Оказалось, что это существо не спит.
Оно могло долго лежать неподвижно, если надо было, например, когда Кэрол спала, но оно не спало. Даже его глаза никогда не закрывались. У них действительно не было век, даже скрытых, которые могли бы появляться в случае необходимости.
Когда Кэрол легла вечером в постель и позвала его с собой, он с готовностью разместился рядом, поджав длинные ноги, и даже позволил себя обнять.
Прошел день, наступила ночь, а он не менялся, отчего Кэрол становилось всё страшнее.
— Сынок, возвращайся, пожалуйста. Они ушли, нам больше ничего не угрожает, — всё время молила она. Но её просьбы ни к чему не привели. Отчаяние всё больше охватывало Кэрол, которая не понимала, что происходит и что делать.
Луи появился один раз, неожиданно окликнув её.
— Что тебе опять надо, старая мразь? — огрызнулась Кэрол, после чего он снова исчез и больше не появлялся.
Растопив посильнее камин, Кэрол лежала под одеялами и никак не могла согреться, измученная пребыванием в подвале, и молилась о том, чтобы не заболеть. Патрик безмолвно лежал рядом, прижимаясь к ней, тоже под одеялом, хотя и не мёрз. И, несмотря на то, что он был рядом, Кэрол охватило чувство невыносимого одиночества, словно она осталась одна во всем мире, всеми покинутая, даже Патриком. Одна против всех врагов и бед.
Что дальше?
Пока Патрик такой, проклятые вряд ли вернутся. Но остановит ли это фанатиков? Что делать, если теперь нагрянут они под защитой благословенного? Как защититься? Никак. Надо уходить. Но куда идти, пока Патрик в таком состоянии? Разве они могут вот так показаться людям?
Кэрол пыталась призвать Хьюго, решив, что нужно уходить немедленно, но, к её недоумению, у неё не получалось. Звала других мёртвых — тоже самое. При этом она не чувствовала, что её дар заблокирован благословенным. Но почему тогда не выходит? Её блокирует Патрик? Или она утратила вдруг свои способности и силы? Или это что-то другое?
Получалось, что уйти пока возможности нет. Проводника у них не было, да и Патрика вести к цивилизации в таком виде нельзя. Значит, пока оставаться здесь и защищаться — другого выхода нет.
Кэрол нашла в гараже несколько капканов и, повозившись с ними, расставила перед домом, присыпав снегом. Не бог весть какая защита, но всё же. Если хоть один или двое наступят на капкан, считай, обезврежены. И, главное, самим в них не попасться.
Последний капкан она поставила прямо у крыльца перед ступеньками.
Патрик наблюдал за ней, не принимая участия, сидя прямо на ледяном крыльце.
— Ты запомнил, где капканы? — обратилась к нему Кэрол.
Он кивнул.
— Всё равно без меня не выходи!
Повернувшись к нему, она сказала:
— Ты понял?
На этот раз он не ответил, смотря куда-то в сторону. И вдруг быстро поднялся, напряжённо застыв.
Кэрол обернулась, испуганно задержав дыхание. И тут же вскочила, хватая лежащее на ступеньке крыльца ружьё.
Всего в десяти шагах от них, между деревьями, неподвижно застыли пятеро крупных волков, впившись в них голодными взглядами. Вернее, в неё.
Вскинув ружьё, Кэрол медленно отступила и поднялась на ступеньку.
— Патрик, иди в дом, — велела она, не отрывая взгляда от волков.
И выстрелила, не целясь ни в одного из них, надеясь спугнуть их звуком выстрела, который прозвучал оглушительно в этой тишине, разносясь эхом далеко вокруг.
Поджав уши и хвосты, волки развернулись и бросились обратно в лес.
Опустив ружьё, Кэрол поднялась по ступенькам и остановилась возле возвышающегося над ней Патрика, который продолжал стоять неподвижно и смотреть туда, где скрылись волки.
— Всё хорошо, они ушли, — она погладила его по руке. — Пойдем в дом. Лучше нам не выходить.
С удивлением она увидела, как ярко горят его глаза алым светом.
— Рик? — настороженно позвала она.
И вдруг он согнулся пополам и, коснувшись ладонями досок, мощным движением оттолкнулся ногами в резком прыжке. Кэрол ошеломлённо обернулась и успела заметить, как он приземлился не меньше, чем в пяти метрах от крыльца и бросился дальше, в лес, всё также по-звериному преодолевая расстояние невероятными скачками.
— Рик! — закричала она, сбегая с крыльца, позабыв о больной ноге. — Рик!!!
Её отчаянный крик разнёсся далеко, медленно растворившись в пространстве тоскливым эхо.
Из груди Кэрол вырвался стон. Патрик исчез.
Припадая на больную ногу, она рванулась в дом.
В спальне в шкафу она отыскала небольшой походный рюкзак, который уже попадался ей на глаза при осмотре содержимого полок, также взяла теплую шапку, варежки и куртку. Шапку она сразу натянула на голову, варежки сунула в рюкзак, а куртку набросила на плечи и завязала рукава на груди. Она большая, идти в ней не удобно, но Кэрол была уверена, что в собственной куртке замёрзнет. Она зашила разорванную ткань на спине, но та сама по себе вряд ли была достаточно теплой для длительного пребывания на морозе.
Кинув в рюкзак ещё пачку печенья и бутылку с водой, Кэрол сверху положила побольше патронов и, закинув ружьё на плечо, поспешно вышла из дома и пошла в гараж. Там она схватила метлу и, отыскав взглядом топор, отделила с его помощью черенок от прутьев, сделав себе посох. Потом быстро надела снегоходы и вышла из гаража.
Опираясь на посох, она подошла к деревьям и приостановилась.
— Рик! — закричала она в слабой надежде, что он её услышит и вернётся.
Её надежда не оправдалась, поэтому она решительно зашагала по его следам.
Погода была ясной, высоко стояло солнце. Кэрол не планировала уходить далеко, рассчитывая вернуться обратно по следам. Рик не мог убежать далеко. Он вернётся. Ведь это всё ещё был он, её мальчик. Он понимал, что она будет напугана, будет переживать. Он не бросит её.
У неё создалось впечатление, что он побежал за волками, но она гнала прочь это предположение. Этого не может быть. Зачем ему волки? Может, он мог питаться их энергией тоже? Но волки опасны. Неизвестно, сколько их там, какая стая.
Страх подгонял её, кровь шумела в ушах, Кэрол торопилась, стараясь не замечать боль в ноге, которую пыталась облегчить с помощью посоха. Каждые сто метров она звала его, и с каждым разом в её голосе слышалось всё больше отчаяния. Она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать.
«Ничего, не паникуй, — твердила она сама себе. — Он никуда не денется. Не уйдет далеко. Не заблудится, по следам найдет дорогу назад. Побегает и вернётся. И волки его не тронут. А даже если и полезут, он ведь отодвинул холодильник, даже не прикасаясь… он сможет защититься. Сможет».
Но сможет ли, если их будет много, если нападут стаей?
— Рик! — завопила она, охваченная страхом.
Остановившись, она огляделась, перенеся вес на посох и поджав больную ногу.
Вокруг были деревья, хижина давно уже исчезла из вида. Как далеко она ушла?
Устало упав задом в снег, она перевела дух, решив передохнуть несколько минут.
Боль в ноге сразу стала как будто увеличиваться, словно давая понять, что пора остановиться.
Кэрол снова огляделась, на этот раз с опаской. Горло сдавил страх. Она беспокоится о Рике и только сейчас подумала о собственной безопасности. Волки поблизости. И здесь, в лесу, на их территории ей вряд ли удастся спугнуть их своим ружьём.
Скользя настороженным взглядом вокруг, Кэрол пыталась отогнать охвативший её страх.
Внутренний голос говорил, что нужно вернуться.
Но материнское сердце кричало, что надо идти вперед. Она не могла бросить в лесу Патрика. А вдруг он заблудится? Вдруг на него нападут волки? Уйти и оставить его здесь — нет, это было выше её сил. Выше всякого страха и чувства самосохранения. Она колебалась лишь мгновение.
Решительно поднявшись, она зашагала дальше по следам, продолжая выкрикивать его имя.
— Что ты горло рвёшь, ненормальная? Он и так тебя слышит. Слышит твои мысли.
Кэрол резко остановилась.
— Луи!
— Хм, уже не старая мразь, разве?
— Где он, ты знаешь? Почему он убежал? Пожалуйста, если ты можешь, верни его обратно! — взмолилась она.
— Вернул бы, если бы ты не настроила его против меня и не убедила в том, чтобы он меня не слушался.
— Но где он? Ты знаешь? Почему он убежал?
— Охотиться. Ему нужна энергия.
— Ему подходит энергия животных?
— А почему нет? Какая разница?
— Я думала, вы питаетесь только человеческой энергией.
— Мы питаемся любой энергией. Это вы, люди, возомнили, что отличаетесь от животных, на самом деле — нет. Вы такие же животные, только самомнение у вас выше, чем у других видов в вашем мире. Энергия человека или энергия оленя — она одинаковая.
— Тогда почему вы питаетесь нами, нашей энергией, а не животных?
— А вас намного больше. Зачем нам трогать животных, которых и так всё меньше? Вы их сами жрёте и убиваете, если ещё и мы начнем, совсем скоро их не останется. Мы не хотим пока уничтожать ваш мир, он нам нужен. И ему только лучше станет, если вас, людей, в нем поубавится. Так что мы и дальше будем питаться только вами. А животные — это только экстренный случай, такой, как сейчас, когда людей нет.
— Патрик вернётся? Он сможет найти дорогу? А волки, их стоит опасаться?
— Опасаться стоит всего, пока он не обрёл достаточно сил. И я не знаю, вернётся ли он. Захочет ли. Ты должна пойти за ним и вернуть в хижину. Нельзя его оставлять без присмотра. Если на него наткнётся кто-нибудь их охотников… Короче, его ещё нельзя выпускать в мир в таком виде. Иди и забери его.
— Так я и иду! — огрызнулась Кэрол.
— Так ты его никогда не догонишь, если по следам идти. Я знаю, где он сейчас, и покажу, как срезать путь, чтобы успеть его там застать. Сворачивай направо.
Кэрол остановилась и повернула голову в том направлении. Брови её подозрительно сдвинулись над переносицей. Полная сомнений, она не спешила следовать подсказкам Луи. Что, если он хочет воспользоваться ситуацией и завести её куда-нибудь на погибель? Как можно верить тому, кто хочет от тебя избавиться? Никак.
— Солнце скоро сядет. Идти дальше по следам нет смысла. Ты только уходишь дальше от хижины, но не догонишь его. Он петляет, носясь по округе, и ты — тоже. Ты ещё и десятой части не прошла из того, что он уже пробежал. Или иди, куда я говорю, или возвращайся. Пойдешь по следам — здесь и останешься. Что будешь делать в темноте? Фонарь взяла? Здесь, в лесу, лампочки с наступлением темноты не зажигаются.
Сердце Кэрол заныло. А вот про фонарь-то она и не подумала! Но она и не собиралась ходить по лесу ночью, намереваясь вернуться до захода солнца. Она посмотрела на небо. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Да, идти дальше нельзя. Либо вернуться в хижину, и побыстрее, и продолжить поиски завтра на рассвете, если Патрик не вернётся, либо рискнуть и послушать Луи.
— Он отсюда всего в получасе ходьбы, если пойти напрямую. Я доведу вас до хижины коротким путем, успеете до темноты. Решайся, Кэрол, времени нет. Я знаю, ты мне не доверяешь. Но ты должна была уже понять, что безопасность Патрика для меня превыше всего и беспокоит меня в первую очередь. Избавим его от опасности, вернём в хижину, а потом продолжим нашу с тобой войну.
Ничего не ответив, Кэрол повернула направо.
Всё равно выбора у неё не было. Она не могла уйти, оставив Патрика в лесу. Если был хоть один шанс его вернуть, она не могла от него отказаться из страха за собственную безопасность и из-за недоверия к Луи. И она пошла туда, куда он повёл.
Стискивая челюсти, она едва сдерживала стоны от боли в ноге, которая становилась невыносимой. Она не знала, как она пойдет назад к хижине, и сможет ли вообще.
Сможет. Конечно, сможет. Главное — найти Патрика. А там и силы прибавится сразу от радости и облегчения. Вернутся домой, она поест, выпьет две кружки горячего чая и ляжет в теплую постель под толстое одеяло, согреется и расслабится. И больше Патрика на улицу не выпустит.
«Рик! Где же ты, сынок? Отзовись, ты меня слышишь?» — взывала она мысленно. — Пожалуйста, отзовись!».
Кэрол остановилась, когда путь преградили большие камни у подножия горы, и огляделась.
— Луи, куда дальше?
Он молчал.
— Луи?
Тишина.
Охваченная плохим предчувствием, Кэрол попятилась, скользя взглядом вокруг.
Она стояла в середине небольшого пространства, наподобие амфитеатра, между кромкой леса и горой. Она почувствовала опасность прежде, чем увидела. А увидела она многочисленные обглоданные кости между камнями, которые нельзя было заметить с первого взгляда. А потом откуда-то из-под камней до неё донеслось угрожающее рычание.
Кэрол сорвала с плеча ружьё, поворачиваясь на звук.
И обмерла, когда увидела, как на камнях один за другим появляются волки.
О, Боже, она что, оказалась в самом волчьем логове?
— Луи-и… — процедила она сквозь стиснутые зубы.
Не сводя мушки с ближайшего волка, она стала медленно отступать, осторожно, боясь оступиться. Если она упадет, волки уже не дадут ей подняться. Пальцы её судорожно сжимали ружьё, пытаясь преодолеть крупную дрожь.
Наклонив головы, они медленно двинулись вперёд. Рычание становилось всё громче. Сообразив, что они собираются напасть, Кэрол остановилась и, тщательнее прицелившись, выстрелила.
Тишину пронзил резкий визг, зверь, стоящий к ней ближе всех, упал, остальные на мгновение исчезли за камнями, но уже через минуту снова показались, выползая из укрытий, оглашая пространство оглушительным рычанием, которое, как показалось Кэрол, стало ещё громче и яростнее.
«Я погибла!» — промелькнуло у неё прежде, чем первый из волков прыгнул.
Она успела выстрелить, и даже попала. Волк дернулся в прыжке и, упав, скатился между камней, но остальных это уже не остановило. Спрыгнув на снег с камней, они медленно её окружили. Кэрол не знала, как охотятся и нападают волки, но уголком подсознания понимала, что как только прыгнет первый, за ним последуют и остальные. И она ничего не сможет сделать, даже если успеет выстрелить в первого.
Ружьё затряслось в слабеющих от охватившего её ужаса руках.
«Не может быть! — промелькнуло в её ошеломленном сознании. — В видении я была расстреляна, а не съедена волками!».
Господи, какая страшная смерть!
Она быстро крутилась вокруг своей оси, стараясь не упустить, кто нападёт первым, и всё равно была сбита с ног со спины. Пронзительно закричав, она упала в снег, выронив ружье. Придавив её своим весом, волк с рычанием впился зубами к горловину куртки и капюшон, в обмотанный вокруг шеи шарф, пытаясь добраться до неё. Кэрол завопила от боли и ужаса, когда множество зубов вонзились ей в руки и ноги, трепали куртку, пытаясь разорвать на куски.
И среди яростного рычания зверей она расслышала торжествующий сиплый смех…
И вдруг придавивший её зверь на спине исчез, послышался визг, зубы, терзающие её, отпустили…
Визг боли и яростное рычание заставили Кэрол вскинуть голову, чтобы посмотреть, что происходит, и она увидела, как один из волков вдруг подлетел в воздух, отброшенный в сторону мощным невидимым ударом, впечатавшим его в дерево с такой силой, что, коротко вякнув, зверь замертво упал в снег. Тут же уже лежало ещё три мёртвых зверя.
Остальные бросились врассыпную.
Кэрол увидела, как один из них в прыжке был остановлен и вжат в снег, словно кто-то схватил его и придавил к земле. Волк яростно сопротивлялся, оглашая воздух свирепым рычанием и яростным визгом.
И тут Кэрол увидела Патрика.
Перепрыгнув через её распластанное тело, он остановился перед извивающимся волком и присел в снег. Кэрол не могла видеть, что он делает, так как он был обращён к ней спиной, но уже догадалась. Рычание и визг оборвались. Не прошло и минуты, как Патрик отошёл от поверженного волка, и приблизился к другому, ещё живому, который тяжело дышал, неподвижно лежа в снегу. Зверь даже не пошевелился, когда Патрик присел рядом.
На это раз Кэрол могла видеть его лицо. Вернее, глаза, большие, ярко-красные, мерцающие, словно в них горело пламя. Он смотрел на волка, не прикасаясь, и хриплое дыхание того медленно затихло.
Так Патрик неторопливо обошел всех волков, которые не успели убежать, даже тех, кто к тому времени уже умер.
Кэрол не двигалась, продолжая лежать на снегу, не замечая холода, жгущего щеку, и наблюдая за Патриком. Она даже боли больше не чувствовала, всё в ней было подавлено шоковым состоянием, из которого ей и не хотелось выходить. Вот бы так и лежать, не чувствуя ничего — ни боли, ни страха, ничего…
Обойдя волков и высосав из них всю энергию, Патрик подошёл к ней.
Она почувствовала, как он, переворачивает её, отрывая от снега, и поднимает. А потом она как будто полетела над землёй. Он её куда-то понёс, сам, на руках.
«Не как холодильник, — промелькнуло в её отупевшем от шока сознании.
— Сынок… — выдавила она, разглядывая его из-под полуприкрытых век.
Он опустил голову, и она увидела его ярко-красные глаза. Сознание её стало мутиться, поплыло, эти глаза словно снова затягивали её куда-то… куда-то…
***
Кэрол пришла в себя в хижине, на кровати в спальне, заботливо укрытая одеялом.
Патрик сидел рядом поверх одеяла, поджав длинные ноги, и смотрел на неё.
За окном было темно.
Закрыв глаза, Кэрол вздохнула с облегчением и радостью.
Они снова в безопасной теплой хижине, лес, холод, волки остались снаружи!
Шок её прошёл, от него лишь осталось немного сомнения и неверие в столь чудесное спасение.
Может быть, ей всё это приснилось — лес, волки… Луи, заманивший её в смертельную ловушку?
Боль в покусанных ногах и руках дала знать, что никакой это не сон.
Приподнявшись, Кэрол с удивлением обнаружила, что переодета в пижаму, под которой чувствовала бинты, перетягивающие ноющие раны от укусов. Откинув одеяло, она приподняла штанины, разглядывая повязки.
— Сынок… — изумлённо она посмотрела на Патрика, на его длинные когтистые пальцы. — Это сделал ты? Переодел, перевязал?
— Нет, конечно, ты его руки видела? — вдруг раздался голос за приоткрытой дверью комнаты и, узнав его, Кэрол пораженно вскинула голову, не поверив своим ушам.
Высокая мощная фигура заполнила собой весь дверной проем. Взвизгнув от радости, Кэрол подскочила и, забыв о ранах и больной ноге, бросилась к появившемуся из ниоткуда мужчине.
— Исса! Вы здесь! Слава богу! — подпрыгнув, она обхватила его за шею, повиснув, и прижалась щекой к сильному плечу. Потом отстранилась и взглянула ему в лицо. Он невольно улыбнулся, смотря ей в глаза.
— Как вы нас нашли?
— Это Луи…
Улыбка сошла с лица Кэрол, когда она услышала это имя.
— Луи? — недоверчиво переспросила она. — Он вам сказал, где мы?
— Да. Ложись, ясноглазая, — взяв под руку, он подвёл её к кровати и посадил. — Неплохо тебя потрепали в лесу. Что с тобой там произошло? Я пришёл, а здесь никого… А потом гляжу… он из леса вышел и тебя несёт, всю в крови. Я подумал… что ты умерла.
— И умерла бы, если бы не Патрик. Он опять меня спас. Это волки… они напали на меня.
— А какого чёрта тебя понесло в лес? Как обычно, твоё шило, которое вечно тебя в жопу колет и не даёт посидеть спокойно на месте?
Кэрол рассмеялась, но смех получился совсем не весёлый.
— Я искала Патрика. Он убежал.
Исса покосился на безучастно сидевшее на кровати огромное существо.
— Мне кажется, он не из тех, о безопасности кого нужно волноваться… кем бы он ни был. Кстати… ты заметила, что он стал немного больше в размерах?
— Немного? — Кэрол горько усмехнулась, с болью смотря на Патрика. — Ну да… раза в три-четыре.
— А он… не опасен? — прошептал Исса, пытаясь не показать страха, который не отпускал с того мгновения, как он увидел выходящего из леса ужасного монстра с неподвижной Кэрол на руках. Он даже подумал, что этот монстр и убил её. Исса чуть не открыл по нему огонь, даже не подумав, что это Патрик, но ружьё было вырвано из его рук неведомой силой и отброшено в сторону. А монстр стремительно подбежал и, вытянувшись перед опешившим от ужаса мужчиной, оскалил острые длинные зубы и, наклонившись, вдруг прижался лысой головой к его плечу. И тогда Исса понял, кто был этим монстром. Ему понадобилось пару минут, чтобы прийти в себя, после чего он забрал у него Кэрол и, убедившись, что она жива, занёс в дом. Там он уже осмотрел и обработал её раны. Она была покусана, но ничего угрожающего жизни он не обнаружил. Она долго не приходила в себя, Исса уже начал волноваться, не понимая, в чём причина такого глубокого обморока. Патрик всё это время сидел рядом с ней.
— Я сейчас уколю тебе обезболивающее, — сказал Исса, изучая её внимательным взглядом. — И принесу поесть. Потом мы поговорим. У нас есть время.
Кэрол кивнула, послушно забираясь под одеяло.
— А где Тимми?
Исса отвёл взгляд.
— Я один.
— Как один? В смысле? — Кэрол резко выпрямилась, бледнея. — А что с Тимми?
— Его здесь нет. Он… уехал, чтобы всё подготовить к вашему приезду. Мы так решили. Я тут и без него справлюсь. Всего лишь забрать вас отсюда и привезти туда.
— Уехал? — голос у Кэрол внезапно пропал. — Я не понимаю…
— Так нужно было, Кэрол, — Исса отвернулся, выходя из комнаты. — Я сейчас вернусь.
— А Кален и Торес?
Исса приостановился.
— Калена мы отправили домой. А Торес… она поехала с Нолом, чтобы помочь всё подготовить к вашему приезду… ну, по женской части… привести в порядок дом, в котором вы будете жить.
Кэрол смотрела на него неподвижным взглядом на изменившемся застывшем лице. Потом кивнула, понимающе поджимая губы и опуская взгляд. Исса пристально смотрел на неё, ожидая ещё вопросов, но она замолчала.
— Кэрол… ты должна понять, — тихо проговорил он. — Ты слишком многого от него требуешь. Ты была с мужем, родила от него ребенка, но он всё равно тебя любил, не отказался, не прикасался ни к одной девушке… Он тебе доверял, а ты обманула его, предала, помирившись с мужем… Я понимаю, почему ты это сделала, ведь Рэндэл мог вытащить тебя из тюрьмы. Уверен, что жалела потом об этом, потому что он, как всегда, тебя обманул и не вытащил, а отправил в камеру смертников. Но это я понимаю! И не осуждаю, но — но! — потому что я не на месте Нола, и ты не моя женщина. На его месте я бы и половины не стерпел из того, что пытался стерпеть он. Я вообще не стал бы снова связываться с женщиной, родившей от другого, неважно по какой причине. Он любил и решил на всё закрыть глаза. Но это было слишком, Кэрол. Ты не можешь его осуждать и винить. Даже права не имеешь.
Она лишь снова молча кивнула, не поднимая глаз, разглядывая свои пальцы.
Вздохнув, Исса подошёл и сел на край постели.
— Эй, не надо так расстраиваться, — он с улыбкой подцепил пальцем её подбородок, поднимая вверх. — Посмотри на меня. Надеюсь, ты не собираешься плакать?
— Нет, — тихо ответила Кэрол, подняв на него сухие глаза. — Отплакалась.
Но и без слёз взгляд был переполнен болью, которую она не могла скрыть и которую увидел Исса. Подняв руку, он погладил её по щеке, утешая.
— Всё будет хорошо. Он остынет. Он любит тебя, никуда не денется. Ты же знаешь, какой он упёртый болван… Вот приедем в Израиль, он ещё к тебе прибежит, как обида поутихнет. Поймёт, когда обида и ревность глаза застить перестанут, что выхода у тебя другого не было, потому и уступила мужу, и что обманула, так как правду сказать не могла… Он поймет. И простит. Помиритесь, и всё у вас будет хорошо.
Кэрол слегка улыбнулась ему. Потом взяла за кисть, гладящую её по лицу, и сжала в ладонях.
— Спасибо тебе. Спасибо, что не бросил нас.
— Эй, он тоже вас не бросал! Просто, что нам тут вдвоём делать? Мы всего лишь разделились. Так обстоятельства сложились, что один из нас должен был ехать туда. Сложности возникли непредвиденные с вашим приездом в страну. Он сердится, вот и решили мы, что лучше ему поехать. И Торес я с ним отправил, мне она тут только мешать будет, а там пригодится, чтобы дом для вас подготовить. Всё совсем не так, как может показаться, так что ничего себе не выдумывай! А то погляди на неё, сразу скисла, как молоко! Никто тебя не бросал, ясно тебе? Я здесь, а я и он — это одно целое! Сегодня отлежишься, а завтра с утра поедем. Дороги замело, я на снегоходе только смог добраться. Машина далековато осталась, — он покосился на Патрика. — Только вот что с ним делать? Давно он такой?
— Два дня уже.
— Это проблема. И большая проблема. Ладно, я же обещал тебя накормить, — он поднялся. — Сейчас, я мигом. А потом всё расскажу… что к чему.
Кэрол проводила его задумчивым взглядом и устало опустилась на подушку. Повернувшись, она посмотрела на молчаливо наблюдающего Патрика.
— Что всё это значит, как думаешь? Зачем Луи сказал Иссе, где мы? Ни спроста. Ладно, сейчас всё узнаем.
Вздохнув, она прикрыла глаза, поддавшись на мгновение горьким чувствам, которые поднимались в ней, накатывая волнами, грозясь вырваться наружу слезами.
То, что Тим бросил их и уехал, потрясло её, став неожиданным ударом. Что же произошло? Почему он вдруг так решил? Ответ напрашивался сам собой. Торес. Только она могла ему всё рассказать. Но даже если и так… он мог порвать с ней, прекратив отношения, но не бросать их вот так на погибель, мог бы, как обещал, взять с собой в Израиль и уже там послать к чёрту. Но, наверное, всё не так, и она слишком много требует, как сказал Исса. С чего это он должен продолжать ей помогать, если решил с ней порвать? Её проблемы, в таком случае, это только её проблемы, он не обязан. Да, наверное, так и есть.
Кэрол ни на миг не поверила в то, что пытался ей тут разукрасить Исса, чтобы скрыть истинное положение вещей, что Тимми просто уехал, бросив их, а он, Исса — нет, остался, чтобы найти их и довести начатое дело до конца, помочь скрыться и устроиться в их стране.
— Правильно размышляешь, «ясноглазая»! — услышала она противный знакомый голос и надтреснутый мерзкий смех. — Бросил тебя твой благословенный, ещё и тюремщицу себе в утешение прихватил! Этот наглый еврей врёт тебе!
— Ты завёл меня в логово волков! — не сдерживая неприязни и негодования отозвалась Кэрол. — Убить меня хотел! Я тебе больше не верю, ни одному слову, так что можешь заткнуться. Тебя никто не слушает.
— Да, я хотел, чтобы ты, наконец, сдохла, как и положено тебе. И жалею, что Болли опять тебя спас. Только бесполезно это, и тебе лучше это понять и признать. Ты проклята, смерть уже схватила тебя своими костлявыми руками и не отпустит, как бы ты не уворачивалась. Тебе самой не надоело умирать? Смирись и умри, наконец, достойно.
— Пошёл ты! Лучше скажи, зачем ты сказал Иссе, как нас найти? Что на это раз задумал, старый ублюдок?
— У меня только одна цель — защитить Патрика. Проклятых вы к себе не подпускаете, кого мне ещё оставалось прислать, чтобы вы опять не заперлись в подвале? Я бы мог, конечно, прислать твоего мужа, но он слишком далеко, а этот еврей как раз поблизости ошивался, вас искал. Выходит, он был единственный, кто мог бы вас оттуда вывезти. С кем бы вы пошли. У меня не осталось другого выхода. Пришлось прислать к нему проклятого, который и рассказал ему, где вы и как вас отыскать.
— И Исса тебе поверил? — удивилась Кэрол.
— А что ему оставалось? — Луи неприятно хмыкнул. — Он не знал, где и как вас найти. И никогда бы сам не нашёл. Он остался один, без своего дружка, с которым поругался.
— Они поссорились? Ты врёшь! Они бы никогда…
— Они поссорились. Потому что твой благословенный не хотел тебя больше искать, а еврей был с ним не согласен. В результате один уехал, а другой остался. Хотя всё это показалось мне странным. Когда речь шла о том, чтобы вытащить тебя из тюрьмы, всё было наоборот — еврей не хотел в это ввязываться, а твой дружок был полон решимости тебя спасти. Вы, люди, странные. Так быстро меняете своё мнение и намерения, вас хрен поймёшь.
— Куда тебе понять, убогому, — фыркнула Кэрол.
— Ой-ой, какая умная, а сама-то хоть поняла?
— А что тут понимать? Всё ясно. Исса не хотел ввязываться в побег из тюрьмы, потому что не верил в успех и считал безрассудством. И уверена, пошёл на это не ради меня, а ради Тима. А сейчас… я знаю, почему он остался. Но тебя это не касается, старый урод!
— Потому что они с дружком решили поменяться бабами? — Луи издевательски рассмеялся. — Тим забрал Торес и уехал, а Исса остался, чтобы найти тебя…
— Не неси чушь! — огрызнулась Кэрол, пытаясь не обращать внимание на боль, которой отозвались слова Луи. Она замолчала, стискивая челюсти, но не выдержала и всё-таки спросила:
— Значит… это правда? Тим… сейчас с ней?
— А что такого? Тебе можно рога ему наставлять, а ему нет? Мстит он тебе сейчас по полной. Да ты и заслужила. Разве нет? Или и сейчас ждёшь, что он тебе верность хранить обязан?
Кэрол не ответила.
— Не переживай, ты всё равно уже труп. Пожалей парня, хоть оплакивать тебя не будет. Хотя… думаю, его совесть всё-таки помучает, когда до него дойдёт, что ты не к мужу своему сбежала, как он решил, и сдохла, когда он тебя бросил. И его дружок вместе с тобой.
— Что? — встрепенулась Кэрол. — Исса? О чём ты? Что это значит?
— Что сказал, то и значит. Он не благословенный, на него твоё проклятие действует, если ты забыла. Так что сдохнешь и его за собой утянешь. А ваш дружок-благословенный ещё локти кусать будет, что уехал, это я тебе в утешение говорю.
— Мерзкая тварь, ты опять надо мной издеваешься, да?
— Нет. Просто сдохни. Ты же сейчас, как утопающий, бьёшься, пытаясь выплыть, только всё равно сдохнешь, а всех, за кого пытаешься ухватиться, чтобы выжить, просто за собой утащишь. И чем больше ты сопротивляешься, тем больше людей погибнет по твоей вине.
— Я не верю тебе! Убирайся! Рик, прогони его!
— Ой, ну не надо! Я и сам уйду. Мне спешить некуда. Понаблюдаю ещё за твоим барахтаньем, повеселюсь, — он хрипло рассмеялся и умолк.
А Кэрол вжалась в подушку и зажмурилась, чувствуя, как по лицу всё-таки потекли слёзы. И вздрогнула, когда мокрой щеки коснулось что-то холодное, резиновое…
Наклонившийся Патрик нежно потёрся впалой костлявой щекой и её лицо, издавая странный, едва различимый звук, напоминающий ласковое ворчание.
— Спасибо, мой маленький, — улыбнулась Кэрол и обняла его, с любовью поцеловав в щёку. — Всё будет хорошо. Он просто пугает нас. Хочет, чтобы я отчаялась. Сдалась. Сломалась. Перестала бороться. Только этого не будет, чтобы ни случилось. Я тебе обещаю. А ты… ты же нас защитишь, правда, если что? Нельзя допустить, чтобы Исса погиб. Он остался ради нас, чтобы помочь. Не бросил нас. Мы должны его уберечь.
Патрик лишь молча кивнул.
— Кого это вы там должны уберечь? — раздался у двери весёлый голос Иссы.
Он вошёл в комнату, неся перед собой поднос с тарелками. Кэрол повернулась к нему.
— Тебя. Луи сказал, что мы с тобой умрём. Вернее, я умру и утяну тебя за собой.
Остановившись посередине комнаты, Исса с изумлением уставился на неё. Потом усмехнулся и двинулся дальше, опуская перед Кэрол поднос.
— Не утянешь, не переживай, силёнок не хватит… я вон какой здоровый, куда тебе?
Но Кэрол не улыбнулась в ответ, с тревогой смотря на него.
— Напрасно смеёшься. Я уже многих утянула… туда.
— Не слушай этого пса столетнего. Он пытается тебя запугать. От бессилия бесится, вот и тявкает. Если он ко мне прислал своего проклятого, чтобы я вас отсюда забрал, значит, он вообще ничего не может.
— Он прислал проклятых, но они все разбежались, когда Патрик превратился. Они боятся его, как огня. И Луи — не исключение.
— Вот и хорошо. Значит, твой малыш реально крут. Главное, что он на нашей стороне. Это-то и бесит старика, — Исса взял с подноса тарелку с разогретой тушёнкой и консервированными овощами и вручил Кэрол. — Когда ко мне пришёл это проклятый и сказал, что Луи хочет поговорить, я не поверил. Ведь когда я видел этого старика последний раз, он лежал с половиной башки. Но проклятый взял меня за руку… и я сразу узнал этот мерзкий голос. Как такое возможно, Кэрол?
Та вздохнула и, зацепив вилкой кусочек мяса, отправила в рот.
— Он не человек, — ответила она, уныло разглядывая еду в тарелке. — Я так понимаю, что он теперь в таком же виде, что и Патрик сейчас.
— Взамен того, что расскажет, как вас найти, он потребовал, чтобы я привез вас ему. Я, конечно, пообещал, но слово держать не собираюсь. Мы будем придерживаться ранее намеченного плана. Выбираемся отсюда и прямиком в Израиль. А теперь давай, рассказывай всё, что с вами приключилось, и как вы вообще тут оказались. Я ничего не знаю. Старик мне ничего не рассказал. Только, как вас найти и что делать с вами потом.
Кэрол всё рассказала. Исса слушал, с удивлением разглядывая её и энергично жуя, положив свою тарелку на колени. Несмотря на засевшие в сердце боль и тоску, Кэрол почувствовала, как страх и отчаяние отступают. Появление Иссы значительно этому поспособствовало. И чувство бесконечного одиночества больше не давило так. Она снова не одна. Он поможет, защитит. Вывезет их отсюда. Увезёт в свою далёкую страну, как и обещал.
Кэрол с благодарностью смотрела на него, чувствуя горечь и облегчение одновременно. Облегчение оттого, что он теперь снова с ними, а горечь — потому что он был один.
— Мне жаль, что вы с Тимми поссорились, — тихо сказала она, не поднимая глаз.
Он на мгновение застыл, изумлённо остановив на ней взгляд.
— С чего ты взяла, что мы поссорились? Мы не ссорились.
Кэрол посмотрела на него и покачала головой, давая понять, что врать бесполезно, что она всё знает. Исса вздохнул и подкатил глаза.
— Ой, ну ладно… немного повздорили. Ерунда. Мы даже не подрались.
— Лучше бы вы подрались. Когда вы дерётесь, вы не ссоритесь, а просто пар выпускаете… или раздражение. Вы поссорились из-за меня или… из-за Торес?
Исса с презрением фыркнул, бросив на неё возмущенный взгляд.
— Торес? Вот ещё! Было бы из-за кого! Вы здесь обе ни при чём! Мы поссорились из-за его ослиного упрямства!
— Он не хотел, чтобы ты оставался и искал нас, — тихо проговорила Кэрол, стараясь не показать свою обиду и боль.
— Нет, ясноглазая, я же говорю, всё не так. Мы договорились…
— Не надо, Исса. Я всё знаю. Всё. Даже про то, что он сейчас с Торес.
Исса озадаченно помолчал, явно не ожидая такого поворота и растерявшись.
— Откуда ты знаешь?
— Мой дар… разве ты забыл? — Кэрол грустно улыбнулась.
— М-да… хреновая штука, этот твой дар. Не только пользу приносит, но и вред. Мог бы и помолчать, когда нужно. Ну, ладно, сдаюсь. Да, он взбесился. Но я его понимаю и не виню. И ты должна понять, я уже сказал. Поставь себя на его место. Я бы вообще шею тебе за такое свернул.
— За что? За то, что хотела жить? Что не отвергла шанс, который мне пообещал муж? Что касается беременности, то залетела я ещё до этого, и не по своей воле. Аборты мне делать нельзя. В чём же моя вина? А когда вы вытащили меня из тюрьмы, я должна была рассказать Тиму о том, что уступила мужу, пошла с ним на перемирие ради того, чтобы спастись, а он в результате всё равно не сдержал слово? Да, не рассказала. Не захотела признаться в том, что была трусихой и предательницей. Если бы я ему рассказала, всё было бы иначе?
— Я не знаю. Но лучше бы он узнал это от тебя, чем вот так… И, возможно, всё было бы иначе. По крайней мере, он бы не перестал тебе доверять, знал, что ты с ним честна и откровенна, несмотря ни на что. Я же говорил тебе, Кэрол, ещё тогда, в больнице — не обманывай его. Не пытайся. Он с таким трудом поверил… так боялся поверить. И вот теперь…
Кэрол подавленно и виновато опустила голову.
— Я не хотела, чтобы так получилось. Не хотела причинять ему боль своей правдой. Надеялась, что он не узнает, и мы сможем быть счастливыми…
— Вы сможете, — смягчился Исса и взял её за руку, сжав сильными пальцами тонкую кисть. — Я не придаю значение нашей с ним размолвке, потому что знаю, он остынет, и мы помиримся. И вы — тоже. Когда ему больно, когда он злится, то становится невменяемым, ничего не слышит и не видит, готов всех разорвать. Даже меня. Но всегда наступает момент, когда ярость остывает, он успокаивается, и в основном жалеет о своём поведении в гневе. И в этом случае он пожалеет, когда остынет. Ему больно, Кэрол, он в ярости, ослеплён ревностью, ты не должна винить его в том, как он себя повёл. Сейчас ему кажется, что он тебя ненавидит, но это пройдёт.
— Почему ты так думаешь? — усомнилась Кэрол тихо.
— Потому что я его знаю.
Она покачала головой.
— Ненависть не всегда проходит. А он действительно меня возненавидел, если уехал, зная, что одна, без вас, я погибну.
— Он так не думал, потому что считал, что ты сбежала к Джеку! Иначе он никогда бы не уехал, не бросил бы тебя в такой ситуации!
— К Джеку? — глаза Кэрол удивлённо распахнулись. — Что за глупости? С чего бы мне сбегать к Джеку? Чтобы он опять отправил меня в тюрьму, а оттуда — на казнь?
— Торес ему так сказала, — угрюмо пробурчал Исса. — Я сверну этой сучке шею при первой же возможности. Уже бы свернул…
— Только он не дал, да? — Кэрол горько усмехнулась. — Понятно. И он ей поверил. Ей, совершенно чужому человеку.
— Убедить его было уже не сложно после того, как он узнал, что ты ему врала, что снова закрутила любовь с мужем.
— С мужем, который после этого отправил меня на казнь! Я сбежала с вами, зачем бы мне возвращаться к тому, кто пытался меня погубить — об этом он не задумался? — голос Кэрол задрожал и повысился от охватившего её возмущения.
— Я ему говорил… Но он всегда был упрямым болваном! Ты же сама знаешь… вспомни! Он поймёт, что был дураком, когда я привезу вас. Увидит, что ни к какому мужу ты от него не убегала. Поймёт свою ошибку. И вы помиритесь. Попросишь у него прощение за то, что обманула, и всё наладится, — Исса замолчал, напряжённо изучая её взглядом.
Кэрол молчала, не поднимая глаз.
— Ведь ты же не собираешься с ним расставаться? — нахмурился он.
— Я с ним и не расставалась. Это он со мной расстался.
— Не надо так, ясноглазая. Вот сейчас ты неправа.
— Вот как? В чём я неправа? В том, что не я приняла решение расстаться?
— В том, что он его принял. Он не принимал. Он уверен, что это ты его бросила, убежав к мужу. Он уехал, не пожелав бежать за тобой вдогонку, чтобы вернуть. Так он считает. Но уже никак, что он сам тебя бросил.
— Как бы он ни считал, но факт остаётся фактом. Но я его не виню и согласна со всем, что ты говоришь. Надеюсь, Торес его утешит, и он быстро забудет о своих страданиях.
На лице Иссы отразился упрёк.
— Не надо так, — повторил он, но уже более настойчиво и твёрдо. — Она просто шлюха. Он её презирает. Просто у него давно не было женщины, сама знаешь, ты его к себе не подпускала, а с продажными он больше не хочет. А эта дрянь под него залезла, чтобы шкуру свою сохранить, поняла, что я её пришить собирался. Так даже лучше. Ему будет легче тебя простить, если сам в говно наступит. А он поймёт, что вляпался, когда узнает, что никуда ты не сбегала, его не бросала и не собиралась, а он уехал, да ещё бабу эту прихватил… И вместо того, чтобы тебя в чём-то упрекать, ещё самому просить прощения придётся. И тебе хорошо — не оправдываться будешь, а можешь даже подуться на него. А потом простите друг друга и помиритесь. Лучший способ выкрутиться, если облажался и тебя поймали — сделать другого виноватым, чтобы не тебе пришлось прощения просить, а ему. Так что ситуация как раз идеальная для того, чтобы потом помириться.
Кэрол поставила тарелку на поднос.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Ты говорил что-то про обезболивающее.
— Ой, совсем из головы вылетело! — он подскочил, захватив поднос. — Сильно болит?
— Ну, от укола я бы не отказалась.
— Хорошо, сейчас, — кивнув, он выскочил из комнаты и через пару минут вернулся со шприцем и ваткой в руках.
— Ну-ка, давай сюда свою сладкую задницу, — расплылся он в улыбке.
Откинув одеяло, Кэрол повернулась на бок и приспустила немного штаны, наполовину обнажив ягодицу.
— Поверить не могу — свершилось! Она сама передо мной трусики свои стянула! Ради этого стоило припереться в эту глушь!
Кэрол улыбнулась. Присев на край, Исса протёр кожу ваткой и решительно всадил иглу в ягодицу, потом снова энергично потер место укола. Кэрол вскрикнула от неожиданности, когда его пальцы стиснули бедро и, наклонившись, он укусил её за ягодицу. Отпрянув, она ошеломлённо развернулась к нему.
Выпрямившись, он засмеялся.
— Теперь понятно, почему волки тебя так съесть хотели — ты ж такая сладкая! Я бы и сам съел! Да ладно, чего глаза свои прекрасные вытаращила — пошутил я, не пугайся. Не съем. Хоть и хочется так, что зубы сводит.
Взяв одеяло, он решительно набросил его на Кэрол и выпрямился.
— Отдыхай. Тебе надо поспать. Как-то неважно ты выглядишь. Досталось, как погляжу, тебя немало за эти дни. Ну ничего, теперь я рядом, вы в безопасности. Теперь ничего и никого не бойся и не переживай. Расслабься и успокойся.
Наклонившись, он поцеловал белые волосы над виском.
Кэрол тепло улыбнулась, смотря на него влажными глазами.
— Спасибо, — шепнула она.
— Твоё спасибо в карман не положишь. Сама знаешь, как меня отблагодарить.
Она отвела глаза, потупив голову. Внутри появилось какое-то неприятное чувство, вдруг омрачившее её радость от появления Иссы. Шутит ли он, или уже нет? Тим её бросил. А Исса с женщинами не церемонится. Стоит ли его теперь опасаться? Или дальше пошлых выкидонов и шуточек не зайдёт? Как на самом деле относится Исса к тому, что Тим забрал Торес, не пожелает ли ответить тем же?
Чувство облегчения сменилось новой тревогой. Она напряглась, не решаясь снова поднять взгляд.
Исса рассмеялся и встал.
— Не страшно тебе с ним спать? — он покосился на Патрика. — Даже мне не по себе… Он точно не опасен? Уверена?
— Это Патрик. Он всё понимает, только не говорит. Правда, сынок? Ответь ему.
Патрик повернулся к Иссе и кивнул.
— Ну ладно, — успокоился тот. — Только ты давай, зверёныш, превращайся обратно в пацана, нам завтра в мир возвращаться, а там к таким, как ты сейчас, не привыкли. Здесь оставаться нельзя. Мы перебили всех фанатиков, но могут прийти другие. Лучше нам отсюда поскорее сваливать. Чтобы завтра был в норме, договорились?
Патрик продолжал смотреть на него, на этот раз не отреагировав.
Исса замер, уставившись заворожённым неподвижным взглядом в тёмно-бордовые глаза. Потом вдруг покачнулся и, растерянно тряхнув головой, прикрыл глаза ладонью.
— Ладно, спите… Я тоже пошёл, что-то я… как-то… не выспался тоже, наверное. Устал. Спокойной ночи!
Кэрол проводила его взглядом, наблюдая, как он, пошатываясь, неуверенной походкой вышел из комнаты, словно пьяный, оставив дверь открытой.
— Что ты с ним сделал? — прошептала Кэрол, повернувшись к Патрику. — Не надо так, сынок. Ты же не вытягиваешь из него энергию, ведь нет?
Он молчал, и ей снова стало страшно. Она вспомнила обезображенное тело мёртвой женщины, которую он убил, и схватила его за руку.
— Рик! Это же Исса! Ты помнишь? Он здесь, чтобы нас спасти, помочь! Нельзя его трогать, нельзя! Ты меня понимаешь? Ты можешь себя контролировать? Если нет, я сейчас же скажу ему, чтобы он ушёл, — она в бессилии уронила руки. — И тогда мы снова с тобой останемся одни.
Патрик медленно покачал головой.
— Ты же не тронешь его? Ответь мне!
Он покачал головой.
— Обещаешь? Ты уверен?
Он кивнул. Кэрол тяжело вздохнула и обняла его.
— Пожалуйста, возвращайся, сынок. Умоляю. Пока ты не превратишься, мы не сможем отсюда уехать. Ты хочешь уехать?
Она подняла голову, чтобы увидеть ответ, и была поражена, когда он оказался отрицательным.
— Нет?! Но почему? Ты же хотел! Здесь мы в ловушке! Ты прогнал проклятых, но если придут фанатики с благословенным, ты ничего не сможешь сделать! Они нас убьют! Пожалуйста, ради меня… превратись и давай уедем. Или предсказание Луи сбудется. Меня здесь убьют. Я чувствую. Ради меня… хорошо?
Он медленно кивнул. Кэрол легла, потянув его за собой. Он позволил уложить себя рядом.
Охваченная тревогой, Кэрол долго не могла уснуть. Иссы больше не было слышно.
Поднявшись, она вышла из спальни, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Он спал на диване у камина, закутавшись в одеяло. Поправив осторожно одеяло, Кэрол вернулась в постель, и только теперь смогла уснуть, измученная и физически, и морально, стараясь не думать о том, что делать, если Патрик так и не превратится.