Когда мы въезжали в ворота усадьбы Ануракта, на пороге дома стоял сам владетель с обоими оруженосцами.
Скорее всего, он был предупреждён стражниками и успел выйти из дому, поскольку наши телеги ехали довольно медленно. Вечерело, но людей во дворе становилось всё больше и больше, поскольку каждому хотелось взглянуть, что привёз господин орат, раз уж он не ограничился своими рыцарями, а взял ещё и десяток местных стражников. Я скромно решил, что вряд ли представляю для этих людей значительный интерес, для удовлетворения которого они вышли из своих комнат в такое позднее время, и остался стоять в отдалении.
Надо отдать должное Ральмевику Ануракту, — он спустился с крыльца лишь тогда, когда повозки остановились, а десяток Зара выстроился в ряд. Владетель вначале поприветствовал Шаумара Фенецара и о чём-то побеседовал с ним, затем взглянул на содержимое повозок, но поскольку там разглядывать в сумерках особо нечего, вернулся в дом с оратом и рыцарями. С Заром же разговаривал полусотник, а потом стражники накрыли повозки, и ушли в казармы. Конюхи распрягли лошадей, и толпа, посудачив немного, разошлась.
— Привет, Айвор! — заметил меня Кетоут.
— Привет! — ответил я без особого энтузиазма, но хотя бы приветливо.
— Было что интересного? А то мы тут чуть ли не ставки делали, найдёте ли что интересное.
— Не знаю.
— Что значит «не знаю»? — удивился парень.
— Мне было всё интересно, а ты, может, это уже видел неоднократно.
— Ну, да... Ты прав. Судя по тому, что привезли какие-то железки оплавленные, поездка была так себе.
— Как думаешь, — решил спросить я, — что будут делать с ними дальше?
— Увезут в кузню господина ора. Никому другому это не надо. Хмм... А откуда у тебя такие сапоги?
— Господин орат дал. Мои слишком грубые и я мозоли натёр.
— Хорошая обувь, — тоном знатока заметил Кетоут. — Эти сапоги отличного качества. Не всякий рыцарь подобные может себе позволить.
— Наверное. Я не знаю. Но да, удобные.
— Если не сегодня, то завтра у тебя их заберут обратно. Так что на твоём месте я бы их почистил, чтобы не грязные отдавать.
— Спасибо за совет!
Я развернулся, чтобы пойти к себе переодеться.
— Скажи, — спросил оруженосец. — Ты и вправду оритин? И соответствующая метка у тебя имеется?
— Да, оритин, — ответил я сухо, чтобы побыстрее отвязаться. — А что?
— Да ничего, — подёрнул плечами Кетоут. — Просто Укхур всех своими расспросами о тебе достал. Хотел узнать, откуда ты, кто твои предки и прочее.
— А где, кстати он?
— Ногу сегодня днём подвернул и на кровати лежит, стонет. Хотел было сейчас посмотреть, что вы привезли, но еле до коридора дошёл и вернулся.
— Ладно, пойду. Мне ещё надо одежду почистить... и сапоги...
— Так вы, господин орат, сейчас и поедете? — спросил Ральмевик Ануракт своего гостя во время завтрака.
— Все нужные дела сделаны, так что нет причин более оставаться. Да и господина владыку надо обрадовать.
— Хорошее железо всем надо, — то ли согласился, то ли просто констатировал факт владетель. — Много замечательного оружия ваш кузнец выкует.
— Оружия много не бывает, — слегка кивнул орат. — Инструменты тоже получатся знатные, но это уже не мне решать.
— Вы же ещё к моему соседу хотели съездить?
— К Станира? В другой раз.
Я заметил, как рот Шаумара немного скривился. К тому же он не добавил к имени соседнего владетеля слово ‘господин’.
— Ну, тогда хорошей дороги вам! — пожелал владетель. — Телеги как-нибудь потом вернёте.
— Сразу возниц и отправлю обратно...
Присутствующие на завтраке рыцари Ануракта снова начали обсуждать будущую охоту, и разговор оживился. Ну а я и Кетоут пошли тренироваться. Владетель поручил полусотнику Стеду Каслу показать нам пару приёмов, которые следует оттачивать в ближайшие дни. Занимались мы часа два, да так усиленно, что взмокли и скоро устали. Полусотник же сидел, чистил своё оружие и давал советы, а иногда поднимался, брал в руку меч и демонстрировал правильные стойки, и захваты.
— Полусотник Касл! — подошёл к нам один из рыцарей Фенецара. — Господин орат велел передать этот кошель, чтобы его содержимое было распределено между стражниками, бывшими с нами в лесу.
— Всё сделаю, как велено! — Стед почтительно встал.
— Господин орат еще зовёт господина Айвора Камадоса, дабы переговорить с ним лично лично. Вон он, у конюшни. Поспеши, парень!
Действительно, Шаумар Фенецар уже стоял около своего зверя, а сопровождающие его слуги проверяли, насколько хорошо найденный металл был закреплен и накрыт.
— Господин оритин, — мужчина посмотрел на меня строгим взглядом, — я надеюсь, что ты будешь хорошо постигать военную науку.
— Да, господин орат! — ответил я, немного опешив от такого неожиданного вступления. — Я приложу все усилия... Да... Я сейчас сбегаю за сапогами.
— Какими сапогами? Зачем? — обычная отстранённость кучерявого дала небольшую трещину.
— Ну... за теми, что вы мне дали тогда... в лесу... поносить, — растерянно пролепетал я, лихорадочно размышляя, не сказал ли какую глупость.
Шаумар Фенецар поднял бровь.
— Я приказал дать стражникам по две серебряные монеты, хотя они в первый день ничего не нашли, а во второй лишь занимались погрузкой. Ты же, господин Айвор Камадос, для первого раза показал себя с весьма хорошей стороны. Следовательно, тебе полагается повышенное вознаграждение — четыре монеты. Что касается сапог, то это... премия за те два куска весьма ценного металла, найденного лично тобой. Старайся и далее всё делать отлично, и усердие будет замечено. На этом всё.
Орат подошёл к зверю, легко поднялся в седло и поехал к воротам, а я сжимал в ладони свои первые деньги. Ничего себе! Ферецар-то, оказывается, справедливый человек! А я его пренебрежительно кучерявым называл... Правда, при первой нашей встрече он чуть не скормил меня своему зверю. Возможно, сейчас он попытался загладить случившееся. Хорошо, прощаю! Я быстро сбегал в свою комнату и убрал деньги в комод.
— Полусотник Касл, — начал я, когда настал второй перерыв в сегодняшней тренировке, — ты же знаешь, что меня нашли в лесу в бессознательном состоянии, и память ко мне так и не вернулась.
Стражник кивнул, продолжая начищать ветошью свой шлем.
— За эти дни я немного пообтёрся, но так и не разобрался в здешней жизни. Вот сейчас подходил рыцарь и обратился к тебе «полусотник Касл», а стражник Таг называл тебя «господин полусотник Стед Касл». С чем это связано?
— Таг же мой подчинённый, а для рыцаря я — почти никто. Да, обычно люди стараются как можно уважительнее обращаться к другим, даже если это не начальство. Но полусотник для рыцаря, да ещё и оритина, — мелкая сошка.
— Он оритин? — удивился я.
— Да, а ты не знал? Все рыцари, сопровождающие господина Шаумара Фенецара, являются оритинами. Иначе бы как они могли действовать магическими предметами?
— Магическими предметами?
— Да. Теми, что лес валили и дорогу прокладывали.
— А разве это не доступно для всех?
— Крепко же ты головой приложился, господин оритин, раз о таких вещах забыл, — невесело усмехнулся Касл. — Ну, хорошо, слушай...
Менее, чем за полчаса полусотник рассказал мне о многих местных обычаях. Жители гератий имеют строгое социальное деление. Вся власть принадлежит орам. Затем по значимости идут ораты — их советники и управляющие. Они заключают браки лишь между собой. Оритины — потомки оратов от связей с обычными женщинами — составляют боевые отряды оров и оратов. Правда, в последнее время оритины могут быть и обычными странствующими рыцарями, преследующими личные интересы. Эти три сословия являются привилегированными. Они закрытые и определяются лишь правом рождения.
Остальной люд разделяется на свои сословия: купцы, воины, мастеровые, земледельцы и приравненные к ним трудяги типа лесорубов и рыболовов, крепостные, рабы. Есть люди, фактически не отнесённые ни к какому сословию. Например, разбойники, которые при рождении не были зарегистрированы и не попались ещё патрулям, постоянно объезжающими гератии.
Крепостными обычно становятся разного рода должники. Они обязаны в течение определённого времени работать на своих заимодавцев в счёт погашения долга, не уплаченного в срок. Но в крепостные можно попасть и по другим причинам, часто связанными с нарушением законов. Крепостные, которые так и не расплатились до определённого срока, объявляются рабами. Дети, рождённые у рабов, становятся собственностью заимодавца.
Владетели земель, подчиняющиеся орам, могут быть из любого сословия. Главное для них — отличные управленческие навыки, чтобы поставлять всё необходимое владыке и блюсти законы. Они имеют своих воинов-стражников, которых предоставляют правителю по первому требованию. Должность владетеля, как правило, наследственная, но если кто не оправдывает ожиданий, его запросто смещают.
Рыцарем может стать любой свободный человек, даже сын земледельца. Как правило, рыцарями становятся оруженосцы после десяти лет службы. Но ор или орат может посвятить в рыцарское достоинство кого угодно за особые заслуги, например, героические поступки. Владетель земли же посвящает в рыцарей лишь своих оруженосцев.
Все местные города, имеющие свыше трёх тысяч взрослых жителей, управляются собственными органами власти. От них требуется лишь вовремя платить налоги, как деньгами, так и товаром, в оговоренные в договоре сроки. В случае войны город должен предоставить определённое количество воинов. Владыка имеет четыре голоса в правлении любого города на своих землях. (От одной тысячи горожан избирается один член городского правления, что побуждает горожан увеличивать население.) Если городское правление не справляется со своими обязанностями, оно насильно и публично смещается ором с последующим перезаключением договора.
Информации, услышанной мною, было ещё много, но особых трудностей с её пониманием не возникло. Всех же подробностей полусотник и сам не знал. Да и зачем ему? А мне хватило и сказанного. Интересно бы съездить в город и посмотреть, что это такое, конечно. Но Касл заметил, что там жить трудно, поскольку в городах люди часто болеют.
После полдника я учился чистить лошадей, и на это ушло всё предобеденное время. Скакуна мне не доверили, поэтому пришлось тренироваться на рабочей, тягловой. Эта мирная скотинка безразлично жевала траву и, похоже, что кроме еды её вообще ничего не волнует. И это было самое то, что надо для новичка. Хорошо, что конюхи посоветовали мне переодеться во что-нибудь совсем простое, поскольку после чистки лошадь была в почти хорошем состоянии, а я испачкался и провонял потом. Впрочем, последнее для многих было делом обыденным. Даже от некоторых рыцарей разило так, что я чуть не задыхался. Возможно, привыкну, когда-нибудь.
К обеду пришёл третий наш оруженосец — Укхур, — который почти постоянно смотрел на меня и наверняка о чём-то усиленно думал. Это читалось на его лице. Кетоут же прятал улыбку, и я предположил, что мне не избежать очередных расспросов, что и случилось в недолгое послеобеденое время, являющееся для оруженосцев свободным.
— Господин оритин, — неожиданно начал Укхур, — не поведаете ли вы о своей жизни?
Нет, я ожидал нечто подобное, но чтобы вот так, на ‘вы’... Хмм... В единственный день, когда мы все вместе чистили серебро на кухне, этот парень постоянно демонстрировал своё превосходство во всём и разговаривал со мной, как тут называется, ‘через губу’. А вот теперь такое разительное изменение! Ладно, может тогда он был в плохом настроении... Ну, голова болела или живот...
— К сожалению, Укхур, я потерял память. После того как меня нашли в лесу и привезли в поселение, я старался припомнить хоть что-то из своей прошлой жизни, но мало что получилось. Вот имя вспомнил и ещё несколько незначительных подробностей. Так что удовлетворить твоё желание не представляется возможным. Я и сам буду рад, если кто мне поведает о моих родителях и обо мне.
— Жаль. Но может вы, господин Айвор Камадос, расскажите, каково это быть оритином? Вы же отличаетесь от обычных людей наподобие меня. Вдруг, вы слышите значительно лучше, или ещё что? Ведь господин Шаумар Фенецар не просто же так имеет личную охрану только из рыцарей-оритинов.
— Укхур, — неожиданно вмешался Кетоут, — нет никакой необходимости обращаться к Айвору так, как это делаешь ты. Он нормальный парень и совершенно не высокомерен. Что же касается рыцарей-оритинов, то все знают, что они нужны господину Шаумару Фенецару поскольку могут управляться с инструментами оров. Вот вчера привезли металл, найденный в лесу. Для того чтобы проделать дорогу через лес туда, где он был найден, потребовалось почти два часа работы господ ората и оритинов.
Я слушал, навострив уши. Теперь некоторые мои вопросы получили ответы.
— Если Айвор станет рыцарем, — продолжал Кетоут, — то наверняка научится владеть инструментами оров, поскольку его может позвать к себе на службу господин орат.
— Это так? — Укхур посмотрел на меня странным взглядом, и я даже чуть отшатнулся, поскольку показалось, что там читалась чёрная зависть. Брр... Да нет, показалось, конечно.
— Не знаю, мне никто ничего не предлагал, — начал медленно говорить я. — Да и смотреть так далеко, — ждать придётся лет десять, если не дольше, — я не могу сейчас. Ведь ещё несколько дней назад я даже не помышлял стать оруженосцем.
— Это большая честь, — учиться на оруженосца вместе с вами, господин оритин!
— Укхур, — сказал я, — Кетоут правильно сказал, что совершенно незачем так ко мне обращаться. Даже стражники мне тыкают.
— Да что эта чернь знает об учтивости! — воскликнул сын купца... — Впрочем, — сказал он почти сразу, — ты прав, Айвор. Мы все равны, так как являемся оруженосцами одного господина.
— Ладно, парни, — произнёс Кетоут, — мне надо отойти.
— Айвор! — внезапно чуть ли не зашептал Укхур. — Давай договоримся во всём поддерживать друг-друга! Ты и я. Вместе мы сможем многое!
— Я и так буду вас обоих поддерживать, — недоуменно ответил я. — Мы же вместе... Мы же оруженосцы одного владетеля.
— Ну, да... Ну, да... — пробормотал Укхур. — Ладно, мне тоже надо идти. Увидимся!
«Странный сейчас был разговор», — подумал я. — «И зачем только Укхур его начал?»
Но мне не удалось подумать о происшедшем. Подошёл стражник Таг.
— Господин Айвор Камадос, мы сейчас собираемся в таверну... Ну, те, кто помогал господину орату. Ты тоже был с нами, так что все стражники приглашают и тебя.
— Я вообще-то уже поел, Таг.
— Стражники ходят в таверну не есть, а пить и отдохнуть... Ты всех обидишь, если не согласишься. Люди подумают, что ты совсем зазнался.
— Да нет, конечно же! Это не так!
— Я знаю, что ты не такой, но другие... Кстати, господин орат тебе хоть сколько денег дал? А то полусотник Касл пересчитал монеты, и там твоей доли не было.
— Да, он дал мне кое-что.
— Надеюсь, не одной лишь медью поделился? Ты же с ним полдня ходил. А все знают, что господин Шаумар Фенецар очень быстр, если дело касается поисков в лесу, например, охоты.
— Нет, дал серебро.
— Вот и отлично! Сходи за монетами, а мы будем ждать тебя у ворот в ближайшее время. И да... Это же твоё первое посещение местной таверны? Советую переодеться во что-то попроще, чтобы если и запачкаешься, то не было так было жалко.
Я не понял последней фразы, но долго думать не хотелось. Немного расстроившись, что придётся идти в туфлях, а не в замечательных сапогах, я переоделся в более простую одежду, в которой был в лесу и переобулся. Ладно, раз люди советуют, то не стоит этим пренебрегать.
Возможно, что я занимался своим туалетом несколько дольше, чем требовалось, поскольку, когда я дошёл до ворот, там все уже были возбуждены.
— Наконец-то! — воскликнул десятник Зар.
Остальные встретили меня чем-то похожим на ворчание, но вскоре воцарилась весёлая предвкушающая атмосфера. Столько шуток я ещё не слышал. Кто-то делился своими замыслами, а кто-то незлобно подтрунивал над нетерпеливыми. Один только полусотник Стед вёл себя почти чинно, но и он, завидев таверну, сбросил маску командира, ответственного за неразумных подчинённых.
Я видел это заведение, когда Ур вёл меня к владетелю, но не понял тогда, что оно из себя представляет. Трёхэтажное каменное здание выглядело чужеродно на фоне глиняных домов. Но мне с готовностью объяснили, что прежнее деревянное здание сгорело несколько лет назад, и хозяин решил потратиться, чтобы впредь не бояться разрушительного пожара.
Большую часть первого этажа занимал столовый зал, а на втором и третьем сдавались комнаты. Причём половина номеров на втором сдавалась на час или два для плотских утех. Подобное объяснялось просто, — здесь сходились три дороги, две из которых вели в города, а одна — к усадьбе соседнего владетеля. Тут почти всегда было оживлённо, и не было ни одной причины не поставить постоялый двор.
Как поведали стражники, кухня здесь не очень хорошая. В смысле, сносная, а вот спиртные напитки подобраны со вкусом и стоят своих денег. Кстати, о деньгах...
— Сколько у тебя монет, господин Айвор Камадос? — задал неожиданный вопрос Таг, и я не успел обдумать ответ.
— Две монеты.
— О-о-о! Молодец! Сразу видно благородного человека, который не жмётся! — похвалил меня стражник. — Парни! — воскликнул он. — А наш господин оритин — отличный малый!
Все неожиданно начали меня нахваливать, и даже полусотник похлопал по плечу, сказав, что на таких, как я, держится земля. Я заулыбался и потупил взор.
Подошёл хозяин таверны и спросил о наших планах.
— Господин Трим Репейник! — почему-то обрадовался Стед. — Для нас необходимо сдвинуть два стола, поскольку мы хотим хорошенько посидеть. И пусть их вытрут, — добавил он жёстким тоном.
— Сей момент, господин полусотник Стед Касл! — заверил Трим, и позвал работников. — Быстро освободили вон те два стола и сдвинули их!
И вот мы уже сидим на скамьях за почти чистыми столами, а хозяин лично нахваливает свои блюда. Мне есть не хотелось, так что я еду и брать не стал. Затем подошла очередь заказывать спиртное.
— Советую дворильский эль и облепиховое пиво. Если же хочешь что-то изысканное, то вино из лотоса. И закажи хотя бы сырный пирог, — послышался голос десятника Зара. — А то быстро захмелеешь.
Я так и сделал. В том смысле, что заказал эти три напитка и пирог. Всё обошлось в двадцать семь медяков. Стражники тоже заказывали от души, перекрикивая друг-друга. Вскоре заказы были принесены, и передо мной поставили две здоровые кружки, один фужер и тарелку с чем-то плоским. Ага, сырный пирог, а в фужере — вино. Понятно.
Я осмотрелся. Странное место, конечно. В помещении, называемом столовым залом, расставлен десяток столов... нет немного больше, за каждым из которых могут уместиться по восемь человек, сидящих на нешироких скамьях. Стулья имеются лишь около двух небольших столов, на шесть человек. Они для богатых посетителей, как мне сказали. Эти два стола находятся чуть в стороне, и я их не сразу заметил.
Люстр с многочисленными свечами здесь нет, но светильников на стенах хватает. Между свечами и стенами размещены металлические пластины, которые немного отражают свет. Не позавидую я тому работнику, в чьи обязанности входит их чистка. Вероятно, ему приходится подходить с тряпкой не меньше двух раз в день. Полы в таверне грязноваты, и если бы сюда зашёл управляющий Пикас, то он пришёл бы в ужас. Вид женщин, разносящих заказы, тоже не был опрятным, но это почти сразу объяснилось, когда один из едоков шлёпнул сразу обеих по задницам, оставив на одежде жирные следы ладони. Одна из разносчиц взвизгнула высоким голосом, рассмешив даже стражников, и по залу разнёсся одобрительный гомон.
Сам хозяин трактира «Большая кружка» человеком оказался непримечательным. Если бы он не подошёл к нам в самом начале, то я бы подумал, что земледелец случайно зашёл отдохнуть. Но по тому, как он ловко командует работниками и успевает поговорить чуть ли не сразу с тремя или пятью посетителями, видно опытного человека. Небольшое брюшко, широкие плечи, тёмные волосы... Совершенно обычный внешний вид. Если бы не дефект речи — слабая шепелявость — то и запомнить его было бы трудно.
Поднялся полусотник и на правах командира объявил первый тост за господ владыку, ората и владетеля. Потом тосты пошли один за другим... А затем пришли женщины. Они непринуждённо садились мужчинам на колени, а те называли их по именам. Было видно, что все они знакомы друг-другу. Женщины были тоже слегка неопрятны, и при взгляде на них почему-то всплыло слово ‘потасканы’. Кто их и где таскал, — я не понял, да и не очень-то и хотелось.
Я уже по достоинству оценил сладковатый эль и терпкое с кислинкой пиво. Заев половиной пирога, — надо было заказать два таких, — я потянул руку к фужеру...
— А что это за парень с вами, господа доблестные стражи? — раздался удивлённый женский голос.
— Это наш друг господин Айвор Камадос! — начал объяснять захмелевший Таг. — Вот такой парень! — показал он одобряющий жест, но был быстро возвращён к прерванному разговору женщиной, усевшейся ему на колени.
— Айвор? Красивое и редкое имя!
Я поднял глаза и увидел молодую женщину лет двадцати или двадцати пяти... В приглушённом свете черты лица скрадывались и искажались. Прямые средней длины тёмные волосы, закрывающие уши, светло-карие глаза, узкие губы. Одета она была почти как другие женщины, но чуть чище и опрятнее. Да и лиф, — новое слово, значение которого я узнал сейчас, — её платья оказался почти белым. Хмм... Или его недавно постирали, или у трогавших его мужчин руки не были сильно жирными. А, может, никто и не лапал.
— Хмм... Молодой красавчик! — удивлённо произнесла она и села рядом. — А меня зовут Лана.
Моя рука продолжила путь к фужеру с изысканным вином, но девушка оказалась проворнее, и уже подносила фужер к своим губам.
— М-м-м... Вино из лотоса... А ты гурман, парень! — произнесла она и неожиданно впилась в мои губы.
Дыхание перехватило... Мир вдруг стал размытым... Голоса слились в один неразличимый звук...