Серёжа встал.
— Прекрати разговаривать и застегни куртку на все пуговицы.
Серёжа кивнул и быстро сел. Застегнуть куртку на все пуговицы он не мог, потому что в тот вечер, когда построили планетоход, Света отрезала у него от куртки пуговицу.
— Лиля, скажи ты: куда должен быть направлен колпачок ручки?
Лиля сказала, что колпачок ручки должен быть направлен в плечо.
— Верно, Лиля.
Тут Петя Амосов встал и сказал, что у него кончились в ручке чернила.
— Иди и набери,— сказала Тамара Григорьевна.
Петя подошёл к шкафу, в котором хранились бутылки с клеем, цветная бумага, ножницы, перочистки и много других необходимых для первоклассников вещей, достал пузырёк с чернилами и окунул в него ручку.
Валентин Васильевич взял мел и начал чертить на доске развёртку кубика. Отметил размеры, линии сгиба. Проставил масштаб.
Ребята должны уметь разбираться в технических данных кубика. Должны видеть и понимать его в пространстве, хотя кубик сейчас плоский, он развёрнут на доске.
Однажды во время урока Валентин Васильевич пригласил класс обойти школу и всё, что попадётся по пути, развернуть — ящики, скамейки, полки с книгами, вёдра, пианино, и даже фикус в кадушке, и диван в кабинете у Серафимы Павловны.
В уме каждый развернул, а потом снова свернул. Конструировал.
Валентин Васильевич, как всегда, в обыкновенном показывал необыкновенное.
В классе Валентин Васильевич всё теперь чертит только на доске: боится тёти Клавы. Хотя она ему ничего не сделала за числовую ось. Но он всё равно боится. Вроде ему надо «хлебать и хлебать киселя до взрослого человека». Тамара Григорьевна сказала:
— Отступим в тетради клеточку вниз и напишем число и месяц. Завитков, какое сегодня число?
Боря сказал:
— Девятое февраля.
— День какой? Тема Новиков!
Тема Новиков шевельнул губами, подумал и не сразу ответил:
— Среда.
И потом Тема начал про всякое говорить. Тамара Григорьевна послушала-послушала и сказала:
— Мы потеряли из-за тебя две драгоценные минуты. За это время на заводе сделали двенадцать велосипедов.
Тема, как услышал про велосипеды, совсем обрадовался и хотел рассказать про свой велосипед. Но Тамара Григорьевна строго сказала:
— Новиков, замолчи.
А Галя сказала:
— А то на заводе целый пароход сделают.
Боря сказал:
— Не пароход, а корабль на подводных крыльях.
Тамара Григорьевна покачала головой:
— Может быть, кому-то хочется, чтобы его звёздочка оказалась на улитке?
Нет, этого никому не хотелось. Все ребята сразу закрыли рты.
Тамара Григорьевна немного подождала, потом повторила про тетрадь и клеточку.
Ребята отступили в тетрадях клеточку вниз и начали писать число и месяц.
В классе светило яркое зимнее солнце, и на потолке задвигались от металлических колпачков солнечные зайчики: они тоже отступили клеточку вниз и начали писать число и месяц.
Петя кончил набирать в ручку чернила и пошёл на своё место.
Тут ребята как засмеются! Ну, нельзя было удержаться от смеха: Петя весь был в кляксах. На себе клякс не видно, а на других видно. Поэтому и смешно!
Даже про улитку все забыли.
Серёжа громче всех смеялся:
— Ха-ха-ха!
Боря начал показывать, как смеётся Серёжа. И начал не просто смеяться, а прямо кричать:
— Ха-ха-ха!.. Хи-хи-хи!.. Хо-хо-хо!
И Первыш смеялся. Потом вдруг заметил, что на его ботинке появилась клякса и на столе появилась клякса. Он смеялся над Петей и размахивал от смеха ручкой.
Вот так и бывает — смеёшься над чужими кляксами и обзаводишься собственными.
Петя не дошёл до своего места: Тамара Григорьевна отправила его умываться.
Пока ждали Амосова, Сережа опять начал рассказывать Лиле о планетоходе.
Валентин Васильевич продолжал чертить на доске развёртку кубика и вроде бы ничего не слышал про кляксы. Но он всё слышал и смеялся, потому что смеялась его спина, и это было видно.
Просто Валентин Васильевич боялся повернуться. Он боялся Тамары Григорьевны так же, как боялся и тёти Клавы.