— Сыграть в шахматы? У меня только что была сложная партия и...
— Вот деньги! — позвенел я монетами в кошельке.
— Откуда я знаю, чьи именно эти деньги. Вот я выиграю их, а придёт кто-нибудь и заявит...
— За тем столом сидит десятник стражи владетеля этих земель. Он может подтвердить мою личность, — протянул я руку в сторону Килуна, а тот, увидев, махнул в ответ.
— Раз так... — Вулу был озадачен. — Тогда я допью сидр, и мы начинаем.
На лице Рэна Калди появилась некоторая неуверенность из-за того, что на этой партии он много не заработает, раз уже признанный мастер сразится с никому неизвестным юнцом, но потом он решил, что и эта игра пойдёт на пользу таверне, и тогда точно придётся поставить несколько дополнительных столиков для игроков.
По обеденному залу быстро пронеслась новость, и посетители с интересом меня рассматривали. Сразу нашлись те, кто выигрывал у меня в тигати, и эта информация снова не прибавила мне очков. Те же, кто проиграл мне, не смогли поколебать почти сформированное мнение: раз неоднократно проигрывал, то игрок так себе.
Наконец, я уселся напротив Вулу, и партия началась. Понимая, что Рейн в первую очередь хочет вернуть проигрыш, я выложил серебряную монету на седьмом ходу. Мой противник удивился, но тоже полез в кошель за монетой. Инна просчитывала ходы для длительной игры, а мне оставалось лишь хмурить лицо и передвигать фигуры. Несколько раз я забывал перевернуть часы, и Галик Вулу этим бессовестно пользовался. Затем я дал системе приказ напоминать мне каждый раз об этом действии, и фору противник уже не получал.
Игра шла довольно бодро, потому что Инне не надо было слишком много думать. Видимо, мои намерения пока не стали понятны чужеземцу, и он просто недоумевал, хотя и не собирался сдаваться. Я был похож на рыбака, который не подсекает сразу рыбу, а даёт ей возможность глубже заглатывать наживку, чтобы вытащить наверняка.
Вначале кто-то ещё пытался постоять рядом и понаблюдать за игрой вблизи, то десятник Килун был предупреждён Иганом Рейном и всё держал под контролем. Чем дольше мы играли, тем чаще посетители делали ставки. Как я узнал позже, вначале я котировался по самой низкой планке и почти все ставили против меня. Этим и воспользовался торговец, желая заработать на этой партии дополнительные деньги. Было предчувствие, что большая сумма, которую он поставил, наведёт на определённые мысли, но никто не обратил внимание на ставку человека, совсем недавно проигравшего десять золотых.
Примерно на тридцатом ходу партии настроение людей стало потихоньку меняться и некоторые из тех, кто ещё не определился, решили рискнуть. Но таковых уже было мало, и они погоду не делали.
К сороковому ходу и Галик Вулу начал подозревать, что со мной не так всё просто, но разница в годах, — а ему было под пятьдесят, — не позволила трезво предположить, что юнец тоже может быть опытным игроком. Да, я и сам бы так не подумал.
К шестидесятому ходу, когда фигур на доске осталось меньше трети, в зале начал раздаваться недовольный гул, и некоторые из особо импульсивных людей ринулись к владельцу таверны в попытке отозвать свои ставки. Они, наверное, не знали, что Рэн Калди собаку на подобном съел, поскольку всё уже давно предусмотрел, и сейчас рядом с ним стояло несколько его работников внушительной комплекции.
Фигур на доске становилось всё меньше и меньше, и уже можно было почти не скрывая делать ненужные ходы.
— Сдаюсь! — с натугой произнёс Вулу, поняв, что самым бесстыдным способом его заставляют вытаскивать деньги из кошелька.
По залу прокатились недоуменные возгласы, а я начал сгребать монеты в большой кошель, данный Рейном для такого случая. Семьдесят восемь ставок — сто пятьдесят шесть монет. Не каждый кошелёк выдержит подобный груз, не каждый ремень сможет удержать на бёдрах.
— Это какое-то волшебство! — вдруг произнёс мой бывший противник. — Что-то тут не чисто! — сказал он уже более громко.
— Почему ты так не возмущался, когда выиграл у меня? — быстро нашёлся оказавшийся рядом Рейн.
На это Галик Вулу ничего не ответил. Он здесь чужак, и его терпят лишь потому, что на нём зарабатывает хозяин таверны. Неужели он действительно думает, что поселяне начнут возмущаться действиями человека, прибывшего сюда с десятком стражников господина владетеля?! Какой же он наивный, несмотря на седину в волосах!
Семьдесят восемь минус сорок пять, итого тридцать три. Ещё шестьдесят я получил за ставку на самого себя. Почти сто монет!!! Да я ещё утром считал почти каждый медяк!
Рейна аж трясло, когда он получал обратно свои деньги. Не знаю, как долго он будет ко мне хорошо относиться, но сейчас он чуть ли не в дружбе клялся, пока смерть не разлучит нас... Понятно, сам он собирался жить очень долго и счастливо и, желательно, не в окружении тех, кому должен.
Я решил ковать железо пока горячо:
— Раз всё так благополучно закончилось, хотелось бы поговорить о чёрном бархате.
— Да-да... — пробормотал торговец, потихоньку приходя в себя. — Сколько надо?
— Хмм... — вопрос поставил меня в тупик. — Не знаю. Я хочу материю на полный костюм. Хороший костюм.
— Тогда... — Рейн наконец принял почти нормальный вид. — Тогда... — его глаза поднялись к потолку. — Тридцать золотых.
— Ох!
— Это очень редкий товар.
— Это я понимаю, но за такую сумму купил бархат наш общий знакомый Сокетур Думейн.
Я, конечно, не знал, на какую стоимость они тогда сговаривались, а сказал наобум. Видимо, угадал, потому что Рейн сделал попытку отвести глаза.
— Так тридцать золотых — это цена с той скидкой, которую я обещал господину владетелю. Моему же другу я отдам почти за бесценок... — глаза снова попытались устремиться к потолку, — двадцать пять золотых.
— Я могу дать лишь пятнадцать.
— Получится отличный камзол! На него этих денег хватит.
— И как я буду выглядеть в одном бархатном камзоле и в обычных штанах?
— К сожалению, друг мой, но ниже двадцати пяти я отдать не могу. Получится себе в убыток.
— Ладно. Нет, так нет, — ответил я упавшим голосом и посмотрел на торговца.
[Анализ мимики объекта Иган Рейн завершен. С вероятностью 92% его мимика свидетельствует об эмоции ‘неудовлетворение’. С вероятностью 77% его мимика свидетельствует об эмоции ‘превосходство’]
— Когда вы все собираетесь отсюда уезжать? — перешёл я на другую тему
— Было решено остаться до завтрашнего дня, — улыбнулся Рейн. — Сегодня выяснили, что неподалёку имеется две свободные группы наёмников. Им уже сделаны предложения и завтра будем обсуждать условия.
— Сегодня я был у кузнеца Анен, и она рассказывала о каких-то металлических шарах, которые невозможно расплавить. Если вдруг сегодня или завтра кто будет их предлагать, то мне бы очень хотелось на них взглянуть.
— О! Мне не составит никакого труда постараться выполнить эту просьбу.
На дворе уже стоял вечер, и я вдруг вспомнил, что с утра ничего не ел. Надо бы наверстать упущенное.
В почти полном столовом зале с трудом удалось найти почти свободный стол, и я заказал обильный обед. Я ждал еду и ловил на себе множество взглядов: удивление, восхищение, негодование... Каждый испытывал ко мне различные чувства, но большинство, скорее всего, были недовольны моей победой, поскольку ставили против меня. Так пусть винят себя в первую очередь.
Укхур и Кетоут пришли в тот момент, когда разносчица поставила на стол жаркое с тушёными овощами, сыр, хлеб и эль.
— Где ты пропадал? — налетели оруженосцы, усаживаясь рядом. — Мы познакомились с кое-кем и отлично провели время, — парни были похожи на котов, объевшихся сметаной.
— Да здесь я был, — ответил и вдруг осознал, что не видел их с почти самого приезда в поселение. — Почти никуда и не выходил.
— Мы завтра ещё раз сходим туда, если стражники останутся на день. Пойдёшь с нами? — спросил Кетоут.
— Да у него, наверное, ни монеты за душой нет, — обычной улыбкой усмехнулся Укхур. — Всё на еду потратил...
— На девок тратиться точно не собираюсь.
— Это не девка! — встрепенулся Кетоут. — Это молодая вдова.
— Вы оба с ней были, что ли? — скривился я.
— А что? Молодая, бойкая, кровь с молоком... Она нас потом ещё и накормила, — облизнулся Кетоут. — Сейчас я тебе всё расскажу...
— Нет! — поднял я руку. — Я ем и о ваших похождениях слушать не желаю. Вон, сидит десятник, ему и рассказывайте. Заодно узнаете, что мы будем завтра делать.
— Да ну тебя, — недовольно поморщился оруженосец. — Если не можешь позволить себе приятно отдохнуть, то нечего злиться на тех, кто более удачлив.
— Давайте... Идите... — замахнулся я на них ложкой, и парни с хохотом отошли.
Чего это я на них обозлился? Не было бы у меня проблем с поисками модулей для системы, вот тогда и я... Хотя кого я обманываю? Не пошёл бы.
Тут я увидел, как в зале появился Вулу и присматривает себе место. К этому времени людей стало значительно больше, и свободные места остались лишь рядом со мной после ухода оруженосцев. С видимой неохотой чужестранец подошёл к столу и разместился так, чтобы быть подальше от меня. Обиделся, что ли? Вот удивил! Неужели он так редко проигрывал раньше, что не знает каково это быть побеждённым в игре? Галик заказал обед, а я — пирогов и горячий напиток.
Пока уминал принесённые мучные изделия, краем глаза заметил, что оруженосцы, поговорив с десятником, начали удивлённо смотреть на меня, но поняв, кто сидит рядом, решили не подходить.
— Сколько времени займёт путь до королевства, откуда ты родом? — спросил я Вулу без предварительных раскланиваний. Ответит, — хорошо, не ответит, — даже глазом не моргну.
— Три месяца, если дожди дороги не размоют, — спустя значительную паузу ответил он.
— Далеко...
— Канитар Камадос...
— Да, он, — кивнул я.
— Понятно.
Хмм... Вулу, оказывается, не болтун? Вот бы не подумал.
— Я слышал о нём, — продолжил Галик, спустя некоторое время. — Но даже и представить не мог, что встречусь...
— В жизни много удивительного случается, — неожиданно философски заметил я.
— Мой сын погиб примерно в то же время, — вдруг разоткровенничался Вулу. — Моё королевство... в котором я жил тогда... воевало с соседним. Когда мой сын вернулся оттуда первый раз, то рассказал об отряде Камадоса. Затем сын отправился на войну снова...
Я решил, что нет смысла спрашивать, что случилось после этого ‘снова’, а просто заказал кувшин вина и предложил мужчине. Услышал однажды от стражников, что так делают те, кто на войне побывали. Мы молча выпили. Теперь мой сосед не вызывал у меня уже прежней злобы. Наоборот... Да и хоть Канитар Камадос и не мой отец, но я уже привык называться его сыном.
— А здесь тогда почему?
— Мы проиграли, и я вынужден был бежать. Вот уже лет пять я живу в гератиях.
— Хмм... Неужели в других королевствах не нашлось места? Там же должно быть привычнее, как мне кажется.
— Там чаще воюют, чем мирно живут. Границы меняются каждое десятилетие. Бывает даже так, что некоторые королевства исчезают, словно их и не было, и возникают новые. Не часто, конечно, но случается. Вот я и решил, что надо пожить мирно. Здесь, конечно, тоже имеются сложности, но хотя бы нет войн.
Я почувствовал себя разбойником, отнявшего у беженца последние деньги. Нет... Надо гнать от себя такие мысли. Это жизнь! Или ты, или тебя. Можно подумать, что я родился с золотой ложкой во рту! Впрочем, что я о себе знаю?
— Кроме шахмат, чем занимаешься?
— Шахматы... — горько усмехнулся Вулу. — У меня имеется несколько умений, которые иногда помогают мне заработать деньги, но я не хочу об этом говорить. Это скучно и грустно.
— Отличаются ли люди в королевствах от людей в гератиях? Может, они больше знают или что-то умеют лучше?
— Нет, — пожал плечами собеседник. — Особых отличий нет. Разве что в королевствах намного больше отморозков.
— Кого?
— Отморозков. Это название пошло из северных королевств. Там довольно холодно, и вот местные, чтобы показать силу воли или просто от дурости, раздеваются догола и ходят так по улицам, демонстрируя, что не боятся холода. Многие замерзают. У этих людей нет чувства стыда до такой степени, что они считают это доблестью. Если же не умирают в первый год, то начинают творить разные мерзости, поскольку привыкли, что на них показывают пальцем. Вот и стараются, чтобы снова оказаться в центре внимания.
— Интересно. Ну, а какие-нибудь необычные вещи, имеющиеся только в королевствах и нигде более, существуют?
— У нас придумали бархат, некоторые виды оружия. Больше ничего такого не припомню. Возможно, что и есть, но я не обращал внимания. Хмм... Хороший вопрос, подумаю над ним на досуге, — пробормотал Вулу.
— А как обстоят дела с рабством?
— Войны, страдания и рабство всегда идут рука об руку, — грустно произнёс иностранец. — Рабов множество. В северных королевствах тяжёлые условия жизни, поэтому там местным всегда нужна дешёвая рабочая сила, дабы не дать своей семье умереть с голоду. В южных королевствах тоже нужна дешёвая рабочая сила, потому что там хорошие урожаи, и чем больше выращиваешь зерна, фруктов и овощей, тем богаче становишься. В любом королевстве тебе с готовностью объяснят, почему именно у них рабство наиболее необходимо.
— В рабство захватывают только во время войны?
— Нет. Вот послал дочь в лавку за хлебом, а её схватили, увезли в другой город и продали. Из-за частых войн, разбойников и прочего, люди всегда ходят с оружием. Все привыкли к этому.
— Неужели так всё плохо?
— Нет. Это же не со всеми случается. Я просто привёл пример возможного попадания в рабство. Одному может не повезти, а сто человек никогда с этим не столкнётся. Кое-где пытаются бороться с преступностью, но если везде шастают множество бывших безработных солдат, которые мало что умеют, кроме как правильно держать оружие, спокойной жизни для всех долго ещё не будет.
Наступила пауза. Я обдумывал сказанное. Получается, если верить словам этого человека, в королевствах нейросетей или нет, или они редки. Возможен вариант, что о них стараются не говорить.
Галик Вулу встал и пошёл по своим делам, а оруженосцы уже тут как тут:
— Это с ним ты в шахматы играл?
— Будто вы ещё не поняли, — удивился я. — Наверняка вам во всех подробностях рассказали.
— Так если у тебя деньги есть, то давай завтра к вдове пойдём. Десятник сказал, что если мы и уедем отсюда, то не ранее послезавтра.
— Нет, вы ту грядку окучивать начали, так и продолжайте.
— Смотри, не зазнайся! — с глухой угрозой в голосе проговорил Укхур и потащил за собой Кетоута.
И я вдруг понял, что никогда не буду для них своим. Они более года вдвоём и третьего им не надо. Ну, как не надо?.. Надо... В качестве кошелька, из которого можно доставать деньги на весёлых вдов. Жаль. Я думал, что Кетоут более разумный, но он на самом деле оказался самовлюблённым парнем, видящим себя почти всегда в центре любых событий. Ладно, проживу без их дружбы. Лишь бы не пакостничали.
Как я и ожидал, играть со мной никто не пожелал. Все лишь отнекивались, что нет денег и прочее. Кстати, о деньгах. Надо их куда-то на ночь убрать, а то жди беды. Ладно, придумаю что-нибудь. В крайнем случае, заночую в комнате, где спят стражники.
Утром торговцы пошли в другую таверну договариваться с наёмниками. Я увязался за ними, поскольку сидеть в «Сытном путнике» не хотелось.
Таверна «Весёлые щиты», как я узнал, была так названа потому, что здесь любят останавливаться группы вооружённых людей, именуемыми наёмниками. Это бывшие солдаты или просто те, кто умеет управляться с оружием. Стены столового зала увешаны разными щитами, которые наёмники иногда отдавали хозяину в знак своего расположения. Многие из этих щитов имели следы ударов оружием, что создавало определённое впечатление на человека, впервые перешагнувшего порог заведения.
Из того немного, что рассказал Рейн, следовало, что имеется две группы: человек двадцать пять и пятнадцать. Торговцы склонялись нанять первую, поскольку они запросили меньше монет за сопровождение. На мой недоуменный вопрос ответили, что вторая группа очень хорошо вооружена и более опытная, по их словам, но обойдётся значительно дороже. Поскольку я ничего в этом не понимал, то старался расспросить как можно больше, но торговцы уже обсуждали предстоящие переговоры между собой, и я просто шёл рядом.
Послушать разговоры с капитанами групп мне не дали. Сказали, что незачем парню влезать в дела взрослых людей. Ну и ладно. Я стал рассматривать наёмников. Да, отличия заметны. У хорошо вооружённых даже лица были не то, чтобы грубые, а мужественные, что ли... Вот посмотришь и сразу начинаешь верить, что они много где побывали и достаточно пролили чужой кровушки.
Та группа, что запросила меньшую сумму, на вид была как толпа вооружённых земледельцев, отправившихся на далёкую ярмарку. Вот этот наверняка большую часть жизни не выпускал мотыгу из рук, а вот тот — рыбак. Понятно, что они тоже знают с какого конца держать оружие, но... нет, не воины. Будь я на месте торговцев, то знал бы точно, кого следует нанять, а не экономил бы пару золотых.
И ещё мне не понравилось, что некоторые из этих бывших поселян имели... хитрые... нет... непонятные лица. Даже, скорее, скользкие. Я такие видел у некоторых игроков в «Сытном путнике». Ладно, не моя проблема.
— Ты с ними, парень? — спросил меня один из группы хорошо вооружённых.
— Да как сказать... — замялся я. — Нет, я приехал с теми, кто их охранял по дороге сюда.
— Понятно, — ответил мужчина. — И кто их охранял?
— Стражники господина владетеля.
— Хмм... — улыбнулся бывший воин. — Стражники... — повторил он с особой интонацией. — А ты не похож на стражника, — и снова колкая ухмылка.
— Я — оруженосец господина владетеля.
— О-ру-же-но-сец? — по слогам произнёс мужчина. — Что-то я не вижу у тебя оружия, которое ты носишь. Потерял? — засмеялся он.
— Нет, — почти обиделся я. — Просто я поступил на службу недавно, всего несколько дней назад и даже деревянным мечом ещё не научился управляться.
— Понятно, — это слово было произнесено почти по-доброму. — Я вижу, что гонора у тебя нет. Может, это и хорошо.
Мужчина замолчал.
— А как ты думаешь, кого наймут твои торговцы?
— Думаю, что не вас.
— О, как! Отчего же?
— Торговля — это разумное равновесие рисков и ожидаемой прибыли, — повторил я фразу, которую однажды сказала Инна по какому-то поводу. — Это значит, что если нет видимой опасности, то платить дороже они не будут. А опасности нет... Ну или они так думают.
— А ты головастый! — прищурился бывший воин. — Да, будет из тебя толк. Вот только какой?
Он ещё раз оглядел меня.
— Чтобы ты стал нормальным оруженосцем, тебя надо гонять и гонять.
— А почему ты ухмыльнулся, когда я упомянул стражников?
— Потому что стражники — не воины. Они — охрана, предпочитающая находиться под защитой стен или закона. Если стражников поставить на поле битвы, они будут лишь ненамного лучше вооружённых поселян.
— Вот как?
— Да. У многих стражников имеются жена и дети. Стражники служат для того, чтобы приносить домой монеты, а не для того, чтобы проливать свою кровь.
[У специализированного военно-медицинского модуля имеется функция «мышечная память». При неоднократном повторении каких-либо действий, они запоминаются, и пользователь может в любой момент самостоятельно их оттачивать до совершенства]
«И что ты предлагаешь?»
[Предлагаю нанять этого человека, чтобы он не меньше часа показывал тебе приёмы владения оружия. Я их запомню, и ты будешь их воспроизводить автоматически. В дальнейшем понадобится лишь наращивать скорость, точность и силу ударов]
«Почему ты раньше этого не предлагала?»
[Эта функция специализированного военно-медицинского модуля предназначена для реабилитации людей, пострадавших от ранений средней и высокой тяжести]
— Я могу тебя нанять? — обратился я к мужчине.
— И что я должен делать?
— Показать мне сегодня несколько приёмов.
— И всё?
— Да. Показать в течение пару часов.
— Хм... Это возможно.
— Сколько запросишь? — спросил я.
— Пять серебряных монет за час, — прищурился мужчина.
— Дорого.
— Поверь, это недорого. В виде скидки я не буду давать тебе подзатыльников, как это делаю в обычных случаях, — рассмеялся он.
— Договорились!