Въехав в город, они первым делом остановились у магазина одежды. Исса вынул из кармана куртки деньги и отдал Кэрол, которая сбегала в магазин и купила Патрику одежду.
После этого Исса велел Кэрол заехать в мотель, в котором оставил вещи, включая новые документы.
И, вопреки своим планам, там они и остались, потому что Исса, упав на кровать, чтобы отдохнуть, больше не смог подняться.
Патрик ещё по пути пришёл в себя.
С удивлением он разглядывал странного спутника, который сидел рядом и не проявлял интереса ни к чему происходящему. Кэрол кратко рассказала ему о произошедшем.
— Зачем ты убежал? — упрекнула она сына, не сумев сдержать эмоции. — Если бы ты не сделал этого, мы бы уже были далеко отсюда, не наткнулись бы на фанатиков!
— Наткнулись бы. Я специально сбежал, чтобы вы ушли из хижины. Я видел, как ты умирала там, на полу, расстрелянная. Если бы вы оттуда не ушли, тебя бы там убили!
— А зачем ты высосал энергию Иссы? Если бы не это, мы бы уехали ещё вчера утром!
— Потому что он… — мальчик запнулся и покраснел. — Тима нет рядом, а он… я побоялся, что он с тобой что-нибудь сделает! Я бы, конечно, мог тебя защитить, но я не хотел ему навредить при этом… Даже если бы мы уехали ещё вчера утром, как он собирался, фанатики бы пошли за нами и всё равно напали бы. Исподтишка, неожиданно. Исса не непобедимый, он просто человек, хоть и крут. Но я видел его смерть… Я хотел вас уберечь! Смерть… я чувствовал смерть… это было невыносимо!
— А сейчас? — Кэрол бросила тревожный жалобный взгляд на Иссу, неподвижно лежащего рядом на пассажирском сиденье.
— А сейчас здесь он! — раздражённо огрызнулся мальчик, покосившись на благословенного, и замолчал.
— А почему ты так долго не превращался? — тихо продолжила Кэрол.
— Я не мог! У меня не получалось! Мам, почему ты сердишься?
— Почему? — взорвалась Кэрол, бросив на него в зеркало гневный взгляд. — И ты ещё спрашиваешь? Ты убежал от меня в лес за этими волками, мне пришлось бродить по лесу, искать тебя, пока Луи не заманил меня в ловушку, волкам на съедение! Ты же знал, что я ищу тебя, ты меня слышал! Почему проигнорировал? Почему ты так поступал?
Мальчик насупился, сердито скрестив руки на груди.
— Сама виновата, нечего было за мной ходить! Я уже не маленький! Я был голодный… мне нужна была энергия. А ещё мне хотелось побегать. Я был таким сильным, таким ловким и быстрым… ты себе даже не представляешь, как это здорово! Какие это ощущения!
— Не представляю. Рада, что тебе было так весело и хорошо, что здорово порезвился. А то, что я выбилась из сил, разыскивая тебя, что меня чуть не растерзали волки — это ничего, подумаешь. Волки меня ещё не трепали, спасибо за новые ощущения, мне этого как раз не доставало.
— Но я же тебя спас!
— Да, в последний момент, как раз, когда они на меня набросились и начали рвать, спасибо! А мои укусы и раны — не заморачивайся, подумаешь — заживут! Мне не привыкать к боли, переживу. Всё переживу, и ты прав, не стоит ради меня лишать себя удовольствия.
Высказавшись, она сердито замолчала.
Патрик тоже больше не сказал ни слова, уткнувшись в окно и упрямо поджимая губы.
— Зверёныш, — прохрипел Исса, — я надеру тебе уши, как поправлюсь!
— Ты сначала поправься! — огрызнулся мальчик.
Встретившись в зеркале с возмущённым взглядом матери, он сердито отвернулся.
А Исса промолчал. Кэрол перевела на него переполненный страданием взгляд, но он отвернул голову, предпочтя его не заметить.
Уже в мотеле, когда он не смог больше встать, её охватило отчаяние.
— Исса, умоляю, давай я вызову помощь! Тебя отвезут в больницу…
— Нет! — резко и грубо перебил он. — Ты спятила? У меня огнестрельная ранение, припрётся полиция! Начнут копать, выяснять. Мы с Нолом уже кучу трупов оставили ещё до этого, у мотеля. Нет, ясноглазая, исключено. Нельзя.
— Но у нас нет выхода! Тебе же плохо… я вижу!
— Нормально. Просто ослабел.
— Ты врёшь! Я же не слепая. Пожалуйста, скажи мне правду.
— Хорошо. Рана плохая. Рана в живот — это всегда плохо. У меня пробит кишечник, почка и печень. И я буду медленно и мучительно умирать. Лучше вам этого не видеть. В моей сумке ваши документы. Они чистые, не подкопаешься. Вам осталось только доехать до аэропорта и улететь. В твоём новом паспорте бумажка с номером телефона. Как прилетите, позвонишь. Нол вас заберёт.
— Я никуда не поеду! — процедила Кэрол сквозь зубы почти со злостью. — Давай, я позвоню Тимми сейчас, он примчится сюда… что-нибудь придумает, поможет. Привезёт с собой врача…
— Он не успеет. Я столько не протяну. Слушай, что я тебе говорю! У меня уже нет сил с тобой спорить, Кэрол! Ты должна сейчас думать о своём сыне, спасать его. Мне ты уже не поможешь. О больнице даже не думай — врачи меня тоже не спасут, я там умру, а ты окажешься в руках полиции.
— Что ты от меня хочешь? — подскочила она. — Чтобы я спокойно смотрела, как ты умираешь? Или ушла и бросила тебя здесь?
— Что бы ты ни сделала, это ничего не изменит — можешь остаться или уехать, можешь вызвать бригаду медиков и отправить меня в больницу — я всё равно умру. Это непросто, я знаю, ясноглазая. Но ты должна быть сильной. Это последнее испытание, я обещаю. Там, в Израиле, все закончится. Вы будете в безопасности. Нол позаботится о вас, защитит. Вы будете с ним счастливы. Ты будешь там счастлива. Будешь жить в городе, где я вырос — это Хайфа. Его называют городом парков и садов. Тебе понравится моя страна, она так красива! Нол покажет тебе самые красивые места… Позаботься о нём. Без меня он пропадёт. Одиночество его сломает и погубит. Не допусти этого, он слабый… всегда был слабым, хоть никогда этого не признавал. Трудности и испытания его не закаляют, не делают сильнее — наоборот. Они истончают его… делают с каждым разом всё ранимее и слабее… Он так не уверен в себе, в жизни, в людях… ни в чём. Если он останется один… он не выживет. Я всегда был рядом, он к этому привык. Он не готов к жизни, где меня не будет. Я даже не знаю, как он это переживёт… и переживёт ли… особенно, если будет винить себя. Ты должна ему помочь. Пообещай мне. Дай мне слово, что займёшь моё место рядом с ним, будешь любить его… Обещай, что он не останется один на одни сам с собой и своим горем…
— Обещаю, — прошептала Кэрол, не отрывая от него переполненный болью взгляд.
— Скажешь ему, что я тебя изнасиловал. Что был груб, сделал больно, ему назло. Пусть разозлится на меня, возненавидит… так ему будет легче пережить мою смерть, — заметив, как глаза её наполняются слезами, он скривился. — Только без соплей, ясноглазая… я этого не выношу. И без того несладко… ещё твоего воя над ухом не хватало…
— Прости меня, Исса… прости…
— Прощаю. А теперь отойди от меня… ты меня раздражаешь. Забирай сопляков и валите отсюда… дайте покоя… даже постонать из-за вас не могу… вынужден терпеть. Убирайтесь! Дайте умереть без напряга…
В голосе его была такая неподдельная злость и досада, что Кэрол отошла, с трудом загоняя готовые вырваться рыдания обратно в глотку.
— Мам, есть хочу. Сходи к хозяину мотеля, пусть даст что-нибудь пожрать, — подал голос Патрик.
Некоторое время Кэрол смотрела на него бесконечно уставшим потухшим взглядом, потом, ничего не ответив, тихо вышла. А Патрик повернулся к благословенному.
— Ты! — подскочив, он подбежал к нему и схватил за куртку. — Это всё ты! Из-за тебя и таких, как ты!
— Но почему? — растерялся парень, недоуменно смотря на него и пытаясь вырваться. — Я ничего не сделал… В чём моя вина?
— Вами прикрываются эти фанатики, вы лишаете нас силы, нашего дара! Ты привёл их! А они убили Иссу! — размахнувшись, Патрик сбил его с ног сильным и резким ударов в челюсть.
— Но я их не приводил… это они меня привезли с собой… к тому же я ничего не помню, — простонал жалобно благословенный. — Я никому не хочу и не хотел вредить! И он… он же ещё не умер, почему ты говоришь так, будто он уже мёртв?
Парень покосился на впавшего в беспамятство мужчину.
— Он умирает! И умрёт, я знаю! — голос Патрика предательски задрожал от слёз. — А из-за тебя я даже не могу попытаться его спасти, как маму… Вдруг бы у меня получилось! Надо было бросить тебя в лесу! Интересно, защитил бы тебя там твой свет от холода и волков!
— Какой свет? — глаза благословенного непонимающе округлились.
— О-о, ты ещё и идиот, к тому же! — Патрик закатил глаза и махнул на него рукой. — Сиди и помалкивай, иначе я тебя убью!
— Но я не идиот, — обиженно прошептал парень и вытер кровь с разбитой губы. — Я просто ничего не помню.
В этот момент в номер вошла Кэрол с упаковкой печенья и парой шоколадок в руках. Увидев сидящего на полу благословенного, который, поймав её взгляд, смущённо поднялся и сел на стул, она в ярости повернулась в Патрику.
— Что здесь происходит? Ты зачем его трогаешь? — вскричала она, теряя самообладание.
— Успокойся, мам. Не ори. Держи себя в руках.
— Что? Ты как со мной разговариваешь? — она бросила в него печенье и шоколадки. — На, ешь! Какой же ты безжалостный. Какой равнодушный!
Услышав тихий, переполненный мукой стон, она повернулась к Иссе. Лицо её исказилось, а из глаз вырвались слёзы.
— Исса! — упав на колени подле него, она наклонилась, пытаясь заглянуть в повернутое к стене лицо. — Когда он потерял сознание? Он же только что со мной разговаривал!
Патрик не ответил, отвернувшись, чтобы скрыть собственные слезы. К печенью и шоколадкам, упавшим на пол, он так и не прикоснулся.
Исса снова застонал, тяжело, мучительно, беспокойно начав двигать головой. Лицо его перекосило от боли. Кэрол беззвучно зарыдала, содрогнувшись всем телом, положив ему на горячий мокрый лоб дрожащую ладонь и нежно поглаживая. Потом вдруг решительно подскочила.
— Всё, я вызываю скорую! — она развернулась к выходу, но Патрик испуганно преградил ей дорогу.
— Мам, нельзя! Исса же сказал… полиция, они нас схватят!
— И что? Ты предлагаешь сидеть и смотреть, как он мучается, как умирает? Отойди! С дороги, или я ударю тебя! — она замахнулась, потеряв над собой контроль.
Патрик ошеломленно отшатнулся и невольно отступил в сторону.
— Но тебя же казнят! — жалобно прошептал он.
— Ну и пусть! Я умру с чистой совестью, зная, что сделала всё возможное, чтобы спасти человека, пострадавшего ради меня… ради нас с тобой!
— Его не спасут, — еще тише сказал мальчик. — Он умрёт, мам. Твоя жертва будет напрасной. Поверь мне, пожалуйста. Думаешь, если бы был хоть один крохотный шанс его спасти, отвезя в больницу, я бы тебе мешал?
— Я не знаю, Рик. И я тебе не верю, — почти с неприязнью прошипела Кэрол. — Я пошла звонить в «скорую». И только попробуй прикоснуться к Иссе и попытаться ему навредить — этого я тебе не прощу!
— Нет, не пущу! — вдруг вскричал Патрик и обхватил её за талию. — Можешь говорить, что угодно, бить меня — всё равно не пущу!
Кэрол, схватив его за плечи, с яростью попыталась освободится.
— Ему же больно! Он так мучается! — она разразилась, наконец-то, рыданиями. — Отпусти, скорее! Или будет поздно!
— Уже поздно, мам. Хочешь помочь ему, давай поможем, — неожиданно разжав железные тиски вокруг её талии, Патрик обошёл её и остановился у кровати. Наклонившись, он задрал штанину на ноге Иссы и вытащил из ножен тяжелый армейский нож.
Вскрикнув, Кэрол подскочила к нему и, вырвав нож, грубо оттолкнула мальчика от кровати.
— Отойди от него! Как же ты можешь так… как ты можешь быть таким… — она пораженно закачала головой, словно отказываясь признавать данный факт.
Ноздри мальчика раздулись, лицо перекосило от обиды и ярости.
— Я не хочу, чтобы он умирал! Но он уже умирает! Мы не можем его спасти. Но мы можем избавить его от мучений! Мне тоже его жалко, тоже больно! Поэтому я не хочу, чтобы он так страдал! Неужели ты не понимаешь? Почему ты так на меня смотришь? С такой неприязнью, ужасом и… отвращением? Это не жестокость, мам, это — милосердие!
— Отойди от него со своим милосердием, — Кэрол решительно вцепилась ему в руку. — Ты пойдёшь со мной. Мы вызовем помощь. Попытаемся спасти, а не добить. И это не обсуждается. Решения здесь принимаю я.
Она потащила упирающегося мальчика за собой к двери.
Её внимание привлек шелест в углу. Обернувшись, она увидела, как благословенный, распечатав упаковку, жадно набивает рот печеньем.
Заметив её взгляд, он замер, виновато сжав плечи.
— Простите… Я не помню, когда ел последний раз. Я голодный.
Кэрол отвернулась и, крепче ухватив сопротивляющегося Патрика, потащила к двери.
— Подождите! — окликнул благословенный. — Я могу попробовать помочь… Мне кажется, я могу. Я что-то смутно об этом помню… Я уже делал так раньше.
— Что делал? — нетерпеливо спросила Кэрол.
— Лечил. Я помню… Друзья приносили мне животных, я их лечил. Это была наша тайна… Кажется. Я даже смог вылечить сбитую грузовиком собаку.
Кэрол и Патрик удивлённо уставились на него, потом недоверчиво переглянулись.
— Разве благословенные так могут? — усомнилась она.
— Не знаю. Я мог. Если вы позволите, я попробую.
— Давай! Грузовик — это серьёзно! — решительно воскликнул Патрик, вырвавшись всё-таки из рук матери. — Терять нечего, вдруг получится!
Кивнув, благословенный вытер крошки от печенья на ладонях прямо о штаны и, подойдя к прикроватной тумбочке, взял нож Иссы, который Кэрол туда бросила. Та напряглась, невольно шагнув к нему и вскинув руку к ножу.
— Не бойтесь, — успокоил её благословенный. — Мне понадобится ваша помощь. Откройте ему рот. И ещё нужно открыть его рану.
— Что ты собираешься делать? — настороженно спросила Кэрол.
— Моя кровь. Я не знаю, как и почему, но она лечит. Только на это нужно время. Я лечил собаку, попавшую под грузовик, неделю. У неё был сломан позвоночник, ноги, рёбра. Через неделю она сама ушла домой.
— Она осталась живой, попав под грузовик? С такими травмами? — не поверила Кэрол. — Этого не может быть.
— А я не говорил, что она была живой, когда её ко мне принесли, — невозмутимо ответил парень и, присев на край кровати, бесстрашно коснулся лезвием запястья, не обращая внимания на шокировано вытянувшиеся лица Кэрол и Патрика.
Мальчик первым пришел в себя и, подскочив, склонился над Иссой.
— Мам, помоги! — взволнованно окликнул он, пытаясь разжать сведённые судорогой боли челюсти Иссы. — Не получается! Исса, открой рот! Мы поможем! Открой!
— Давайте пока рану, — скомандовал благословенный, держа у запястья наготове нож.
Упав на колени, Кэрол поспешно расстегнула ремень на джинсах мужчины и выдернула из-под них футболку. Забрав нож, она осторожно, но быстро перерезала бинты, которыми Исса стянул талию, отлепила прикреплённую пластырем, пропитавшуюся насквозь кровью, повязку с раны. И ахнула, увидев не одно, а два пулевых отверстия под рёбрами сбоку.
Она растерянно повернулась к благословенному, когда он забрал у неё нож.
— Если ты и правда можешь… умоляю, помоги ему! — дрожащим от слёз голосом взмолилась она.
— Я помогу, — уверенно пообещал он и, скривившись, провел лезвием по запястью, разрезая вены.
Сдвинув в сторону Кэрол, он протянул порезанную руку, приблизив к ранам, поливая побежавшей из вен кровью, стараясь попасть прямо в отверстия.
— Я открыл ему рот, давай скорее! — протараторил Патрик.
Благословенный быстро переместил руку к лицу мужчины, направляя струйку крови в открытый рот, который Патрик придерживал одной рукой за нижнюю челюсть, другой зажав ему ноздри.
— Отпусти нос, а то захлебнётся! — вскричала Кэрол, хватая мальчика за запястье.
Патрик послушно разжал пальцы.
— Найдите, чем перевязать мне руку, — благословенный взглянул на Кэрол.
Та вскочила и побежала в ванную комнату, надеясь найти там аптечку, и уже через полминуты вернулась обратно с антисептиком и бинтами в руках.
— Достаточно пока. Всё, перевязывайте, туго, чтобы остановить кровь, — благословенный протянул руку Кэрол, которая поспешно отвинтила крышечку с бутылки антисептика.
— Это лишнее, — благословенный кивнул на бутылочку. — Просто перевяжите. Инфекция мне не грозит.
Растерянно кивнув, Кэрол присела перед ним и стала старательно перебинтовывать запястье. Завязав узелок, она подняла на парня блестевшие, влажные от слёз глаза.
— И что теперь?
— Ничего. Ждать. Вечером повторим процедуру. Два раза в день — раньше этого хватало. Ему скоро станет лучше. Но желательно найти шприц, чтобы брать им кровь не резать вены.
— А ты раньше делал это с людьми? — с сомнением спросила Кэрол, изучая его пристальным взглядом.
— Не знаю. Я не помню. Но мне кажется, что нет. Но я не уверен.
— Одно помнишь, другое — нет. Как это может быть? — подозрительно поинтересовался Патрик, тоже внимательно его разглядывая недоверчивым взглядом.
Парень пожал плечами.
— Я не знаю. У меня есть какие-то воспоминания, обрывками, кусками. Но они между собой совсем не связанные… Вернее, это я не могу их связать. Как фрагменты большого пазла… Я помню о своём даре, о том, что я могу и умею, но при этом не помню, кто я и откуда… Не помню свою прошлую жизнь, ни одного момента, не связанного с моим даром…
— А что тебе известно о своём даре? — тихо осведомилась Кэрол, продолжая сидеть на пятках перед ним и всё ещё держа его за перебинтованное запястье.
— Это очень сильный дар. Я знал о нём всегда. Мне кто-то рассказал… я не помню, кто. Кто-то, такой же, как я. Возможно, это был папа… но я не уверен. Я не помню, был ли у меня папа. Этот дар делает меня здоровым и красивым, неуязвимым. Защищает меня. А ещё он может помогать другим. Мой дар в моём теле… в крови… В каждой клеточке. Я могу поделиться им, передать другому. Через кровь, например. Попадая в чужое тело, он тоже там действует. Как будто я наполняю другого своим даром, своей неуязвимостью, и тогда этот другой исцеляется, на какое-то время становится почти, как я. Но дар не держится у других долго, как у меня, он исчезает постепенно, перестаёт защищать и исцелять. Я помню… кто-то называл таких, как я, ангелами. А эта женщина… чёрная и некрасивая, называет нас благословенными. Я благословенный. Так правильно. Она так сказала.
— Рамла? Что ты знаешь о ней?
— Ничего. Я не помню, как и когда я оказался у них… может, я всегда там был… но мне кажется, что нет…
— Нет, — мягко подтвердила Кэрол. — Они похитители тебя, как и других благословенных, а эта ведьма что-то сделала с твоей памятью и волей, чтобы заставить тебя подчиниться, управлять тобой. Она так делает со всеми благословенными, которые не хотят подчиниться ей по доброй воле. Видимо, и ты не захотел.
— Но зачем она это делает?
— Ей нужен ваш дар, ваш свет… Она просто вас использует в своих целях. Я всё расскажу тебе, но потом. Позже. Ты не должен нас опасаться. Мы тебе не враги. Если Исса поправится, мы обязательно что-нибудь придумаем, как выяснить, кто ты и откуда, и тогда вернём тебя домой.
— Откуда его снова могут похитить, — мрачно проворчал Патрик. — От этой ведьмы не спрячешься.
Кэрол растерянно посмотрела на него.
— Мы подумаем над этим… но не сейчас, — она устало села на постель рядом с притихшим Иссой. — Он перестал стонать. Это хорошо или плохо?
— Конечно, это хорошо. Его боль отступила. Это мой дар… — благословенный улыбнулся, разглядывая её каким-то нежным взглядом. — Не плачьте больше, не надо. Он не умрёт.
— Кровь… она больше не течёт, — изумилась Кэрол, рассматривая ранки.
— Да. И больше не будет. Он начал поправляться. Все его повреждения исчезнут, скоро от них не останется и следа.
— Неужели это правда? — не могла поверить Кэрол, подняв на него загоревшийся, наконец-то, надеждой и радостью взгляд.
— Вот увидите. Пусть спит, не трогайте его. И раны оставьте так, не надо их прикрывать.
— Но что же нам теперь делать?
— Я бы поел, — смущённо попросил благословенный. — А потом бы поспал. Я очень устал. Вы бы тоже отдохнули, вы плохо выглядите. До вечера его трогать не будем.
— Через дорогу кафе, сходите туда. Я побуду здесь. И мне принесите что-нибудь перекусить, — Кэрол достала из сумки Иссы деньги и, вынув из пачки пару купюр, протянула Патрику. Тот, сунув деньги в карман джинсов, накинул куртку и кивнул благословенному, зовя на выход.
— А ты не вспомнил своё имя? — Кэрол остановила взгляд на парне, который в ответ печально покачал головой.
— Будешь пока Джо, — решил проблему Патрик и хлопнул его по плечу. — Подойдёт?
— Да, — парень пожал плечами и улыбнулся. — Пусть будет Джо.
— Ну, тогда пошли, Джо-благословенный! — хмыкнув, Патрик вышел за дверь.
Оставшись одна, Кэрол ласково погладила Иссу по голове.
— Всё хорошо, ты поправишься. Джо не врёт, — прошептала она. — Я знаю. Луи говорил, что благословенные передали мне частичку своего света, когда я с ними спала, что этот свет всё ещё во мне. Это значит, что они действительно могут делиться своим светом. Благословенный передал тебе свой дар, он тебя вылечит. А ты хотел бросить его в лесу. Ещё придётся сказать ему спасибо!
Когда Патрик и Джо вернулись в номер, Кэрол, примостившись на краешке кровати рядом с Иссой, крепко спала, измученная и обессиленная.
Вытащив из сумки Иссы ещё денег, Патрик выпросил у хозяина мотеля за дополнительную плату два матраса, подушки, одеяла и постельное бельё. Правда, за это с них затребовали сумму, как за отдельный двухместный номер, но мальчик не стал торговаться. Снимать другой номер он не хотел.
Устроившись каждый на своём матрасе на расстоянии друг от друга, они укутались в одеяла и тоже уснули.
Исса пришёл в себя только через два дня. Всё это время от тихо лежал и почти не двигался, но больше походил на крепко спящего человека, которого ничего не беспокоило, чем на смертельно раненного в беспамятстве. Лицо его было спокойно, даже безмятежно, на нём больше не появлялось выражение боли. Казалось, что он просто отдыхал, а не болел.
Наблюдающие за этим чудом Кэрол и Патрик приободрились, поверив в его спасение и исцеление. Раны его выглядели хорошо, не кровоточили, не воспалялись. Кэрол мерещилось, что кровавые дырочки от пуль становятся всё меньше, и она не верила своим глазам, как не верила в то, что они действительно начали затягиваться так быстро.
Как и говорил, Джо два раза в день, утром и вечером, поил больного своей кровью и смачивал ею его раны, и при этом выглядел так уверенно, что эта уверенность постепенно передалась и Кэрол с Патриком. Но стоило благословенному отойти от Иссы, и его уверенный вид испарялся. Он становился растерянным, поникшим, иногда даже напуганным. Часто бывал рассеянным, замыкался в себе, как будто застывал, взгляд его при этом терял осмысленное выражение, которое сменяла пустота. Странная, пугающая пустота. В такие моменты создавалось впечатление, словно он терял связь с реальностью, не понимая, где он, кто он. В такие моменты он мог реагировать, если к нему обращались, но не проявлял никакой инициативы и самостоятельности, мог делать только то, что ему велели, не задумываясь. Как робот.
Патрик пытался было позабавиться над ним, когда он впадал в этот странный транс, но Кэрол тут же его сердито пресекла.
— Интересно, если я ему скажу съесть дерьмо, он съест, как думаешь? — с неподдельным интересом задался вопросом Патрик и, проигнорировав полный негодования взгляд матери, продолжил. — А если приказать ему разбить голову о стену или кого-то убить? Это же круто, мам, разве ты не понимаешь? Он как робот, только живой! Раб! Давай оставим его себе!
— Угомонись, ты несёшь полную чушь! — рассердилась Кэрол. — Он не робот и не раб, он человек! И не просто человек, а обладатель прекрасного и необыкновенного дара, который приносит только пользу и добро.
— Это ещё не известно! Мы не знаем ещё, кто они такие на самом деле, эти благословенные, и что собой представляет этот дар, этот свет. Какая от него польза, а какой вред. Лично нам с тобой и всем проклятым он вредит.
— Нет, не вредит, помогает, защищает от проклятия. Да, он при этом блокирует наш дар, но ведь мы не можем с уверенностью утверждать, хорошо это или плохо. Да, мы не можем воспользоваться своим даром, как привыкли, но, возможно, для нас так лучше? Может, этот дар, общение с миром мёртвых, с другим миром, не идёт нам на пользу, вредит? Свет благословенных избавляет от всего, что не принадлежит этому миру, отгораживает от того, чего быть здесь не должно. В этом мире, в людях. А вдруг они и правда что-то вроде ангелов, защитников, которые созданы для того, чтобы сохранять границы нашего мира, защищать от всего, что пытается в него проникнуть извне, нарушить эти границы, как нарушаем их мы, проклятые, и такие, как Луи… и ты?
— Ой, да ладно, ты ещё начни на них молиться, на этих благословенных-ангелов! Они и сами не из этого мира, если на то уж пошло. Сами нарушают правила и границы, оживляя мёртвых собак, например, или исцеляя умирающих! Так что ещё неизвестно, что они за нечисть. А что нечисть, как и мы — это точно, только другая нечисть. И я уверен, что и вред они могут приносить, и, учитывая силу их дара, ещё какой вред! Просто нам пока об этом ещё не известно. Зато ясно одно — мозги и рассудок их свет не защищает, как тело. Эта ведьма запросто превращает их в зомби. Красивых светящихся зомби, выполняющих команды, — Патрик рассмеялся, но Кэрол лишь поджала сердито губы, наблюдая за ним, а потом раздраженно отвернулась.
Но благословенный не всегда пребывал в таком невменяемом состоянии. Совершенно непредсказуемо он также внезапно приходил в себя, начинал реагировать на окружающее, соображать, что-то вспоминать, общаться. Испытывать чувства и эмоции. И именно в такие моменты становился грустным, потерянным, боязливым, когда понимал, осознавал, что с ним происходит. Или, вернее, осознавал, что не понимает, что именно с ним происходит и почему он в таком состоянии.
Кэрол было его жалко, сердце её обливалось кровью, когда она за ним наблюдала. Он выглядел таким несчастным и беспомощным. Она была с ним ласкова и приветлива, чем постепенно завоёвывала его доверие и симпатию. К Патрику Джо относился более настороженно, с опаской и недоверием, словно чувствуя его недоброе и жестокое сердце, то, что мальчик по какой-то неведомой причине питает к нему неприязнь. Даже после того, как он помог их умирающему другу.
Но и будучи в «осознанном» состоянии, Джо никогда не заговаривал сам, не обращался ни к Кэрол, ни, тем более, к Патрику. Никогда не проявлял никакую инициативу. Сидел тихонько на своём матрасе или подолгу стоял у окна, печально разглядывая улицу.
Патрик быстро потерял к нему интерес. Прикалываться над ним Кэрол не позволяла, а поговорить с ним было не о чем. О чём можно говорить с тем, кто практически ничего не помнит и с трудом вообще осознаёт реальность, и то, не всегда?
Патрик изнывал от скуки, но выходить Кэрол ему не позволяла. Только в кафе покушать и принести еды ей. Сама она предпочитала из номера вообще не высовываться. Трупы в лесу, скорее всего, не обнаружены, и вряд ли в ближайшее время обнаружат, волки об этом позаботятся, но бойня у отеля, устроенная Тимом и Иссой наверняка поставила на уши этот небольшой городок. Неизвестно, что смогла выяснить полиция. Может, их уже ищут, и её вместе с ними.
Кэрол залечивала свои раны, нетерпеливо ожидая, когда они смогут отсюда уехать.
Заметив её укусы, Джо предложил подлечить и их. Кэрол согласилась. Свет благословенного ей не вредил, если верить тому, что говорил Луи. Рэй и Тим уже с ней им поделились — и ничего плохого не произошло. Поэтому Кэрол без колебаний доверилась своему новому знакомому. К тому же, ей было любопытно, как будут заживать её раны, что она будет чувствовать.
Боль ушла сразу и больше не возвращалась. Она ощутила прилив энергии и хорошего настроения. Словно мрак внутри неё начал рассеиваться, уступая место свету. Теплу. Надежде. Несмотря на то, что в больную ногу кровь они не втирали, она перестала болеть. Боль появлялась только, когда Кэрол на неё наступала, но с каждой процедурой Кэрол казалось, что боль уменьшается. Она стала меньше хромать. И вдруг успокоилась. Почувствовала себя уверенней. Даже боль в душе, которая не отпускала её уже так долго, стала уходить.
Она не пила кровь благословенного, но Иссе они продолжали вливать её в рот до тех пор, пока он не очнулся. А произошло это как раз во время этой необычной процедуры.
Придя в себя и осознав, что ему течет в рот чья-то кровь, он резко подскочил, с ругательствами отталкивая мальчишку с наполненным кровью шприцем в руках, который едва устоял на ногах.
— Тс-с, Исса, успокойся! Всё хорошо! — поспешила вмешаться Кэрол, склоняясь над ним и мягко кладя ладони ему на плечи. Тот поднял на неё возмущенно-недоуменный взгляд.
— Что происходит? Что вы делаете?
— Мы тебя спасаем, — Кэрол улыбнулась, не скрывая своей радости оттого, что он, наконец-то, очнулся.
— Что? Вы вливали мне в рот кровь… — Исса скривился и сплюнул прямо на пол, после чего с омерзением вытер искажённый рот.
— Так надо. Ради того, чтобы выжить, можно и потерпеть.
Исса нахмурился, изучая её взглядом. И, спохватившись, словно только теперь вспомнил, откинулся на подушки и задрал сползшую на раны футболку. Увидев свои раны, он застыл в немом изумлении.
— Вот видишь, — мягко проговорила Кэрол и снова расплылась в улыбке. — А ещё два дня назад ты умирал в муках…
— Я помню… — растерянно отозвался Исса. — Но как такое возможно?
— Это Джо тебя спас. Кровь благословенных, оказывается, может исцелять.
— Джо? Он вспомнил своё имя? — Исса перевёл взгляд на парня, с опаской стоявшего в сторонке и продолжающего держать шприц с оставшейся кровью.
— Он не вспомнил, это мы его так называем, пока не выясним настоящее имя. Как ты себя чувствуешь?
Забрав шприц у благословенного, который тихонько устроился на своём матрасе, не вмешиваясь в разговор, Кэрол вернулась к Иссе и присела рядом.
— Хорошо чувствую, — удивлённо, не веря в собственные слова, ответил он. — Как будто меня ранили не два дня назад, а гораздо раньше, и я… выздоравливаю. Но этого не может быть!
— Но это так. Благодаря Джо. Он спас тебе жизнь.
Исса вперил ошеломлённый взгляд в парня, который настороженного его перехватил.
— Я хотел помочь, — как бы оправдываясь, пробормотал тот.
— Спасибо, — прохрипел Исса, всё ещё не в силах поверить в происходящее. — Вот чёрт… а ведь я уже с жизнью попрощался!
Он нервно засмеялся и снова перевёл взгляд на свои заживающие раны, разглядывая.
— Ну и чудеса! — поразился он. — И что, мне всё ещё надо пить твою волшебную кровь?
— Желательно, — уверенно кивнул Джо. — Так вы быстрее поправитесь и наверняка. Я поил кровью собаку, пока она не ушла.
— Какую собаку?
— Которую раздавил грузовик.
— Вот чёрт… — выдавил Исса, не отрывая от парня широко раскрытых глаз. — Охренеть просто!
— Ага, — согласилась Кэрол, кивая. — Вот тебе и благословенные!
— Да уж!
— Мы должны взять его с собой, — твёрдо заявила она. — И ты не можешь отказаться. Он спас тебе жизнь. И мы ему теперь обязаны. Мы должны позаботится о нём, помочь.
— Тебе лишь бы о ком-нибудь заботиться да помогать! — проворчал Исса с досадой, но не возразил, озадаченно потирая колючий подбородок. — Слушай, Джо… если ты умеешь залечивать раны, как насчёт шрамов? Они могут рассосаться, если их смазывать твоей кровью и поить человека ею? А старые травмы — их можно излечить?
— Я не знаю. Возможно, — Джо пожал плечами.
— А если этот человек тоже благословенный, но немного другой? Поможет ли ему твоя кровь, не навредит ли?
— Я не знаю.
Кэрол пристально смотрела на Иссу, прекрасно поняв, к чему он задаёт эти вопросы.
— Мы ничего не знаем о том, какая реакция может быть у Тимми на его кровь. Он ведь не простой человек. Он тоже благословенный. А вдруг этого нельзя делать? Вдруг это ему навредит или убьёт?
— Мы должны как-то узнать. Если есть возможность избавить его от этих шрамов… от контузии — это изменит и его самого, и всю его жизнь.
— Согласна. Но мы не можем так рисковать, не зная, как это повлияет на него. Есть другие способы, пластическая хирургия, например, если говорить о шрамах.
— Он на это не пойдёт. Я ему уже предлагал. Даже слышать не захотел.
— Можно попробовать с одной всего лишь капли, — робко вставил Джо. — Смазать ею шрам и посмотреть, что будет. От одной капли вреда сильного не будет. По крайней мере, капля не убьёт, даже если я и другой благословенный окажемся несовместимы. Я не знал… или не помню, что есть другие благословенные, не такие, как я.
— Пока нам известен только один. И у него совсем иные особенности, чем у вас. Он уязвим физически, но не настолько, чтобы умереть. И он может убивать. А вы — нет. Ты об этом знаешь?
— Да… кажется. Нельзя. Это нас убьёт.
— Да.
— Я готов помочь вашему другу. И я хотел бы с ним познакомиться. Мне интересно. И я буду лечить всех, кого скажете… только не бросайте меня здесь одного. Пожалуйста.
Голос Джо предательски дрогнул, и он спрятал наполнившиеся слезами глаза.
— Никто тебя не бросит, — пообещала Кэрол ласково. — Исса?
Она устремила вопросительный взгляд на мужчину. Тот озадаченно хмурился.
— Ему нужны документы. Для моих друзей это не проблема. Но мы должны отправить его фото. И это займёт время. Нам придётся отложить свой отъезд, опять ждать. А это слишком опасно. Мы рискуем попасться фанатикам, полиции или Луи с его проклятыми. И всё это только ради него одного.
— Да, — кивнула невозмутимо Кэрол. — Но у нас нет другого выхода. Мы не можем просто уехать, оставив его здесь вот так. И в полицию мы его передать не можем, как потерявшегося и страдающего амнезией, чтобы они ему помогли.
— Он может обратиться в полицию сам, без нас, чтобы нас не втягивать в это. Пусть они с ним разбираются. Связываются с посольством, устанавливают его личность, депортируют обратно…
— А если они не установят его личность? Если у него нет семьи, как не было у Рэя? Вдруг он бездомный? Что тогда? Ну, депортируют, а что ему делать дальше с такой потерей памяти? Кто позаботится о нём? Кому он нужен, если у него никого не окажется из родных?
— Это всё маловероятно, ясноглазая. Это может оказаться так, но не значит, что окажется.
— Но ведь может. И вдруг… он и правда может оказаться полезным со своим даром исцеления? Вдруг поможет Тимми? Но даже если и нет… он спас тебя, Исса. Если бы не он, ты был бы уже мёртв.
Мгновение он смотрел в её большие голубые глаза своими чёрными и блестящими, как угольки, глазами, потом молча кивнул. Кэрол улыбнулась, восторжествовав про себя. Она знала, что последний факт был решающим, даже намного более весомее возможности избавить Тимми от шрамов и увечий, даже от контузии, может быть. Исса умел ценить проявленную к нему доброту или оказанную помощь, в этом она убедилась на его отношении к себе самой. Этот человек был жесток и суров, не любил людей, но при этом не был лишён чувства долга и умел быть настоящим другом, на которого можно положиться, хоть и не без изъянов. По правде, Кэрол до сих пор не верилось в то, что он уложил всё-таки её в постель, и не понимала, что именно его к этому побудило, почему так поступил при всей своей преданности и любви к другу. Но она старалась об этом не задумываться. Теперь, когда Исса пошёл на поправку, её больше волновало, что будет, когда она приедет в Израиль. Как на это отреагирует Тим? Возможно, она не увидит его больше. Что тогда? Станет ли Исса и дальше помогать им, защищать? А если Тим захочет уехать, чтобы не находиться с ней в одном городе, как поступит Исса — уедет с ним? Что ж, даже если так — ничего. Она не может требовать большего. Они не обязаны заботиться о ней теперь всё время. Заботились бы, если бы она оставалась с Тимми, а так… Отношения с Иссой вряд ли возможны, ему эти отношения не нужны, как и она сама, он сам так сказал, да и его дружбу с Тимом это может подпортить. Тот вряд ли спокойно это примет.
Кэрол отогнала эти размышления. Ничего. Что бы ни было, она справится. Даже если останется одна. Ей не впервой. Разве что тогда её не преследовали фанатики и проклятые во главе с потусторонним монстром. Пока она понятия не имела, как защититься от них без Иссы и Тима. Но она приняла решение не просить их о защите. Не пытаться обязать, если они сами не захотят. Они оба сделали для неё более чем достаточно. И не обязаны участвовать и дальше в её войне с Рамлой и Луи. А она не имеет никакого права их принуждать или просить об этом.
— О чём ты так грустно задумалась, ясноглазая? — мягко поинтересовался Исса, наблюдая за ней.
— Да так… ни о чём.
— Не ври.
— Ты мог бы научить нас с Патриком защищаться?
— По-моему, вы и так неплохо с этим справляетесь, — усмехнулся Исса.
— Надо лучше. Намного лучше. Ты и сам знаешь, зачем нам это нужно.
— Знаю, конечно. И ты права. Это хорошая идея, поддерживаю. Я научу. Мы с Нолом научим. Это, конечно, процесс не быстрый и не легкий, но у нас есть время. Будем учиться. А где зверёныш?
— В кафе обедает. Сейчас и нам принесёт поесть. Ты голодный?
— Спрашиваешь! Как зверь! Придётся ему ещё раз сгонять за жратвой для меня, даже ваших с Джо порций мне будет мало. Сама знаешь, сколько мне надо, чтобы наесться.
Исса приподнялся с подушек и осторожно сел, с тревогой поглядывая на свои открытые раны, словно опасаясь, что из них при этом хлынет кровь.
— Ясноглазая, тебе придётся сходить в магазин за новой курткой для меня. Я не могу ходить в залитой кровью одежде. Штаны и футболка у меня на смену есть, достань из сумки. Мне надо выйти, чтобы позвонить насчёт документов для Джо. А ещё ты должна сделать его фотографии. Это нужно сделать сегодня. Затягивать нельзя, и без того придётся ждать. Отправим фото, и свалим из этого города. Я могу выздоравливать и в дороге. Покатаемся пока по стране, нельзя сидеть на одном месте и привлекать внимание. Сегодня же уезжаем.
— Ты уверен? Может, полежишь ещё хотя бы денёк?
— Возьмём в аренду фургон, полежу там. Всё, ясноглазая, вали за курткой. А ты, Джо, давай-ка, залепи мне дырки в брюхе пластырем хотя бы, что ли. Не могу же я так ходить.
Парень поднялся, кивнув.
— Постой… уйди пока в сортир, мне надо с Кэрол обмолвиться парой слов наедине, — велел Исса.
Джо беспрекословно подчинился, скрывшись в ванной и плотно прикрыв за собой дверь.
Кэрол устремила на Иссу вопросительный взгляд, но он протянул руку и, схватив её за шею, притянул к себе.
— Последний поцелуй, — с улыбкой прошептал он, смотря ей в глаза тёплым взглядом, и, наклонившись, с чувством поцеловал её долгим страстным поцелуем. Кэрол не противилась, ответила на поцелуй, легко поглаживая его по скулам. Дыхание его участилось.
— Вот чёрт… — выругался он с досадой, оторвавшись от её губ. — А желание-то никуда не делось, не потухло… кажется, даже наоборот. Ещё больше теперь хочу… Вот ты ведьма! Думал, избавлюсь от тебя, а, кажется, ещё больше увяз… как другие… Умеешь ты держать за яйца… Только меня отпусти, ладно? Ты женщина Нола. Не моя. Была бы моей, если бы он тебя не любил. Но он любит. Значит, это невозможно. Он мне дороже при любом раскладе. Я не хочу потерять своего друга из-за женщины.
— Ты и не потеряешь, — нежно улыбнулась Кэрол и отстранилась. — Я и сама бы не согласилась с тобой встречаться. Ты привык держать женщин на уровне постели, а меня такой статус, видишь ли, не устраивает. К тому же, не хочу я больше никаких отношений. Хватит с меня… сердечных драм. И без того несладко.
Она рассмеялась, пытаясь не показать свою боль.
— А влечение — не обращай на него внимания. Оно не настоящее. Это особенность проклятых — притягивать к себе сексуальное внимание, вызывать тягу, с которой трудно бороться. Это действие проклятия, которое хочет, чтобы проклятые как можно больше размножались.
— Я так и знал, что здесь нечисто! — воскликнул Исса. — Никогда ни одна баба так на меня не действовала, чтобы прямо так захотелось, что избавиться от этого нельзя. Говорю же — ведьма! Вот, оказывается, в чём твой секрет! Колдовство!
— Можно и так назвать, — рассмеялась Кэрол.
— Так расколдуй меня, скажи своему проклятию, что детей я тебе делать не собираюсь, да ты и сама уже не можешь — пусть отцепится от меня! — он вдруг осекся, прерванный внезапной мыслью. — Слушай, может и с Нолом та же фигня? Может, и не любовь это вовсе, а действие этих твоих проклятых чар?
Кэрол лишь пожала плечами.
— А как от них избавиться, ты знаешь?
— Нет пока.
— Так вот чего они все за тобой бегают, как привязанные, — поразился Исса. — Привороженные твоим проклятием. Ты не будешь против, если я расскажу об этом Нолу?
— Не буду. Расскажи.
— Опасная ты женщина, ясноглазая, — Исса покачал головой, разглядывая её внимательным взглядом.
— Да. Я проклятая. От меня нужно держаться подальше.
— Как, если к тебе тянет такой силой, которой невозможно воспротивиться?
— Так специально сделано. Эта сила проклятия тянет вас ко мне, как паук тянет попавшую в его паутину неосторожно приблизившуюся жертву. Я и есть эта паутина. Ловушка, как и все проклятые.
— И давно ты знаешь об этих сексуальных чарах над мужчинами, которыми наделило тебя это проклятие? — голос Иссы опасно похолодел.
— Недавно. Мне рассказал об этом Луи, когда мы были в Париже. Раньше я об этом не знала, клянусь. Мне было известно лишь то, что рядом со мной гибнут люди. Но что интерес мужчин ко мне всего лишь действие проклятия — нет. Я думала, что я просто нравлюсь… не из-за каких-то там сверхъестественных чар, а сама по себе…
Она горько усмехнулась, разочарованно, с досадой. Исса расслабился, поверив.
— Конечно, нравишься, и дело не только в чарах, — утешил он и погладил её по руке. — Ты же очень красивая, женственная. Сексуальная. Даже без этих чар ты бы запросто вскружила голову любому. Тебя бы и так хотели.
— Шлюхи, которые жили в мамином мотеле, говорили о ней, что она брала мужиков за яйца мёртвой хваткой и уже никогда не выпускала. Это было правдой. Кто хоть раз попал в её постель, уже не могли оттуда выбраться, они всегда возвращались снова и снова, платили ей за любовь столько, сколько она требовала. Я всегда думала, это потому что она была такой красивой. А оказывается, дело не в этом. Оказывается, и я такая. И все проклятые такие. Мэтт тоже был проклятым. И я попала в его паутину ещё в детстве, с первого же взгляда. Теперь я понимаю, почему спустя столько лет я не смогла его забыть. Почему не смогла уйти от него Кэт, его жена, хоть и не любила его, и лишь когда его посадили, смогла вырваться и сбежать от него. Это спало ей жизнь. Проклятие не успело её погубить. А потом и он попал в мою паутину, когда я выросла. Мы, проклятые, не защищены от чар проклятия друг в друге, на нас они тоже действуют. А как этого избежать, я не знаю, Луи мне не рассказал. И я не уверена, что есть способ, кроме того, чтобы держаться от проклятых подальше.
— А как же благословенные? Разве свет не защищает их от этих чар?
— Если судить по Рэю и Тимми — то нет, — Кэрол печально улыбнулась и вздохнула.
— Но разве не может быть так, что они полюбили тебя просто, как женщину, и проклятие этому не способствовало?
— Исса, я не знаю.
Исса тоже тяжко вздохнул, медленно и осторожно опускаясь на подушки.
— Как же меня уже достала вся эта чертовщина! — процедил он сквозь зубы. — Чем дальше, тем не понятнее. Я не люблю, когда я чего-то не понимаю в том, что меня затрагивает. Так невозможно ориентироваться в ситуации и принимать верные решения! А это может плохо кончиться! Я теперь даже не знаю, действительно ли мой друг тебя любит, или это всего лишь действие проклятия! Помочь ли я ему должен наладить с тобой отношения, или наоборот, защищать его от тебя!
— Думаю, в любом случае для него будет лучше держаться от меня подальше.
— Ладно, мы ему всё расскажем, а он сам пусть решает, — подвел итог Исса, устав от этого разговора и раздражаясь всё больше.
Кэрол не стала возражать и напоминать, что Тим уже решил. Она не хотела спорить по этому поводу с Иссой. Исса всегда предпочитал придерживаться своего мнения. Она давно поняла, что спорить с ним бесполезно. А потому и не собиралась. Но при этом и не собиралась соглашаться с его мнением, отказываясь от собственного. Нет. Спорить не станет, но действовать в сложившейся ситуации будет так, как сама решит. И не Иссе ей указывать в этом вопросе. Оно готова была доверить ему свою и Патрика жизни и безопасность, не оспаривая его мнение и позволив принимать решения… с основном. Ситуацию с Джо можно упустить. Но указывать, что делать с мужчиной, который её бросил, она не позволит никому. И даже ему, Иссе, который, в отличии от своего друга, остался верен своему слову, несмотря ни на что, не бросил и спас. За это она всю жизнь будет ему благодарна, закрыв глаза на то, что принудил её к сексу. Если надо, будет даже дальше с ним спать, если он этого захочет. Но что делать с Тимом, как реагировать — это уже её личное дело. Она знала одно — её достало то, что предавали самые близкие, те, кому она доверилась. Джек, Габриэла, а теперь Тим. Хватит. Слишком дорого ей обходились эти предательства. Она вдруг осознала, что больше никому не доверяет. Даже Иссе, который никогда не поставит её превыше своей дружбы с Тимми, который, не задумываясь, оставит её, если Тим захочет жить где-нибудь от неё подальше, и поедет с ним. Наверняка она потеряет расположение Иссы, если отвергнет его друга, о котором он так печётся. Возможно, что и спасал он её не ради неё самой, а ради Тима, чтобы преподнести ему на блюдечке в целости и сохранности. Теперь она не верила в то, что для кого-то что-то действительно значит, что, находясь рядом с ней, помогая, это делается ради неё, а не ради своих личных целей. Не верила больше, что Тим и Исса освободили её из тюрьмы, чтобы помочь и спасти, а не ради того, чтобы вернуть Тиму, дабы его утешить, чтобы ему было хорошо. Как Исса повёл себя, когда она отказывалась спать с Тимми. Но ведь Исса и не скрывал их мотивов, он сам как-то сказал, что они вытащили её из тюрьмы, чтобы Тим её трахал, а он, Исса, баловал себя её стряпнёй, которую так полюбил. А когда она не оправдает их цели, всё их расположение как ветром сдует. Тима уже сдуло, когда он не смог её трахать, как хотел. Пошёл трахать другую, даже не озаботившись тем, что с нею станется. И Иссу сдует, когда она не оправдает и его ожиданий. Кэрол не строила больше иллюзий, заранее готовя себя к тому, что может быть дальше, дабы оградить себя от очередных огорчений и разочарований, принять спокойно и как должное.
Она уже не может и не хочет доверять, боясь очередной подножки, неожиданного удара в спину, за каждый из которых она едва не расплатилась жизнью, а в последние два раза — и жизнью сына. К тому же, она знала — как никогда не забудет о том, что Исса не бросил и едва не погиб, спасая их, так не забудет и то, что Тим уехал, поставив свою обиду превыше их жизней, бросив на погибель.
Рэй и Касевес — единственные, в ком она теперь не сомневалась. Но они были так далеко.
И ничем не могли ей помочь.