Утром я был в приподнятом настроении. Да и могло ли быть иначе? Сегодня — первый день участия в турнире для оруженосцев! Я сидел возбуждённый среди рыцарей и ловил их чуть насмешливые взгляды. Ну и пусть! У них многое уже позади, а у меня — праздник. Я настолько ушёл в эти новые ощущения, что не сразу понял, почему рыцари мне куда-то указывают. Что такое?
Оборачиваюсь и вижу стоящего рядом Укхура. Ему-то что надо?
— Я, Укхур Нитар, оруженосец господина владетеля Ральмевика Ануракта, вызываю тебя, Айвор Камадос, человека непонятно мне статуса, на дуэль до смерти!
— Ты болен? — только и смог отреагировать я. — Какая дуэль? У меня через пять часов турнир!
— Я вызываю тебя на дуэль! Сейчас же! Ты нанёс мне оскорбление, которое можно смыть лишь кровью, — продолжал громко вещать Укхур.
Его слова услышали многие, и к нам стали подходить рыцари.
— Хм... — Эндерут был очень серьёзен. — Если не обращать внимания на некоторые неточности формулировок вызова, то тебе, господин Айвор Камадос, никак нельзя его не принять. И да, именно сейчас, и именно тем оружием, что имеется. Правда, дуэли до смерти между оруженосцами запрещены, так что это будет дуэль до первой крови.
Имеющимся оружием? Я присмотрелся. Укхур держал в правой руке молот. Он, что, будет им биться со мной?!
— Мой свидетель на дуэли, — продолжал спятивший оруженосец, рыцарь Сокетур Думейн. — Кто будет твоим свидетелем, если ты, не струсил и не подумаешь отказаться от дуэли до первой крови?
— Я буду, — поднял руку Оданер. — Сейчас мы всё решим.
Рыцари начал обсуждение процедурных вопросов, а я продолжал недоуменно смотреть на того, кто совсем недавно называл меня собратом по оружию.
— Дуэль произойдёт во дворе, — сказал вернувшийся Мокина.
— Ладно, — ответил я, ещё не отошедший от неожиданно свалившегося вызова. — Что требуется от меня?
— Если победит Нитар, то тебе надо будет принести ему извинения. Он не претендует на трофеи. Если победишь ты, то он признает свою неправоту по отношению к тебе.
Все начали спускаться во двор. Нам на земле очертили линии, за которые нельзя переходить и расставили по углам.
— У него в руках молот, — начал Оданер. — Очень неудобное в данной ситуации оружие, поскольку ручка длиннее твоего меча. Но ты можешь использовать свою подвижность, поскольку ему будет мешать инерция. Береги себя, Айвор! — и рыцарь отошёл за черту.
До меня только сейчас стал пробиваться смысл происходящего. И пока я приходил в себя, Укхур начал приближаться. Пришлось и мне сделать пару шагов. Оруженосец продолжал размахивать из стороны в сторону молотом, защищая себя от моих возможных атак, и, одновременно, наступая.
— Послушай! — начал я. — Какая муха тебя укусила? Господин владетель всё решил сам, я к нему не обращался с жалобой.
Нитар молчал, и его лицо начинало понемногу краснеть. Он остановился, но не переставал размахивать молотом.
— Давай поговорим нормально, — продолжал я, смотря в лицо парню. — Ты же сам просил коня, а потом начал утверждать, что это я тебя заставил...
Я опустил меч.
— Я не хочу с тобой биться. Ты же неплохой парень, — продолжал я увещевать оруженосца, смотря ему в глаза. — Давай...
Тут я краем глаза заметил, что руки Укхура перестали двигаться.
[Быстрый шаг налево!]
Я опешил от голоса системы, и начал было движение, но внезапно мою ногу пронзила чудовищная боль.
[Повреждение нижней конечности. Приоритетная работа всех медицинских модулей]
Опустив голову я увидел, что на земле валяется молот, а из коленки чуть ли не хлещет кровь. «Гад кинул молот в ногу!» — это была последняя мысль перед тем, я потерял сознание.
Когда я очнулся, то обнаружил себя лежащим в кровати. Рядом сидит какая-то служанка. Вроде бы я видел её на кухне.
— Пить! — разомкнулись мои губы.
Молодая женщина вздрогнула и побежала за водой.
[Повреждена коленная чашечка правой конечности. До полного восстановления потребуется около трёх сидерических суток]
«Сколько?! Почему так долго?» Это был риторический вопрос, а на них Инна редко когда считала необходимым отвечать.
Выпил принесённую воду и осмотрел себя. Нога тряпками сильно перевязана и пахнет чем-то противным. Мазь, наверное, какая-то.
— Кто перевязал? — спрашиваю служанку.
— Лекарь приходил. А кто и как, не знаю, — отвечает. — Меня позже сюда посадили.
— Позже? Который сейчас час?
— Десятый.
— Долго я без сознания был, раз уже почти ночь.
— Утро сейчас, — ответила с некоторым изумлением служанка.
Моя голова упала на подушку.
«Инна, это твои проделки?»
[Мои. Пользователю требуется соблюдать максимальную неподвижность для эффективного лечения]
Что тут ответишь? Ничего. Кое-как сделав все необходимые дела, я послал за едой. Вернулась служанка с Оданером.
— Очнулся! — обрадовался он.
Я сразу понял, что «думает» обо мне Инна, когда я говорю об очевидных вещах.
— Ну, ты ешь, ешь. Я не спешу, — начал успокаивать меня рыцарь.
— Ты лучше расскажи, что было после того, как я упал.
— Чего об этом рассказывать?! Это уже в прошлом, — печально усмехнулся Мокина. — Ладно, слушай, — произнёс он, увидев мою гримасу. — Господин Ануракт узнав, что вместо честного поединка его оруженосец метнул молот в твои ноги, распорядился посадить Нитара под замок. Сказал, что такой бесчестный оруженосец ему не нужен, и когда мы соберёмся обратно, то отправит парня к его родственникам в город.
— Вот как?! — я опешил. — Укхур не будет оруженосцем...
— Ты его... жалеешь?! — удивился Оданер. — Да и кому он нужен? Оруженосец, бросающий своё оружие в ноги врагу, принесёт только беду своему господину, которого надо защищать до конца боя. Он тебя хромым на всю жизнь сделал! Лучше о себе подумай, Айвор.
— Да выздоровею я... — махнул я рукой. — Ещё поезжу с тобой...
Рыцарь протянул руку и дотронулся до моего лба.
— Странно, горячки нет, а такие глупости говоришь, — посмотрел он на меня с осуждением. — Лекарь сказал, что в седле ты, может, и поездишь, а вот самостоятельно в него вряд ли сядешь.
— Если так, то женюсь на внучке торговца, — слабо улыбнулся я. — Не самая плохая доля для несостоявшегося рыцаря.
— Так-то так, — неопределённо ответил Оданер. — Может, ты и прав.
— Жаль только, что на турнир я не попал. Как я буду покупателям врать, что хорошо биться умею? — грустно пошутил я. — Слушай, пока ты не ушёл... Пусть принесут мне бумаг побольше, перья и чернила.
— Письма собрался писать?
— Кстати, да, — вспомнил я. — Надо бы торговцу Марло написать, что не приду к нему. А насчёт бумаг, то я буду новую книгу писать, раз мне больше делать нечего.
— Ты... это... — на лице Мокины отразились мучительные процессы. — Напиши про такого рыцаря, который всех врагов одной левой побеждает. А ещё, чтобы ему на шею женщины вешались, ну а он их...
— Ты думаешь, это будет кому-то интересно?
— Мне! Мне будет интересно!..
Оданер ещё несколько раз заходил и интересовался, учёл ли я его пожелания в новом романе. Вот, неугомонный! Откуда ему знать, что читателям такие персонажи давно неинтересны. Впрочем, местных книголюбов это пока ещё не касается, ну а раз так, то надо будет поискать что-нибудь из тех новел, где герой без страха и упрёка идёт по жизни. И все, с кем он встречается, к нему благожелательны, и только и мечтают, чтобы оказать какую-нибудь услугу, ничего не прося взамен. И да, чтобы женщины влюблялись в него только потому, что он — главный герой, единственный идеал на фоне десятков и сотен тысяч мужчин. Идеал, только лишь потому, что автор видит в нём себя.
Мне показалось, или система действительно хихикнула? Да и пускай, главное — чтобы колено моё лечила как надо.
Потекли однообразные часы и дни. Кто-то иногда подходил и спрашивал о ходе выздоровления, но большинство, даже Эндерута, интересовали совсем другие вещи, и я не мог их в этом винить. Ведь если интересоваться каждым слугой, каждым оруженосцем (хотя их-то почти и не было), то времени не хватит на себя и на турниры. Пришла записка от Марло, в которой он горевал, что наше сотрудничество, едва начавшись, вот так неожиданно прервалось. Вот в его переживания по поводу упущенной выгоды, я верил очень даже охотно, ибо, что человек думал, то и писал.
Изредка приходила служанка и спрашивала, имеется ли какая нужда. Но я отмахивался и говорил, что скоро буду здоров. Молодая женщина смотрела на меня с сожалением, что, впрочем, не мешало ей с удовольствием уходить заниматься своими делами.
Вскоре я узнал, что объединённый отряд рыцарей гератии проиграл в очередной раз, и орат Фенецар и владыка ор были этим фактом весьма недовольны. Многие рыцари могли лишиться любимых вещей, которые они берегли на протяжении всех предыдущих турнирных дней. Чтобы их не отдавать, некоторые залезали в долги и отдавали выкуп монетами. К чести победителей, они решили не заморачиваться оценкой и после недолгих переговоров согласились на деньги. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку трофеи честно поделить можно лишь после их продажи. А кто ею будет заниматься? Человек для такого должен быть авторитетным для всех.
Шаумар Фенецар участвовал в турнирах для оратов пять раз. Три раза он проиграл. Было удивительно узнать о таком, но Эндерут сказал, что его победителями были ораты из центральных гератий. «Ну, да. Их владыки наверняка не поскупились на хорошие версии ‘Боёвок’», — подумал я. — «Жаль, что я не смог увидеть это своими глазами».
Колено, как и уверяла Инна, потихоньку заживало. Конечно, было скучно лежать вот так почти в полном одиночестве. С другой стороны, раз я был предоставлен сам себе, то и особого общения ни с кем не искал, и писал книгу, хотя и с определёнными проблемами в нынешнем положении. Точнее, это было не написание, а переработка имевшихся новелл в обширной библиотеке системы.
В новой книге главным героем был, конечно же, рыцарь, отправившийся за перьями птицы жубави, дабы, прикрепив его к своему копью, поразить страшного демона, захватившего власть в королевстве. Этот рыцарь Бубила, превозмогая многочисленные препятствия, добрался до края континента и нашёл-таки легендарную птицу. Точнее, она нашла его. Бубила попытался её подбить брошенным копьём, но та когтями выхватила рыцаря из седла и понесла в своё гнездо кормить птенцов. Летела жубави три дня и три ночи, а потом ещё три дня и три ночи. К счастью для рыцаря, у него с собой были припасы, так что он не помер от голода и жажды ещё раньше.
На седьмой день птица устала и опустилась передохнуть на какой-то остров. Вдруг, из-за кустов на неё выскочили воины, и не восстановившей силы жубави пришлось улететь, поскольку со всеми ей было никак не справиться. Воины подошли к Бубиле и сняли шлемы. Рыцарь увидел, что это прекрасные эльфийки, страдающие от нехватки настоящих мужчин в их племени. Нет, эльфы там были, но всем девушкам хотелось кого-то заморского. И вот, их мечты осуществились, и они на руках отнесли рыцаря в своё селение.
Эльфам-мужчинам всё это не понравилось, и они начали вызывать Бубилу на поединки, которые тот неизменно выигрывал, не отвлекаясь от поцелуя с очередной пышногрудой красавицей. В конце концов, заморский гость стал альфа-самцом, поскольку другие попросту поубивались. Каждую ночь новая эльфийка ублажала его, а остальные сидели за дверью и томно вздыхали в ожидании своей очереди.
Перечитав роман, я нашёл его почти гениальным. Хотя, надо признаться, что один недостаток имелся: у рыцаря не случалось никаких трудностей во время пребывания в стране эльфов. Ну не считать же трудностью уничтожение всех мужчин в поселении? Для настоящего рыцаря это не проблема. Тогда я добавил пару серьёзных негативных моментов: Бубилу пучило от выпитого кокосового молока и тошнило от съеденных устриц. Вот теперь никто не обвинит меня, что у описываемого героя жизнь была лёгкой. Можно издавать...
Коленка заживала вроде бы неплохо. К концу второго дня получилось почти передвигаться, но именно, что передвигаться. Система от полной хромоты избавить не смогла, как ни странно. Вероятно неквалифицированное вмешательство лекаря принесло свои отрицательные результаты. Но даже и это было воспринято рыцарями как удивительнейший факт. На третий день я ходил уже без посторонней поддержки и ловил на себе изумлённые взгляды. Некоторые даже стали поговаривать, что если я так быстро оправился, то не следует Укхура сильно наказывать.
— Никогда подобного не видел, — Эндерут смотрел на меня во все глаза и даже пощупал мою ногу. — Впрочем, я рад за тебя. Ну и за нас, конечно, раз не придётся тебя на повозке всю обратную дорогу везти.
— Так что, уже известно, когда всё закончится? — спросил я.
— Совещание? Вчера закончилось, — грустно улыбнулся старший рыцарь. — Сегодня будет последний турнирный день между победившими отрядами. Если сможешь, то успеешь ещё взглянуть на то, как все будут сбиваться в кучу и ломать руки и ноги, как себе, так и коням.
— А чем закончилось совещание оров? Какие приняли решения?
— Тебе-то зачем знать? — удивился Эндерут. — Нам всё равно все подробности никто не расскажет. Хотя... Кое-что уже известно и изменения будут значительными.
— И что?
— Поселения, находящиеся на территории гератии будут разделены интересным способом: часть останется за владыкой и владетелями, а остальные постепенно будут передаваться под надзор рыцарей. Те станут ответственными за всё, что происходит в поселениях. Говорят, от этого будет больше порядка. Эти рыцари начнут жить от части доходов и будут или нанимать воинов, или вооружать некоторых поселян, чтобы те занимались охраной. Возможно, что управление поселениями будет передаваться по наследству. Но это обсудят лет через десять или двадцать, когда станут видны результаты.
— Вот как?! — деланно удивился я, хотя уже знал из баз данных о подобном в других мирах.
— А что ораты?
— А что ораты? — переспросил Эндерут. — Им позволят стать владетелями, если они захотят. Только вот где взять земли? — развёл руками рыцарь. — Сейчас имеются лишь две гератии, владыки которых умерли, не оставив потомства.
— Может, будет война? — предположил я очевидное.
— Война? С королевствами? — задумался Эндерут. — Хмм... Это возможно. Но я думаю, что раз имеются и другие континенты, то и земли будут захватываться там. Впрочем, это не твоя забота, Айвор. Тебе из-за хромоты рыцарем не стать, к сожалению.
Я молча кивнул. Эту фразу посчитали нужным сказать уже с десяток человек, так что новостью для меня это не было. Надо будет поговорить с Фенецаром, а не строить предположения.
— Хотя, — неожиданно продолжил Эндерут. — Ты можешь пригодиться и в другом качестве. Но об этом надо разговаривать не со мной.
Рыцарь ушёл, а я начал обдумывать услышанное. Получается, что в эти дни владыки решили постепенно образовывать дворянское сословие и строить феодализм. Ну, или какую-то его разновидность. Оры-технофобы очень не хотят заниматься прогрессорством и решили потянуть несколько столетий, оставив в этом мире всё как есть. Или почти как есть. Если учесть, что действительно имеются ещё два материка, на которых живут другие люди, то им и так будет чем заняться.
Чем же заняться мне? Надо бы сходить к какому-нибудь местному издателю и постараться заключить контракт на уже написанную вторую книгу. Раз мне рыцарем не стать, то следует подыскать более подходящее дело. Жаль, конечно. Подгадил мне Укхур, сломал не ногу, а жизнь!
— Господин Айвор Камадос! — раздался голос Шаумара Фенецара.
— Я здесь, господин орат! — поднялся я.
— Вижу, — кивнул мужчина входя. — Садись, будет разговор, — и закрыл за собой дверь.
Я сел, уже зная, что услышу.
— Господин Серагор Эндерут уже сказал, что рыцарем тебе, скорее всего, не быть?
— Сказал, — и по моей щеке внезапно скатилась слеза.
— Какие у тебя планы?
— Нет планов, — развёл я руками и тяжело выдохнул.
— То есть, ты здесь оставаться не надумал? Я слышал, тебя один лавочник к себе звал.
— Звал, господин орат, но вряд ли я соглашусь. Хочется чего-то большего.
— Раз так, то возвратишься в гератию с нами, а в замке владыки ора тебе, скорее всего, найдётся дело. Какое, пока говорить не буду, это будет обсуждаться по пути домой.
— Спасибо, господин орат, — с чувством произнёс я.
Фенецар ушёл, а я решил съездить в город. Даже если моей судьбой решил и дальше заниматься орат, то это же не значит, что мне самому делать ничего не надо.
Оседлав Титана, я добрался до города и первым делом заехал в «Острый клинок».
— Добрый день, господин Марло! — поздоровался я с лавочником.
— Ого! Господин Айвор Камадос! А говорили, что ещё долго будешь на кровати лежать, выздоравливать.
— Я тоже так думал, — прозвучал мой уклончивый ответ. — Но вот как-то всё быстро срослось. Правда, хромота осталась.
— Хромота?! Да это полная ерунда. Главное, что можно ходить!
— Можно, — кивнул я. — Вот только рыцарем мне уже не стать. Правда, мне пообещали, что найдут мне место в гератии, но что и как я не знаю.
— Так, может... — начал уже Марло.
— Если бы господин орат лично не взялся за мою дальнейшую судьбу, то я бы согласился.
Взгляд лавочника потух.
— Жаль, — сказал он. — А мне вот кучу всего принесли на оценку. Кое-что я сразу купил, от хлама отказался, а вот несколько вещиц, как знал, предложил оставить на день для лучшего ознакомления. Если господин Айвор Камадос никуда не спешит...
— Не спешу и с удовольствием помогу...
На удовольствие ушло почти два часа. «Несколько вещиц» на деле оказались тремя десятками, каждую из которой следовало осмотреть, объяснить, что и как, а лавочнику ещё потребовалось и записать, дабы не забыть. Кое-что оказалось очень достойным, но была и полная ерунда, но разобраться с чем без системы и сканера невозможно. Распрощались мы до следующего дня. Заодно, я узнал адреса двух издательских домов.
Конечно, я начал с того, что ближе. Издательский дом Оледа Манута был одним из древнейших и когда-то процветал, но в последнее десятилетие дела не шли в гору по нескольким причинам. Одну я уже знал, — общий уровень грамотности оставался невысоким. Вторая причина была прозаическая — дороговизна книг. Не каждый мог позволить себе покупку, ради которой надо работать месяц или два. Богато иллюстрированные книги стоят больше. Например, некоторые можно было обменять на неплохой виноградник в южных гератиях.
— Что привело ко мне молодого человека? — Олед Манут не стал строить из себя слишком занятого человека.
— Принёс книгу, — показал я стопку бумаг.
— Книгу? Книг сейчас много, — без энтузиазма ответил мужчина. — Читателей, которые могут их купить, мало.
— Прошу прощения, но что мешает издавать книги дешевле?
— Что значит «дешевле»? — удивился издатель. — Вот, к примеру, — он открыл одну из лежащих на столе. — Вот... Не может книга с такими иллюстрациями, с таким орнаментом стоить дёшево, молодой человек.
— Я видел немало книг, и думаю, что издатели сами себя загнали в угол, — начал я. — Они издают книги такими же богато украшенными, как будто они рукописные. Почему бы не напечатать простую книгу, в которой кроме текста ничего нет?
— Кто же будет такую покупать? — искренне удивился Манут. — Книга не может быть не иллюстрирована.
— Будут покупать те, кому нужен текст, а не разглядывание причудливых орнаментов. Люди читают книги, а не альбом с рисунками, в которых текст является вторичным.
— Ерунду говорите, молодой человек! — отмахнулся от меня издатель. — Книга — это произведение искусства. Она должна поражать взгляд цветными изображениями. Книга — это окно в мир.
— Да, окно. Но зачем это окно делать таким большим? — я ткнул в раскрытый фолиант. — Вот на этой странице текста всего семь строк и большая картинка, а на соседней странице картинка занимает меньше места, одну треть, но тоже немало. Получается, что сам текст можно уместить на одну страницу. То есть, полезный объём книги раза в два или три меньше. Почему бы не издать лишь один текст? Те, кто не хочет платить за иллюстрации, смогут купить книгу значительно дешевле.
— Но так не принято! Это неслыханно! — пожилой мужчина почти начал сердиться.
— К тому же, — продолжал я. — Книгу можно напечатать небольшой. Чтобы размер страницы был раза в четыре меньше. Такой том можно и в дорогу брать, а не только дома на столе читать. Ведь люди часто куда-то ездят и не могут взять книгу с собой, потому что она большая и тяжёлая из-за иллюстраций. Картинками они смогут уже и дома полюбоваться, если захотят. Зато вместо одной книги, получится купить две или три. Да и один огромный фолиант занимает место, как восемь небольших книг за ту же общую стоимость. Восемь романов по цене одного!
— Восемь по цене одного? — задумался Манут. — Не верится. Если всё так просто, то до этого уже кто-то да додумался бы.
— Почему бы этим «кем-то» не быть господину Оледу Мануту?
— Хмм... — мужчина ещё сильнее задумался. — Небольшие книги, которые можно положить в котомку или взять собой в повозку...
— Женщинам тяжело читать большую книгу, а если размер будет меньше, то...
— Это интересная идея, молодой человек... Надо её хорошенько обдумать.
— Для реализации такой идеи предлагаю свою рукопись. Напечатайте её и посмотрите, что получится.
— Это первая рукопись, которую...
— Нет, у меня уже есть два контракта с одним издателем из города Скоил, что на берегу реки Свиан.
— И как его звать?
— Рамас Отакт.
— Хмм... Вроде бы слышал о таком. Сейчас точно не вспомнить. Хорошо! — хлопнул по столу Манут. — Я дам указание прочитать эту рукопись. Дней через десять...
— Я сопровождаю владыку своей гератии и, скорее всего, дня через три или четыре уеду.
— Невозможно составить мнение о книге за день, молодой человек. Решительно невозможно. Надо дать прочитать одному человеку, потом, если понравится, — другому.
— Жаль, — ответил я, забирая рукопись. — Пойду тогда предложу печатать небольшие удобные книги другому издателю. Заодно и свою рукопись покажу.
— Не надо спешить... э...
— Айвор Камадос.
— Не надо спешить, господин Айвор Камадос, — оживился Манут. — Вот стул, зачем стоять?..
Я ещё долго беседовал с издателем, объясняя, что для лучшего эффекта следует одновременно напечатать и отдать на распространение книги разных авторов, чтобы покупатели не смотрели удивлённо на одну-единственную книгу, а, увидев несколько, могли сравнить и увидеть все положительные стороны. Конечно, если какая-нибудь книга окажется популярной, то её можно будет переиздать уже и с иллюстрациями, но для первого издания высокая цена совершенно не нужна. Опять-таки, если книга не будет раскупаться, то и убытков будет значительно меньше, раза в четыре.
Пожилому город Оледу Мануту эта идея очень понравилась. Опять-таки, книги небольших размеров занимают меньше места на складах. Везде выгода! Что касается моей рукописи, то издатель пообещал к завтрашнему дню дать свой ответ, на чём мы и распрощались.