Ходишь трыкаешь.
А если сел и сидишь, то следи за локтями, ногами и спиной. Где они у тебя и что с ними.
Совсем уже возвращаешься к временам детского сада. И тогда впадаешь в отчаяние и примитивно объедаешься сладким. Это папа говорит в отношении примитивного объедания сладким и что ведёт это к расслаблению воли, а иногда и к потере человеческого облика.
Ещё бы!
Какой может быть человеческий облик у человека, измазанного по самую шею с ушами вареньем или каким-нибудь джемом. Подобный человек не в состоянии языком даже трыкнуть.
Такое положение ещё называется «дальше ехать некуда».
Это сказала Серёжина бабушка, когда застала Серёжу в таком вот печальном виде. Пришла из своего дома к ним в дом, в гости, и застала. Серёжа не ожидал, что бабушка придёт: волю расслабил и потерял человеческий облик.
И тогда бабушка сказала:
— Дальше ехать некуда…
И верно, некуда и не на чем. Разве что на улитке, когда не поймёшь, то ли едешь ты куда-нибудь, то ли никуда не едешь. И вообще, как Светка, склеиваешь языком газеты.
С подобным состоянием надо, конечно, бороться. Это понимает Первыш, и все его друзья понимают. Тут никакой День здоровья не поможет. Только сам себе поможешь.
А в чём причина всего этого?
В зазнайстве.
Так папа говорит Первышу.
И поэтому надо считать в классе прямые углы, выяснять, кто такая муха, или трыкать языком. Надо быть скромным. И даже несмотря на то быть скромным, что построен планетоход и собственная картина в лесу нарисована.
Первыш любит разговаривать с папой. Папа ставит очередной опыт или, приколов к чертёжной доске чертёж, разглядывает его. А Первыш приходит к отцу из своего школьного уголка (между прочим, прямого), и они разговаривают.
Совсем по-взрослому, по-настоящему и про всё настоящее.
Или ни про что не разговаривают. Первыш сидит с отцом и молчит. Молчать тоже приятно.
Отец работает, а ты наблюдаешь, как он работает, и думаешь: отец взрослый, а ты ещё не взрослый, он инженер, ты ещё не инженер. Но ты его сын и, может быть, станешь инженером или ещё кем-нибудь, достойным отца. Директором завода, например.
И вдруг к тебе принесут чертёж, в котором вырезана шестерёнка, и никакого зацепления в чертеже не будет. Пропало зацепление.
И ты вызовешь тогда к себе эту глупую девчонку с ножницами (а это будет, конечно, девчонка) и заставишь её объясняться.
Уж она у тебя попрыгает, поизвиняется раз двадцать.
Нет, лучше — тридцать.
Нет, лучше — сорок.
Пускай извиняется, о пощаде просит. Можно ещё заставить её пересчитать все прямые углы на заводе или языком потрыкать двадцать раз.
Нет, лучше — тридцать раз.
Нет, лучше — сорок.
Напрасно, что ли, ты учился на директора! Вот то-то, что не напрасно.
Сидишь думаешь про такое приятное, пока спать не захочешь. И в конце концов засыпаешь директором завода.
Глава 11
Технические средства на уроке — это проектор для диафильмов и проигрыватель для пластинок.
Появились технические средства неожиданно. Принесли их Тамара Григорьевна и коллективные вожатые из 10-го класса. Они помогли ей принести.
1-й «А» заволновался: в классе нечто новое, прежде невиданное.
Проектор и проигрыватель установили на учительском столе, подключили провода. Раздвинули штатив и на нём натянули бумажный экран перед самым аппаратом. Не забыли проверить и выключатели.
Когда коллективные вожатые ушли, Тамара Григорьевна сказала речь про эти самые технические средства в школе. Они будут помогать ребятам учиться — и проектор и проигрыватель. А со временем — и телевизор, и магнитофон, и разные другие машины-автоматы, которые называются кибернетическими.
Машины будут помогать и учителям: будут проверять тетради, вести дополнительные занятия с отстающими, спрашивать на экзаменах и даже выставлять отметки.
Сейчас в проекционный аппарат Тамара Григорьевна заправит плёнку диафильма с рассказом Льва Николаевича Толстого «Акула». На проигрыватель поставит пластинку с текстом этого же рассказа. И ребята будут смотреть и слушать.
Читает рассказ народный артист СССР Грибов.
А потом ребята сами познакомятся с этим произведением Толстого в книге. И будет очень хорошо, если сумеют прочитать в классе, как народный артист.
Ребята зашумели, начали устраиваться поудобнее за столами — ведь будет звуковое кино.
Некоторые попытались подвинуть свои столы поближе к экрану, но Тамара Григорьевна сказала, чтобы прекратили шум и всякие движения. Экран она поднимет высоко на штативе, и всем будет видно про акулу и слышно.
Но Коля всё-таки незаметно подъехал со своим столом поближе. И Боря подъехал, и Серёжа.
И всё осталось бы не замеченным, если бы не Галя. Она закричала:
— Тамара Григорьевна, они к вам едут!
Тамара Григорьевна сразу, конечно, обратила внимание и заставила друзей отъехать обратно.
Экран она подняла высоко на штативе.