пленку входной двери, схватил камеру и выбрался наружу.
Он впервые оказался вне помещения в Бледном мире. Судя по таймеру, у Боба было еще тринадцать минут на исследование. Бузинная улица вся состояла из рваных лоскутов плоти, соединенных между собой черным каркасом изогнутых костей. Местами из этих сплетений словно выросшие от плохой обрезки ветви, тянулись вверх узловатые прутья разной толщины. На них то тут, то там развевались тонкие лоскутки темной материи. Роберт собрался было их сфотографировать, но «Кэнон» выключился и не реагировал на включение. Пришлось использовать камеру телефона. Получилось.
В конце улицы виднелось какое-то алое свечение, напоминавшее то, которое было в туманном мире. Камера телефона запечатлела и это, после чего устройство на экране показало артефакты и выключилось. Роберту было достаточно уже имеющихся у него доказательств, и даже была какая-то кость в качестве трофея, поэтому он решил возвращаться.
Пробравшись обратно в здание, Боб обнаружил, что возле отверстия на месте выдранной кости образовалась большая лужа черной субстанции. Заживет? Вернувшись в гостиную, молодой человек быстро открыл кассетник диктофона и переместился.
По прибытию в нормальный мир Роберт обнаружил, что черная кость в его руке начала постепенно осыпаться, пока через какое-то время не превратилась в горстку золы возле дивана гостиной. Вся надежда была на сделанные фотографии.