— А то! Ты будто недавно со мной познакомился.
Дима грубовато ткнул меня в плечо. Я слегка вымученно усмехнулся, понимая, что тугой пучок боли расползается по дельте. Сжал зубы, лишь бы не увидеть плаксивую рожу в отражении скопившихся луж.
Дождь постепенно сбавлял. Купол переводят в режим полудня, когда почти все пластины защиты от ультрафиолета слегка раздвигаются, пуская настоящий свет звезды в Город, но лишь на короткое время. Я вышел к лучам, ощутив приятное тепло, и пусть оно плывёт через толстый слой Купола.
— Я знаю бар недалеко отсюда. Был там однажды. — Дима убрал перчатку и встал рядом.
— И без меня?
— Ты «дурку» и то редко куришь, о каком походе в бар может идти речь?
— Не выёбывайся.
— Это я ещё трезвый! Сегодня планирую повеселиться как в последний раз в жизни. Ты со мной?
— Конечно. Лишь бы не пришлось спускаться опять.
— Но даже если бы пришлось, ты бы спустился?
— Думаю, да.
— Как-то неуверенно.
— Зато как есть.
Димина ухмылка всегда выглядела жутковато, но я отлично знаю, что за слегка отталкивающей улыбкой и родимым пятном прячется искренняя радость. Чувства моего друга всегда трудно распознать, что бы это ни было. Но вот если Дима опускает взгляд на свою обувь, и его нос больше становится похож на клюв, то всё становится понятно — этот верхнеуровневый парень смущён. И он готов даже нагрубить, лишь бы не выглядеть соплёй.
Мы отправились в бар. Решили пройтись пешком, хоть и всё равно молчали по большей части. Я глазел по сторонам, словно впервые видел свой же Уровень. Давно не был здесь при свете дня, когда глаза не режет свет неона. Лишь звезда надо мной, с которой я всегда ощущал особое родство. Люблю её тепло, тоскую, когда на небе темно, и другие звёзды, совсем чужие, светят уже не мне.
Бар выглядит очень странно, я такие видел только в старых журналах брата о Земле. Посреди металлических антенн и подъёмников одноэтажная, стилизованная под древесину хибара смотрелась грязным пятном. Окна, занавешенные изнутри плотными тёмными шторами, отталкивали, словно в баре находится то, что специально спрятано от слишком любопытных глаз прохожего. Меня передёрнуло, и мурашки прошлись по спине. От этого домика тянуло спиртом, запах дешёвого пива осел на слизистой ноздрей. Помню, папа покупал ядрёное ячменное пойло, когда ещё не был мастером, до ночи работая на станках. От отца всегда веяло железом и спиртом, ничем другим.
— Чего стои́шь? — вдруг обернулся Дима, уже вставший у входа.
— А другое место на примете есть?
Дима подошёл ко мне и схватил за воротник. Выглядело со стороны, может, и по-хамски, но я точно знал, что сил в это вложено не было. Лишь ненавязчивый жест того, кто именно в этот момент знает больше меня. И я решил довериться.
Примерно так и представлял бар изнутри, когда увидел его наружность. Почти никого нет, полумрак, хотя воняет не так ужасно, как с улицы, и это странно. Тут больше дерево, извёстка и средство для мытья кружек. Люблю химозу.
Мы уселись у барной стойки, повернувшись спинами ко входу. Мне стало некомфортно, словно я без штанов вышел на сцену перед зрительным залом, наполненным людьми. Дима заказал два виски, и бармен молча кивнул, отойдя в сторону к стеллажу с бутылками без этикеток.
— Виски? Он ещё существует? — я искренне удивился, слишком громко задав свой вопрос. Бармен покосился на меня, и я отвернул взгляд к Диме.
— Поэтому мы сюда и пришли. Говорил же.
Перед нами поставили две рюмки и наполнили каждую тёмным напитком. Приятный запах поднялся к моему лицу и тут же пропал, оставив лёгкое послевкусие. Я невольно облизнулся, ощутив и голод, и жажду. Пусть в голодный желудок прольётся немного горячительного. Думаю, Дима прав, и уже к вечеру я успею протрезветь. Вряд ли мой друг решится проставляться как на свои проводины.
***
Я слегка ошибся. Ну, как слегка. Мы надрались так, что пришлось держаться друг за друга, лишь бы не упасть со стульев. Я не мог сфокусировать взгляд на своём СМАРТ, чтобы посмотреть время. Дима каждый раз отдёргивал мою руку, словно ревнуя. Он заказывал всё новые порции, и мы хлестали один виски, лишь раз попросив скромную корзиночку с чёрным хлебом, больше напоминающим один большой сухарь.
Кроме нас в бар зашли только пара человек за всё время. И я даже перестал думать о том, что сижу спиной к дверям. Да и хуй бы с ними. Уже совсем скоро я буду рядовым Багровой Армии, и куда ни сяду, так везде будет хорошо. Буду лучше всех, выше и сильнее… и…
Жидкость резко поднялась ко рту, но я успел каким-то образом проглотить.
— Веди его в туалет! — крикнул бармен Диме, но тот лишь переспросил и уткнулся лбом в стойку, начав хохотать.
— Сам справлюсь! — чуть не сблевав, крикнул я.
Я встал из-за стула, держась обеими руками за стойку, и направился в темноту. Там горел знак уборной, и быстрее бы зайти в кабинку, не хочется поливать желудочным соком и раритетным виски местный пол. А он так приятно пахнет деревом.
Головой открыл дверь в туалет и тут же быстрым рывком оказался у унитаза. Машинальным движением закрыл за собой и рухнул на колени. Жгучая струя вылетела из меня прямо в слив, я филигранно избежал того, чтоб забрызгать всё вокруг. Такие умения дорогого стоят, да и я сам не чмо какое-нибудь, я — будущий рядовой Багровой Армии! И даже если обосрусь, то это так надо, даже это сделаю с почётом! Ради себя, ради семьи и этого Города! Ради Солнца, моей звезды, я наложу в штаны хоть перед главнокомандующим, и пусть он…
Я изрыгнул ещё одну порцию, уже слишком прожигающую горло. Желудок в потугах пытался выплеснуть ещё, и всё моё тело изогнулось в едином желании — избавиться от опьянения самым лёгким и быстрым способом — наблевать. Но больше ничего не вышло, и я привалился спиной к дверце кабинки. Кто-то вошёл в уборную, звук воды в раковинах помог мне рыгнуть без того, чтоб оказаться замеченным. Не хочу быть раскрытым, не подобает это выпускнику Академии — валяться на полу всеми забытого бара и молиться, лишь бы подобное состояние быстрее прошло. Смешно от самого себя. Не ожидал совершенно, что день повернётся вот так — желудочными извержениями и запахом средств для чистки унитазов.
— Э, ты там?
Димин голос прорезался среди шума воды. Оказалось, я прятался от своего друга, видимо, очнувшегося от пьяной комы за стойкой.
— Да, сейчас выйду.
— Я подожду.
Запах «дурки» быстро меня достиг, я выблевал последнее, что ещё оставалось внутри. Вот теперь мне стало легче, и не так гнусно на сердце. Я нажал на слив, смыл вязкую бардовую массу с кусочками хлебного мякиша. Грех словно покинул тело. Стало намного легче дышать и думать, в голове испарился писк, появилась сила в ногах. Я встал и чуть помог себе руками удержаться на месте. На штанах ни капли рвоты, ботинки тоже чисты. Я протёр подбородок, убрал последние капли. Теперь можно и выходить.
— Лучше? — Дима смотрел покрасневшими пустыми глазами сквозь меня.
— Да, немного. Ты б ещё не курил…
Дима тут же затушил «дурку» об раковину и выбросил половину самокрутки в мусорку. Видимо, он и правда напился, раз обращается со своей драгоценностью так расточительно.
Я вымыл руки, ополоснул лицо и ещё раз руки. Понимаю, что могу мыслить трезво, но сам организм ещё пьян. Минутное просветление почти пропало, и я снова шатаюсь, даже стоя на месте. В отражении знакомое лицо, в прошлый раз обещавшее больше так не напиваться, особенно не зная толком, как вообще пить. На СМАРТ загорелся экран. Это не сообщение, а напоминание — завтра оглашение результатов экзамена. На часах почти шесть вечера, и этот день скоро превратится в завтрашний, ещё более отвратительный, чем сегодня. Выблевать бы и его тоже.
— Пора домой. — Мне пришлось всю концентрацию направить в сторону рта, чтоб сформулировать пару слов. Даже глаза прикрыл, представив, что уже ложусь на свою кровать и засыпаю. — Вызовешь такси? Не уверен, что доеду на автобусе.
— Да, конечно.
И ничего. Ноль реакции. Дима всё так же смотрел в мою сторону, но говорил будто сам с собой. Я пощёлкал перед Диминым лицом пальцами — тоже бесполезная затея. Пусть протрезвеет немного, тогда и уедем, а пока будем здесь — в тихом туалете тихого бара…
…тут провал. Наверное, я задремал, всё ещё оставаясь в вертикальном положении. Очередная телепортация, и я уже на улице жду такси. Дима как стёклышко, сверяется со своим СМАРТ, выглядывает машину. Город постепенно погружается в темноту, и снова загораются выжигающие глаза неоновые трубки. Так они хотя бы придают форму бездушным небоскрёбам из металла. Ловлю себя на мысли, что тоскую по временам, в которых не жил никогда. По миру, который ни разу не видел. Именно в такие моменты и думаешь, что не просто так выбрал вступление в Багровую Армию.
Меня усадили в такси на заднее сидение. Дима закрыл дверь с моей стороны и свалился на переднее пассажирское. Машина аккуратно тронулась, и уж лучше б мы дёргались. От аккуратности езды снова начинает мутить. Я на всякий случай заранее закрыл рот кулаком, плотно прижав его к губам. Желудок пустой, знаю, но лучше перестраховаться.
Дима о чём-то болтал с безучастным таксистом, тот лишь кивал да хмыкал иногда. Сквозь матовые окна, полностью непроницаемые снаружи, я рассматривал прохожих. Они торопились по своим домам, на сегодня завершив рабочую смену. Город в едином порыве наполнился людьми и теперь снова пустеет, пряча каждого по своим квартирам. Одиноко и тоскливо. Хотя, это всё алкоголь. Если не разревелся от него, то уже хорошо.
Меня высадили у дома. Дима тут же укатил, помахав рукой в открытое окно. Дорогое такси сейчас увезёт моего друга на Верхний Уровень и продолжит катать хозяев СМАРТ нового поколения. Я встал у двери в подъезд, пытаясь понять, достаточно ли протрезвел. Ну, или хватит ли мне смелости зайти домой в отвратительном состоянии. Сам даже чувствую, что изо рта разит виски. Слишком уж редкий запах, чтобы получилось его скрыть посреди почти стерильных улиц и квартир.