Прошло два месяца с тех пор, как Кэрол и Патрик приехали в Израиль, в прекрасный город, о котором рассказывал Исса. Он поселил их в небольшой уютный домик с двором, в котором был садик. И Кэрол, и Патрику понравилось их новое жилище. В доме было четыре комнаты, одну из которых они выделили Джо, которого всё-таки привезли с собой.
Исса без проблем ввез их в страну и обустроил, как родных.
Так как он не мог постоянно находиться рядом, Исса на второй день после приезда привёл в их новый дом мужчину, который стал их телохранителем. Кэрол не сразу привыкла к его присутствию. Он был похож на самого заурядного бандита, к тому же, не просто бандита, а самого настоящего убийцу. К тому же, он оказался немым. Исса рассказал, что он тоже бывший военный, наемник, которому в плену досталось похлеще даже, чем Нолу — там ему отрезали язык и кастрировали. Услышав об этом, Кэрол содрогнулась. Мужчина был арабской национальности и носил имя Карим.
Угрюмый и неприветливый на вид, к тому же лишенный всякой привлекательности, можно даже сказать, устрашающей внешности, он явно не располагал к себе. И скорее пугал, чем внушал доверие.
Заметив её недоверие и тревогу, Исса заверил, что этот человек — то, что нужно. Он давно его знает, на него можно положиться. К тому же он «нереально крут», как высказался Исса с неприкрытым одобрением и даже восхищением. И он умел защищать, потому что, уйдя из армии, подался в телохранители и уже имел в этой профессии приличный опыт. Правда, в телохранителях он был только у бандитских «шишек», но с такими увечьями и внешностью вряд ли мог рассчитывать на других клиентов. Совсем недавно он остался без работы, когда его босс отправился на пожизненное, едва не утащив его за собой, поэтому принял предложение Иссы, который рассказал ему о скрывающейся от правосудия смертнице и её сыне, нуждающихся в защите. Карим был введён в курс о преследующей их банде каких-то полоумных фанатиков, задавшихся целью их убить.
Он с Иссой притащили в дом столько оружия, что Кэрол даже попыталась возразить, опасаясь того, что если к ней заглянет полиция, у неё начнутся крупные неприятности из-за этого арсенала.
— Ну, во-первых, полиции нет до тебя никакого дела, с чего бы им шарить в твоём доме? — отмёл её опасения Исса. — Во-вторых, если к тебе «заглянут» фанатики или проклятые, тебе будут грозить неприятности покрупнее!
С этим поспорить было трудно. В вопросе безопасности Кэрол полностью доверилась Иссе. И к Кариму за два месяца они с Патриком привыкли. Он жил в маленьком флигеле во дворе, вполне удовлетворившись одной комнатой. Кэрол всегда приглашала его, когда они с Патриком садились кушать. Первые дни он смущался и пытался отказаться, но потом привык.
Поначалу Кэрол испытывала страшное неудобство и неловкость в его присутствии из-за того, что он не разговаривал, не знала, как с ним себя вести. Первое время они вообще практически не общались. Патрик тоже относился к нему настороженно, даже предвзято, узнав о его увечьях, про себя обзывал уродом и страшилищем, но потом проникся к нему уважением и поменял мнение. Да, лицо у него было некрасивым, грубым и каким-то даже неприятным из-за отсутствия и намека на приветливость и доброту, но взгляд черных глаз — умным и проницательным. Спокойным и уверенным. Это был взгляд сильного человека. Надежного.
Когда он хотел что-то сказать, то делал это жестами или писал в блокноте карандашом, которые всегда были при нем. Первое время он не стремился к общению, вел себя очень сдержано и замкнуто, только мог слушать, когда к нему обращалась Кэрол или Патрик, но все его ответы ограничивались движением головы, означающими «да» или «нет». Кэрол была с ним мягкой, приветливой, демонстрировала симпатию, даже благодарность за то, что взялся их охранять. И вскоре стала замечать, что он медленно оттаивает и всё с большим желанием идёт на контакт, перестав стесняться того, что не мог говорить. Взгляд его, которым он на неё смотрел, тоже потеплел.
Исса, навещающий их почти каждый день, не мог этого не заметить.
— Смотрю, твои проклятые чары уже начали действовать, — усмехнулся он, когда Карима не было рядом. — С тех пор, как ему отрезали яйца, женщины его только раздражают и бесят, он сторонится их. Я с трудом уговорил его охранять тебя. И не был уверен, что он долго продержится. Ты и правда настоящая ведьма, ясноглазая. И этого охмурила уже. Но за что же ты «взяла» его, если яиц-то у него нет, а? Я специально его выбрал, чтобы посмотреть, что будет. Выходит, дело не только в «яйцах», и ручонки твои колдовские гораздо глубже в мужчину забираются! До сердца, до мозгов… Страшная ты женщина, ясноглазая! И это твоё проклятие — тоже!
Кэрол промолчала. Ей нечего было на это ответить. Она обратила внимание, что Исса часто был раздражён, даже злился, когда приезжал, что было ему не свойственно. Казалось, что именно она и стала его раздражать. И догадывалась о причине, ловя на себе его пристальные горячие взгляды. Она видела, что его влечение и страсть никуда не делись — и в этом была причина его дурного расположения духа в её присутствии. Но все равно что-то изменилось — если раньше он изводил её пошлыми шуточками и приставаниями, не скрывая в отсутствии Тима своего желания, то теперь старательно пытался его скрыть, не показать ей, напуская на себя равнодушный вид, то, что потерял к ней сексуальный интерес. Как будто боялся, что даже намёк или упоминание о сексе заставит его сорваться, поддаться искушению, которому снова упрямо сопротивлялся. Кэрол тоже притворялась, что верит в его безразличие, в то, что, уложив её в постель, он удовлетворился и потерял к ней интерес, как к женщине. Что перестала быть объектом для его вожделения.
Он больше ни разу к ней не прикоснулся, даже не пытался. Хотя бывало, что подходил слишком близко, почти касаясь, и в такие моменты Кэрол буквально кожей ощущала исходящее от него горячее желание, которое когда-то так её пугало, а теперь обжигало, заставляя трепетать и волноваться. И тогда сердце её замирало, она напряженно ждала, справится ли Исса в очередной раз с этим или нет. В основном, она ему помогала и сама отходила, но бывало, вызывающе оставалась на месте, оставляя выбор за ним, отойти или нет. И то, что она так делала, приводило его в ярость, он начинал злиться на неё, очевидно, виня только её одну в своём влечении, как будто сам был вообще ни при чём.
А Кэрол было грустно наблюдать за всем этим. За его мучениями и терзаниями. И ради чего, кого — не понятно. За два месяца прибывания в Хайфе она ни разу не видела Тима. Она знала, что они с Иссой помирились и снова были вместе, работали, жили в одной доме. Она не спрашивала о нём, Исса почти ничего не говорил, словно позабыл о своём стремлении снова их свести, помирить. Она даже не знала, как отреагировал Тим на её приезд, Исса ничего ей не рассказал. Не знала, был ли Тим всё ещё с Торес, жили ли они все вместе и что вообще у них там происходило. Она и не хотела знать, потому что даже мысли об этом причиняли ей боль. Если Тим расстался с Торес, Исса, наверное, сказал бы об этом. А раз он отмалчивался и предпочитал больше не поднимать эту тему, значит, Торес всё еще была с Тимом, который и не собирался бросать её и возвращаться к Кэрол.
Вот и очередная великая мужская любовь в её жизни. Было горько, больно и обидно, но Кэрол не терзалась и запретила себе страдать по этому поводу. Хватит с неё страданий из-за мужчин. И самих мужчин с неё хватит. Моральных и душевных сил на них у неё уже не осталось. Да и желания тоже. Было бы хорошо, если бы и её молодое требовательное тело с этим согласилось и не беспокоило её своими желаниями, позволив обрести полный покой хотя бы в личной жизни. Но оно пока не разделало её решения вычеркнуть любовь из своей жизни и мучило сексуальной неудовлетворенностью, требуя мужчину.
Она была бы не против взять себе в любовники Иссу, но понимала, что это вряд ли возможно. Она не хотела ему навредить, внеся разлад между ним и Тимом. При желании она могла бы запросто соблазнить Иссу, она знала об этом. Он бы не выдержал, если бы она сама стала склонять его к близости. Но она этого не делала и не собиралась, относясь с уважением к его дружбе с Тимом. Но выдержит ли сам Исса? По-хорошему, ей надо просто исчезнуть из их жизни. Пока она рядом, они не обретут покой. Их дружба будет под угрозой.
Очередное доказательство, что она всем приносит только вред.
Этот факт стал удручать Кэрол ещё сильнее, чем раньше. Она способна только разрушать всё вокруг, включая собственную жизнь и жизнь других. Всё вроде бы было хорошо, Тим пришёл за ней, вызволил из тюрьмы, и они оба радовались тому, что снова вместе. И вдруг всё рухнуло, когда казалось, что было надёжным. И почему, из-за чего? Потому что уступила мужу, пообещавшему спасти от смертной казни? Что скрыла это? Может, потому что стала бесплодной, ко всему? Это тоже веская причина, зачем такому молодому парню, как Тим, который мечтал создать семью, женщина, не способная родить ему ребёнка? Не нужна такая. И Кэрол была сама с этим согласна. Конечно, не нужна. И на это она не обижалась. Что ж, она признавала, что на этот раз сама виновата в том, что потеряла мужчину. Всё сделала для того, чтобы он сбежал, не захотев больше с ней никаких отношений. И с этим уже ничего не поделаешь, хотя вроде как и не виновата перед ним за то, что с ней всё это произошло. Беременность, тюрьма, бесплодие. Единственную вину, которую она признавала перед ним — это то, что уступила Джеку и скрыла это от Тима потом. Она признавала, что это оба этих поступка были её ошибками. Было бы хорошо, если бы была возможность заранее предугадать свои ошибочные действия, знать, когда попытка сделать, как лучше, обернётся «как еще хуже». Но что сделано — уже не исправишь. И Кэрол не хотела в этом копаться и заниматься самоедством, гоня прочь сожаления и разочарование.
Она не хотела причинить боль Тимми, никогда не хотела. А если и причинила, то ненароком. Что ж, он не остался в долгу. Он тоже сделал ей больно, очень больно. И если она лишила его доверия к женщинам, то он забрал у неё последние остатки доверия ко всем людям в целом, стал её «последней каплей». Словно она вернулась в своё детство, в период до Эмми и после неё — когда никого не любила и никому не доверяла, видя вокруг только враждебность людей.
Даже Иссу она уже раздражает и злит. Скоро он не выдержит и свалит от неё подальше, чтобы не оказаться в её постели. Возможно, возненавидит за свои муки, за то, что лишила покоя, стала между ним и его другом. Её отношения с ними держались только на любви к ней Тима, без этой любви они развалятся. Уже почти развалились.
И этот момент настал, причём совсем неожиданно.
Кэрол возилась в саду, ковыряясь в клумбах с цветами, когда услышала хорошо знакомый низкий мощный рокот, издаваемый великолепным мотоциклом Иссы, на котором он здесь всегда передвигался, предпочитая машинам. Кэрол должна была признать, что на мощном мотоцикле он смотрелся весьма впечатляюще, просто великолепно, и этот транспорт подходил ему намного больше. Для стандартных машин он был крупноват, и машина нужна была для него тоже покрупнее. Большой и мощный мотоцикл — был идеальным вариантом в этом теплом городе, и удобно, и места много не занимает.
С толикой тоски, болезненно уколовшей её в самое сердце, она подумала, что, наверное, Тим тоже ездит здесь на мотоцикле и невольно нарисовала себе эту картину, зная, что он будет смотреться на нём не менее внушительно и великолепно, чем Исса.
Бросив перчатки, в которых работала, прямо на клумбу, Кэрол поспешила открыть ворота, впуская мощного рычащего железного зверя и его хозяина во двор. Карим вышел из своего флигеля, приветственно кивнул Иссе и снова скрылся. Заглушив мотор, Исса окинул Кэрол угрюмым и неожиданно неприветливым взглядом, не поднимаясь с мотоцикла.
— Привет! — она широко улыбнулась, слегка озадаченная таким взглядом и не понимая, чем вызвано его недовольство. — Ты голодный?
— Я всегда голодный, пора бы уже запомнить, — огрызнулся он.
— Ну, пойдем, — уже тише сказала Кэрол и, отвернувшись, направилась в дом, огорчённая его грубостью.
Встав с мотоцикла, он пошёл за ней.
Кэрол молчала, накрывая на стол, он наблюдал за ней, следя за каждым движением прищуренными, зло сверкающими глазами.
— Звереныш дома?
— Нет, пошёл в кино с Джо. Кстати, когда ты приведёшь его сюда?
— Скоро. Верну я тебе твоего благословенного. Шрамы Нола почти все уже исчезли. Контузия, кажется, тоже. Он специально напился, чтобы проверить. Она никак не проявилась, хотя раньше всегда давала о себе знать, когда он выпьет, даже немного.
— Правда? Слава богу! Я так рада за Тимми! — улыбнулась Кэрол. — Он, наверное, на седьмом небе от счастья.
— Ну ещё бы! Естественно, его это радует, нормальным человеком себя начал чувствовать, впервые с тех пор, как собака на него напала, — резко ответил Исса.
— Исса… что не так? — чуть слышно спросила Кэрол, заглянув ему в глаза. — Ты чего кипишь?
— Киплю?! — вдруг взорвался он, подскакивая. — И ты ещё спрашиваешь? Какого чёрта ты напялила эти шорты и задницей свой передо мной вертишь? Специально, да? Издеваешься?
Кэрол растерялась и непроизвольно провела ладонями по коротким джинсовым шортам, окинув их взглядом.
— Нет… убиралась в комнате, потом возилась в саду… просто так удобнее и не жарко… и не запачкаешь… И я… я же не знала, что ты сейчас приедешь. Обычно ты же вечером заезжаешь. Я сейчас переоденусь.
— Так надо было сразу и переодеться! А она сначала раздраконила, а потом переодеваться собралась! — Исса вдруг схватил её за руку и грубо дёрнул. — Вот шлюха! Все вы одинаковые! Только бы задницей своей вертеть!
Кэрол задохнулась от возмущения и попыталась вырвать руку.
— Это я шлюха? Ты же сам меня заставил, забыл? А теперь — шлюха?
— Я заставил? — взревел он. — Это ты заставила меня тебя заставить! Нечего из себя святую добродетель строить! Сначала соблазняете, крышу сносите, а потом ни в чём не виноваты! В саду она возилась… А Карим из окошка на задницу твою задранную любовался? И над ним издеваешься? Совесть у тебя есть?
Кэрол удивленно взглянула на него, расслышав в его голосе самую, что ни на есть, ревность, злобную, агрессивную.
— Ни над кем я не издеваюсь! Я у себя дома, мне так удобно! Никто вас не вынуждает пялиться на мою задницу, а тем более, подглядывать за мной из окошка! — Кэрол всё-таки удалось вырвать свою руку, она отступила от взбесившегося мужчины, отвернулась, собираясь уйти, но он снова схватил её одной рукой, другой смахивая со стола всё, что там стояло.
С искажённым страстью и яростью одновременно лицом, он грубо швырнул её на стол.
Опешившая Кэрол попыталась вскочить, но он навалился сверху, придавив так, что едва дух не вышиб. Неистово впившись в её губы, он начал рвать на ней одежду. Отлетели пуговицы с рубашки и шорт, покатились по полу. С нетерпением раскинув длинные ноги в стороны, он снова придавил её своим весом, заставив вскрикнуть от боли, когда резко и грубо вошел в её тело. Кэрол забилась под ним, пытаясь вырваться, зажмурившись от боли. Но на это раз он хотел сделать ей больно, и ему это ничего не стоило, учитывая его размеры, которые её всегда пугали. Из горла её вырвались рыдания, но это его не остановило. Он яростно терзал её, разрывая и, казалось, упиваясь её болью, получая от неё ещё большее удовольствие, заставляющее его стонать и хрипеть.
— Ну что, тебе всё ещё хочется вертеть передо мной своей сочной задницей? Ещё будешь меня соблазнять? — рычал он, задыхаясь от наслаждения и злости, что не выдержал, сломался, виня за это её одну, не сумев подавить не только свою страсть, но и досаду и желание наказать её за своё поражение. — Я отобью в тебе такое желание… Чтобы никого больше не соблазняла! Никого, поняла?
Он схватил её за лицо, сжав большой ладонью, заглядывая в залитое слезами и искажённое болью лицо.
— Отвечай, поняла?
— Да…
— Чтобы с этого момента засунула все свои проклятые чары себе в жопу, ясно? Иначе я и её тебе так порву, что через рот срать придётся! — он хотел сказать что-то ещё, но голос его оборвался, он застонал, сжался, словно его свело судорогой, бурно кончая в истерзанное окровавленное лоно.
Казалось, с этим бурным оргазмом из него вышла вся его ярость и злость, он вдруг обмяк, опустошенный и морально, и физически.
— Ведьма, — почти жалобно простонал он, в бессилии распластавшись на ней. — Если ты не отстанешь от меня, если я не смогу справиться с искушением, мне придётся тебя придушить. Неужели ты этого не понимаешь? Мне придётся от тебя избавиться, чтобы мы с Нолом сохранили нашу дружбу… чтобы вернули себе покой…
Но Кэрол не слышала его и лишь пыталась оттолкнуть, стремясь избавиться от его чудовищной безжалостной плоти, причинявшей ей боль. О да, она уже забыла и не хотела больше вспоминать, что когда-то эта самая плоть смогла доставить ей немалое удовольствие, когда он обращался с ней более осторожно и нежно. Что ж, теперь ей долго не захочется мужчину, Исса мог не только вызвать желание, но и отбить напрочь, как оказалось.
Отстранившись, он отпустил её.
Кэрол со стоном сползла со стола и, подхватив одежду, на трясущихся, не подчиняющихся ногах бросилась прочь из кухни, не в силах сдержать рыдания. Закрывшись в ванной, она упала на пол и горько расплакалась от обиды и боли.
Проводив её взглядом, Исса сорвал со спинки стула кухонное полотенце и вытер с себя кровь.
На мгновение замерев, он смотрел на пятна крови, оставшиеся после этого на полотенце.
Поджав губы, наклонился, резко открыл дверцу под мойкой и с досадой запихнул полотенце в мусорное ведро. Потом собрал с пола посуду, подмёл, уничтожая следы своего гнева. Медленно и бесшумно он подошёл к ванной комнате и некоторое время стоял под дверью, прислушиваясь к тихому плачу. Потянулся к ручке, но передумал и оперся локтем о косяк, с силой стискивая кулак, так, что костяшки побелели. И снова сорвался, в ярости грохнув кулаком по двери, не вынеся этого плача, отчего тот тут же испуганно прервался и затих.
Развернувшись, он ушёл.
Когда в дом зашёл Карим, он нашёл Кэрол с спальне, лежащую на постели.
Постучавшись в приоткрытую дверь, он робко заглянул.
Кэрол приподняла голову и вопросительно посмотрела на него. Взгляд его впился в её покрасневшие от слёз влажные глаза.
— Что, Карим? — тепло поинтересовалась она.
Достав из кармана блокнот он что-то написал и, подойдя к кровати, протянул ей.
Кэрол опустила взгляд на блокнот.
«Всё в порядке?».
Она кивнула и улыбнулась.
— Да… мне просто нездоровится… немного. Кажется, простыла. Полежу сегодня. Вы с Патриком сами сможете разогреть ужин?
Он кивнул.
— Хорошо. А теперь я посплю, — она опустилась на подушку, положив локоть под голову и спрятав взгляд.
Снова кивнув, хоть она и не смотрела на него уже, Карим вышел и тихонько прикрыл за собой дверь. Задумчиво он прошёлся по дому, внимательно скользя взглядом вокруг и завершив свой обход на кухне. Остановившись, он огляделся. И присел, подняв закатившуюся под стол пуговицу. Упершись ладонью в пол, он стал на колени и заглянул под шкафы. Протянув руку, вытащил оттуда ещё одну пуговицу. Положив их на ладонь, он мгновение их разглядывал, потом поднялся и, открыв дверцу, бросил в мусорное ведро. И вдруг наклонился ниже, присмотревшись в содержимое ведра. Достав его из-под мойки, он вынул выпачканное кровью полотенце, с которого посыпались осколки разбитой посуды. Вернув все на место, Карим вытащил полиэтиленовый мешок из ведра и, завязав край плотным узлом, вынес из кухни.
Тем же вечером неожиданно появился Джо.
Робко постучав в комнату Кэрол, он тихонько вошёл и поздоровался.
— Джо! — обрадовалась Кэрол, приподнимаясь. — Привет!
— Привет, — улыбнулся парень. — Исса сказал, вы приболели и нуждаетесь в моей помощи. Он прислал меня вам помочь.
— Как мило с его стороны, — Кэрол выдавила улыбку, с трудом удержавшись от гримасы. — Они из тебя ещё не всю кровь высосали за это время?
Джо ухмыльнулся.
— Не переживайте. Её требуется совсем немного, — он опустил руку в карман и вынул оттуда шприц. — Вот, я вам набрал уже немного. Сделайте глоток и помажьте, где болит.
— Спасибо, — Кэрол взяла шприц. — Этого достаточно. Больше не надо, Джо.
Он помялся.
— Я могу остаться? Исса сказал, чтобы я остался с вами. Его другу я больше без надобности, я его вылечил. Остались в некоторых местах небольшие следы от шрамов, но они исчезнут и так. Мой дар не сразу покидает тело, долго ещё будет действовать.
— Конечно, оставайся. Будешь жить здесь. Я написала своему другу письмо, отправила твою фотографию, чтобы попытался выяснить, кто ты и откуда. Он поможет. У него большие связи и он всегда мне помогал. Когда он мне ответит, мы отправим тебя домой.
К её удивлению, Джо отнесся к её словам как-то слишком уж безразлично, но она не придала этому значения, решив, что это из-за его заторможенности и отстранённости, которыми наградила его проклятая Рамла. Она действительно сразу по приезде в Израиль отправила Касевесу анонимное и очень осторожное письмо, в котором написала:
«Анонимная благотворительная организация по оказанию помощи потерявшимся «Сандра» просит о помощи и Вашей поддержке. Возможно, вам знаком этот молодой человек на прилагаемой фотографии, или вы что-нибудь о нём знаете. Если не затруднит, покажите фотографию вашим знакомым и друзьям, возможно, они что-нибудь знают об этом человеке, который нуждается в помощи. У него полная потеря памяти, он не знает, кто он и откуда. Наша организация является анонимной и оказывает помощь людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации и не желающим обращаться в официальные органы. Также принимаем посильную материальную помощь, если вы не останетесь равнодушным и пожелаете поддержать тех, кто так нуждается в Вашей помощи. Реквизиты счета прилагаются. Мы принимаем как личные переводы, так и от организаций, практикующих благотворительные взносы. Принимаются также анонимные переводы, если вы захотите остаться инкогнито. Отправлять на предъявителя. Информацию о человеке на фотографии, если у вас таковая найдется, можете отправлять на указанный ниже адрес. Заранее очень благодарны за любую помощь и участие».
Она знала, что Уилл поймёт, что это письмо от неё, назвав выдуманную благотворительную организацию именем, под которым скрывалась после аварии. Помимо помощи Джо, ей нужны были деньги. Она не хотела больше зависеть от Иссы и Тима в сложившихся обстоятельствах. У неё была весомая доля в компании Куртни, которой теперь руководил Рэй, и за всё время там должна была накопиться приличная сумма. Она может жить на доход от компании всю оставшуюся жизнь, находясь в бегах и скрываясь. Достаточно было, чтобы Рэй просто пересылал деньги на указанный счёт. Анонимно, наличными, как делал уже раньше, когда она скрывалась.
Кэрол раз в неделю проверяла свой анонимный почтовый ящик, но письма с ответом до сих пор не было. Это всё больше беспокоило её и удручало. Уилл не мог не понять её письма. Может, ещё не получил? Может, в санатории или больнице? Кэрол ничего не знала о том, что происходило дома, ни с Рэем, ни с детьми, ни с Дженни, ни с самим Уиллом. Ей оставалось только молиться за них и надеяться, что у всех всё хорошо. Зато она знала, что Джек уже на свободе. Она не могла не радоваться тому, что он всё-таки выкрутился, они с Патриком оба радовались, но от Иссы скрывали эту радость. Освобождение Рэндэла его раздосадовало и очень встревожило, и он этого не скрывал.
Кэрол боялась, что теперь, когда Тим её бросил, он возобновит охоту на Джека. И очень переживала по этому поводу. Утешало пока то, что ни Тим, ни Исса ещё долго не смогут сунуться в Америку. Они были в розыске, как и она, и вряд ли станут так рисковать, попытавшись вернуться. Но сама она уже ничего не могла поделать в этой ситуации. Она очень устала, ей нужно было думать о том, как защитить сына, мужа защищать было уже не в её силах. Она пыталась себя убедить, что её это вообще не должно волновать. Пусть сам о себе заботится и защищается. Она вообще и думать о нём не должна. Нажил себе врага, пусть сам с ним и разбирается.
Да, она так думала, но сердце её болело. Болело за него, несмотря ни на что. И не было дня, чтобы она не думала о нём, не вспоминала, гадая, что он сейчас делает, чем занимается на вновь обретённой свободе. Что он их ищет, она даже не сомневалась. И не хотела задумываться над тем, что будет, если найдёт. Думала о своей маленькой дочке. О близнецах. И в такие моменты ей хотелось выть. Как же её сердце рвалось к ним, её малышам… к нему, Джеку, которого ненавидела и любила одновременно.
Нет, это не жизнь — это пытка. Но она даже не могла позволить себе избавиться от этой жизни, потому что должна была быть рядом с Патриком и оберегать его. Он единственный, кто у неё остался. Всех остальных она потеряла. Как теряла всю жизнь всех, кто был дорог.
После инцидента на кухне Исса пропал.
Шли дни, но он не приезжал. Кэрол гадала, объявится ли он вообще, или на него, как и на Тима, рассчитывать больше не стоит. На вопросы Патрика она ответила, что понятия не имеет, почему он не заезжает. Но мальчик, как и следовало ожидать, не поверил в это.
— Наверное, надоели мы ему, и сбежал следом за своим дружком, — усмехнулась она.
— Не может такого быть. Исса так не сделает. Он нас не бросит. Ведь он же пришёл за нами, когда мы были в лесу, он чуть не умер, спасая нас. Он не такой, — горячо возразил Патрик, возмутившись её словами.
— Все не такие, сынок… пока не предадут или не бросят.
Мальчик некоторое время молчал, пристально её разглядывая.
— Я понимаю, почему ты так теперь думаешь. После всего… конечно. И я тоже никому больше не верю. Мы и не должны верить, так безопаснее. Главное, что мы верим друг другу, да, мам? А на всех остальных наплевать! — обняв её, он жалостливо погладил её по голове. — Скажи… ты сильно переживаешь из-за Нола?
— И это переживём, — Кэрол ухмыльнулась. — Не смертельно. Не хочет — не надо. Мы никому не навязываемся. Помогли — и на том спасибо. А дальше — каждый своей дорогой. Ничего не поделаешь. Не надо обижаться на них, сынок. Наш путь слишком тяжёл и опасен, никто, кроме нас, по нему не пройдёт. И тащить за собой никого мы не имеем права. Исса чудом выжил.
Патрик угрюмо помолчал.
— Но мы не справимся без них с фанатиками и проклятыми. Он обещал нас научить защищаться. Пусть хоть бы научил сначала, а потом уже бросил.
— Давай попросим Карима. Раз Исса приставил его к нам, он должен тоже кое-что уметь. Он воевал, много лет работал телохранителем. Должен быть не хуже Иссы. Если Исса не объявится, попросим его.
Кэрол промолчала о том, что если Исса не объявится, то и Карим уйдёт, так как ей нечем будет ему платить. Но проблема вдруг решилась сама собой, когда она наведалась в банк и обнаружила на своём счету крупную сумму. Она так обрадовалась, что на глазах выступили слёзы. Рэй или Уилл прислали ей деньги! Значит, и с Рэем, и с Уиллом всё в порядке. Она так переживала за Касевеса, зная о его больном сердце, за Рэя, особенно, когда узнала, что Джек на свободе. Он мог вытрясти из Рэя душу, чтобы допытаться, где она, может, даже убить. Джек давно его ненавидит. Но раз Касевес получил и прочитал письмо, а Рэй дал столько денег, значит, они живы-здоровы. И с нею, хоть и так далеко.
Кэрол приободрилась, настроение её значительно улучшилось. Она снова подняла голову, почувствовав себя уверенней. Она сможет теперь сама позаботиться о себе и Патрике. И Джо. Наймет ещё телохранителей. Надо будет спросить у Карима, сможет ли он ещё кого-нибудь найти для этого.
Обналичив немного денег, она отправилась в салон красоты, дабы закрепить всколыхнувшуюся в ней уверенность в себе, а потом по магазинам. Ей осточертела её заброшенная неухоженная, как она считала, внешность. Это вызывало в ней жуткий дискомфорт. И плевать на угрозы Иссы по поводу чар, она не собиралась из-за этого превратиться в замухрышку. Она привыкла быть красивой, всегда, и не хотела, чтобы было иначе. Её красота — одно из того немногого, что у неё ещё оставалось, и отказываться от неё она не собиралась ради того, чтобы не привлекать мужское внимание. Пусть все катятся к чёрту, она была и будет красивой, всегда, никогда не откажется от своей красоты, которая, наконец, засияла прежним блеском, несмотря ни на что. Она поправилась, вернув себе былую форму, ухаживала за собой в домашних условиях, но в её понимании этого было ничтожно мало и катастрофически недостаточно. Она привыкла к салонному шику и блеску.
В салоне она привела в порядок волосы, подровняв и покрасив в жемчужный перламутровый цвет, придав им больше яркости и блеска, сделала маникюр и педикюр, массаж, посетила солярий, чтобы придать своей коже более теплый оттенок легкого загара. Привычные манипуляции и процедуры расслабили её настолько, что к ней в эти мгновение почти вернулся душевный покой. Словно она очутилась в беззаботной юности, когда они с Куртни по много часов проводили в салонах в заботах о себе, оттачивая до безупречности свою внешность. Вместе с этими воспоминаниями вернулись и другие. Перед её мысленным взором предстал молодой серьезный мужчина, элегантный, красивый, такой же ухоженный и аккуратный, как она. Вот он берёт её за руку и внимательно разглядывает, восхищаясь. И, как сейчас, слышит его приятный поставленный голос: «Тебе не кажется, что мы созданы друг для друга?». Как же она любила этот красивый голос… Этот пронзительный твёрдый взгляд умных серых глаз… Вспомнила, как впервые пришла к нему в офис и не поверила, что он и есть Джек Рэндэл, которого представляла совсем не таким. Какое же он произвёл на неё впечатление! До сих пор не смогла от него избавиться. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь, и между тем, вроде это было совсем недавно. Впервые за долгое время Кэрол улыбалась, думая о нём, вспоминая себя и его много лет назад. Сначала до свадьбы, потом после. Какая была любовь… И да, она на самом деле была, Кэрол вдруг впервые это разглядела и поняла с тех пор, как потеряла веру в эту любовь, в то, что она вообще когда-то была. А она была. И какими же они оба оказались глупцами, пренебрегая ею, не оценив, как должно, уничтожили её, растоптали в злобе, предательстве, крови и неприязни, не понимая, что делают это не с их отношениями между собой, не друг с другом, а сами с собой, с самым светлым и прекрасным чувством, которое освещало и согревало всю их жизнь, и без которого всё вокруг погрузилось во мрак. Убили свою любовь, не понимая, не предполагая, что погибшая любовь сменится не проходящей всепоглощающей болью и ничем невосполнимой пустотой. Пустотой размером с целый мир, вселенную. Оказалось, эта любовь занимала слишком много места, а исчезнув, ставила после себя бездну, и они больше не находили ничего столь же большого, чем можно было заполнить эту пустоту… А то, что находили и чем пытались прикрыть эту бездну, просто исчезало, потонув в этой черной дыре, как камешки, которыми пытались засыпать пропасть. Джек её не забыл, не нашёл замену. Конечно, женщины у него были, в этом она не сомневалась, но выше уровня постели он так никому подняться и не позволил, как до встречи с ней. Почему? Почему, вернувшись в его жизнь после аварии и бегства, спустя почти два года она не нашла в его жизни ни одной женщины? Хотя бы постоянной любовницы, которой бы не понравилось воскрешение его жены и которая дала бы как-то о себе знать, как Даяна? Хотя, задержись она немного подольше в его жизни, вполне возможно, очередная «Даяна» и объявилась бы. Мысли о других женщинах всё ещё причиняли ей боль, отзываясь оглушительной ревностью. Ни любовь, ни эту ревность не притупило время, как она надеялась, они оставались такими же острыми и болезненными, зияя в её сердце оголенными, незаживающими ранами, которые начинали кровоточить при малейшем прикосновении.
Был ли у них шанс сохранить свой брак, или он изначально был обречён? Даже если бы она простила ему Даяну и не ушла, как долго бы они ещё продержались вместе? Или это был лишь вопрос времени? И Куртни, и Рэй были против их отношений, не веря в них. И оказались правы. Ничего у них не получилось. Разве что разрушить друг другу жизнь…
Многие расходятся, и не раз, и строят отношения с другими. Почему они так не смогли? Почему не могут друг друга забыть, начать всё заново? Казалось, нет ничего проще. И он, и она запросто могут найти себе кого-то другого. Она и нашла. Но любовь её всё равно никуда не делась. Может, просто надо больше времени? Но сколько же ещё?!
Увидев маму, сияющую после салона красоты, с пакетами, забитыми новой одеждой и обувью, Патрик настолько обрадовался, что заскакал вокруг неё, совсем по-детски, так на себя не похожий.
— С возвращением, мамочка! — воскликнул он и, обхватив за шею, горячо чмокнул в щёку. — Ты совсем, как раньше! Я хочу, чтобы ты всегда такой была… как раньше!
Кэрол рассмеялась.
— Хорошо… если меня не отправят снова в тюрьму, я больше никогда себя так не запущу, обещаю! Буду такой мамой, к которой ты привык. Завтра пойдем оденем и вас с Джо получше.
— Рэй денег прислал?
— Ага.
— Много?
— Ты же знаешь Рэя… он не из скупых.
— Это хорошо. А у нас гости! Угадай, кто?
Кэрол уже знала, кто. Большой чёрный мотоцикл во дворе не оставлял догадок по этому поводу.
Она поджала губы, не зная, радоваться или нет. Опять Исса заявился в неподходящий момент! Сейчас увидит её и опять взбесится, что пренебрегла его угрозами и требованиями «засунуть свои чары в жопу», решит, что назло прихорошилась, специально, чтобы и дальше «соблазнять» и издеваться над несчастными беззащитными мужчинами. Над ним, бедненьким! Ну, конечно, она же заранее узнала, что он приедет, и тут же сломя голову бросилась красоту наводить, для него, чтобы он опять на неё набросился и разорвал…
Кэрол невольно содрогнулась, вспомнив об этом. Благодаря крови Джо, уже всё зажило, но, увидев Иссу, она едва сдержала болезненную гримасу, подумав о том, что вряд ли сможет снова когда-нибудь испытать к нему сексуальное влечение. Если он хотел отбить в ней желание, у него это получилось.
Встретившись взглядом с чёрными блестящими глазами, Кэрол сдержанно кивнула, изобразив приветливую улыбку и, обменявшись с ним ничего не значащими стандартными фразами приветствия, отправилась в свою комнату отнести покупки. Она чувствовала на себе липкий взгляд Иссы, не успев понять его реакцию на неё, и задержалась спальне, возясь с новыми вещами, не находя в себе ни желания, ни мужества выйти. Она вдруг почувствовала перед ним унизительный страх, и это её разозлило. Этого ещё не хватало! Мало ей всяких страхов, ещё его теперь бояться, что ли? Нет уж! Не дождется.
Развесив новую одежду, она переоделась в домашние джинсы и свободную футболку навыпуск, чтобы не выделять всё-таки свои формы. Дразнить Иссу у неё не было никакого желания. Собрав волосы на затылке в небрежный пучок, она закрепила его спицей и решительно вышла из комнаты.
— Ужин будет через полчаса! — окликнула она, направляясь на кухню.
Уже оттуда она увидела в окно, как Патрик и Джо крутятся возле мотоцикла, с восторгом разглядывая, уже в сотый раз, наверное. Патрик уже заявил, что тоже хочет себе такой. Кэрол пришлось сказать, что придётся ещё немного подрасти. Да и денег у неё не нет на такую дорогущую игрушку.
— Что готовишь?
Она вздрогнула, когда за спиной раздался голос Иссы, и покраснела от досады при мысли, что он мог заметить.
— Забыл, что ли, что я тебе всегда отвечаю на это вопрос? Что приготовлю, то и будешь жрать! — ответила она, вызывающе не обернувшись и отказываясь показывать свой страх.
— Что, твой папочка деньги прислал?
— Да. Так что в этом плане о нас можете больше не беспокоиться. Я сама буду платить Кариму. Вы и так сделали для нас слишком много.
— Ты можешь не брать деньги папочки. Мы с Нолом начали работать. И работа у нас высокооплачиваемая, если ты не в курсе. Мы в состоянии о вас позаботиться.
— Спасибо. Но это мои деньги. Моя доля в компании. И я не вижу причин от них отказываться. Я не привыкла бегать и выпрашивать деньги у кого-то, если мне захочется купить себе новые туфли или сделать причёску.
Он помолчал за её спиной.
— Послушай… я сожалею, что тогда так произошло. Я разозлился. Я… я не хотел сделать тебе больно.
— Разве? — чуть слышно ответила Кэрол, так и не обернувшись. — А по-моему, очень даже хотел.
— Джо… помог тебе? Я сильно навредил? Я потом только вспомнил, что у тебя там совсем недавно были женские проблемы… серьёзные проблемы, что даже детей больше не можешь рожать…
Кэрол промолчала. В горле у неё застрял горький ком. Ей не хотелось об этом говорить. Даже вспоминать не хотелось. Ей нечего было ему сказать. Было обидно и больно, но он и сам это знал.
Услышав приближающиеся тяжелые шаги, она обернулась. В дверях появился Карим. Исса бросил в его сторону раздражённый взгляд.
— Мы разговариваем, — сказал он, и это прозвучало, как «убирайся, чего приперся?».
— Да, Карим? — мягко поинтересовалась Кэрол, проигнорировав недовольство Иссы.
Он не отреагировал на вопрос, спокойно сложил руки на груди и подпёр широкой спиной стену.
Кэрол и Исса недоуменно смотрели на него.
— Ты чего? — нахмурился Исса. — Выйди, не видишь, мы разговариваем!
Карим перехватил его взгляд и слегка качнул головой из стороны в сторону.
— Охренел, что ли? — Исса шагнул к нему и резко остановился, когда тот легким движением большого пальца расстегнул кобуру под мышкой.
Кэрол обомлела, разглядывая мужчину, поражённая его тяжелым угрожающим взглядом, которым тот смотрел на Иссу, тогда как тот стоял в замешательстве, сменившем раздражение. Медленно Кэрол залилась румянцем при мысли, что Карим был в курсе того, что произошло во время последнего визита Иссы, и сейчас пришёл сюда именно поэтому. Чтобы защитить в случае необходимости, открыто, демонстративно, чтобы Исса это понял.
— Привел на свою голову… — пробормотал Исса и вдруг рассмеялся.
Карим немного расслабился, но выражение его лица не изменилось, оставаясь таким же угрюмым и мрачным.
— Ладно, разбил бы тебе морду и выкинул отсюда, да не за что — работу свою лишь выполняешь, — ухмыльнулся Исса, — которую сам же тебе и поручил. Потом поговорим, ясноглазая. Я жду ужин, не затягивай, если не хочешь, чтобы я сожрал на ужин твоего звереныша!
Пройдя мимо Карима, он вышел.
Взгляды Кэрол и телохранителя встретились. Она смущённо потупилась.
— Спасибо, — шепнула она с благодарностью, тронутая его поступком.
Исса наверняка был сильнее и на самом деле, наверное, смог бы вышвырнуть его отсюда, а также вообще прогнать прочь, ведь это он его сюда привёл, но, несмотря на это, Карим пришёл, продемонстрировав, что не позволит никому её обидеть, даже ему. Да, это была его работа, и за это ему платили, между прочим, сам Исса и платил пока, но на то, что касалось самого Иссы, он мог бы закрыть глаза, оставшись слепым и глухим, ведь его наняли защищать её и сына совсем от другой угрозы. Но сейчас и она, и сам Исса поняли, что нанятый телохранитель никаких исключений делать не собирается.
Невозмутимо кивнув и не ответив на улыбку женщины, Карим вышел. Но к его холодности и сдержанности Кэрол уже привыкла. Она знала, что как бы он себя ни держал, внутри он потеплел, если не к Патрику, то к ней — точно, не оставшись равнодушным к её почтительному отношению, симпатии и женской заботе, которую она к нему проявляла, словно он был не работающим на нее человеком, а другом, который помогал, согласившись защищать.
Ужин прошёл хорошо. Настроение у Иссы было намного лучше, чем в прошлый раз, но всё равно Кэрол чувствовала, что он напряжен, и даже расстроен. И гадала — почему? Но так и не спросила. После случившегося она не находила в себе никакого желания с ним общаться. Её разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, она была очень признательна Иссе за всё, что он для них сделал, но с другой — всё в ней кипело от обиды и негодования после того, как он с нею обошёлся. Хотя и понимала, что, скорее всего, на самом деле он не хотел причинить ей боль и обидеть, а поступил так, чтобы у неё не возникало больше мыслей и желания продолжить с ним интимную связь, которые он в ней, несомненно, замечал. Она вела себя, как обычно, чтобы Патрик ничего не заподозрил, но не могла дождаться, когда он уйдет.
Карим никогда не задерживался за столом и, поблагодарив едва заметной улыбкой (благодарность после, как его сытно и вкусно накормили — единственное, что могло заставить его улыбнуться) — удалялся. Но сегодня он не спешил. И Кэрол, и Исса поняли, что он не уйдёт, пока здесь последний. По лицу Иссы промелькнула тень раздражения, но он промолчал.
— В воскресение я приду сюда не один. Человек, который всё устроил для твоего приезда сюда и состряпал вам с Риком новую жизнь, настаивает на знакомстве. Говорит, любопытно взглянуть на американскую смертницу, за которую мы с Нолом так вписались. Подготовься. Это серьёзный и очень влиятельный человек. Мы с Нолом под ним ходим… если ты понимаешь, что это значит.
Кэрол кивнула, но сердце её сжалось в тревоге, к тому же она обратила внимание на то, что Иссе не нравится решение этого человека.
— Я не понимаю… зачем ему на меня смотреть? Что это значит, Исса?
— Ничего не значит. Просто приготовь ужин и встреть, как положено. Да сильно не расфуфыривайся и чары свои придержи, этот хрыч падок до красивых баб, если положит на тебя глаз — нам с Нолом крышка.
— Почему? — упавшим голосом, в котором отразился страх, прошептала Кэрол.
— Потому что, когда просили его о помощи для тебя, мы сказали, что ты женщина Нола, любимая женщина. Никто не решится оскорбить авторитетного киллера, затащив его бабу в постель — это чревато стать его мишенью, подписать себе смертный приговор. Поэтому сначала надо устранить опасность, а уж потом забирать то, что ему принадлежало. Не факт, конечно, что получится вот так запросто нас убить, это тоже известно, но тем не менее… ни к чему лишние проблемы. Ты меня поняла?
Кэрол кивнула, не в силах выдавить больше ни слова. Патрик слушал их с широко раскрытыми глазами.
— Если этот «хрыч» задумает такое, разве вы с Нолом не можете сами его убить? И никаких проблем.
— Мы можем убить любого… но есть такие люди, убийство которых может повлечь за собой такие неприятности, от которых нам придётся драпать похлеще, чем от ваших проклятых и фанатиков. Одно дело — убрать криминального авторитета по заказу, киллеры в таком случае не убийцы, а исполнители, просто выполняющие свою работу, и совсем другое — из личных целей. Это криминальный мир, зверёныш, в нём не так всё просто. Он суровее и жестче, в нём свои понятия и законы, в нём гораздо тяжелее выжить… Вам с мамой лучше туда не соваться. Мы уже невольно вас туда подтянули, обратившись за помощью к такому человеку… но у нас не было выбора.
— Но что ему от нас нужно? — возмутился мальчик. — Он потребует от нас рассчитаться как-то за свою помощь?
— За спасибо такие дела не делаются. Это понятно. Но просили мы, нам с ним и расплачиваться. Не вам. Твоя мама преступница, опасная, раз приговорена к смерти, и это могло послужить поводом думать, что она принадлежит криминальному миру. Она криминальная личность. Я считаю, что это простое любопытство. Возможно, желание убедиться, что твоя мама не намерена и здесь беспредельничать и совершать то, за что получила такой суровый приговор на родине. Смертную казнь просто так не впаяют, зверёныш. Твоя мама будет здесь под контролем, но не у полиции. В этом суть. Она и шага не сделает без одобрения того, кто взял на себя ответственность и привез сюда, позволил поселиться здесь. А если сделает, её тут же казнят. Нужно сделать так, чтобы он понял, что ты не собираешься доставлять никаких проблем, благодарна за спасение и будешь вести жизнь тише воды, ниже травы. Тогда он потеряет к тебе интерес и оставит под нашу с Нолом ответственность. И тогда уж, если ты чего натворишь, отвечать придётся и нам.
Исса повернулся к Кэрол.
— И кстати, одна очень важная вещь — ты всё ещё женщина Нола и собираешься быть ею впредь. Так должны думать все, если не хочешь, чтобы тебя заставили лично расплачиваться за возможность здесь жить.
После этого Кэрол пуще прежнего потеряла покой, обеспокоенная новой неожиданной угрозой. Ещё местных бандитов ей не хватало! Но ничего не поделаешь, ведь именно бандиты помогли ей незаметно и беспрепятственно проникнуть в страну, организовали новую жизнь. Выходит, она обязана теперь не только Иссе и Тиму, но и тому, кто всё это сделал. Кэрол старалась успокоиться, уверяя себя, что ничего страшного в этом нет. Пока она под покровительством Иссы и Тима, которые были здесь в авторитете, как она поняла, в их «криминальном мире» как они называли свою жизнь, ей ничего не грозит. Никто её не тронет. Джек тоже путался с этим «криминальным миром», но лично Кэрол это никогда не касалось. В ту часть своей жизни он никогда её не подпускал. И своих криминальных дружков к ней — тоже. Возможно, теперь будет так же. Будет жить себе потихоньку, не высовываясь, глядишь, о ней и позабудут. Или хотя бы потеряют интерес, когда убедятся, что никакая она не «страшная» убийца и маньячка, какой её выставили в родной стране. Но что будет, если заявятся фанатики или проклятые за ними, с которыми придется драться не на жизнь, а на смерть, оставляя после этих схваток трупы?
Она задала этот вопрос Иссе, но он отмахнулся, заверив, что об этом волноваться не стоит. Здесь в курсе, что их преследуют религиозные фанатики, вмешиваться не собираются и закроют глаза, если начнутся какие-то разборки, предоставив Иссе и Нолу самим с этим разбираться и разгребать последствия. Это немного успокоило Кэрол.
Она выспросила у Иссы, как угодить гостю. Тот поведал, что знал, посоветовал заказать его любимые блюда из ресторана, который гость предпочитал. Ему это польстит, и риск того, что угощение не понравится сведется к нулю. Выпивку гость всегда привозил свою. Не стоит даже предлагать.
В общем, к этому визиту они с Иссой готовились сообща, и то, с какой серьёзностью он подошёл к делу, говорило о том, что от этого визита очень многое зависит.
Кэрол уложила волосы, сделала легкий макияж. Заранее купила красивое и стильное, свободного покроя длинное платье, которое перехватила чуть ниже талии тонким поясом — цепочкой. Платье не обтягивало стан и свободно струилось по бёдрам к самым щиколоткам. Понятно, что пышную грудь и красивую фигуру всё равно не скроешь, но не подчёркивать и не выставлять напоказ — это было в её силах. У неё не было никакого желания вызвать похоть у этого опасного «хрыча», как назвал его Исса.
— Ты всё равно слишком красивая, — в отчаянии и с досадой прошептал Патрик, когда она вышла из комнаты и показалась ему, чтобы узнать его мнение. Кэрол расстроилась.
— Может, надеть тогда рубашку и простые джинсы? — упавшим голосом посоветовалась она.
— Нет. Штаны лучше не надевать… пусть будет длинная юбка, как эта. Под ней ничего не видно. А рубашка и штаны… это может его задеть, вдруг он воспримет это, как неуважение к его визиту, пренебрежение. Нет, пусть будет так, как сейчас. Ты все правильно сделала. Хорошо. Элегантно, но скромно, не броско. Проблема не в одежде, а в тебе. Нельзя быть красивой такой. Но тут уже ничего сейчас не поделаешь. Не вымажем же мы тебя в грязи, не запихнём под платье подушки, чтобы ты стала толстой и некрасивой, а этот гость сбежал отсюда через пять минут и никогда больше не показывался.
Кэрол рассмеялась.
— А что, хорошая идея! Давай так и сделаем! Может, ему не понравятся мои седые волосы. Они всех шокируют поначалу, к ним привыкнуть надо.
— Они не седые, а белые, как будто ты специально их так красишь. И это красиво. Даже папе они нравились, хоть он и не хотел это признавать.
— Может, мне подстричься? Под мальчика, например.
— Не надо, мам. Жалко, такие роскошные волосы… что уж теперь… Не переживай. Сами замочим этого бандюгу, если привяжется. Отправим Джо куда-нибудь подальше, и расправимся с ним и всеми, кто с ним, как мы умеем. Не на тех напали. Ещё не знают, кто мы такие! Вот как превращусь… хоть весь город уничтожу! Пусть только кто к нам сунется! К тебе…
Они приехали на роскошном ВМW.
Карим, тоже приодевшись официально, в черный костюм, вышел к воротам, Кэрол с мальчиками ждали на крыльце.
Исса вышел из машины первый, удивив Кэрол своим видом — светлой рубашкой и классическими брюками, которые он никогда не носил. Даже туфли на ноги надел. Кэрол отстранено задалась вопросом, нацепил ли он под свои элегантные брюки неизменные ножны с армейским ножом?
Со стороны водителя вышел высокий, одетый в костюм, мужчина и открыл дверцу с другой стороны, откуда показался низкорослый, ничем не примечательный на вид и почти лысый пожилой мужчина. Несмотря на невзрачную внешность, он держался уверенно и даже величественно, как держатся только не сомневающиеся в своей значимости и важности люди. Кэрол он не понравился с первого же взгляда.
Но она мгновенно забыла о нём, когда увидела, кто вышел следом за ним из машины, и не поверила своим глазам. Это был Тим. Она перестала дышать, замерев в ожидании, что из машины сейчас выйдет Торес, но потом вспомнила о том, что этот авторитетный бандит уверен, что у Тима любовь с ней, Кэрол. Если так, то никакой Торес тут не может быть и в помине. Кэрол выдохнула с облегчением. Если бы Тим заявился с Торес, она бы не смогла перенести это невозмутимо. Одна мысль об этом приводила в ярость, наполняло болью и горечью, и эти эмоции ещё были слишком сильны, чтобы можно было их скрыть.
Появление Тима выбило у неё почву из-под ног, она с трудом взяла себя в руки, с улыбкой спустившись по ступенькам навстречу гостям. Двойным шоком для неё послужило ещё и то, что она не увидела на лице Тима никаких шрамов. Конечно, она знала, Джо и Исса ей об этом говорили, но одно дело знать, а другое — увидеть самой. Гладко выбритый, как никогда надменный и холодный, он твёрдо шагал рядом с Иссой. На нём была уже знакомая Кэрол небесно-голубая рубашка и тёмные брюки, которые покупала для него Даяна, и в которых он приходил на их первое с Кэрол свидание в ресторане в Нью-Йорке. Подняв глаза, он поймал на себе взгляд Кэрол, но она сразу отвела его, переведя на идущего впереди мужчину. По сравнению с ним и Иссой тот казался карликом.
— О, как же вы прекрасны, милое создание! — воскликнул «авторитет» и взял Кэрол за руку, сжав её между ладонями. — Неужели это действительно вы та смертница, о которой меня так просили ваши друзья? Не может этого быть! Если в Америке казнят таких ангелов, то там уже царит ад, а правят — демоны. Хорошо, что мы вас оттуда спасли! Я Рон Вайсбард. Можно просто Рон.
Кэрол с улыбкой представилась, мягко отняв руку, которую тот не отпустил сам и, развернувшись, познакомила того с мальчиками. Потом кивнула Иссе и Тиму. Последний шагнул к ней и, приобняв за талию, наклонился и запечатлел на её губах поцелуй. Кэрол изо всех сил старалась остаться невозмутимой, замечая, что Рон Вайсбард наблюдает.
Ничего, так надо. Всего лишь комедия, разыгрываемая перед этим бандитом для её же безопасности, чтобы этот престарелый тип, так тщательно её разглядывающий, не сообразил, что никакого мужчины у неё нет, а Тим её бросил.
— Вашего милого не узнать, не правда ли? — заметил Вайсбард. — Пластическая хирургия в наше время творит чудеса. Хотя не понимаю, зачем надо было делать операции в Америке, когда у нас здесь своя медицина. Признайтесь, это вы ведь настояли, да? Самому ему бы и в голову это не пришло, я его знаю. Понимаю, такая женщина не стала бы встречаться с парнем, у которого такие шрамы. Но ведь всё к лучшему — вон теперь какой красавец, не так ли?
Кэрол кивнула, подумав о том, что слишком этот Рон словоохотлив.
Весь ужин почти только он и разговаривал, да Кэрол, отвечая на его многочисленные вопросы. Она старалась держаться открыто, честно отвечала. Рассказала по его требованию о том, как оказалась в тюрьме, не став отрицать свои преступления, лишь немного изменив правду. Подтвердила, что сначала убила одну женщину, уже давно, в приступе ярости, но избежала наказания благодаря стараниям будущего мужа. Потом поведала, как была похищена своей давней неприятельницей, которой они с мужем подпортили жизнь, мстя за смерти невинных, как потом с мужем же её убили, а заодно и её брата, участвовавшего в похищении. Далее — о Деборе Свон, которую обнаружила уже с перерезанным горлом и добила, избавив от страданий. Как предал муж, сдав полиции.
Вайсбард слушал с ошеломлённым видом, словно ему с трудом верилось в эту историю.
— Никогда бы не поверил, что вы способны кого-то убить, — покачал он головой. — Вы такая… беззащитная на вид. Нежная. Чистый ангел.
Комплименты сыпали весь вечер, нервируя Иссу. Тим почти не отводил от неё глаз, но, встречаясь с её взглядом, смущённо и как-то сконфуженно отводил взгляд. Один раз даже покраснел. Кэрол смотрела на него столько, сколько считала необходимым для поддержания видимости того, что он — её парень. Но он, как всегда, молчал, предоставив Вайсбарду полностью завладеть её вниманием. Лишь один раз взял её за руку, демонстративно, и долго не отпускал, положив локоть на стол. Кэрол не воспротивилась этому, наоборот, даже порадовалась, что он так сделал, это был жест собственника, чтобы Вайсбард не забывал, что эта женщина несвободна и уступать её никто не собирается. Это подействовало. Вскоре Вайсбард распрощался и, всячески выражая своё одобрение оказанным гостеприимством, удалился.
К удивлению Кэрол, Исса и Тим, проводив его вместе с ней, сами остались.
Кэрол сразу напряглась, даже сильнее, чем в присутствии Вайсбарда, который показался ей не таким уж страшным и опасным. По крайней мере, угрозы от него она не почувствовала. Она была уверена, что произвела на него благоприятное впечатление, и эта встреча прошла успешно. И не сказала бы, что этот стареющий ловелас прямо уж так ею впечатлился — вежливость, лёгкий флирт, который походил, скорее, на привычку. В общем, ничего особенного. Этот хитрый и умный мужчина и не собирался идти против опасных киллеров, выполняющих самые сложные и опасные заказы, ради того только, чтобы затащить её в постель. Исса слишком уж большое значение придавал её привлекательности.
И присутствие Тима сейчас её разволновало и напрягло больше, чем общение с этим криминальным авторитетом, от которого теперь зависела её жизнь здесь.
— Ты молодец, ясноглазая, — тихо сказал Исса, наблюдая, как Вайсбард садится в машину. — Сделала всё, как надо. Даже не ожидал. Не знал, что ты так умеешь себя вести.
Кэрол не стала говорить, что этому её научил Джек, выводя в общество, где были самые разные люди, как вести себя с проявляющими излишнее внимание мужчинами, чтобы держать в стороне, не подпускать, не задевая при этом их самолюбия, но и давая понять, что им ничего не светит и пытаться даже не стоит. Джек, который так всегда её ревновал и замечал, что она всегда теряется и не знает, как вести себя в таких ситуациях, когда кто-то из мужчин начинает напирать. Проблема решалась мгновенно, стоило ему подойти, но такая возможность была не всегда, а он хотел быть уверен, что его жена справится и без его помощи, если понадобится, особенно, когда есть необходимость в деликатности и грубость или резкость неприемлемы. Грубостью можно ответить на грубость, а это были несколько иные ситуации. Как сегодня, например.
— Я не против выпить, — выдохнул Исса. — Если честно, изрядно я сегодня подёргался, особенно, когда он стал тебя облизывать со всех сторон, да слюни пускать. Еле удержался, чтобы не врезать… Ну, думаю, так и знал — приглянулась, жди проблем.
— Не известно ещё, зря расслабляешься, — буркнул Тим угрюмо, впервые подав голос. — Понравилась — это точно.
— А я этого и не отрицаю. Сам вижу, что понравилась, но не вижу, чтобы настолько, чтобы на нас оскалился.
— По нему никогда не угадаешь, — не отступал Тим. — В лицо улыбнётся, а в спину нож всадит. Говорит одно, а делает другое. Всем об этом известно.
— Ладно, поживём — увидим, нечего смуту раньше времени наводить.
— Когда пуля исподтишка в затылок прилит, поздно будет, — фыркнул Тим. — Он давно уже меня напрягает. Давай уберём.
— Нельзя. Сто раз уже говорил тебе. Сейчас никак нельзя. Может потом… когда что-то изменится. Когда пошатнётся… А сейчас — нет. Пошли, выпьем, расслабимся. Идём, ясноглазая.
Та не вмешивалась в разговор, поражённая изменившимся голосом Тима. Он больше не был сиплым и слабым, не хрипел. Низкий, приятный и вполне здоровый теперь голос. Его голосовые связки тоже восстановились. Встретившись с его взглядом, она отвернулась.
— Да я… мне что-то нехорошо, перенервничала, наверное, голова так разболелась… Вы выпейте, а я пойду, прилягу…
— Нет, — отрезал Исса, перебив и, взяв её за руку, завёл в дом и усадил за накрытый стол.
Из своей комнаты прибежал Патрик — они с Джо не присутствовали на ужине — чтобы узнать, как всё прошло.
— Ну, как? — взволнованно выпалил он. Позади него с отстранённым и безучастным видом стоял Джо, снова впав в свой странный транс. Увидев, как в комнату входит Тим, Патрик осёкся, выражение лица его резко поменялось. Он застыл, не отрывая взгляд от Тима.
— Думаю, всё нормально, — ответил Исса. — Садитесь с нами, теперь можно. Можно и пожрать, а то мне кусок в горло не лез, пока этот хрыч тут сидел. Попробуем эту крутую ресторанную жрачку, которую предпочитают большие дядьки.
Он положил себе на тарелку огромного лобстера и потёр в предвкушении ладони, потом поднял взгляд, не понимая, почему больше никто не садится за стол. Кэрол напряжённо наблюдала за сыном, уверенная, что сейчас будет взрыв, он набросится на Тима с упрёками и гневом, которые так читались на его лице. Тим тоже стоял на месте, но не выдержал взгляд мальчика и потупился.
И вдруг глаза Патрика налились слезами, уголки губ опустились, а выражения ярости сменилось невыразимой обидой и разочарованием, он развернулся и, так ничего и не сказав, ушёл обратно к себе. Джо, как робот, последовал за ним.
Кэрол проводила его взглядом с болью в сердце. Они никогда не обсуждали поступок Тима, избегая неприятную тему, и она не предполагала, что реакция мальчика на самом деле была такой сильной. Он это от неё скрывал. Но, похоже, поступок Тима ранил его ещё больше, чем её. Его обида была настолько велика, что он даже не захотел её высказать. А, может, не смог, не справившись с эмоциями. Сначала предательство отца, оправившего маму в тюрьму, потом — предательство Тима, в ком он не сомневался, привязавшись всем своим мальчишеским одиноким сердцем…
Кэрол подавленно опустила голову, чтобы скрыть от наблюдающих за ней мужчин выражение лица, и села за стол. И решительно поставила перед Иссой стакан, который тот немедленно с готовностью наполнил редким тройным солодовым виски Johnnie Walker Odyssey стоимостью более тысячи долларов, который принёс гость.
Тим скованно опустился на своё место рядом. Исса налил и ему.
— Как тебе новый образ Нола? По-моему, без шрамов он стал слащавее, тебе на кажется? Прямо сам на себя не похож. По мне, так лучше бы оставался, как раньше.
— Нет, глупости какие, — тихо отозвалась Кэрол, не поднимая взгляда и даже не посмотрев на Тима. — Так лучше.
— Шрамы придавали ему такой брутальности! А теперь он стал, как все. Никакой изюминки!
— Но ведь он так всегда и хотел, разве нет? И ты, как все. Не хочешь изрезать себе лицо, придать ему изюминки и брутальности? — Кэрол хмыкнула, не одобряя его высказываний.
— Да ладно, я же шучу! — Исса рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку, но у него не вышло.
— Ладно, жрите давайте, смотреть тошно на ваши кислые рожи, весь аппетит пропал.
Кэрол не понимала, зачем она сидит сейчас здесь, с ними. Не понимала, почему не ушёл Тим, и что всё это значит. Она почувствовала себя бесконечно уставшей. Присутствие Тима причиняло ей боль. Она не пыталась продемонстрировать враждебность или обиду, которую чувствовала, смирившись с тем, что произошло, приняв это. Как ни крути, а она им обязана. Именно потому она сейчас здесь и сидела, наступив себе на горло, подавляя порыв убраться подальше от них обоих. Как раньше никогда уже не будет. Она благодарна и признательна — это всё, что теперь её с ними связывало. Больше ничего. Её отношение к обоим изменилось, доверие исчезло, симпатия — тоже. Если бы могла, она бы предпочла, чтобы они в её жизни появлялись как можно реже. Особенно Тим. С присутствием Иссы она ещё могла смириться, закрыв глаза на то, что он с ней сделал, у неё выбора не было. Он их спас и привёз сюда, продолжает помогать, а вот что делает здесь Тим, который умыл руки ещё в Швейцарии — она не понимала. И не хотела понимать. Поддерживает видимость, что она всё ещё его женщина, дабы защитить от Вайсбарда? И как долго ещё продержится этот миф? И что будет, когда правда откроется? Или он намерен и дальше изображать её парня, приходить сюда, поддерживая видимость каких-то отношений? Кэрол это не устраивало. И без того несладко, ещё его лицезреть, мучиться. Да и Патрик вряд ли к этому готов.
Карим сидел напротив, не оставляя её без своего внимания ни на минуту. Кэрол замечала недовольные хмурые взгляды, которые бросали на него Тим и Исса, но Карим относился к этому с ледяным безразличием, демонстрируя, что их мнение для него ничего не значит.
Странно, но сейчас Кэрол испытывала к нему большее доверие, чем к Тиму и Иссе. Чувство безопасности, которое она совсем недавно испытывала в их присутствии, оставило её. Это печалило её, как и сам факт рухнувшей между ними дружбы, которая казалось ещё недавно такой надёжной. Какая глупость. Разве было в её жизни когда-нибудь что-то надёжное, что не рассыпалось в прах? Проклятие выжигает всё вокруг неё. И всех.
На глаза вдруг навернулись слёзы, и Кэрол решительно поднялась, отодвигая стул, чувствуя, что в ней не осталось сейчас сил на то, чтобы сидеть здесь и терпеть эту пытку. Исса и Тим подняли на неё удивлённые взгляды.
— Извините, — в её голосе был лёд, который она не сумела больше сдержать. — У меня раскалывается голова. Отдыхайте, я пошла прилягу.
Исса открыл было рот, чтобы снова возразить, но она она развернулась и пошла прочь с таким непреклонным видом, что на этот раз он промолчал, поняв, что если попытается опять надавить, она взорвётся.
Карим тут же встал из-за стола, но не ушёл, переместившись в кресло и включив без звука телевизор, демонстрируя, что будет здесь, пока они не уйдут.
Но они не уходили, Кэрол слышала их из своей комнаты. Неужели так будет теперь всегда, и эти двое и впредь будут вести себя у неё, как у себя дома? Раньше она спокойно к этому относилась. Но то было раньше.
Кэрол распустила волосы и легла на не разобранную постель, включив телевизор, чтобы отвлечься, добавила погромче звук, дабы не слышать голоса из гостиной. Она даже не сразу расслышала робкий стук в дверь.
— Да? — окликнула она, убирая звук и с замершим сердцем смотря на открывающуюся дверь.
На пороге появился Тим.
— Как твоя голова? — смущённо поинтересовался он, избегая встречаться с её взглядом. — Полегчало?
— Нет.
— Можно мне войти? Я хочу поговорить, — на мгновение их взгляды встретились, но он тут же снова отвел глаза.
Кэрол села и указала на кресло.
Кивнув, он вошёл в комнату, плотно прикрыл дверь и опустился в кресло. Кэрол наблюдала за ним, не отводя взгляда, отчего он ещё больше смутился. Некоторое время он сидел молча, разглядывая свои пальцы. Кэрол не пыталась прервать это молчание, терпеливо ожидая.
— Там, в Швейцарии, я подумал, что ты сбежала к мужу, — наконец, заговорил он едва слышно и замолчал, ожидая её реакции.
— Я знаю. Исса мне рассказал.
— Я не знал, что вы попали в беду… Мы вас ждали, а вы не приходили… А ещё, нас обманули, ввели в заблуждение, что вы уехали к Рэндэлу…
Кэрол молчала, не отводя переполненные болью глаза. Потом губы её тронула горькая улыбка, больше похожая на ухмылку.
— Как Торес? Надеюсь, у вас всё хорошо?
Он вскинул на неё удивлённый взгляд, в котором Кэрол разглядела замешательство. Потом залился густой краской и опять спрятал глаза.
— Э-э… разве Исса тебе не сказал? — пробормотал он.
Кэрол нахмурилась.
— Чего не сказал?
— Что Торес больше нет. С тех пор, как ты сюда приехала…
— Как нет? А куда она делась? — поразилась Кэрол, растерявшись от неожиданности, и в груди у неё похолодело, когда он не ответил. — Она… мертва?
— Я думал, ты знаешь. Разве твой дар тебе не сказал об этом?
— Со мной Джо, мой дар заблокирован! — резко ответила Кэрол. — Не может быть… вы что, убили её?
— А ты чего ожидала после того, что она сделала? — сухо и тоже немного резко ответил Тим, устремив на неё вдруг похолодевший жестокий взгляд, из которого исчезло всё смущение. Взгляд убийцы.
Кэрол замолчала, шокированная.
— И кто это сделал? Ты или Исса?
— Это тебя уже не касается. Надо было сразу её убрать, как собирались, если бы ты за неё не вступилась, ничего бы этого не случилось! — в его голосе появилась неожиданная злоба.
Кэрол задохнулась от возмущения. А, стало быть, во всем опять виновата она одна?
— Я не предполагала, что она так поступит, у неё не было никаких оснований на тот момент… Откуда мне было знать, что она скажет, что я настолько вдруг тронулась головой, что решила вернуться к мужу, отправившему меня на казнь, а ты ей поверишь, даже не пожелав проверить, правда ли это. Она была посторонний, чужой человек… как я могла знать, что одно её слово способно перечеркнуть всё… Хотя, даже если бы и знала, всё равно бы не дала её убить.
— Вот как? Значит, лучше пусть она всё разрушит, ты бы и этому не воспротивилась?
— Она ничего не разрушала. Да, она попыталась избавиться от нас с Патриком… может, потому что боялась нас, не знаю… Но решение было за вами, кому поверить и как поступить. И каждый из вас его принял. Ты — одно, Исса — другое. Его решение спасло нам жизни.
— Ты помирилась с Рэндэлом… спала с ним… по свое воле. Ты мне врала!
— Да. Помирилась в обмен на спасение, а врала, чтобы не причинять тебе ненужную боль. А может, боялась тебя потерять, что не простишь.
— Не надо было мне врать. Сказала бы, как есть.
— Может, и не надо было, не спорю, — Кэрол пожала плечами и кивнула, соглашаясь.
Он молчал, видимо ожидая, что она ещё что-то добавит, попросит прощения, например, но она молчала.
— Когда узнаешь о предательстве человека, о его лжи, перестаешь верить и всему остальному, — продолжил он, так и не дождавшись. — Это и подтолкнуло меня к тому, чтобы поверить, что снова обманула… ведь ты с ним уже помирилась однажды, забыв обо мне…
— Тогда была иная ситуация, я была загнана в угол, я уступила ради шанса спасти свою жизнь! И насколько мне известно, Исса тебе об этом говорил, когда упрашивал не пороть горячку и во всём сначала разобраться.
— В чём разбираться? В том, что предала меня?
Кэрол спокойно смотрела ему в лицо, печально опустив уголки губ.
— Да, предала. Я не хочу с тобой об этом спорить, Тим. Я тебя предала, ты узнал об этом и бросил меня. Я не оспариваю справедливость твоих обвинений и принятого решения. И спорить не буду.
Казалось, он растерялся, не зная, что говорить дальше.
Кэрол глубоко вздохнула.
— Прости, что причинила тебе боль, обидела. Я не хотела, правда, не хотела. И там, в тюрьме, я действительно струсила, думая только о том, как избежать казни… Ты, должно быть, никогда бы так не поступил, отверг бы единственный шанс на спасение ради того, чтобы сохранить верность. Умер бы, но не изменил, — она ухмыльнулась, и её слова прозвучали, как издевка. — Все бы проявили такую силу духа… только вот я оказалась слабачкой и ничтожной трусихой… Я заслуживаю твоего презрения, согласна. И понимаю, почему ты меня бросил. Потому не упрекаю. Правильно сделал, что бросил. Найдешь себе женщину достойнее… здоровую, не бездетную. Тем более, теперь ты так изменился… стал здоровым и красивым. Пора наверстывать упущенные годы, вперёд, в мир прекрасных женщин, от которых тебе теперь отбоя не будет. Выбирай любую. Будь счастлив, Тимми. Я искренне тебе желаю, честно. Ты заслужил. А я — нет.
Он в замешательстве смотрел на неё.
В дверь постучали.
— Да? — Кэрол обернулась и улыбнулась, увидев Карима.
Посмотрев на неё вопросительным взглядом, он перевёл его на Тима.
— Всё в порядке, Карим, — заверила Кэрол. — Нол уже уходит, мы закончили разговор. Проводи его, пожалуйста. Я буду ложиться. Ты можешь остаться на ночь здесь, лечь в гостиной, если ты не против.
Он кивнул. Тим поднялся и с непроницаемым лицом вышел, пожелав спокойной ночи.
Кэрол в бессилии упала на подушку и вздохнула. Она попросила Карима остаться в доме, потому что боялась гнева Иссы, который может остаться недоволен результатом её беседы с Тимом. Последний пришёл сюда не просто для того, чтобы упрекать и обвинять, она это поняла. Попытка выяснить отношения — это попытка их наладить или восстановить. В противном случае, эти выяснения не имели смысла.
Они убили Торес. Представив это, Кэрол содрогнулась. Это было слишком жестоко. Она не могла согласиться с таким наказанием, хоть и не нашла в своём сердце сочувствия или скорби по ней. Она хотела знать, кто замарал всё-таки руки — Исса, как и обещал, или Тим? И она об этом узнает, когда благословенного не будет рядом, сама у неё спросит. И та расскажет всё, что никогда не расскажут Тим и Исса.
Услышав шум за дверью, она вскочила и выбежала из комнаты.
И ахнула, увидев распластанного на полу Карима, которого Тим, отобрав оружие, с яростью пинал ногами.
— Тим! — закричала она с такой злостью, что он остановился и посмотрел на неё.
Подскочив к нему, она схватила его за руку и толкнула, как будто в её силах было сдвинуть его с места. Но тут вмешался вбежавший в комнату Исса.
— Он меня охраняет! Ты не имеешь права к нему прикасаться! — завопила Кэрол, взбесившись.
— От кого охраняет? От меня? — взревел Тим. — Тебя что, для этого сюда привели?
Последний вопрос был обращён к поднявшемуся с пола Кариму, которого тут же скрутил Исса, предотвратив попытку наброситься на Тима.
— Нол, успокойся! Ты неправ, он делает свою работу!
— Работу? Прохода ей не давать, лезть во все щели, вмешиваться в разговор — это его работа? Что он вообще здесь делает? Пусть сидит в своём флигеле и не высовывается до тех пор, пока фанатики или проклятые не появятся. Его для этого наняли!
— Не только для этого, — возразила Кэрол. — Отныне я сама ему плачу, и я буду решать, как ему меня охранять. Ты бросил меня на произвол судьбы ещё в Швейцарии, и меня бы уже не было в живых, если бы не Исса, и Патрика, возможно, тоже, а теперь пришёл указывать, как надобно меня защищать и от кого? Где ты был, когда нужна была твоя защита — трахал девушку своего единственного друга, который всю жизнь для тебя старается, игнорируя собственные интересы и желания? — губы Кэрол скривились от отвращения и презрения. — Пусть мне скажет Исса, если Карим ведёт себя неправильно, он его сюда привёл, он о нас заботится, к нему я прислушаюсь, а ты, раз ушёл, не вмешивайся больше! Иди, найди себе ещё одну Торес, хоть сто Торес, а ко мне не лезь! Столько времени не показывался, а теперь заявился, ещё и телохранителя моего бьёт!
— Ясноглазая, угомонись, чего взбесилась! — Исса взял её за локоть, чтобы придержать, но она отшатнулась от него, не сумев сдержать своего страха, который в ней появился с недавних пор.
Прибежал Патрик и, не разобравшись, что к чему, с яростным воплем набросился на Тима, пытаясь оттолкнуть от Кэрол
— Отойди от неё! Убирайся, предатель! Ты нас бросил! Бросил там умирать!
— Нет, Рик, послушай, я не знал… — Тим схватил его за плечи, стараясь удержать и успокоить.
— Да? А почему Исса тогда знал? Разве он тебе не говорил, не просил остаться и нас найти? Разве не из-за этого вы поругались! Чего ты не знал? Что это отец сдал маму полиции, отправил на казнь? Ты правда идиот, или притворяешься, что поверил, что после этого она вернётся туда, к нему? Я думал, ты настоящий друг! Скажи уже, как есть, не будь трусом — что тебе просто хотелось трахаться, а моя мама не могла, вот ты и бросил её, свалил с этой толстожопой тюремщицей! Что теперь тебе надо от моей мамы? Надоела эта сучка, про маму вспомнил? — вырвавшись, Патрик вскинул руку, сунув ему под нос фигу. — Вот тебе теперь моя мама, видел? Я тебя к ней больше никогда не подпущу, даже если она сама надумает тебя простить! Никогда!
Крик его резко оборвался, а Кэрол подпрыгнула от неожиданности, когда прямо над ухом прогремел оглушительный выстрел. Ошеломленно она обернулась к Иссе, который медленно опустил пистолет Карима, и угрожающе оскалился.
— А ну, заткнулись все! Сейчас все успокоимся, пойдём в гостиную, сядем и поговорим. Спокойно!
Скривившись, Кэрол прикрыла ухо, которое заложило от громкого звука. Она вскрикнула, когда Исса схватил её под локоть и потащил в гостиную.
— Карим, всё нормально, спокойно, — бросил он через плечо арабу, багровому от ярости. — Пойдём с нами. Сейчас во всём разберёмся, всё порешаем.
Смерив Тима убийственным взглядом, тот пошёл за Иссой и Кэрол.
— Козёл! — процедил Патрик в сторону Тима и вышел за остальными. По дороге он наткнулся на застывшего у двери своей комнаты Джо, который без всякого интереса наблюдал за проходящими мимо него людьми, не замечающими его. Наверное, его заставил выйти звук выстрела, а может, и крики. Когда все скрылись в гостиной и воцарилась снова тишина, он с ничего не выражающим лицом, лишённых всяких чувств, эмоций и даже мыслей, вернулся в комнату.
Исса швырнул Кэрол в кресло, вызвав тем самым возмущенный крик Патрика, на который не обратил никакого внимания. Но Тим, пройдя по комнате, вышел на улицу и захлопнул за собой дверь.
Ноздри Иссы гневно раздулись, когда он посмотрел на закрывшуюся за ним дверь. Повернувшись, он смерил Кэрол и Патрика уничтожающим взглядом. Сложив руки на груди, он всем своим видом продемонстрировал негодование их поведением, даже рот его скривился от злости.
— И что это сейчас было? — угрожающе прошипел он. — Вы забыли, кому обязаны тем, что сейчас здесь? Кто тебя из тюрьмы вытащил? — он посмотрел на Кэрол. — Я вижу, вы не понимаете ситуации — так я проясню, чтобы вы зарубили себе на носу раз и навсегда! Вы вообразили, что сами себе здесь хозяева, можете распоряжаться своей жизнью? Можете решать, нужны ли мы или нет, можете выкинуть нас из своей жизни, если захотите? Так вот — это не так! Нет! Я уже говорил, мы помогли не по доброте душевной! Пошли на такой риск, ввязались во всё это ваше дерьмо, подвязали Вайсбарда, стали ему обязаны — по вашему, всё это просто так? За спасибо? Вы идиоты или просто настолько охреневшие и обнаглевшие? Ты и твоя жизнь теперь принадлежит нам, — Исса ткнул в Кэрол пальцем. — Нолу. Ты заблуждаешься, если вообразила, что можешь его отшить. Не можешь. Ты принадлежишь ему, и так будет, пока он сам не захочет от тебя избавиться.
Кэрол и Патрик, онемев, молчали, смотря на него.
— Завтра он придёт сюда снова, и на этот раз вы будете с ним приветливы и добры. Как раньше. А если окажетесь настолько глупы и поведёте себя, как сегодня — я отправлю тебя вслед за Торес, — пообещал Исса Кэрол, потом повернулся к Патрику. — А тебя отдам Луи или фанатикам. Вопросы есть? Нет? Вот и хорошо. А теперь я пошёл. А завтра, когда мы придём, я хочу видеть ваши улыбающиеся и сияющие благодарностью лица. И не забудьте попросить прощения у Нола. Ты меня поняла?
Кэрол не смогла выдавить из себя ни звука. Тогда он шагнул ближе и вдруг стиснул железными пальцами её горло. Вскрикнув, Патрик бросился к нему, но был отброшен в сторону. Исса кинул угрожающий взгляд на Карима.
— Надеюсь, ты тоже понял, как обстоят дела? Эта баба — собственность Нола. Он решает всё, что её касается, и никак не она сама. Этот дом, она — всё его. Ясно? И больше я за тебя заступаться не буду, если снова его разозлишь. Мы вытащили её из такого дерьма, что она теперь обязана нам до конца жизни. Не тебе мне объяснять, что это значит. Может, они и не в курсе раньше были, как такие дела делаются и к чему обязывают, но не ты. Ты понял теперь?
Карим медленно кивнул, как-то сразу сдувшись. В его взгляде, брошенном на Кэрол, промелькнуло сочувствие. Лишь на мгновение.
Исса повернулся к ней, продолжая держать за шею, которую мог сломать одним движением кисти.
— А ты поняла? Отвечай!
Кэрол слабо кивнула, как могла. Исса отпустил.
— Мне жаль, что пришлось разъяснять вам таким образом… — он вздохнул, успокаиваясь. — Но ведь иначе вы бы не поняли. Вы не хотели понимать. Сами вынудили, так что без обид. Ведите себя правильно, как от вас требуется, и грубости и силы больше не будет. А нет — тогда не обижайтесь и пеняйте на себя. Вытрете об нас ноги, и мы вас не пожалеем. Надо уметь отдавать долги и быть благодарными. Иначе никак!
Фыркнув, он ушёл, зло хлопнув дверью.
Всхлипнув, Кэрол бросилась к Патрику и помогла подняться с пола. Мальчик был ошеломлён, не веря в происходящее. Развернувшись, Карим тоже ушёл, вернувшись в свой флигель, забыв о просьбе остаться в доме. Кэрол проводила его взглядом, понимая, что лишилась своего союзника и защитника. Он был из мира Иссы и Тима, бандитского мира, и тоже жил по его законам и понятиям. И они теперь будут вынуждены делать то же самое.
Телефонный звонок заставил Кэрол подняться с пола и взять трубку.
— Проводила, наконец-то, гостей? — услышала она насмешливый голос Вайсбарда, и кровь у неё в жилах похолодела от плохого предчувствия.
— Вы следите… за мной?
— Всегда с этого момента, моя сладкая. Пора раздавать долги, милая. Молчи и слушай меня внимательно. В благодарность за то, что я позволил тебе приехать сюда и жить, организовал твою новую жизнь и спрятал от закона, ты время от времени будешь выполнять некоторые мои поручения. Но твои дружки, естественно, знать об этом не должны. Им это не понравится, а к чему нам лишние проблемы, правда? Мне совсем не хотелось бы их обижать, они толковые ребята, дело своё знают… в общем, нужные профессионалы, которых бы не хотелось терять. Да и ты вряд ли хочешь лишиться своих дружков, правда?
Кэрол молчала, стараясь взять себя в руки и ясно соображать, не замечать мелкую дрожь, пробирающую всё тело.
— И что вы хотите, чтобы я делала? — настороженно поинтересовалась она, зная, что ничего хорошего быть не может.
— О, сущий пустяк! — бандит рассмеялся. — Ты очень красивая женщина… а для красивой женщины всегда найдётся дело. От тебя всего лишь будет требоваться занять того, кого я скажу. Это будет не так часто, не пугайся.
— Вы хотите сделать из меня проститутку?
— О нет, что ты, как можно. Такая красивая женщина — и проститутка! За кого ты меня принимаешь? Такая красота достойна уважения. Я буду просто иногда подкладывать тебя под очень нужных людей… когда в этом возникнет необходимость. Твоего согласия я не спрашиваю. Ты и твой сын принадлежите мне. И я буду делать с вами всё, что посчитаю нужным. Пожалуешься своим дружкам — умрёте все. Я шутить не люблю, они знают. Так что без глупостей, красавица. Пока живи и наслаждайся новой жизнью, как понадобишься, я дам знать.
И он прервал связь, даже не попрощавшись.
А Кэрол трясущимися руками медленно положила трубку.
— Мам… кто это был? — как издалека услышала она голос Патрика.
— Никто, — Кэрол, не взглянув на него, прошла мимо на негнущихся онемевших ногах, желая сейчас одного — спрятаться в своей комнате.
— Мам!
— Не сейчас, Рик! — устало отозвалась она и, открыв дверь, проскользнула в спальню.
Закрыв дверь, она уткнулась в неё лбом и медленно сползла на пол, где в бессилии замерла.
— Привет, любимая. Проблемы?
Кэрол, не поверив ушам, ошарашенно обернулась и невольно вскрикнула, встретившись с насмешливыми серыми глазами расположившегося в её кресле Джека. Перед мысленным взором сразу появилась камера смертников в Чаучилле, которую она видела теперь в своих кошмарах, возвращаясь в неё вновь и вновь.
С этим потрясением справиться было уже не в её силах, которых в этот момент у неё не осталось.
Нервы не выдержали и, не издав больше ни звука, она медленно осела на пол, лишившись чувств.