— Сергей Владимирович?
— Да, это я. Проходите.
На огромном столе лежал ещё целый Ингул, огромный, а как приблизишься — так по ощущениям размером почти с каждого из нас. Валяется на спине, подняв тонкие, но мощные лапки. Полупрозрачные крылья сгнили в воздушной среде, и муха похожа больше на волосатое скопище конечностей. Жгутик, — самая опасная и отвратительная часть Ингула, — свисает со стола, похожий на вытащенную наружу кишку.
— Что вы можете сказать про брюхо?
Преподаватель пальцем ткнул в блестящий хитин мухи, отчего само насекомое, пусть и мёртвое, двинулось. Мы невольно отклонились назад, словив улыбку Сергея Владимировича.
— Плотное, почти непробиваемое. Можно вспороть только кортиками серии выше TA14 или пробить автоматами класса С. — Голос подал парень в очках, словивший недовольный взгляд Кайрата и старающийся при этом смотреть куда угодно, но только не саму муху, лишь мельком глянув, о чём вообще был вопрос. — Самое плохое место, чтоб подбить летящего Ингула.
— Всё верно, а шея?
— Вопрос с подвохом. У Ингулов нет шеи в привычном понимании, но тонкая трубка, соединяющая голову с телом, через которую проходит и сам Жгутик, защищена пластинами из материала, ещё не открытого человечеству.
— Да. И это очень забавно. Война идёт уже долго, а куда прячут мухи свои шеи, мы так и не узнали! — профессор начал натужно смеяться, и стало трудно понять, что пугает больше, чудной учитель или огромная муха. — Жгутик?
— Подвижный, прочный, почти не разрушим на растяжение, — тут уже слово взял я, отдельно писавший на втором курсе реферат по Жгутикам Ингулов. — Проще отрезать, чем оторвать. Появляется только в самый последний момент нападения мухи. Лишившись Жгутика, Ингул быстро погибает, так как больше не имеет возможности питаться. Через Жгутик насекомое прорывается через горло человека к его мозгу. Тысячи нервных окончаний сливаются в одну сеть, и донор-человек уже не считается живым, постепенно наполняясь ядом Ингула.
— Что это за яд такой?
— Особый фермент мух, позволяющий Ингулу поддерживать тело донора физически живым, — начал Кайрат, и все обернулись к нему. Наверное, каждый считал его до этого тупым отчего-то. И сейчас тоже было приятно осознать, что раньше ошибался. — Ингул вытягивает все БЖУ из человека, наполняя того лишь электролитами и минимальным источником энергии, чтоб будущая Куколка не сгнила раньше времени.
— Слово «Куколка» не используется в научном сообществе, но мы сейчас не на конференции, — профессор вырвал себе кусочек своей же лекции. — Всё верно, если не вдаваться в подробности. Вообще, вы отлично знакомы с теорией. А что по практике?
— Вчера были пробные стрельбища.
— Ого, и кому достался живой Ингул?
Мы переглянулись. Видимо, это была такая традиция — кому-то одному из новичков давать реальную, живую муху вместо муляжа, который не ударит в ответ. Я сделал шаг вперёд, чуть ли не прижавшись поясом к столу с насекомым. То было неподвижно, но всё равно внушало животный ужас. Сдохло явно от голода, ведь ни одной царапины нет на теле волосатой мрази.
— Мне, Сергей Владимирович.
— Удалось?
— В смысле? Застрелить?
— Нет, не умереть от страха?
Я не нашёлся с ответом, лишь взглянул на профессора. Его безумие на секунду растворилось, и наружу выглянул видевший ужасы войны мужчина.
— Всё прошло в штатном режиме.
— Меня этот ответ устроит.
Профессор вручил мне ту самую циркулярку, что уже засветилась, пока мы только шли сюда. Наточенный до остроты бритвы диск блестел в лучах мощного прожектора над нами. Такой аппарат распилит что угодно.
— Сделай надрез вдоль брюха Ингула. Я подсоединил пилу к источнику пьезоэнергии. Должно сработать.
Я наклонил циркулярку к животу мухи и нажал «пуск». Диск с зазубринами превратился в простой кружок. При соприкосновении с хитином Ингула металл издал сначала свист, а потом начал медленно погружаться внутрь насекомого. Хруст, чавканье. Брызги попали мне на одежду, и какого чёрта нам не выдали халаты?
Произошёл хлопок, и насекомое раскрылось в стороны как орех. От одного края к другому тянулись нити слизи. Органы мухи плавали в этой жёлтой массе.
— На первый взгляд всё выглядит хаотично, но затем можно заметить отличную систему распределения органов по телу у Ингулов. Смотрите, — профессор сунул кулак в эту жижу и достал небольшой свёрток, от которого шли несколько тонких трубочек. — Это сердце, только в контексте тела мухи оно не выполняет те же функции, что и у людей. Эта маленькая штучка не гоняет жидкости по телу, а точно распределяет, куда и какое количество украденной питательной энергии отправить. Лапки, крылья, глаза или Жгутик. И всё соединено с этой штучкой.
У меня к горлу ком подступил. Я еле проглотил слюну, зная, что впереди ещё более мерзкие вещи.
— Или вот это, — Сергей Владимирович вытянул мешки, тянущие за собой и часть других органов Ингула. — Это лёгкие, способные переработать смесь газов Марса в то, что способно поддерживать муху на лету. Крылья лишь для баланса, а секрет полёта здесь, в моих руках. После терраформирования численность мух убавилась ввиду изменений в составе атмосферы, но большая часть сохранила прежнюю жизнеспособность.
Парень в очках выбежал из кабинета, на ходу рыгая и закрывая рот. Мало кто удивился этому, но факт остаётся таковым — внутренности Ингула — мерзкая смесь самых уродливых органов, которые человек достал из кого-либо.
— Это что, знает кто-нибудь?
— Система преджелудков. — Подал голос Дима, ещё и чуть подняв руку, словно просит разрешения ответить.
— Да, и зачем они?
— Для регуляции обмена веществ между донором-человеком и мухой.
— Всё верно.
Профессор с оттяжкой бросил органы обратно, и волна слизи хлынула из мухи на пол. Мы еле успели отойти в сторону, чтоб эта дрянь не забрызгала нам обувь. А ведь я с утра до блеска её начистил, будто готовый принимать медаль за вчерашнее убийство насекомого.
— Мне нравится, что вы и так отлично знакомы с биологией Ингулов. И вот ещё один вопрос, где самое уязвимое место у мухи?
— В районе крыльев. — Ответила Найда, и я машинально обернулся в её сторону. Она словно знала, что я это сделаю, и ощерилась так, что мне стало жутковато. Маленькая месть за то, что вчера я был сильнее всех.
— Не совсем.
Сергей Владимирович охнул, схватился снизу за муху и перевернул спиной вверх. Теперь всё содержимое насекомого упало на пол со звуком густого супа. Запах кислятины добрался до каждого, и от этого даже волоски в ноздрях сгорают.
— Вот место — между головой и креплением крыльев. Тут практически нет плотных частей, лишь натянутая перемычка. Выстрелите сюда, и любой Ингул погибнет. Как нам известно, их эволюция ещё не залатала подобную пробоину в каркасе. Так что пользуйтесь, пока природа не накинула проблем на ваши головы.
В кабинет зашёл очкарик. Увидев месиво на полу, он снова убежал, хлопнув дверью напоследок. Кайрат посмеялся, за ним подхватили ещё пара человек, и Дима в том числе. Первый претендент на выбывание во втором раунде, кажется, нарисовался.
— И берегитесь Жгутиков. Они не такие быстрые, чтоб невозможно было проморгать удар Ингула, но второй шанс вряд ли выпадет. У вас с собой будут ножи, способные если и не пробить брюхо мухи, так хотя бы лишить возможности пробраться к вашим мозгам. Моя лекция окончена, толком и не начавшись. Спасибо вам за обширные знания, было приятно пообщаться!
— Вам спасибо! — бросил Кайрат. Если б я не знал его, то подумал, что тот издевается. А так в каждом слове этого юноши стоит подразумевать второе дно.
Мы вышли из помещения, где профессор Чернышов продолжил измываться над уже дохлым и опустошённым насекомым. Звуки разрываемой плоти успели донестись до нас через щёлочку. Отвратительно, и мне снова стало плохо. Неужели каждое взаимодействие с Ингулами будет бередить мои кишки? Хоть в подгузнике на войну отправляйся. Я щёлкнул на СМАРТ и, чтоб не потеряться и не мельтешить, проложил линию пути до туалетов. Обернулся специально, не проследовала ли Найда за мной, и только потом ускорил шаг.
Разгар дня, вся база на учениях, моя группа тоже разбрелась, наверное, по делам. В туалете опять никого, словно я зарезервировал помещение. На ходу расстёгивая ремень, направился к той же кабинке. В самом конце, словно спрятанная от других и ставшая свидетелем некоторых странных событий. Я зашёл, но дверь закрывать не стал. Послышались тихие шаги, и сразу стало понятно, кто там крадётся.
Я выглянул из-за стенки, там Найда на цыпочках приближалась ко мне, сжимая что-то в своём кулаке. Я хмыкнул, сделав шаг к унитазу, но дверь оставил открытой. Слабость в животе прошла, отдав всё пространство похоти. И уже знакомый фундамент — мёртвый Ингул и страх быть отчисленным за непотребства на территории важного военного объекта. В трусах создалось давление, улыбка растянула губы. Кажется, я искренне полюбил то, что случилось вчера и позавчера, начав облизываться от будущего события.
Найда толкнула меня в спину, я не удержался на месте и свалился грудью вперёд. Ударился об железный унитаз и тут же перевернулся. Найда уже закрыла нас, глядя в мою сторону как хищник. Она сходила с ума от своей власти надо мной, а я что? Сидел на полу туалета, силился вернуть сбитое дыхание, зная, что сейчас перестану быть хозяином своего же тела.