— Кэрол! — приподнявшись в луже крови, совершенно голый, Джек потянулся к ней дрожащей рукой.
— Джек! — вскрикнула Кэрол и бросилась к нему, рванувшись с места… и проснулась, подскочив на постели. Рядом тут же вскочил Тим, молниеносным движением выхватив из-под подушки пистолет. Окинув взглядом комнату, он перевёл удивлённый сонный взгляд на Кэрол.
— Прости… кошмар приснился, — виновато прошептала Кэрол.
Тим смерил ее хмурым взглядом.
— Он?
— Да… Я… я испугалась, — отвернувшись, она спустила ноги на пол.
— Куда ты? — окликнул Тим, когда она встала.
— Мне нужно в туалет, — обернувшись, она наклонилась и поцеловала его в губы. — Спи… я сейчас вернусь.
Кивнув, он положил пистолет рядом на тумбочку и опустился на подушку, провожая Кэрол взглядом. Зайдя в ванную комнату, Кэрол защёлкнула замок и осторожно надавила на дверь, проверяя, заперлась ли она. Потом зажала рот рукой, зажмурившись и бесшумно опустилась на пол. Согнувшись пополам, она прижалась лбом к холодной плитке, пытаясь не издать ни звука, когда грудь её сотряслась от беззвучного плача. На плитку закапали слёзы.
— Ты все врёшь, старая ведьма! — прошептала она. — С Джеком ничего не случится… это всего лишь кошмар… Ты вбила мне это в голову, вот мне и снится такое. Я не могу видеть, благословенный блокирует меня…
Последний факт был слабым утешением, она помнила, что видела вещие сны, когда Рэй был рядом… Нечёткие, туманные, непонятные… но видела!
Медленно поднявшись на дрожащие от слабости ноги, она подошла к унитазу и нажала на слив. Потом открыла кран и стала поспешно умываться холодной водой, чтобы скрыть следы слёз и пытаясь взять себя в руки. Ей не хотелось выходить и возвращаться в постель, хотелось побыть одной, но она чувствовала, что Тим не спит. Она должна вернуться и лечь. Скрыть свои слёзы. Свою боль и тревогу.
Выпрямившись, Кэрол посмотрела на свое отражение, разглядывая, и тем самым пытаясь отвлечься. Скула была опухшей, ещё и ссадина дополняла эту красоту. Взъерошенные белые волосы крупными волнами рассыпались по плечам. Кэрол ни разу их не подстригала с тех пор, как попала в тюрьму, и они отрасли так, что спускались уже ниже талии. Она уже не помнила, когда в последний раз укладывала их. Наверное, ещё до тюрьмы… Как бы ужаснулась Куртни, увидев, во что превратилась её воспитанница, с каким пренебрежением стала относиться к тому, как выглядит, позабыла её правило, которому всегда подчинялся даже Рэй — не выходить из своей комнаты, не приведя себя в порядок.
Кэрол вздохнула и отвернулась.
И так сойдет. Она и без макияжа и укладки выглядит неплохо, если не считать синяк на лице. И волосы, даже не уложенные, всё равно оставались красивыми. Даже белые, они оставались густыми и блестящими. Кэрол уже привыкла к ним. Тим и Исса — ещё нет. Кэрол всё ещё иногда ловила на своих волосах их удивленные взгляды. Они не задавали вопросов. Кэрол не планировала больше красить волосы, но так как они привлекали внимание, купила себе на всякий случай тёмный парик, который надевала в случае необходимости. Или обходилась бейсболкой Тима, спрятав под неё волосы.
Глубоко вздохнув, Кэрол развернулась и решительно вышла из ванной.
Она не ошиблась — Тим не спал. Она сразу же встретилась с его взглядом в свете торшера.
— Всё хорошо? — тихо спросил он.
Кивнув, Кэрол забралась под одеяло. Обняв, он притянул её к себе.
— Ничего не бойся. И его не бойся. Он никогда нас не найдет, — прошептал он ей на ухо.
— Надеюсь, — ответила она, удобней устраиваясь у него на плече. — Давай спать…
Они находились в очередном мотеле, в которых останавливались на ночь. Мелинда делила комнату с Иссой, Патрик спал со Спайком, взяв на себя заботу о раненном псе и не пожелав ночевать с Кэрол, считая себя для этого уже слишком взрослым. Он привык к отдельной комнате, и не хотел менять привычки, даже теперь. Кэрол не настаивала. Когда Тим при всех предложил ей снять одну комнату на двоих, она смутилась и растерялась, из-за Патрика и Калена. Но последний сделал вид, что его это не касается, а Патрик на её растерянный вопросительный взгляд лишь кивнул, выражая своё одобрение. И теперь каждую ночь они ночевали вдвоем, в одной постели.
Тим был счастлив, Кэрол рядом с ним чувствовала себя почти в безопасности и старалась не обращать внимания на тяжесть на сердце.
Они благополучно пересекли границу и находились в Швейцарии в качестве туристов. Дальше их путь лежал в Италию. Кален пока их сопровождал. Они намерены были поколесить по Европе, путая следы, пока деньги не закончатся. Конечным пунктом был Израиль. Именно туда планировали Тим и Исса увезти Кэрол и Патрика. И, судя по всему, Торес. Уж в этой стране, где оба выросли, Тим и Исса были, как рыбы в воде. У Иссы там имелись хорошие связи в криминальной среде, в которой он крутился с детства, а с ним и Тим. Для Кэрол и Патрика там уже готовились документы, они будут жить под именами реально существовавших людей. Людей, которых уже не было, но факт их смерти не был официально зарегистрирован. Иссу не волновало, есть ли уже подходящие под это дело умершие люди, или его друзьям придётся таковых найти и «помочь» им умереть, дабы их место могли занять Кэрол и Патрик. Кэрол об этом не знала и, естественно, никто ей об этом рассказывать не собирался. Кэрол и Патрик будут гражданами Израиля, с присвоенными чужими именами и личностями. Их никто и никогда не найдет. На самом деле, это путешествие по Европе Исса и Тим придумали не для того, чтобы запутать следы или потому, что им вдруг захотелось посмотреть на мир — они ждали добро от своих друзей в Израиле, которым сообщили, что везут американскую преступницу, скрывающуюся от закона. Им не отказали в помощи, и теперь оставалось лишь немного подождать, когда там все подготовят для того, чтобы принять её и сразу спрятать. И пока ждали, они и придумали это путешествие, зная, что в бегах нельзя оставаться на одном месте. Того, кто двигается, труднее поймать, чем того, кто сидит на месте.
Иссе не терпелось вернуться домой, ему уже осточертела эта Америка. Они пытались построить там свою жизнь, из-за того, что Тим захотел вернуться на родину. Но стать снова Тимоти Спенсером ему не удалось, его единственная родственница, сестра, погибла, не успев ему в это помочь. Адвокат сказал им тогда, что есть только один шанс доказать, что он является мальчиком, который давно признан погибшим — это доказать, что он родной брат Даяны, а именно, обоим сдать анализ ДНК. Решение оказалось настолько простым, что они не поторопились это сделать — Даяне было не до этого, она была одержима любовью к Рэндэлу и ничего больше её на тот момент не интересовало, к тому же, они ссорились из-за него, Даяна обижалась на брата за то, что тот препятствует её любви, не понимает, не одобряет, не поддерживает. Тим не настаивал, считая, что воскрешение из мёртвых может и подождать, пока трагедия великой любви в жизни сестры не закончится. Никто не мог предположить, что она вдруг умрёт. Что Рэндэл с ней расправится.
Тим собирался возвращаться домой — да, он теперь считал ту страну своим домом, а не ту, где родился и которая не захотела его принять обратно — с тяжелым сердцем. Он уезжает, так и не поквитавшись с Рэндэлом за сестру. Это было единственное, что теперь омрачало его обретённое счастье и любовь. Ничего, он вернётся. Когда-нибудь он все равно вернётся и отомстит. Тим понял, что не отказался от своей мести, чтобы ни говорил и ни обещал Кэрол. Он не может, хоть и искренне пытался. Не сможет себя уважать, если не отомстит. Не сейчас… немного позже. Когда Кэрол некуда будет деться и просто придется принять этот факт. В его стране она будет полностью в его власти. Её новая жизнь, которую он ей подарит в этой стране, будет принадлежать ему. Даже если она будет сердиться, ей некуда будет уйти. Утешившись таким образом, Тим приободрился. Они с Иссой пообещали ей, что позже позаботятся о том, чтобы к ней присоединились её остальные дети. Она поверила, не подозревая, что они не собираются выполнять свое обещание, как и то, что не убьют Рэндэла. Этот благословенный был как нельзя кстати, блокируя их с Патриком странный дар, который, возможно, открыл бы им то, что Тим и Исса, недавно всё обсудив наедине, изменили своё решение насчёт Рэндэла, а также приняли решение по поводу детей Кэрол. Если Кэрол и Патрик узнают об этом уже в Израиле, они ничего не смогут сделать. Всё, что нужно — это ввезти их на территорию Израиля — и всё, обратной дороги для них не будет. Тот факт, что Кэрол и Патрик им доверяли, ни одного, ни другого не смущал. Ложь, обман — не самые тяжкие из их грехов, и были несущественной мелочью по сравнению с другими. Оба сошлись во мнении, что Кэрол не имеет права требовать от них отказаться от отмщения за Даяну. Как и то, чтобы они рисковали жизнью, пытаясь выкрасть её детей и вывезти из страны. Они и так много для неё сделали. Она даже не имеет права обижаться на них за это. Она слишком многого от них требует. Они сделали всё, что смогли. Выкрали её из тюрьмы, помогли скрыться, подарят новую жизнь в своей стране, обеспечив безопасность — разве этого мало?
Хотя Тим всё равно побаивался её реакции. Он давно понял, что она женщина с характером, не из робкого десятка, и от неё можно ожидать чего угодно. Ведь даже Рэндэл не смог с ней справиться, удержать, когда она решила его бросить. Тим боялся, что она отвергнет и его.
— Не заморачивайся, — высказался Исса на его опасения, которыми Тим с ним поделился. — Она всего лишь баба. И она уже твоя. Не захочешь — не отпустишь. Будешь держать подле себя, пока самому не надоест. Сто раз тебе уже говорил, нельзя с бабами цацкаться — на шею сядут! Хочешь, женим тебя на ней, официально — в чём проблема? Там, под новыми документами, она будет незамужней. Женись, если хочется. И тогда она уж точно никуда от тебя не денется. А если надоест быть женатым — сделаем ей другие документы, и тебе даже разводиться не придется! — Исса расхохотался. Тим тогда улыбнулся, но на самом деле ему не было так весело, как Иссе, от всего этого. Он не хотел так, как описал ему Исса. Принуждать, заставлять. Ему хотелось, чтобы всё у них с Кэрол было хорошо, чтобы она вот так же относилась к нему, как сейчас. С искренней нежностью, ласково, с доверием. Ему не хотелось обманывать её доверие, не хотелось обижать и делать больно. Она и так натерпелась за свою жизнь. Он хотел её защищать, заботиться. Его задело, когда она сравнила его с Рэндэлом. Нет, он не будет её заставлять и принуждать, как он, чтобы Исса там ни говорил. Он постарается всё сделать так, чтобы она поняла и не сердилась. Ведь она сама любила Даяну, несмотря ни на что, она должна его понять. Он не сможет жить спокойно, пока её убийца безнаказанно разгуливает на свободе и радуется жизни, если он, конечно, выйдет из тюрьмы. А что до её детей… Он же не волшебник, чтобы осуществить любые её желания — это просто невозможно. И это она тоже должна будет понять. Она успокоится со временем, смирится. У неё не было выбора. Вернуться в свою страну — значит быть пойманной и отправленной на казнь. Это не вернет ей детей. Она просто зазря погибнет. Это жестоко и тяжело, но ей придётся с этим смириться. Близнецов и дочери в её жизни не будет. Это невозможно. И он, Тим, в этом не виноват. Что мог, он сделал.
Исса рассказал ему, что Кэрол больше не сможет родить. Это огорчило Тима. Даже очень. Он растерялся. Он хотел бы иметь детей, пусть не сейчас, но когда-нибудь хотел бы. Он даже подумал о том, не наказание ли это за то, что не хотел помочь Кэрол вернуть её детей.
— Не грузись, брат, — утешил его Исса. — Жизнь длинная. Что будет завтра — не известно. Люди встречаются и расходятся, влюбляются по много раз. Может, вы с Кэрол тоже разбежитесь. Любовь проходит. Ты молод, женщин много, сегодня одна, завтра другая. Найдёшь себе ту, которая родит тебе детишек, раз так хочется.
Его слова не утешили Тима. Он не хотел другую женщину. Будь проклят этот Рэндэл, который опять её обрюхатил! Зачем он это сделал? Нельзя было предохраняться? Тим сердился и на неё, хоть и не показывал этого. Значит, когда была с ним, она пила противозачаточные, почему не делала этого с другими, Мэтчисоном и Рэндэлом, нарожав им детей? Его душили обида и ярость и, не выдержав, он задал Кэрол этот вопрос. Та отреагировала на удивление спокойно, но её ответ прозвучал подавленно:
— Что касается Рэя — ты уже в курсе. А эта беременность… когда я забеременела, всё происходило против моей воли. Возможно, это случилось ещё в подвале, судя по срокам… Я тебе отвечу то же, что ответила Джеку, когда он спросил меня о том же — извините, когда меня похищали, я не успела захватить свои противозачаточные таблетки! А делать аборты мне нельзя, я тебе это уже говорила. Так получилось, прости, Тимми. Я пойму, если это всё изменит и ты передумаешь… и у нас ничего не выйдет с тобой дальше. Но пожалуйста, не бросай нас с Патриком сейчас… заберите нас с собой в Израиль. Мы же можем остаться друзьями… как раньше. Я вовсе не обижусь, если ты не захочешь больше быть со мной…
Тим долго молчал, грустно понурив голову, пытаясь не показать своей боли.
— Ты не виновата… — наконец-то, сказал он. — По крайней мере, не больше, чем я. Я допустил, чтобы это случилось, не смог тебя защитить. Если кто виноват, так это Рэндэл. Он тебя принудил, да ещё потом отправил в тюрьму беременной. Возможно, если бы ты туда не попала, таких осложнений бы не было…
— Он не знал, что я беременна. Я не пытаюсь его оправдать или защитить, просто… Мне неприятно обо всём этом говорить. Не мучай меня, Тим. Я чувствую себя перед тобой виноватой, но я ничего не могу исправить и не хочу об этом вспоминать. Если хочешь, давай просто будем друзьями…
— Нет, не хочу! — перебил он. — А ты… ты хочешь?
— Нет, и я не хочу, — улыбнулась ему Кэрол.
Он потянулся к ней, и она обняла его, положив светловолосую голову себе на грудь. Он тяжело вздохнул и, сжав её талию ладонями, зарылся лицом в нежную плоть.
— Ты быстро поправляешься, — заметил он и вдруг резко задрал её футболку. Погладив полные округлости в чашечках бюстгальтера, он оттянул его вниз, обнажая грудь, и тут же жадно накинулся на неё с поцелуями, опрокидывая Кэрол на постель.
— Подожди… ещё нельзя… Тимми, пожалуйста!
Он застонал, уткнувшись лицом между нежными грудями.
— О, я уже не могу… Когда же закончится эта пытка?
— Скоро, милый… совсем скоро. Потерпи ещё немного, хорошо? — Кэрол ласково погладила его по светлым волосам, пытаясь успокоить.
Оторвавшись от неё, он откинулся на спину, уставившись в потолок.
— Я так долго ждал…
— Знаю. Ещё чуть-чуть… пожалуйста, — склонившись над ним, Кэрол погладила его по щеке, заглядывая в глаза. — У тебя же такая сила воли — ты вытерпел пытки в плену, столько мук от ранений… тебе по силам стерпеть невыносимую боль — что тебе после всего этого стоит немного потерпеть в этом плане…
Кэрол лукаво улыбнулась. Он с удивлением посмотрел на неё.
— Сравнила! Да лучше терпеть, как пули выковыривают из тела, чем лежать с тобой столько времени в одной постели и не иметь возможности прикоснуться! Если бы я не боялся тебе навредить, я давно бы уже сорвался… — признался он смущённо.
— Спасибо тебе. За всё. И за терпение — тоже. Я знаю, что ты никогда мне не навредишь, — Кэрол положила голову ему на грудь. — Может, пока стоит снимать отдельные номера? Я вовсе не хочу тебя так мучить.
— Нет. Так я тоже не хочу. Мне нравится спать с тобой в одной постели. Я потерплю. Уже не так долго осталось.
— Да… недолго, — прошептала Кэрол, спрятав лицо и положив голову ему на грудь.
После сна, так растревожившего её, она не смогла больше уснуть. Утром встала разбитая и уставшая.
— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил Тим, изучая её внимательным взглядом.
— Да, — Кэрол кивнула и устремила на него решительный взгляд. — Тим, мне с Патриком нужно уехать. На день-два. Вы можете задержаться здесь и подождать, когда мы вернёмся?
— Не понял… как уехать? Куда? Зачем? — растерялся Тим, удивлённо уставившись на неё.
— Куда-нибудь… это неважно. Главное, на нужное расстояние от Калена, от его света. Мне приснился плохой сон, Тим. Мне нужен мой дар. Мы с Патриком должны увидеть… Он был прав — быть слепыми и глухими тяжело, — Кэрол удрученно покачала головой и грустно вздохнула.
— Но что такого тебе приснилось? Я заметил, что ты не в себе… Что?
— Я… я не могу точно сказать. Когда благословенный рядом, мои сны туманны и неясны, но они всё равно никогда не обманывали. Никогда. Поэтому мы должны кое-что узнать. Это важно, Тимми, поверь!
— Но вы не можете ухать одни… я вас не отпущу одних. Давайте, я поеду с вами. Я же никак не влияю на ваш дар.
— Я не знаю, Тимми.
— Ну, тогда пусть Исса…
— Тим, просто подождите нас здесь, пожалуйста! С нами ничего не случится, здесь нас никто не знает, это другая страна! Мы просто уедем на достаточное расстояние, чтобы оказаться за пределами влияния Калена, снимем комнату на ночь в каком-нибудь отеле, найдем ответы на свои вопросы и вернёмся. И вообще, я тут подумала… а не пора ли нам отправить Калена к Рэю? Луи больше нет, нам не нужна его защита. Как защитить от проклятия тебя и Иссу мы уже знаем. Сейчас Кален только мешает нам своим светом. Нам нужен наш дар. Без него мы беспомощны и слепы. Не видим угрозы и опасности, а значит, не можем предотвратить, защититься.
— А если без Калена… с Патриком снова произойдет это, как в Париже? Ведь эта штука исчезла только благодаря Калену.
— В любом случае, Кален всё равно не сможет быть с нами. Мы же не заберем его с собой в Израиль. Мои лисята тоже благословенные. Когда мы их заберем, они смогут нас защитить своим светом, если понадобится.
Тим промолчал, с тревогой наблюдая за ней.
— Но почему ты не хочешь, чтобы с вами поехал Исса? Я не понимаю.
На лице Кэрол отразилось раздражение, граничащее с гневом.
— Потому что нам не нужны посторонние! В чём проблема, Тим?
— В том, что я не понимаю, почему вы должны уехать одни! — Тим встал, тоже с трудом сдерживая закипевшую в нем злость. — Что происходит, Кэрол? Какая муха тебя вдруг укусила? Ни с того, ни с сего собралась срываться и куда-то ехать, не говоря, куда, и никого, кроме своего сына, брать не хочешь! Ты что, решила сбежать от нас? Или хочешь связаться с Рэндэлом? Может, передумала и решила к нему вернуться?
Кэрол застыла на месте, изумлённо смотря на него. Тим тяжело дышал, возвышаясь над ней, испепеляя её горящим взглядом и играя в ярости желваками. Отвернувшись, Кэрол накинула куртку и, захватив сумочку, вышла из номера.
Постучавшись в номер Патрика, она дождалась, когда он откроет дверь.
— Одевайся, — решительно велела она. — Немного проедемся с тобой.
— В смысле — проедемся? — не понял мальчик, потирая сонные глаза.
— Рик, ты ничего не видел? — Кэрол внимательно всматривалась в его лицо встревоженным взглядом.
— О чем ты? — Патрик недоуменно посмотрел на неё.
— Сон.
Мальчик мгновенно поменялся в лице, сообразив, о чём она говорит.
— Нет… А ты? Ты что-то видела?
Кэрол кивнула, не сумев скрыть боль, которая отразилась на её лице.
— Что? — испуганно прошептал мальчик, не отрывая от неё широко раскрытых глаз.
Кэрол беззвучно пошевелила губами, выводя слово «папа».
— Сейчас! — тут же встрепенулся Патрик, бросаясь к стулу, на котором лежали его вещи. — Заводи, я только оденусь…
— Позавтракаем по дороге, — Кэрол развернулась, выходя из номера.
— Хорошо!
— Привет, ясноглазая! — из соседнего номера появился сонный взъерошенный Исса. — Что за кипишь в такую рань?
— Ничего. Нам с Патриком нужно проехаться… тебе Тим объяснит, у нас нет времени, — ответила Кэрол и протянула руку к выскочившему из номера мальчику, который, натянув джинсы, на ходу надевал всё остальное. — Подождите нас здесь. Мы скоро вернёмся.
Исса проводил их изумлённым взглядом.
— Ничего не понял, — пробормотал он.
— Что ты видела? — выпалил Патрик уже в машине, когда Кэрол выруливала на дорогу.
— Джек… он позвал меня, — хрипло ответила Кэрол и горло её сдавило, когда видение из сна снова чётко предстало перед глазами. — Он лежал на полу, почему-то голый… и в луже крови. Звал меня и протягивал ко мне руку…
Глаза Патрика расширились, мгновение он молча смотрел на неё, не моргая. Потом повернулся к дороге.
— Гони! — нервно вскричал он. — Почему не разбудила меня? Зачем ждала утра?
— Но как бы мы объяснили, если бы сорвались, как ненормальные, среди ночи и умчались неизвестно куда? Я и так поссорилась с Тимом из-за этого!
— Ты ему рассказала?!
— Нет… я сказала, что мне приснился плохой сон, но что именно не сказала. Я… я не должна была так себя с ним вести… Он волновался, не хотел отпускать нас одних. Но я так разнервничалась…
— Чёрт с ним! Переживет! Пусть привыкает к тому, какие мы. И мы действительно не нормальные, мам, пора бы уже это признать! А раз так, то по хрен, как выглядит со стороны то, что мы делаем. Этого всё равно никому не понять. Если он хочет быть с тобой, ему придется всё это принять. Всю нашу ненормальность.
— Надеюсь на это, — Кэрол горько усмехнулась. — И на то, что когда мы вернёмся, они будут нас здесь ждать.
— Будут, куда они денутся. Вернее, он, — заверил Патрик. — Он же по уши в тебя втресканный. Делай с ним, что хочешь.
Кэрол покосилась на него, но ничего на это не ответила.
Некоторое время Патрик задумчиво молчал, смотря в окно.
— Почему я ничего не увидел? Я же сильнее тебя. Мой дар сильнее. Почему тебе приснилось, а мне — ничего такого?
Кэрол пожала плечами.
— Это плохо. Надо избавляться от Калена, — продолжил мальчик. — А то так и до беды недалеко.
— Согласна.
— С папой всё будет хорошо. Сейчас уедем подальше и во всём разберёмся. Не будем паниковать раньше времени.
— Меня беспокоит пророчество Габриэлы… о том, что Джека ждёт скорая смерть.
— Чушь! Эта ведьма просто хотела нас позлить перед смертью, помучить. Папина смерть ждёт нас в отеле, на охренительном расстоянии от папы. Я не видел иной смерти, никогда. Только, как Тим его убивает. А он не может его убить, потому что сейчас с нами, и мы никуда его от себя не отпустим и никогда не позволим навредить папе. Если у него даже мысль такая появится, я сразу увижу. Только от Калена надо избавиться. Не накручивай себя, мам. Я же сказал, сейчас во всём разберёмся. Сами всё увидим, и без брехливых пророчеств этой ведьмы!
— Она всегда говорила, что он умрет молодым. Сразу, как только увидела его в первый раз. Я боюсь, Рик, потому что её пророчества никогда не были брехливыми.
— Может быть раньше, когда она не обманывала тебя и говорила правду. Она и тебе обещала скорую смерть, но ты всё ещё жива, вопреки её пророчествам, потому что мы сильнее нашего проклятия, мам. И её пророчеств. К тому же, она не заслуживает никакого доверия. Забыла, что случилось после того, как ты ей в последний раз поверила? Она обманула тебя и попыталась нас убить! И после этого ты ей всё ещё веришь? Я — нет!
Взглянув на него, Кэрол выдавила из себя улыбку. Как ей хотелось в это верить, в то, что Габриэла обманула… Но почему-то она верила словам старухи, даже после её предательства… Может быть, потому что привыкла ей верить, каждому слову, которое всегда оказывалось правдой. А может не поэтому.
Заехав по пути в кафе, они взяли еды с собой и продолжили путь, не задерживаясь.
Кэрол чувствовала себя разбитой и усталой из-за бессонной беспокойной ночи. Сердце больно ныло в груди, руки мелко дрожали. Она не могла успокоиться. Ей хотелось плакать, и глаза то и дело наполнялись слезами.
— Успокойся, мам. Ты опять впадаешь в панику. С папой будет всё хорошо. Да, кстати, как у тебя с Нолом? — беспечно поинтересовался он, пытаясь не показать своего истинного отношения к тому, о чём спрашивал. — У вас уже… всё было?
Кэрол мучительно покраснела, не отрывая взгляда от дороги.
— Нет. Мне пока нельзя.
— Что-то долго, — мальчик ухмыльнулся. — Скажи честно, мам… Тебе больше не хочется с ним встречаться?
— Ну почему же… хочется. Просто я немного отвыкла от него… Мне нужно немного времени.
Патрик тяжело вздохнул.
— У нас два варианта — или любить, или убить. Только убивать придётся сразу обоих, не только Нола, но и Иссу. Но убить их ты не захочешь, да я и сомневаюсь, что мы сможем с ними справиться… Вряд ли нам по силам их одолеть. Разве что, если я опять превращусь в то существо…
— Нет, сынок, — перебила Кэрол. — Давай раз и навсегда закроем тему об убийстве.
— Тогда тебе придётся его любить и удерживать и дальше от мести папе. А раз так, то ты должна сделать всё для того, чтобы Нол не догадался, что ты папу всё ещё любишь. Пусть думает, что ты любишь его.
— Я не могу его обманывать, — подавленно шепнула Кэрол. — Он этого не заслужил.
— Тебе придётся его обманывать, чтобы он не убил папу. Не будь такой щепетильной и не делай глупости. Все всегда обманывают друг друга, подумаешь!
— Я буду его любить… почему нет? — прошептала Кэрол. — С папой я быть всё равно не могу. А быть одна тоже не хочу. Всё хорошо, Рик, не думай об этом.
— Я не хочу, чтобы ты была несчастна.
— Я никогда не буду счастлива, пока все мои дети не со мной. Это невозможно.
— Просто не думай пока об этом. У них сейчас всё хорошо. Это главное. А мы должны сейчас думать о своих проблемах.
Кэрол лишь кивнула.
Они ехали уже полтора часа, когда вдруг услышали знакомый голос.
— Наконец-то! Болли, ты должен вернуться, немедленно!
Потрясённая Кэрол от неожиданности чуть в кювет не влетела. Выровняв машину, она притормозила и съехала на обочину.
— Луи! — воскликнул Патрик поражённо. — Не может быть! Ты жив?
— Конечно. Я же говорил, я не могу покинуть этот мир, не передав тебе мою силу.
— Но… как? — прохрипела Кэрол. — Тебе же пол головы снесло!
— Да. Тело стало непригодным… но я смог воплотиться, благодаря тебе, Болли… Ты мне показал, как это делать. Что это возможно. И я тоже смог… воплотиться через это тело. Я, наконец-то, стал сам собой. И, оказывается, я могу существовать в этом мире не только в человеческом теле. И ты тоже можешь, мой мальчик. Осталось только найти способ, как открыть доступ к этому миру таким, как мы. Возвращайтесь.
— Ты хотел убить маму, — прошипел с ненавистью Патрик. — Ты предатель! Я тебе больше не верю!
— Не горячись, сынок… давай всё обсудим.
— Да пошел ты! И я тебе не сынок, понял? И мы не вернёмся к тебе. По крайней мере, не сейчас. Когда вырасту, я приду, чтобы забрать твою силу, чтобы ты смог уйти.
— Болли, всё изменилось. Я теперь могу не уходить. Человеческое тело мне больше не обуза, я свободен от этой никчемной дряхлой плоти. И я могу существовать здесь, будучи сам собой. Конечно, я передам тебе свою силу, но уходить мне теперь нет необходимости. Я останусь, чтобы помогать тебе, служить, ты будешь моим господином. И вместе мы выпустим в этот мир других, таких как мы…
— Но для чего?
— Как для чего? Нам не придётся больше по одной затаскивать в наш мир эти человеческие души, мы просто придём сюда и будем брать, сколько захотим. Этот мир будет нашим.
— А как же люди? Что будет с ними?
— А они будут питать нас своей энергией…
— Хватит, Рик, не разговаривай с ним! — Кэрол рванулась с места, снова выезжая на дорогу. — Оставь нас в покое, Луи!
— Заткнись, ты вообще никто… пыль…
— Сам заткнись, моя мама не пыль! — разозлился Патрик. — Отстань от нас, убирайся! Или я убью тебя! Я сильнее!
Кэрол в ужасе бросила взгляд на мальчика, услышав, как что-то глухо, едва слышно заклокотало у него внутри. Неестественный, ни на что не похожий звук, страшный и угрожающий. Кэрол испуганно схватила Патрика за руку и с силой сжала.
— Нет, Рик! Остановись!
Мальчик повернулся к ней, и звук прекратился.
— Пожалуйста… не надо, — не скрывая своего ужаса, выдавила она.
И только тогда заметила, что Луи умолк, и его присутствия она больше не ощущала.
— Он ушёл, — удивлённо сказал Патрик. — Испугался? Как думаешь?
— Не знаю. Думаю, дальше мы уже не поедем, — Кэрол открыла бардачок и поспешно пошарила в нем рукой. Вытащив карту, она торопливо её развернула и стала изучать.
— Вот! — она ткнула пальцем в бумагу. — Неподалёку есть мотель, остановимся там. Узнаем, что нужно, и возвращаемся.
Патрик кивнул, наблюдая за ней. Не став возиться с картой и складывать, Кэрол нервным движением просто перекинула её через плечо, забросив на заднее сиденье. Мальчик успокаивающе положил ладонь ей на коленку.
— Мам, всё хорошо. Не надо так нервничать.
— Я думала, мы избавились от него! — с досадой отозвалась Кэрол. — Сомневаюсь, что он оставит нас в покое. Час от часу не легче!
— Не бойся его. Видишь, он удрал. Он боится меня. Я сильнее его. Пусть только сунется.
Кэрол подавлено промолчала.
— Ты такой же, как он. Я боюсь, что он тебя убедит… Ведь ты на самом деле другой, сынок. Мы должны это признать. А вдруг ты изменишься, станешь таким, как он… будешь думать так же. Если у него получится убедить тебя сделать то, что он хочет — протащить сюда таких, как вы…
— Не переживай, мам. Не убедит. Ну и что, что я такой, как он? Он для меня никто. Я люблю тебя и папу, дедушку и Рэя, лисят и Келли. Нет, я никогда вы пущу сюда всяких там монстров. Наоборот, я буду вас защищать. Если Луи не захочет убраться отсюда восвояси, я его просто убью, когда заберу его силу. И больше не вытащу сюда никого и никогда из таких, как он… и я. Наоборот, буду защищать наш мир, чтобы ни одна тварь сюда больше не пролезла.
Кэрол улыбнулась, бросив на него нежный взгляд.
Вскоре они уже припарковались у мотеля и сняли комнату.
В номере было холодно, но хозяин мотеля жарко растопил камин, и тепло быстро наполняло помещение, разгоняя холод. Закутавшись в пледы, Кэрол и Патрик сидели в креслах у камина и, наблюдая за огнем, попивали горячий шоколад, которым услужливо угостил их вежливый хозяин.
— Хорошо здесь, правда? — Кэрол улыбнулась. — Так уютно.
— Ага. Прикольно, — согласился Патрик.
На просторной кровати под одеялами хозяин положил две грелки, чтобы уставшие путники могли с комфортом отдохнуть в тёплой постели, не дожидаясь, пока она нагреется от камина.
Не снимая свитера и джинсы, Кэрол и Патрик залезли под одеяло и удобно устроились на мягких больших подушках. Разглядев в глазах Кэрол затаённый страх, мальчик взял её за руку.
— Не бойся… всё будет хорошо.
Кивнув, Кэрол вздохнула и закрыла глаза. Как бы не было страшно, они должны узнать правду о Джеке.
«Пожалуйста, Господи, пусть с ним всё будет хорошо! — взмолилась про себя Кэрол.
«С ним всё будет хорошо», — отозвался в её голове голос Патрика, и мальчик крепче сжал её ладонь, не выпуская из своей руки.
***
— Джек! Джек, просыпайся!
Медленно Джек разлепил тяжёлые веки и непонимающим взглядом уставился на склонившегося над ним Зака.
— Какого хрена ты меня трясёшь? — прохрипел он недовольно. — Мне больно… Как ты сюда прошёл?
— Начальник разрешил. Как ты?
— Хреново, разве не видишь? Эти ублюдки на мне живого места не оставили, — Джек поморщился, потом вздохнул и скользнул взглядом мимо Зака, в окно. — Зачем ты меня разбудил? Мне снились Кэрол и Патрик. Такой реальный сон был… как по-настоящему. Как будто они пришли ко мне. Как думаешь, они на самом деле ко мне приходили? Мне кажется, это был не просто сон…
— Я не знаю… — раздраженно и нетерпеливо отозвался Зак. — Сейчас не до снов, Джек… У меня плохие новости.
Джек снова перевёл на него взгляд.
— Твой отец пришёл в себя.
— Слава Богу! — Джек на мгновение облегчённо прикрыл глаза и улыбнулся. — Разве это плохие новости?
— А чего хорошего? Меня к нему на пушечный выстрел не подпускают, не успел он открыть глаза, так прокурору первому об этом доложили, он уже там, а меня и никого из наших велено к нему не пропускать. Если старик откроет рот… тогда всё пропало.
Отведя взгляд, Джек грустно промолчал.
— Что ты молчишь? — взорвался Зак. — Говорил я тебе, надо было избавиться от него, пока возможность была! Старик тебя похоронит на решётками! Мы ничего не сможем сделать, если он скажет, что стрелял ты! Как ты мог это допустить? Говорил я тебе, надо было сделать так, чтобы он не очнулся! Какого хрена ты расклеился так не вовремя? Ты же сам меня всегда учил, что всё надо доделывать до конца, даже убийство! Да что с тобой происходит?! С каких это пор ты вдруг стал такой жалостливый, да ещё так не во время? Оставайся ты сам собой, уже бы все проблемы решили! От старика бы избавились, и спокойно вышел бы на свободу. Прижали бы Рэя — и Кэрол бы с Патриком уже вернулись. А ты сидишь здесь и всех жалеешь! Зачем? Тебя никто не пожалеет, поверь мне!
— А ты бы убил своего отца? — тихо сказал Джек ледяным тоном, не отрывая от него неподвижного хмурого взгляда.
— Я — не ты! Начнем с того, что я бы в него и не стрелял! Так что не сравнивай! Я и мать свою бы в могилу сводить не стал, как ты! Я много чего не стал бы делать из того, что делал ты! Но это не значит, что я тебя осуждаю или не поддерживаю! Ты знаешь, что бы ты не делал, я всегда был с тобой заодно. И буду. И сейчас твоя былая жёсткость не помешала бы! Ты не вовремя решил измениться! Давай решим сначала все проблемы, как привыкли, а потом можешь становиться добрым и хорошим, сколько захочешь!
— Не ори, у меня от тебя голова разболелась, — сморщился Джек, отворачиваясь.
Сердито насупившись, Зак уселся на стул и скрестил руки на груди.
— Ладно, со стариком всё равно уже ничего не поделаешь. Что будем делать теперь? Ты продумал этот вариант?
— Да. Я не хочу сгинуть в тюрьме или отправиться на казнь. Не хочу такого позора. Такого поражения. Я не позволю запереть себя в клетке или казнить…
— И что ты предлагаешь? — настороженно спросил Зак, разглядывая его, ещё больше нахмурившись.
— Помнишь Куртни Мэтчисон? — губы Джека тронула нежная улыбка.
— Конечно, — недоуменно ответил Зак.
— Удивительная была женщина. Такая сильная. Отважная. Знаешь, я запомнил её именно такой. Несломленной.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу, чтобы меня запомнили таким, каким я был всегда — не знающим поражений. Сколько раз меня пытались убить… сломить. Не смогли. И не смогут. Я останусь сильным. До конца. Как Куртни.
— Так, мне не нравится, что ты задумал, если я правильно тебя понял.
— Я всегда считал самоубийство слабостью. Поэтому мне это не подходит. Лучше пусть меня убьют, как всегда пытались. Мне всегда именно так и представлялась моя смерть.
Зак угрюмо молчал, опустив голову и разглядывая руки.
— Когда-то меня попросила об этом Куртни. И мне пришлось сделать это для неё. Мне было очень тяжело, я был к ней привязан. Но я не смог отказать ей в последней просьбе, я взял на себя этот невыносимо тяжёлый для моей души грех. Ты тоже сможешь. Ведь ты мой друг.
— Нет, Джек.
— Да. Не обязательно делать это самому. Просто организуй. И всё. Пусть все подумают, что до меня добрался один из моих врагов. Никого это не удивит, все знают, сколько раз меня пытались убить. Как знают о том, что в последнее время на меня кто-то объявил охоту. Я всегда знал, что не проживу долго. Чувствовал. Ты же знаешь, какая у меня интуиция… Никогда она меня не обманывала, — Джек печально улыбнулся.
— Ты просто захандрил в этих стенах, Джек. Это ещё не конец. Неужели ты готов сдаться?
— Нет, не готов. И не собираюсь. Именно поэтому я тебе обо всём этом сейчас говорю.
— А что с этими тремя ублюдками? Их ты тоже пожалеешь, как стал всех теперь жалеть? — Зак фыркнул, не удержавшись.
— Нет уж… это уже выше моих сил. Убить их, да так, чтобы все запомнили, что случается с теми, кто возомнил, что может так со мной обойтись, — губы Джека скривились от негодования и ярости.
Зак расплылся в довольной улыбке.
— Ну вот, другой разговор! Наконец-то! А то я уже стал подумывать, что вместо тебя двойника твоего мне подсовывают, а настоящего Джека Рэндэла спрятали!
— Да нет… я, конечно, пересмотрел свои взгляды на некоторые вещи, но не настолько и далеко не на всё, — Джек усмехнулся. — Иди, Зак. Разузнай, какие там мой отец показания дал. Не тяни. Я хочу знать.
— Надеюсь, этому старому ослу отшибло память, или язык и руки отнялись, чтобы сказать и написать ничего не смог! — Зак поднялся. — Ты пока ещё не вставай, врач сказал, тебе нельзя. Я передам тебе маляву. Давай, выздоравливай.
Зак коснулся его плеча, с болью в глазах поймав его взгляд, отвернулся и вышел из палаты.
Джек проводил его задумчивым взглядом, гадая, как поступит отец. Он не знал.
Зато был уверен, что смерти матери отец ему так и не простил. А теперь он пытался убить и его, отца, который выжил только каким-то чудом. Отец не пожалел Кэрол, отправив на казнь, не пожалел его, Джека, зная, как он ее любит, не пожалел даже Патрика, обрекая его маму на смерть. Отец мог быть таким же жёстким и безжалостным, как и он, Джек. Они одного поля ягоды, одинаковые. Не прощали и не жалели. Они стали друг другу врагами. И оба своих врагов не жалели. Никогда. Джек не пожалел его, пытаясь с ним расправиться, и не рассчитывал на то, что отец поступит с ним иначе. Они сцепились между собой и, похоже, проиграть в этой схватке предстоит ему, Джеку.
Отвернувшись, Джек закрыл глаза, вспоминая Кэрол и Патрика. Сердце его заныло от тоски.
Он видел их во сне, и этот сон казался таким реальным. Словно они пришли к нему, догадавшись, что с ним случилась беда. Может, они узнали, что смерть его близко, потому и пришли? Они же всегда говорили, что чувствуют смерть, видят её заранее.
«Бросили меня, — с упреком подумал он, и глаза его вдруг защипало от слёз. — Предатели. Я вас так любил. Вы были смыслом моей жизни, самым дорогим… Пришли посмотреть, как я подыхаю? Радуетесь, что я от вас, наконец-то, отстану? Променяли меня на этого урода… Ладно, Кэрол, она женщина, но ты, сынок… ты…».
Душа его разрывалась от боли. Хотелось кричать. Но он стиснул зубы, как всегда, загоняя выступившие слёзы обратно, как никогда вдруг ощутив свое одиночество. Кому он нужен? Никому. Даже сын не хочет его больше знать, предпочтя ему любовника Кэрол. Есть ли в этом мире хоть один человек, кто заплачет о нём, если он умрёт? Может быть, Шон… и то, потому что не знает, что это он сгубил мать. Знал бы — возненавидел, как остальные.
«Ты никогда никого не жалел, — так бы сказала ему Кэрол, он даже услышал это в своем воображении. — А теперь жалеешь сам себя и ждёшь, что тебя пожалеет кто-то ещё?».
И может, она была бы права, сказав ему так.
***
Джордж Рэндэл был очень слаб, в голове его путались мысли, сознание было нечётким, слабым.
Он пытался сосредоточиться на сидящем перед ним Стэном Кларком, прокурором, которого он знал лично, на вопросах, которые тот задавал.
— Вы помните, что произошло? — напирал он.
— Мне сказали, я долго был в коме… У меня в голове как будто туман. Помогите мне вспомнить, если хотите, чтобы я ответил на ваши вопросы.
— Вы были в суде. Вашу невестку, Кэролайн Рэндэл, приговорили к смертной казни. Вы помните?
— Да-а, припоминаю. Было такое, — Рэндэл чуть кивнул.
— А что произошло потом?
— Что произошло потом? — слабо повторил Джордж, сосредоточив на прокуроре свой взгляд.
— Вы меня помните? — решил зайти с другой стороны тот.
— Да. Вы Стэнли Кларк, окружной прокурор. Мы столько раз пересекались в суде, я вас не забуду даже после комы, — губы Джоржда тронула приветливая улыбка.
— Это хорошо. Я боялся, что у вас после такой продолжительной комы могут возникнуть проблемы с памятью.
— С моей памятью всё в порядке. Просто ей нужно немного помочь… Расскажите, что происходит и чего вы от меня хотите, и я постараюсь дать ответы на ваши вопросы.
Прокурор кивнул, довольный, что старик в здравом рассудке и идёт на контакт. Он опасался худшего, когда сломя голову примчался в больницу после того, как ему сообщили, что Рэндэл-старший пришёл в сознание. Было очевидно, что старик дезориентирован, как объяснили врачи, и это нормально в его состоянии, плохо соображает и возможны проблемы с памятью, но в целом с его головой было всё гораздо лучше, чем следовало ожидать.
— В вас стреляли, вы помните?
— В меня стреляли? — брови Рэндэла сошлись на переносице. — Я помню звук выстрела… да… действительно стреляли.
— Кто? — прокурор вперил в него горящий нетерпением взгляд.
Джордж заглянул в его возбуждённо сверкающие глаза, потом отвёл взгляд, ещё больше хмурясь.
— Я вышел из зала суда… за Джошем Муром… а потом прогремел выстрел.
— Правильно! — торжествующе воскликнул прокурор и подскочил с места. — Этим выстрелом Мур и был убит. А потом был ещё один выстрел, уже в вас, помните?
— Да… помню, — Джордж вдруг растерянно оглянулся, скользя взглядом по палате, потом остановил его снова на Кларке. — А мой сын ещё не пришёл? Ему сообщили, что я очнулся? Почему он до сих пор не пришел? Почему здесь вы?
— Ваш сын не придёт.
— Как не придёт? Почему? Он что, всё ещё на меня сердится? Знаете, мы повздорили в суде… я хочу его видеть. Попросите его прийти.
— Джек Рэндэл в тюрьме.
— В тюрьме?
— Конечно. Он убил Джорджа Мура и стрелял в вас. Разве вы не помните?
— Но с чего вы это взяли? Кто вам это сказал?
— Никто. Поэтому я здесь и спрашиваю у вас.
— А у Джека вы спросить не пробовали? Он что, сказал, что это он?
— Нет, конечно! Он пытается всё спихнуть на своего телохранителя. Но мы знаем, что это не так…
— Раз вы знаете, зачем тогда пришли ко мне?
— Нужны ваши показания. Вы готовы их дать? Вы помните, кто в вас стрелял?
— Конечно. Это был Хок. Он стоял рядом с Джеком.
Прокурор побледнел.
— Но это же просто бред… Стрелял Джек!
— Ошибаетесь. Это был Хок. Я точно помню. Разве вы не будете записывать мои показания?
— Вы уверены? — прохрипел Кларк.
— Что вы от меня хотите? — простонал старик. — Вы спросили — я ответил! Мой сын в меня не стрелял, зачем?! Вы спятили, что ли? Он любит меня. И я его. Да, мы иногда не ладили, но не до такой же степени, чтобы друг друга убивать! Совсем уже спятили! Я устал… позовите доктора… мне нехорошо…
Кивнув, прокурор вышел на негнущихся ногах, так и не записав показания.
«Надеюсь, ты сейчас сдохнешь! — подумал он про себя, — А я сделаю вид, что не слышал ни слова из того, что ты сейчас сказал!».
А Джордж Рэндэл, поменявшись в лице, проводил его вдруг прояснившимся взглядом, умным и проницательным, который выдавал, что он гораздо лучше себя чувствует, чем показывал. Потом хмыкнул, ухмыляясь.
«Болван! — подумал он. — Возомнил, что тебе по зубам сожрать моего Джека? Подавишься!».
***
Кэрол и Патрик поспешно возвращались назад, в мотель, где оставили своих спутников.
То, что они узнали, заставило их сломя голову броситься назад.
Они уехали, чтобы узнать, что произошло с Джеком и грозит ли ему какая-нибудь опасность, а узнали, что Луи жив и не намерен был их отпускать, собираясь во что бы то ни стало вернуть Патрика. А люди Габриэлы под предводительством её преемницы объявили на них настоящую охоту, уверенно идя по их следу. Они были в ярости из-за того, что Габриэла убита вместе со своими спутниками, жаждали мести и расправы.
Сердце Кэрол было наполнено ужасом. Они с Патриком увидели, что эти фанатики делают с проклятыми. Они были безжалостны, вырезая, расстреливая целые семьи, не щадя даже детей. Но самой главной целью для них был Патрик. В нём они видели источник нависшей над всем миром угрозы. И число этих самопровозглашённых «спасителей мира» росло с каждым днём. С ними были благословенные, потому ни Кэрол с Патриком, ни даже Луи не могли их увидеть, отследить. Зато сами эти фанатики довольно успешно их преследовали. Кэрол и Патрик узнали об этом только благодаря мёртвым, которые их сразу же предупредили об опасности, и Мэтт среди них был первым.
Десять хорошо вооружённых «спасителей», и среди них благословенный, уже были рядом и шли их убивать. Шли в мотель, где ждали Тим, Исса, Торес и Кален.
Кэрол с Патриком, как могли, мчались обратно, чтобы успеть опередить убийц и предупредить об опасности ничего не подозревающих друзей.
— Быстрее, мам! — нервничал мальчик. — Не успеем! Не успеем!!!
Кэрол прибавила газу, вцепившись дрожащими от страха руками в руль, молясь о том, чтобы не наткнуться на патруль. Тогда они уж точно ничем не смогут помочь своим друзьям…