Кэрол с Патриком затащили в подвал и только после этого развязали ей рот.
— Теперь можешь орать, сколько хочешь, тебя все равно отсюда никто не услышит, — фыркнула Габриэла.
— Ты не можешь этого сделать, Габриэла, — прохрипела Кэрол. — Ты же добрая… ты всегда помогала людям…
— Да, и именно поэтому я это сделаю. Я и сейчас помогаю людям. Я спасаю их всех, от тебя и от таких, как ты. А особенно — от него! — старуха ткнула пальцем в сторону мальчика.
— Пожалуйста, Габриэла… мы сможем найти другой способ, давай поговорим! Мы для этого сюда и приехали — за помощью! Мы хотим остановить все это не меньше тебя! Потому мы и ушли от Луи и пришли к тебе!
— Я долго все обдумывала, Кэрол, и поверь, мне не легко далось это решение. Но иного способа нет, пойми. Мы никогда это не остановим, пока будет жив хоть один проклятый. Любой из вашего рода может снова вытащить сюда одну из этих тварей, что жила в Луи и живет в твоем сыне. И избавить ваш род от этого проклятия, оборвать эту связь с тем миром и их обитателями — я не знаю, как.
— Мы найдем способ!
— На это нет времени. Потом будет поздно. Каждый проклятый — погибель для людей… для их душ. Пока мы сейчас тут говорим, кто-то умирает рядом с одним из проклятых, а его душа отправляется навеки неизвестно куда и для чего… Смерть одного проклятого — это десятки спасенных человеческих жизней и душ. А смерть твоего сына — спасение всего мира.
— Габриэла…
— Хватит, Кэрол. Бесполезно. Ты не переубедишь меня. Тебя утешит, если я скажу, что не собираюсь убивать твоего Тимми? Если, конечно, он все-таки меня не вынудит, чего бы не хотелось. Я буду держать его друга в заложниках, чтобы он убивал проклятых. С ним у нас дела пойдут намного быстрее. Я буду находить проклятых, а он — отстреливать из своей винтовки, как зайцев, даря им быструю и легкую смерть.
— Тим на это не пойдет, напрасно надеешься! — процедила сквозь зубы Кэрол.
— Пойдет, даже не сомневайся. Ради своего друга он на все пойдет, поверь мне. Так же как тот пойдет на все ради него. Ты сама об этом знаешь.
— А про полицию ты забыла? Думаешь, никто не заметит массовые убийства ни в чем не повинных людей, семей?
— Не переживай за нас, не попадемся. Я об этом позабочусь. Отправляйся в свой туман со своим сыночком и принимай там гостей. Скоро повалят. И еще одна радостная новость напоследок — твой любимый скоро присоединится к тебе.
— Ты же сказала только, что не убьешь его!
— Когда это? — Габриэла нахмурилась, а потом рассмеялась. — Так то я о Тимми сказала! А я говорю сейчас — любимый. Разве это Тимми? Меня ты не обманешь, Кэрол.
— Зачем тебе Джек? Он вообще не имеет никакого отношения к нашему проклятию.
— Да, но оно успело его достаточно отравить, теперь не отпустит. Он уже должен быть мертв, а ты и Патрик помешали. Теперь, когда вас не станет, некому будет его защитить, сохранить его жизнь…
— Тимми не убьет его, даже если меня не станет. Он мне обещал.
— Ну, если он передумает и захочет все-таки завершить начатое, я не буду возражать. Рэндэл мне никогда не нравился — та еще сволочь, похуже любого проклятого! Но дело не в Тимми. Думаешь, так легко обмануть смерть? Преградила ей дорогу, она обойдет с другой стороны и возьмет, что надо.
— Но мы ничего не видели! Ему ничего не грозит! Мы бы увидели! Патрик бы сразу увидел! — Кэрол устремила вопросительный взгляд на сына, который недоуменно покачал головой. — Ты мне лжешь, хочешь помучить! Джек будет жить, мы давно его покинули, наше проклятие его не достанет.
Габриэла насмешливо смотрела на нее.
— Видел и слышал бы тебя сейчас Тим, как ты за мужа своего боишься. Ай-ай-ай, Кэрол, не совестно тебе мальчика обманывать? Он ведь тебе верит. Ты единственная женщина, которой он поверил за всю свою жизнь. Он тебя полюбил. А ты любишь Джека, и скрываешь это от него. Нехорошо.
— Я не обманываю его, — процедила Кэрол. — Тимми мне нравится, но я никогда не говорила ему о любви!
— Но ведь он этого ждет. Надеется. Он думает, что ты его выбрала, отвергнув Джека и Рэя.
— И что? Это так и есть!
— Ты обманывала его, когда убеждала, что больше не любишь мужа, что у тебя нет к нему чувств! Ты соблазнила его, заставила тебе поверить. Ты задумывалась, что с ним будет, если он узнает о том, что ты с ним, чтобы защитить от него Джека, чтобы сейчас он помог тебе скрыться и защищал ото всех? Что ты его просто используешь, а на самом деле все еще любишь Джека?
— Неправда! Это неправда! Я хочу быть с Тимми, а с Джеком — нет! Не хочу к нему возвращаться, хочу забыть!
— Ты предала его. Он тебя ждал, хранил тебе верность, а ты уступила Джеку там, в тюрьме. Не вылазила из постели с ним целых три дня! Ты говорила об этом Тимми?
Кэрол поджала дрожащие губы.
— Джек пообещал спасти меня от казни… У меня не было другого выбора! Я хотела жить!
— Что же не спас? Опять обманул? Сколько раз тебе надо обмануться в нем, чтобы ты перестала, наконец-то, ему верить?
— Уже перестала, — тихо шепнула Кэрол.
— А уже и не надо. Ты сейчас умрешь, да и он совсем скоро — тоже. А Тим будет жить дальше. Если он согласится мне помогать, я не расскажу ему всю правду о тебе, пусть думает, что ты его любила и не теряет снова самоуверенность. Если нет — расскажу, и этим его уничтожу. Он и раньше-то не мог поверить женщине, а если узнает, что ты его обманула — вообще никогда больше не поверит. Несчастный одинокий мальчик, ему так хочется, чтобы его любили, что он ничего не видит, ослепленный этим желанием, поверив, что его может полюбить такая женщина, как ты, изуродованного и снаружи, и изнутри! А оказывается, это невозможно… Он никогда тебе не рассказывал о своей первой любви? Однажды, когда он был совсем юным парнем, он влюбился… в госпитале, в медсестру. Она ответила на его чувства, даже переспала, а когда его выписали — отшила, сказав, что с ним можно хорошо потрахаться, но не пройтись по улице, что ее подруги засмеют, если увидят с ним… Он не забыл ее слова, он слышит их до сих пор. И вот теперь ты тоже ответила на его любовь, спустя много лет он снова подпустил к себе женщину… поверил в ее искренность. И снова его обманули. Ты даже не представляешь, какой он ранимый внутри, насколько изранена его душа. Он сильный только телом, но не душой. Это его окончательно сломает. Интересно, сможет ли благословенный убить сам себя, как думаешь?
— Заткнись! Какая ты злая, оказывается! Я не обманывала Тимми и не собиралась! Он всегда мне нравился, я считала его красивым, мужественным, а шрамы — ерунда! Ничего ты не знаешь и не видишь, раз говоришь так! Или просто специально надо мной издеваешься! Не смей трогать Тимми, не смей! Отпусти нас, и ты увидишь, что ошибаешься! Я никогда его не брошу, не причиню боль! Я никогда не собиралась его обманывать! Никогда!
— Ты даже не сказала, что не можешь больше иметь детей. Он наивно мечтает, что ты ему родишь. Почему молчишь? Боишься, что бросит и останешься одна? Некому будет с тобой возиться, помогать?
— Я сказала Иссе. Просила его самому ему сказать. Но он почему-то пока не сказал. Даже если бы Тим и знал, он бы все равно не бросил меня в беде, ты его не знаешь!
— Ты запуталась, Кэрол. Я помогаю тебе, избавляю от всего. Неужели ты не устала, ты столько пережила, неужто после всего в тебе еще остается желание продолжать эту жизнь? Зачем? Вся твоя жизнь — это страдание, страх, боль. Зачем тебе такая жизнь? Умри, и освободись. Я не злодейка, я просто хочу тебе помочь, как всегда помогала. Я не могу больше видеть твои отчаянные попытки…
— Да, я столько пережила и не для того, чтобы ты убила меня и моего сына! — перебила Кэрол. — Не надо, Габриэла! Я так боролась за эту жизнь, с самого своего рождения… не отбирай ее у меня…
— Увы, я не могу иначе. Твое время в нашем мире уже истекло, ты сама об этом знаешь. Вы играете со смертью с Патриком. С чего вы взяли, что вам это дозволено? Ты умирала уже два раза, Кэрол! А он тебя возвращал! Вы нарушаете все законы нашего мира! Ты умерла, тебе нет больше места здесь, поняла? И сыну твоему — тоже. Пусть убирается в свой мир! Решай, с кого начнем. Кто первый?
Кэрол с ненавистью смотрела на нее залитыми слезами глазами.
— Только из жалости к тебе лично я готова позволить тебе решить самой, видеть ли смерть своего сына или нет. Так что? Кого первого?
Кэрол перевела взгляд на Патрика. Он часто заморгал покрасневшими от слез глазами, переполненными непередаваемого ужаса. По щекам его побежали слезы.
— Прости меня… — простонала Кэрол, падая на колени. Согнувшись пополам, она уткнулась головой в пол и завыла. Но сильные руки грубо схватили ее, заставляя выпрямиться.
— Так что? Кого? — прорычал над ухом незнакомый мужчина.
— Меня, — шепнула Кэрол и зажмурилась, роняя слезы, когда в висок уперлось дуло револьвера. — Сынок, не смотри…
***
Прижав уши, Спайк оскалился и зарычал.
Оторвавшись от замка, который пытался вскрыть, Тим выпрямился, сжимая в руке свой нож.
— Это я, Кален, — расслышал он за дверью тихий шепот. — Я сейчас выпущу тебя, не кидайся на меня, я хочу помочь.
— Хорошо, — отозвался Тим.
Замок щелкнул и дверь немедленно открылась. Тим обернулся к Спайку.
— Жди здесь!
— Я не знал! Клянусь, — Кален отступил, давая ему пройти. — Быстрее, они в подвале! Я выпущу Иссу! Осторожнее, здесь еще четверо, у них автоматы. Я не знаю, откуда они взялись, когда мы сюда летели, их с нами не было…
Кален поспешно сунул ему в руки его пистолет с глушителем, который был оставлен в машине в гараже, и побежал за угол, открывать дверь в комнату, где были заперты Исса и Торес. Тим бросился следом.
— Быстрее, в подвал! — распахнув дверь, Кален сунул Иссе второй пистолет.
— Я знаю, где он, — Исса бросился вперед, не производя при этом ни малейшего шума. Также тихо за ним последовал Тим, велев на ходу Калену оставаться здесь и приглядеть за Торес и Спайком.
Переглянувшись с выскочившей из комнаты вслед за Иссой Торес, Кален взял ее за руку, и они осторожно поспешили за мужчинами, стараясь двигаться также тихо.
У подвала с УЗИ наперевес стояли двое, беспечно разговаривая, явно не ожидая нападения.
Задержавшись на мгновение перед дверным проемом, Тим бесшумно перестроился к противоположной стене и вжался в нее спиной, Исса остался на месте, тоже спрятавшись. Встретившись на мгновение взглядами, они одновременно шагнули вперед, поднимая руки с пистолетами.
Мужчины застыли от неожиданности, увидев их, но тут же получили по пуле в лоб.
Подхватив их автоматы, Тим и Исса быстро и бесшумно спустились в подвал.
Кэрол стояла на коленях, а возвышающийся над ней высокий мужчина прижал дуло револьвера к ее голове. Патрик, застыв от ужаса, широко распахнутыми глазами смотрел на нее.
Спиной к выходу, скрестив руки на груди, спокойно стоял еще один мужчина, тоже с УЗИ, висевшем на плече. Старуха и Софи наблюдали за происходящим, поглощенные зрелищем. Никто не заметил бесшумно спускающиеся у них за спиной большие тени…
И вдруг старуха крупно вздрогнула и обернулась, словно услышала или почувствовала.
— Берегись! — вскрикнула она испуганно.
Ее голос потонул в двух коротких очередях, выпущенных из автоматов.
Кэрол вскрикнула от неожиданности, вскинула голову и ошеломленно посмотрела на упавшего рядом с ней мужчину. Второй тоже замертво повалился на пол.
Сначала Исса, и за ним Тим шагнули с последней ступеньки на бетонный пол.
Остановившись, они посмотрели на перепуганную старуху и ее спутницу.
Кэрол, не в силах пошевелиться, не отрывала от них удивленного взгляда, не веря своим глазам.
Снова подняв автомат, Тим с непроницаемым лицом спустил курок. Габриэла задергалась в своем кресле от ударов вонзающихся в ее тело пуль.
Софи, прижав ладони к лицу, истошно закричала, но ее крик оборвался, когда Исса выстрелил в нее из своего УЗИ.
Перекинув автомат за спину, Тим сунул пистолет за пояс и подошел к Кэрол. Присев, он взял ее за плечи и осторожно поднял с колен. Потом улыбнулся и погладил по мокрой от слез, опухшей от удара щеке.
— Все хорошо, — шепнул он нежно и, поцеловав в губы, вытащил из-за пояса нож и перерезал веревки на ее запястьях. Кэрол подняла на него мокрые от слез глаза, трясясь всем телом от пережитого ужаса.
— Спасибо, — едва слышно шепнула она, словно сил на большее у нее не осталось и, прильнув к его груди, обхватила его стан руками, обнимая. Наклонившись, Тим сжал ее в объятиях и приподнял над полом, прижав к себе со вздохом невероятного облегчении.
Исса тем временем освобождал от веревок Патрика, который, связанный, с кляпом во рту, лежал прямо на холодном бетонном полу.
— Успели? — взволнованно воскликнула Торес, торопливо сбегая по ступенькам. За ней спускался Кален.
— О, Боже! — вырвалось у него, когда он окинул взглядом все вокруг.
— Круто! — в восторге выдавил Патрик дрожащим голосом, поспешно вытирая лицо рукавом, чтобы никто не заметил его слезы. — Вы вовремя, ребята!
Он засмеялся нервным, почти истерическим смехом, радостно смотря на Иссу и Тима. Исса ободряюще ему подмигнул и, подхватив под мышки, оторвал от пола.
— А ну-ка, поднимайся с пола, а то заболеешь.
Мальчик вдруг бросился ему на шею и порывисто обнял. Исса растерялся от неожиданности, потом улыбнулся и успокаивающе погладил его по голове.
Заметив, как мальчика трясет от пережитого потрясения, и он с трудом держится на ногах, Исса с улыбкой потрепал его по макушке и, легко подняв, закинул себе на плечо.
— Валим отсюда. Мне не понравилось здешнее гостеприимство, — усмехнулся Исса. — Кален, захвати еще и эти УЗИ, они нам пригодятся. Ты с нами или предпочитаешь остаться здесь?
— Нет! — не сумев скрыть своего ужаса, поспешно отозвался тот. — Если можно, я бы с вами…
— Ну тогда пошли, ты заслужил.
— Но столько оружия… это уже целый арсенал. У нас будут серьезные проблемы, если это найдет полиция. Думаешь, мы сможем провезти это все через границу?
— Разберем и спрячем. Мы с Нолом в этом настоящие мастера, да, братишка? — Исса взглянул на друга, который все еще прижимал к себе Кэрол. — Как ты, ясноглазая? Испугалась?
Она отстранилась от Тима и посмотрела на Иссу.
— Спасибо, — повторила она, не в силах сказать ничего другого. Потом взгляд ее переместился на Калена, подавленно стоявшего в стороне и не смеющего приблизиться. Тот поймал ее взгляд.
— Прости меня… я не знал. Клянусь, не знал!
Кэрол ничего не ответила, лишь кивнула. Потом медленно подошла к замершей на веки в кресле Габриэле. Казалось, в ее слепых глазах так и застыло недоумение и удивление.
— Эх, Габриэла… — тяжело вздохнула она, грустно разглядывая старуху. — Как же ты не увидела собственную смерть? Я считала тебя другом… верила тебе…
— Блин, а про предков-то наших так и не узнали! — спохватился Исса, наблюдая за ней. — Поспешил ты, брат, надо было сначала расспросить, а потом прикончить. Ну да ладно… значит, не судьба. А правда… если она такая крутая ясновидящая, почему не знала, что произойдет? Опять твои проделки, чувак? Ее тоже как-то блокируешь, что ли? — он повернулся к Калену.
Тот растерянно пожал плечами, как-то испуганно посмотрев на него.
— Не знаю… понятия не имею…
Рассмеявшись, Исса дружески хлопнул его по плечу.
— Ты чего такой перепуганный? Все нормально, нас тебе бояться не нужно. Ты нам всем жизнь спас. Если бы не ты, ясноглазой и звереныша уже бы в живых не было, да и нам бы долго ждать не пришлось, думаю.
— Я вез вас сюда не для того, чтобы вас убили, — мрачно ответил Кален. — Я был уверен, что помогаю. Чертова старуха, она меня обманула, как и вас.
— Ну и черт с ней! От старика избавились, от старухи — тоже. Теперь свободны, как ветер, и можем валить, куда хотим!
— Пошли, Спайк ранен, надо ему помочь, — Тима нетерпеливо потянул Кэрол за собой к лестнице, прерывая разговор. — Надо заехать в ветеринарку, вытащить пулю.
— Они ранили Спайка? — испугался Патрик.
— С ним все будет хорошо, — успокоил Тим. — Ему выстрелили в ногу. Но если мы не поторопимся, он истечет кровью.
— А сами вы разве не можете? Исса, ты же Тиму пули доставал!
— Нет, сами мы не можем, — отрезал Тим, поднимаясь наверх.
— Спайку будет больно, зачем его мучить? — объяснил более терпеливо Исса, идя за Тимом и неся мальчика на плече. — В больнице ему сделают укол, он уснет, и врачи все сделают. К тому же полицию при этом вызывать не будут. Мы скажем, что развлекались, стреляя по пивным банкам, а он бегал рядом и попал под шальную пулю.
Выскочив из подвала, Тим выпустил руку Кэрол.
— Идите в машину, я заберу Спайка, — бросил он и поспешил в проклятую комнату, где его заперли, и где дожидался терпеливо и молча пес. Кэрол проводила Тима взглядом, заметив, что никогда еще не видела, чтобы он так нервничал.
Не успели они все разместиться в машине, как в гараж вбежал Тим, неся на руках завернутого в плед Спайка. Когда он уложил пса на сиденье, и плед соскользнул, Кэрол увидела, что Спайк уже крепко перевязан разорванными на полосы простынями.
Патрик тут же перелез через спинку сиденья к нему и, поцеловав в макушку, стал беспрерывно гладить, ласково с ним разговаривая. Тим сидел тут же. Положив голову ему на бедро, Спайк лежал тихо и спокойно, время от времени повиливая хвостом в ответ на ласку Патрика. Ладонь Тима покровительственно и успокаивающе лежала у него на загривке. Иногда пес поднимал голову и заглядывал Тиму в глаза. Тогда тот чесал его за ухом и тихо говорил:
— Потерпи. Все хорошо.
Уверенный голос хозяина успокаивал Спайка, и он снова опускал голову на лапы.
— Кто-нибудь знает французский? — спросил Исса, напряженно вглядываясь в плывущие мимо дома и вывески.
Все промолчали.
— Как же мы найдем ветеринарку?
— Ищи вывески с изображением животных, — ответил Тим глухо.
— Так ищу, что я дурак, по-твоему? Нет ничего! Так и будем кататься по городу, пока Спайк кровью не истечет?
— Кален, останови, — велел Тим.
Тот, найдя удобное место, припарковался. Взяв Спайка на руки, Тим вышел из машины и направился к прохожим. Исса, поняв, что он хочет, поспешил за ним. Вид раненной собаки объяснял все лучше всяких слов, оставалось только понять объяснения местных, как проехать к ветеринарной больнице.
Вскоре они вернулись с листком бумаги, на котором им начертил схему проезда какой-то студент, который, к тому же, мог кое-как объясняться по-английски.
Уже через десять минут Тим внес Спайка в двери ветеринарной больницы. Исса пошел с ним, Торес увязалась следом. Патрик тоже рвался туда, но все еще был слишком слаб и не смог, что его очень расстроило. Кэрол из-за подбитого лица предпочла остаться в машине, Кален вышел купить поесть. Вернулся он с большим пакетом горячих гамбургеров, картошкой фри, круассанов, бутылкой колы для Парика под мышкой и двумя стаканчиками обжигающего кофе на картонной подставке, позволяющей держать одной рукой сразу оба стакана.
Не успели Кэрол и Патрик разобрать еду, как вернулись и Исса с Торес.
— Ну что? Как Спайк? — выпалил Патрик взволнованно.
— Ему делают операцию. Тим ждет там. А вы что там уже жрете?
Кален купил на всех еды, кроме кофе и колы, но Исса, заглянув в пакет, махнул рукой и отправился за едой для себя и Тима сам, зная, что одним гамбургером и таким количеством картошки они не наедятся. Торес снова пошла с ним.
— Она прямо ни на шаг от него не отходит! — проворчал Патрик, проводив их взглядом.
— Ну и что? Он ей нравится, что в этом плохого? — Кэрол покосилась на него, откусывая гамбургер. В животе урчало от голода. Уже стемнело, а последний раз ели они ещё утром. Габриэла их покормить не предложила после того, как они приехали.
— Так она быстро ему надоест.
— Не надоест, если тоже ему нравится.
— Ну ты же не бегаешь за Нолом, как привязанная!
Кэрол промолчала.
Когда вернулся Исса еще с двумя большими пакетами еды, она поспешно вытерла рот салфеткой и вышла из машины.
— Можно я отнесу Тимми поесть?
Исса улыбнулся и вручил ей один из пакетов. Торес протянула ей стакан с кофе. Держа пакет в одной руке, кофе — в другой, Кэрол пошла в больницу.
Тим сидел в приемной, печально понурив голову, и даже не заметил, как Кэрол к нему подошла.
Опустившись рядом, она положила пакет на колени, и только тогда он повернул голову, услышав шелест бумаги.
— Как Спайк? — Кэрол улыбнулась, заглянув ему в глаза.
— Что-то долго, — ответил он с раздражением и скрытой тревогой. — Всего лишь пулю достать и зашить, чего они там возятся?
Коснувшись его большой кисти, Кэрол нежно сжала ее пальцами.
— Все будет хорошо. Я принесла тебе перекусить.
— Нет… потом. Сейчас я не могу.
— Остынет.
— Потом, я сказал! — рявкнул он. — Иди в машину, я заберу Спайка и приду.
Кэрол удивленно уставилась на него.
— Хорошо, — тихо ответила она, не сумев скрыть обиду в голосе, и, поднявшись, ушла.
— Не захотел? — поинтересовался Исса с набитым ртом, когда она вернулась в машину, неся пакет и стакан назад.
— Нет.
Исса перестал жевать и присмотрелся к ней.
— Он нервничает из-за Спайка, — проговорил он, как будто догадался о том, что произошло. — Если грубанул, не обращай внимания. Он никогда не умел разделить с кем-нибудь свои переживания, даже со мной. Чем сильнее переживания, тем больше он злится. Если со Спайком все будет хорошо, он расслабится и еще прощения у тебя вымаливать будет, вот увидишь. А если нет… тогда его лучше вообще не трогать.
Кэрол лишь молча кивнула.
— Кален, — тихо сказала она, сменив тему, — как ты думаешь, теперь, когда не стало Габриэлы, эта охота на проклятых будет остановлена?
Тот, развернувшись на сиденье, посмотрел на нее.
— Не знаю, Кэрол. Я надеюсь. Но Габриэла подготовила себе приемника. Она была стара и не могла полагаться на то, что проживет еще достаточно для того, чтобы завершить начатую миссию, как она это называла.
— Приемника? Кого? — выдохнула Кэрол пораженно.
— Она нашла какую-то ясновидящую, очень сильную, по ее словам, которая могла бы ее заменить. Она молода, в отличие от Габриэлы, ей всего около сорока, не больше. Я видел ее. Если честно, она мне не понравилась.
— Чем не понравилась? — заинтересованно спросил Исса, внимательно его слушая.
— Не знаю… не могу сказать определенно. Но не понравилась. У меня так бывает — увижу человека, и он мне не нравится. Настораживает. А почему — не всегда могу объяснить. Но я знаю, что это плохие люди… темные.
— Ты говоришь, как Рэй, — заметила Кэрол. — Он тоже всегда распределял людей на темных и на светлых. Наверное, вы, благословенные, так чувствуете людей… из-за своего дара. И Рэй никогда не ошибался. А Габриэла? Как ты ее видел? Темной?
— Нет, — Кален покачал головой. — Она не была темной. Я не чувствовал.
— Эта старуха нас всех чуть не прикончила — как по мне, так она самая что ни на есть темная! И она убивала проклятых. Разве убийцы бывают другими? — Исса в искреннем недоумении смотрел на него.
— Я не знаю… — Кален растерянно пожал плечами.
— А я и Нол? Какие мы?
— Темные, — уверенно ответил Кален.
— Даже не сомневался, что ты так скажешь. Значит, и она — тоже.
— Нет, она не темная, — задумчиво проговорила Кэрол. — Она верила в то, что совершает малое зло во имя великого добра, спасения людей, всего мира. Она не была злой сама по себе, никогда. Я никогда в это не поверю. Просто она была в отчаянии и напугана, потому и пошла на все это. И мне жаль, что все так закончилось…
Кэрол подавленно замолчала.
— А мне не жаль, ни капельки, — фыркнул Исса. — Нельзя жалеть того, кто хотел тебя убить, запомни это, ясноглазая. Когда-нибудь это может спасти тебе жизнь. Значит, Кален, ты считаешь, что Габриэла номер два может доставить нам проблемы?
— Вам — не знаю, но продолжить охоту на проклятых она может. Я не успел хорошо с ней познакомиться. Но, наверное, они с Габриэлой составили план на случай, если старуха умрет. Думаю, вас она тоже может искать… из-за Патрика. Габриэла именно в нём видела наибольшую угрозу. Так что осторожность вам не помешает в любом случае. Я бы мог вернуться к ним, чтобы разузнать все подробней, выведать их планы, но после того, что случилось, боюсь, вернуться к ним я не могу. Вдруг эта ясновидящая знает о моем предательстве?
— Нет, возвращаться тебе к ним ни в коем случае нельзя, — твердо отрезала Кэрол. — Более того, тебе тоже надо быть осторожным, вдруг они захотят найти тебя и наказать! И надо предупредить Рэя, вдруг они решат подобраться к тебе через него…. и детей, — голос ее дрогнул. — И ко мне — тоже.
— Они могут захотеть найти и наказать всех нас за свою Габриэлу, если они ей так поклонялись! — заявил Исса. — Если их «воины» все на подобие тех, что остались в том доме, то мы с Нолом с ними без труда расправимся, сколько бы их не было. Но все равно считаю, что лучше нам будет поскорее смотаться подальше, чтобы никто нас не нашел. Мы и так тут задержались, в этой Франции. Надо двигать, пока Рэндэл на нас не вышел. Он меня больше беспокоит, чем эти спасатели мира. Я вообще не пойму, какого хрена они к нам привязались! Вы с Патриком что, на самом деле задумали уничтожить мир? Звереныш, что молчишь? Из-за тебя вся эта заваруха с Луи была, теперь еще с этими фанатиками хреновыми!
— Ничего мы не задумали, — пробурчал мальчик обиженно. — Зачем мне уничтожать мир, в котором я живу? Я понятия даже не имею, как вообще это делается. Они просто чокнутые, вот и все. Нол возвращается! — он прильнул к окну, пытаясь разглядеть пса, которого тот нес на руках, завернув в плед. — Спайк не двигается… Почему он не двигается?
— Наверное, еще под наркозом, — ответил Исса и, открыв дверь, вышел из машины.
Поймав его взгляд, Тим слегка улыбнулся уголком рта. Облегченно вздохнув, Исса протянул руку и погладил пса по голове.
— Молодец, дружище! Хороший пес! — наклонившись, он поцеловал Спайка между ушами. Тот никак не отреагировал. Открыв дверь, Исса подождал, пока Тим, согнувшись пополам, залезет в машину, потом вернулся на свое место.
— Трогай, пора убираться отсюда, — обратился он к Калену. Кивнув, тот завел машину.
— Как Спайк? Что сказали врачи? — встревоженно спросил Патрик, разглядывая собаку.
— Все хорошо. Он еще спит после наркоза, но скоро должен очнуться, — ответил Тим, настроение которого заметно улучшилось. — Придется ему немного еще поболеть, пока все не заживет, но это ничего…
Он посмотрел на Кэрол, которая молча наблюдала за ними.
— Вот теперь я бы чего-нибудь съел, — он улыбнулся ей.
Она протянула ему пакет с остывшей едой и стакан холодного кофе. Потом отвернулась и откинулась на спинку сиденья, устало посмотрев в окно.
— И куда мы едем? — спросила она, сама не зная, у кого.
— Для начала куда-нибудь подальше отсюда, — отозвался Исса. — Я сменю за рулем Калена, когда он устанет. Уберёмся как можно дальше, потом можно будет снять комнату в каком-нибудь мотеле, передохнуть.
— Может, сразу в аэропорт и прочь из этой страны? — предложила Торес.
— Нет, я бы в аэропорт предпочел не соваться. Гораздо безопаснее двигаться на машине. Труднее отследить и меньше возможности засветиться или попасться. Вдруг мы уже в международном розыске? Уберемся отсюда подальше, а потом арендуем машину побольше… скажем, фургон со всеми удобствами. И как большая благополучная семья отправимся в путешествие по Европе.
— Что ты на это скажешь, Кэрол? — прозвучал у нее за спиной голос Тима.
— Вам решать. Мне все равно, — устало ответила она, не поворачиваясь и продолжая смотреть в окно. — Вы же у нас специалисты по тому, как надо скрываться и заметать следы, вот и командуйте. Я устала… посплю.
Тим наклонился к ней и коснулся ее белых волос.
— Извини меня, пожалуйста. Когда я нервничаю… я сам не свой. Я не хотел тебя обидеть.
— Ничего… видала и похуже, — тихо ответила Кэрол.
— Просто Спайк очень дорог мне… очень.
— Понимаю. Но ведь это не я в него стреляла. Или ты считаешь, что это я во всем виновата? Потому и злишься на меня?
Тим растерялся, не отрывая от нее неподвижного взгляда.
— Я на тебя не злюсь. Говорю… я просто нервничал, вот и сорвался.
— Ладно, я же сказала — ничего страшного. Я привыкшая. Джек тоже всегда вымещал на мне плохое настроение. А до него — мама. Так что забудь.
Скрестив руки на груди, она устроилась поудобней и закрыла глаза, сделав вид, что действительно собирается спать. Хотя спать ей совсем не хотелось. Просто не было никакого желания разговаривать, ни с кем. А с Тимом — особенно. Она хотела проявить участие, поддержать его, позаботиться, а он так грубо ее отшил, напомнив того холодного неприветливого парня, который с таким упорством ее от себя отталкивал, когда она пыталась также о нем позаботиться и помочь. Но теперь в ней не было никаких сил, да и желания тоже, ломать эту холодную стену, которой он привык от всех отгораживаться. Не хочет — не надо. Она останется по ту сторону этой стены и не станет снова биться о нее головой. Она ощущала себя измученной и опустошенной. Поступок Габриэлы, ее предательство поразили ее, ранили в самое сердце. Сначала ее предал Джек, отдав в руки полиции, теперь Габриэла, заманив в ловушку с целью убить. Что будет дальше?
— Я не такой, как он, — вдруг прозвучал у самого уха шёпот Тима, заставив вздрогнуть от неожиданности. — Я же извинился.
— Да, спасибо, он тоже всегда извинялся, — не сумев скрыть раздражения, шепнула она. — Послушай, я не собираюсь больше тебе навязываться, как тогда. Не нужна тебе моя забота, внимание, напрягает — ладно, я не буду с ними к тебе лезть, и без обид. Ты не привык, я понимаю. Я не покушаюсь на твои привычки и взгляды. Можешь вести себя дальше, как привык, ради бога. Я тоже к этому привыкну. Я уживалась с настоящей акулой, уживусь и с холодной каменной статуей. И расшибать о тебя лоб я больше не собираюсь. Буду держаться в сторонке. Договорились?
— Нет… я так не хочу.
— Тим, тогда ты сначала определись и реши для себя, как ты хочешь, потом мне скажешь, хорошо? И после мы это обсудим, наедине, — отвернувшись к окну, Кэрол положила голову на спинку сиденья и замолчала, безучастно смотря в окно, в темноту. Город остался позади. Они ехали в неизвестность, и ей было все равно, куда.
Тим ее больше не трогал, и она постепенно задремала. Патрик, положив ей подушку на колени и укутавшись в плед, тоже крепко спал, измученный сумасшедшим днем, заставившим их столько пережить.
Когда Исса сменил за рулем Калена, Торес тоже пересела на переднее сиденье, к нему.
— А ты чего не спишь? — покосился на нее Исса.
— Не могу… мне страшно, — прошептала она и, обернувшись, долго смотрела на Кэрол и Патрика. — Очень страшно. Я боюсь их. И я не могу забыть… то, во что он превращался. У меня до сих стоит это перед глазами. Наверное, до конца жизни теперь будет стоять. Что он такое? А она? Все они, эти проклятые?
— По-моему, уже всё ясно объяснили. Кто такой Луи и Патрик, Кэрол и все остальные проклятые. Что тебе не понятно?
— Все непонятно. А если Габриэла и эти люди правы? Может, мы выбрали не ту сторону, не тем помогаем? Мы помогаем каким-то монстрам, проникшим в наш мир, вместо того, чтобы помочь людям, таким же, как мы, которые хотят от них избавиться.
— Ну, во-первых, не мы, а я, Нол и Кален. Мы помогаем, а ты лишь прицепилась к нам, напомню, и никакой помощи от тебя я пока не наблюдал. И пользы — тоже. Во-вторых, тебя никто не держит, можешь отправляться хоть сейчас к этим людям и помогать им.
— Не сердись, пожалуйста! — взмолилась Торес. — Мне нравится Кэрол, я не желаю ей зла! Но я боюсь! Мне страшно! Я не понимаю, что правильно, а что нет, впервые в жизни! Просто помоги мне, расскажи, почему вы так уверены в том, что делаете! Почему так преданы ей, несмотря ни на что?
— Ну если не считать то, что мой единственный друг, которого я уже давно считаю своим братом, ее любит, то она и ее сын — единственные, кто пустил нас в свой дом, в свою семью. Она терпела нас, старалась для нас, часами возясь на кухне, чтобы хорошо покормить, любила побаловать роскошными ужинами. Была с нами добра, ласкова. Никто и никогда для нас такого не делал, не старался ради нас… Мы вместе отмечали Рождество. Это было первое настоящее Рождество в моей жизни, с ёлкой, праздничным ужином… Она и Патрик приняли нас в свою семью, которой у нас с Нолом никогда не было, приняли без страха и предубеждения, такими, какие мы есть. Мы сдружились, я к ним привязался. Она, как и мы, одинока, одна против целого мира… Только мы можем постоять за себя, а она — нет. Она хорошая женщина, и она стала нашим другом. И Патрик тоже. У нас с Нолом был только один друг — Спайк. Приятели и знакомые — да, море, но не друзья, в нашем с Нолом понимании. Кэрол и Патрик приняли нас, а мы приняли их. Она заботилась о нас, как женщина когда-то, теперь мы позаботимся о ней, как мужчины. И плевал я на всю эту чертовщину, что с ними происходит. Я точно знаю, что в этом нет их вины, и напуганы они не меньше нашего. Она бежит от Рэндэла, от полиции, от этих фанатиков, может быть, и от людей Луи, если они не оставят в покое Патрика. Без нас она погибнет. Звереныш, возможно, тоже, если не защитить его от всех этих фанатиков, одержимых целью его убить. Мы с Нолом намерены ничего этого не допустить. Мы вписались за них и не пойдем на попятную. У нас свои понятия, ясно? Ты баба и из другого мира, не нашего с Нолом мира, тебе не понять наших взглядов и ценностей. Но знай одно — если ты даже мысль допустишь навредить им, я сам тебя убью. Мы не прощаем предательства. Так что подумай. Ты можешь уйти, мы не будем тебя останавливать и принуждать к тому, чего ты не хочешь.
Некоторое время Торес подавлено молчала.
— Убьешь меня, если попытаюсь ей навредить? — прошептала она с горечью. — Скажи… только честно, у тебя есть к ней другие чувства… как у Нола?
— Нет и быть не может, никогда, потому что ее любит мой друг. Баб вокруг миллионы, а друг у меня один. Я могу найти себе запросто любую, сколько угодно, а он — нет. Я вообще уже не надеялся, что он когда-нибудь найдет себе женщину. Я рад, что это все-таки случилось, и сам готов убить любого, кто будет угрожать его любви и счастью.
Торес смотрела на него сквозь слезы, застилавшие глаза.
— Исса, ты мне очень нравишься…
— Ты мне тоже, Мелинда. Но скажу честно, я никогда не любил женщину. И притворяться не собираюсь. И длительных отношений у меня никогда не было. Я не буду тебя обманывать, возможно, тебе нужно это узнать, прежде чем принять решение. Ты можешь остаться, но я не знаю, что у нас будет дальше и как все закончится. Пока меня все устраивает. Но я не знаю, что будет завтра. И давать тебе какие-то гарантии и обещания я не буду. Когда мы уедем отсюда и осядем где-нибудь, Нол и Кэрол будут жить вместе. Мы с тобой тоже можем попробовать, может, что-нибудь из этого получится. Мы с Нолом всегда были вдвоем, не считая Спайка. Теперь все изменилось. У него теперь есть Кэрол. Я тоже не хочу оставаться один. Тебе не нужно бояться. Я не дам тебя в обиду, если ты будешь вести себя правильно, если станешь одной из нас. Мы будем защищать тебя также, как Кэрол и Патрика.
— Да, я этого хочу. Хочу стать одной из вас. Чтобы вы приняли меня, как ее.
— Ну, милая, это не так просто, надо заслужить. Но все равно, пока ты с нами ничего не бойся.
— Вы с Нолом были солдатами? — с улыбкой спросила она.
— Да, и не просто солдатами, мы служили в спецназе. И у нас неплохо получалось, Нол даже дослужился до сержанта, но, к сожалению, нам пришлось уйти из-за его ранения. Ему это разбило сердце, он нашел себя в армии, а после того, как его комиссовали, опять потерял. Долго потом не мог прийти в себя, растерялся, как никогда. А потом смерть Даяны и Кэрол… все это его еще больше подкосило.
— А правда, что ты любил эту Даяну? — осторожно поинтересовалась Торес.
— Правда… думаю, любил, — подумав, ответил Исса глухо.
— Вот видишь, а говорил, никогда не любил…
— Она не ответила мне взаимностью, считала меня недостойным. Может, так оно и было. Это была потрясающей красоты женщина, знаменитая модель… А кто я… Она смотрела на меня свысока, с пренебрежением, даже какой-то брезгливостью… Не будь она сестрой Нола, я бы ей показал…
— Просто она, наверное, была глупой высокомерной дурочкой, раз не разглядела, какой ты потрясающий мужчина.
— Да уж, впечатление дурочки она точно производила, когда была одержима Рэндэлом, как ненормальная. Чем он ей так нравился? Ты видела его? Ты женщина, объясни, чем он так завораживает женщин, что они голову из-за него теряют? Тем что знаменит и богат? По-моему, даже Нол со своими шрамами привлекательнее него! Ни роста, ни силы… да я его одним пальцем зашибу, что они в нем находят?
Торес предпочла промолчать, лишь пожала плечами, изобразив недоуменный вид. Здесь она с ним согласиться не могла, и вполне могла объяснить, что такого есть в Джеке Рэндэле, что так нравилось женщинам. Но вряд ли Исса на самом деле хотел это услышать. Его бы это только взбесило, и она наверняка бы сразу потеряла его расположение, показав свою симпатию к тому, кого он так ненавидел.
— Я никогда не видел, чтобы женщина была так одержима мужчиной… Как вообще такое возможно? Она была слепа и глуха, не понимала и слышать не хотела, что была всего лишь его игрушкой, от которой он сразу захотел избавиться, когда Кэрол узнала… Она смотрела на всех так высокомерно, и не помнила о своей гордости, цепляясь за него, как одержимая. И тогда этот ублюдок сам от нее избавился… и отомстил, что выдала его Кэрол, а та его бросила, — Исса с силой сжал пальцами руль, играя желваками. — Все равно я до него доберусь! Отомщу за нее! Я буду убивать его медленно и долго… я вырежу у него на теле ее имя!
— Все еще любишь ее? — пытаясь не выдать своих чувств, сочувственно спросила Торес.
— Она мертва, — огрызнулся Исса резко. — Как можно любить того, кого больше нет?
— Кэрол говорила, что вытащила ее, что скоро она снова родится. Ты не хотел бы узнать, где и когда?
— Зачем? Это будет уже не она. Родится пацан какой-нибудь, какое мне до него дело? — фыркнул Исса и вдруг улыбнулся, немного расслабившись. — Но все равно, это хорошо, конечно. Вот видишь, какая она, Кэрол, простила ее, вытащила… Я бы сроду не простил такое!
— Я бы, наверное, тоже…
— Даяна была стервой, я не люблю таких женщин, и если бы не попался на ее потрясающую красоту, как дурак, ни за что бы не стал за такой бегать. Я всегда был уверен, что все женщины, обладающие такой красотой, без исключения высокомерные стервы. Даяна только подтвердила это. О Кэрол я думал также. Но почему-то в ней этого снобизма нет, хотя она тоже очень красива… хотя, конечно, не так, как Даяна. Помню, Даяна все никак не могла понять, почему Рэндэл выбрал Кэрол, а не ее. Я, если честно, тоже тогда этого не понимал.
— А сейчас?
Исса не ответил, лишь неопределенно пожал плечом. Торес не стала продолжать тему о Даяне и Кэрол, не очень для нее приятную. Да, Кэрол была красива, даже сейчас, несмотря на свою худобу, которая постепенно начинала исчезать, и Торес чувствовала ревность к ней. Ей казалось, что Исса все-таки неравнодушен к ней, чтобы не говорил, что, как женщина, она ему нравится. Возможно, он даже желает ее. За его пошлыми шуточками в ее адрес вполне могла быть правда. И ей это не нравилось. Никогда еще ни один мужчина не производил на нее такого сильного впечатления, как Исса. И никогда она еще так не влюблялась. Она чувствовала, что готова пойти за ним хоть на край света. Лишь бы он сам не оттолкнул ее. Но он пока не отталкивал, даже предложил попробовать жить вместе, как собирались Нол и Кэрол, и Торес была безумно счастлива.
— Я поеду с вами, и, клянусь, не предам… а если нарушу слово, можешь убить меня, — протянув руку, она положила ладонь на крепкую кисть Иссы. — Вы необыкновенные с Нолом. Я никогда не встречала таких мужчин, как вы… как ты. Даже мечтать не могла, что рядом со мной будет когда-нибудь такой мужчина, как ты…
— Мы с Нолом собираемся снова зарабатывать деньги заказными убийствами. Ты к этому готова? — усмехнулся Исса, бросив на нее лукавый взгляд.
— Я ко всему готова, — потянувшись к нему, она поцеловала его в губы.
— Что это, очередное женское помешательство? — рассмеялся он тихо, чтобы не разбудить остальных.
— Это называют иначе, Исса, если ты не в курсе — любовью.
— Ну, не знаю… со мной такого не происходило, даже с Даяной. А вот с моим другом, кажется, такое помешательство тоже случилось, так что и у мужчин такое бывает. Надеюсь, это не заразно, не хотелось бы, чтобы и со мной такое случилось.
— Почему? Ты не хочешь полюбить? — расстроилась Торес.
— Не до такой степени. Всему должна быть мера, даже любви. Я так считаю.
— Тогда, наверное, это уже не будет любовью, — тихо прошептала Торес.
— Чего скисла? Пошутил я! Тебе придется ко мне привыкнуть, как Кэрол, если хочешь, чтобы мы смогли сосуществовать вместе.
— Да, я знаю, она мне об этом уже сказала. Если она привыкла, я тоже смогу.
Некоторое время они молчали.
Торес чувствовала, что страх, покинувший ее во время разговора с ним, возвращается. Невольно обернувшись, она снова посмотрела на двух странных непонятных существ, которые были с ними в одной машине. Что они такое? Чего от них ждать? Ведь не зря их хотят убить. Убить, потому что боялись, видели в них опасность, угрозу. Во всех таких, как они. Проклятых. Их называли убийцами, охотниками за человеческими душами и их губителями. Они сами этого и не отрицали. Кэрол могла призывать мертвых, говорить их голосами, могла вытаскивать души в этот мир, чтобы они заново возродились. Могла одним прикосновением заставить человека гнить заживо. Еще эти жуткие, горящие красным глаза, которые у них появлялись… С ними они сразу переставали походить на людей, преображаясь в нечто другое. Но во что? А этот мальчишка… он мог управлять смертью, Торес сама видела, как он не позволил Кэрол умереть, как потом оживил, когда ее убил Луи. А то, во что он потом превратился, как какой-то оборотень из фильма ужасов — Торес до сих пор начинало трясти при одном воспоминании об этом. Она не понимала, как Тим и Исса могли так спокойно находиться рядом с ним после этого и не бояться. Даже Луи не смог справиться с тем, во что превратился мальчик, а они и подавно не смогут. Неизвестно, на что способна эта вылезшая из него тварь, она отбросила Луи одним только взглядом… или чем-то еще, даже не прикоснувшись. А если она снова появится? Кто кого будет контролировать — Патрик ее или она Патрика? Если Габриэла и ее последователи правы, и эта тварь вылезет из мальчика и потащит за собой в этот мир других таких же, как она?
Торес содрогнулась.
Хотела бы она узнать, что видела в своих видениях Габриэла и почему была так напугана, что даже решилась на убийства? Может, она могла видеть будущее и увидела, как эти твари пролезли в наш мир? Может быть, стоило к ней прислушаться?
Душа Торес наполнялась холодным, липким ужасом.
Она смотрела на мальчика, но видела перед собой чудовище, образ которого навеки впечатался в ее память. Ей казалось, что если она снова увидит это ее сердце не выдержит. Ей до сих пор слышались странные потусторонние звуки, жуткие, страшные, которые издавало это существо. Одни эти звуки могли заставить поседеть от страха, не говоря уже о том, чтобы увидеть то, что их издавало.
И это уже в этом мире, здесь. На заднем сиденье у нее за спиной. Кэрол спокойно обнимает его, ее не пугает то, что этот монстр спит у нее на коленях. А чего ей бояться, ведь она такая же. А вот все они — нет. Они — жертвы, за которыми они и пришли сюда, в этот мир. И вместо того, чтобы защищаться и уничтожить этих чудовищ, изгнать их из своего мира, они им помогают. Убили тех, кто объявил им войну и хотел это сделать.
Они едут по дороге, вокруг тьма и пустота. Ни души. И это чудовище за спиной.
Оно боится благословенного, его свет все это блокирует? А если это не так? Если это существо окажется сильнее, сможет это преодолеть? Если благословенный не остановит его?
Никогда еще Торес не испытывала такого страха, такой растерянности. Если бы не любовь к Иссе и не дочь, с которой она общалась через Кэрол, она бы бежала без оглядки. Но, с другой стороны, убежит она, а что дальше? Жить всю жизнь в страхе и неизвестности, в ожидании чего-то ужасного, что может произойти? Никогда уже ее жизнь не будет прежней после всего, что она узнала и увидела. Этот страх может свести ее с ума. Никто не поверит, если она с кем-то поделится. Сочтут ее ненормальной. А молчать, зная, что происходит, что среди людей живут паразиты из другого мира, которые губят людей и их души, которых становится все больше — она не была уверена, что сможет так жить. Ведь она может наткнуться на такого вот проклятого, и даже не знать об этом, они ничем не отличались от обычных людей, и тогда она умрет, а ее душа отправится в неизвестное страшное место, и для чего — оставалось только гадать. Может, у проклятых есть какие-то свои особые приметы, по которым их можно узнавать? Надо будет спросить у Кэрол. Как их находила Габриэла, чтобы убить? Как определяла, что они проклятые? Должно быть что-то, что отличало их от людей. Может быть, знает этот Кален?
Торес вглядывалась в тьму за окном, пытаясь что-нибудь разглядеть, стараясь совладать со своим страхом. Ей придется это сделать. Она должна остаться и разобраться во всем, знать, что будет дальше, видеть, что происходит. В данном случае убежать не значит избежать опасности и спастись, если верить предостережениям Габриэлы о том, что опасность нависла над всем миром, над всеми людьми. Значит, даже убежав, она не будет в безопасности, как и все остальные. Проклятые везде. Этот проклятый род расползается по всему миру уже многие века. А теперь их хозяева, эти чудовища из другого мира хотят проникнуть сюда, для того и послали этого Болли Бранта… вернее, тварь, когда-то его захватившую, чтобы она открыла дорогу сюда всем остальным…
С тех пор, как Торес увидела смертницу в Чаучилле, она часто задавалась вопросом, а не спит ли она? С момента знакомства с Кэрол она как будто попала в кошмарный сон, и этот кошмар никак не заканчивался, становясь все ужаснее.
Может, она действительно просто спит, и все ей это приснилось? Странная смертница, наделенная сверхъестественными способностями, побег из тюрьмы, мужчина ее мечты, который теперь был рядом, Луи, Габриэла… и чудовище, в которое превратился мальчишка — все это всего лишь сон.
Она проснется в своей старенькой квартирке, доставшейся еще от матери, в которой жила до переезда в Чаучиллу, и окажется, что все, начиная с момента, когда к ней пришел Зак Райли и сказал, что с ней хочет увидеться Джек Рэндэл — всего лишь сон. Потому что в реальности ничего этого не могло произойти.
Она откроет глаза и поймет это. Возможно, вздохнет с облегчением. А потом будет плакать, одна в темной пустой квартире, все также не зная, что произошло на самом деле с ее дочерью. Будет плакать от своего одиночества, вспоминая потрясающего мужчину из своего сна, с которым ей было так хорошо, которого так полюбила в этом сне…
Нет, Торес не хотела просыпаться. Она приняла решение остаться в своем сне, таком ужасном и прекрасном одновременно, где ужас и страх в ее сердце сливались с любовью, неожиданно обретенным счастьем и вкусом к жизни. Она не вернется в свою пустую квартиру, в свою прошлую жизнь. Та жизнь тоже была настоящим кошмаром с того момента, когда пропала ее дочь. В той жизни, в том кошмаре были лишь боль и одиночество. А еще отчаяние. В этом, новом своем кошмаре, она впервые забыла о той боли. Здесь она больше не была одинока. И пусть в этом сне ее окружали монстры и чудовища, смерть и кровь, но зато здесь она обрела свою дочь и мужчину, о котором даже не мечтала…
Чудовища и монстры спокойно спали на сиденье сзади, смерть и кровь пока остались позади, в доме в небольшом городке Франции, а мужчина ее мечты увозил ее в неизвестность по пустой безлюдной дороге, окутанной непроницаемой тьмой.
И хоть сердце ее замирало от страха, а кровь леденела от ужаса, она все равно оставалась в этой машине, с ними, этими людьми… и нелюдями, не зная, что ее ожидает дальше…