Перед Кэрол стояла огромного роста, с черной как сажа кожей женщина. Татуировки-рубцы бороздили грубое некрасивое лицо с маленькими черными глазами, широким приплюснутым носом со свирепо раздутыми ноздрями, огромным толстогубым ртом. Единственное, что было привлекательного во внешности этой женщины — это ослепительно белые ровные зубы, ярко выделяющиеся на черном лице.
«Интересно, зачем уродовать лицо такими шрамами-татуировками? — отстраненно думала Кэрол, чтобы хоть как-то отвлечься от страха и боли. — Или в её понимании это красиво? Неужели можно так считать? А может, это не для красоты, а для защиты? Если это какие-то магические символы, которые защищают или придают сверхъестественных сил?».
Вот уже три дня она и Джек находились в каком-то странном месте, похожим на большое хранилище, где их держали в самой обыкновенной звериной клетке, из которой даже запах какого-то животного ещё не выветрился. Кэрол предполагала, что это заброшенный завод или что-то в этом роде. И эти три дня их обоих истязали, причиняя боль, не давая ни капли воды.
Сначала они принялись за неё, требуя, чтобы позвала Патрика. И напрасно Кэрол пыталась убедить в том, что не может этого сделать — ей не верили.
Она не врала, но на самом деле даже не пыталась выйти с сыном на связь. Даже если бы могла, она никогда бы его сюда не позвала, в ловушку, которую устроили эти фанатики. Они знали, что он потерял человеческий облик, что убивает, что свет благословенных утратил над ним свою силу. Но, тем не менее, они хотели, чтобы он сюда пришёл. Кэрол не могла понять, что они замыслили, как собирались с ним справиться, если он придёт сюда, как они хотели. Но наверняка у них был план, раз они шли на такой риск, пытаясь заманить сюда это потустороннее существо, о котором даже Кэрол почти ничего не известно. Разве они не боялись его? Нет, они боялись. Очень боялись, она это видела в их глазах, чувствовала. Даже она не знала о его возможностях, силе и способностях. Но было очевидно, что они намеривались его одолеть, убить или взять в плен. Но как они собирались это сделать? Кэрол изо всех сил пыталась это понять, но пока её попытки не увенчались успехом. С горечью и отчаянием она думала о том, что сейчас бы не помешал острый и проницательный ум Джека. Но он вряд ли вообще понимал, что с ним происходит.
Чтобы сломать её упрямство они взялись за него, пытаясь заставить позвать Патрика. А может, надеясь, что мальчик сам узнает о муках своих родителей и придёт, чтобы их спасти. Ведь он был к ним привязан, любил. Он подарил им жизнь, принеся в жертву благословенных.
Кэрол стонала, наблюдая, как бьют Джека, слабого, беспомощного, ничего не понимающего. Выла и кричала, когда его поливали тонкой струйкой кипятка, хохоча над его стонами и сдавленными криками. Напрасно молила она его не трогать, раненного, больного…
— Будьте вы прокляты! — кричала она охрипшим от ненависти голосом. — Вы сдохните! Все сдохните!
Слабая, ещё не восстановившаяся после операции, не проявляющая никаких сверхъестественных сил и способностей, Кэрол перестала вызывать опасения и страх у пленивших её людей. Джек был ещё слабее, не в состоянии даже держаться на ногах самостоятельно из-за сильных головокружений.
Они сидели вдвоём в этой вонючей клетке, без воды, без еды, на металлическом полу.
Кэрол всё время клала перевязанную грязными бинтами голову Джека на себя, то на колени, то на живот, то на грудь, не позволяя ей касаться пола. Обнимала его, утешала, а он всё молчал. А потом настал момент, который заставил её радостно улыбнуться — он сам положил голову на её грудь, мягкую и пышную, когда Кэрол села рядом и откинулась спиной на прутья клетки. Обняв, Кэрол поцеловала его в лоб и плотнее прижала к себе. И он тоже её обнял, впервые с тех пор, как пришёл в себя после ранения и операции. И так они сидели и не двигались, так близко друг к другу… и как никогда далеко.
— Вернись ко мне, — шептала Кэрол, роняя горькие слёзы на его затянутую бинтами голову. — Вернись, Джек… умоляю. Ты так нужен… Мы попали в беду. Наш сын попал в беду. Приди в себя, Джек, пожалуйста! Помоги нам!
Но он молчал, прижимаясь к ее груди, как беззащитный беспомощный ребенок, ищущий утешения и защиты. Тогда Кэрол тихонько гладила его по затылку, успокаивая, понимая, что ничем он не может помочь. Настал её черёд позаботиться о нём. Спасти. Не было больше сильного умного Джека, способного как спасти, так и уничтожить, с которым все считались, боялись, уважали. Кэрол вспоминала, как они были в подвале, когда их похитила Кейт Блейз. Как защитил её, Кэрол, заступился, несмотря на тогдашнюю вражду и ненависть друг к другу, задушил Френка, тем самым предоставив им обоим шанс выбраться. Как ей сейчас не хватало того Джека, бесстрашного, дерзкого, несломленного…
— Ничего… ничего, любимый. Мы снова справимся. Выберемся. Как тогда. Я что-нибудь придумаю. Найдем Патрика и уедем домой. Тим и Исса думают, что мы мертвы, они не станут нас преследовать. Отстанут от тебя. Пророчество свершилось. Оно не может повториться. Патрик не дал тебе умереть. Спас нас. Мы победили смерть — что нам эти фанатики? Разберемся. Ерунда. Плюнем и разотрём, правда, милый?
Фанатики называли их нечестью, ожившими мертвецами. А состояние Джека — ничем иным, как последствием того, что его, убитого, оживили. Он зомби, потому и стал таким. Иначе и быть не может. Иногда и Кэрол начинали одолевать страшные подозрения — а может быть, фанатики были не так уж неправы в своих выводах? Может, Джек в таком состоянии не потому, что его мозг пострадал от ранения или операции, а потому что на самом деле был мёртвым, которого вернули к жизни каким-то невероятным образом? Зомби. Кэрол передёргивало от таких мыслей, и она гнала их прочь.
Чушь. Патрик возвращал её к жизни уже не один раз, она же не превратилась в ожившего мертвеца. Или превратилась? Она могла гнить заживо, как самый настоящий труп, в ней заводились трупные черви… там, в тюрьме, это с ней происходило, хотя раньше ничего подобного не случалось. Может, это стало происходить потому, что она на самом деле была мёртвой? Когда же она умерла? В больнице, когда наглоталась снотворного, и Рик впервые вернул её к жизни после того, как умерла?
Да нет. Чушь. Она ощущала себя такой же живой, как всегда. Ничего не изменилось, кроме того, что стала превращаться в гниющий труп после своих похождений за душами в туман… вернее, в портал монстров между мирами. Она живая. И Джек живой. А всю эту чушь о мертвецах нужно выбросить из головы и не думать больше об этом. Это что-то большее, чем ожившие мертвецы. Это такая же жизнь, полноценная и человеческая, которая не прекращалась, а просто на какое-то мгновение прервалась, а потом продолжилась дальше. Как клиническая смерть. Пережившие её люди не считаются же вернувшимися к жизни ожившими мертвецами, хотя по сути они на самом деле умерли на какое-то время.
— Ерунда, — говорила она Джеку, не задумываясь уже над тем, понимает ли он её. — Мы с тобой живые. Живее всех живых. Эти фанатики уже сами не знают, как нас назвать — то мы демоны и нечисть, то мертвецы. Потом ещё что-нибудь новенькое придумают. Фантазёры. Сумасшедшие. Лучше бы задумались над тем, кто они такие и что делают. Даже не замечают, что сами превратились в монстров, преследующих и убивающих людей, похищающих благословенных, лишающих их разума… А мы чудовища!
Она разговаривала и разговаривала, почти всегда, когда не спала, чтобы не сойти с ума, не впасть в отчаяние. А ещё не вынося безучастного молчания Джека. Она убеждала себя, что он слушает и всё понимает, просто пока ответить не может. А ещё она ужасно боялась, что ему может стать хуже. Всё-таки то, что произошло с его головой — не пустяк, который без проблем сам по себе заживет, как царапина. Он должен находиться в больнице под постоянным наблюдением и должным уходом, а не здесь, на железном полу, иссушенный жаждой и измученный издевательствами и пытками. Он мог умереть здесь в любую минуту, и она ничего не сможет сделать, чтобы его спасти.
А эта ведьма, Рамла, не знала жалости.
Смотря на неё сейчас сквозь прутья клетки, Кэрол ощутила, как её обдало горячей волной жгучей ненависти и жаждой убить эту уродливую тварь своими руками.
— Я знаю теперь, что ты не врёшь, — сказала негритянка гундосым, похожим на мужской голосом. — Ты потеряла свой дар. И проклятие оставило тебя. Кровь невинного благословенного очистила тебя, от всего, вернув к жизни.
Кэрол недоверчиво смотрела на неё. Рамла рассмеялась, видя на её лице удивление и сомнение.
— Ты не можешь связаться с сыном. Он больше не слышит тебя, не видит, не чувствует. Вы утратили свою связь. Интересно, он сам-то понимает, что произошло, почему потерял тебя и не может найти? Вот почему ты так слаба и беспомощна. Я не ожидала. Мои люди боялись тебя не меньше, чем твоего сына-монстра. Ты могла убивать прикосновением. Мы никак не ожидали, что ты окажешься такой жалкой и никчёмной. Что, тяжко стало без своего дара и проклятия? Не помогут они тебе больше? Как не вовремя они тебя оставили! Как раз сейчас бы не помешали, правда, чтобы вырваться и помочь своему ублюдку? И какого это теперь, после всего, оказаться просто человеком?
— Я всегда была «просто» человеком.
— Нет. Ты — демон, потерявший свою демоническую силу. Но, кто знает, потеряла ли ты её навсегда, или это временно, пока не иссякнет в тебе свет благословенного, которым тебя наполнил твой сын, чтобы спасти? Ты будешь уничтожена, как и твой сын. Все вы, проклятые, будете уничтожены. Мы очистим от вас наш мир.
Кэрол не удержалась от гримасы отвращения, которую вызвала в ней эта напыщенная бравадная речь. Внимательно она изучала негритянку взглядом, как изучают смертельного врага, пытаясь оценить его силу и выявить слабости.
— Зачем вы хотите, чтобы сюда пришёл Патрик? — спросила она, проигнорировав угрозы. — Он же вас всех убьёт. На что вы рассчитываете?
— У нас нет выбора, — холодно ответила Рамла. — Случилось то, что предсказывала Габриэла. Его отец, — она перевела взгляд на безучастно смотревшего на неё Джека, — погиб. И ты заодно. Габриэла всегда говорила, что чудовище нельзя провоцировать, что боль, страх или злоба заставят его пробудиться.
— Оно пробудилось до того, как… стреляли в Джека, — возразила Кэрол.
— Габриэла не это имела в виду. Ты просто не понимаешь. Оно показывалось, но не пробудилось до конца… не обрело свою силу. Но теперь всё изменилось. Оно очнулось… вместе со всей своей силой. Благословенные и их свет больше не влияют на него. Оно сильнее их всех вместе взятых. Пророчество сбылось. Чудовище придёт в наш мир, и оживут мёртвые, которых оно вернёт к жизни… и усеет улицы бездыханными человеческими телами, которых сожрёт изнутри… И откроет портал в наш мир таким же монстрам, и станут они хозяевами нашего мира, а мы — их рабами, пищей… И ничто не спасёт тогда нас и наш мир.
— Так зачем же вы охотились за нами, зачем провоцировали его, если сами знали, что нельзя этого делать? — проговорила Кэрол возмущённо. — Мой сын был обычным ребёнком… ну, почти обычным, это вы и Луи, будь он трижды проклят, довели до того, чтобы он превратился в… это существо. Загнали, затравили, довели до отчаяния! Вы пробудили в нём этого монстра!
— Мы не собирались этого делать, но когда появился Луи, у нас не осталось другого выхода. Мы не собирались вас убивать. Хотели взять вас под свой контроль.
— Взять под свой контроль? Это как? Посадить в клетку?
— Типа того, — невозмутимо кивнула Рамла. — И сейчас мы не собираемся его убивать. Мы даже не знаем пока, как это сделать. И возможно ли вообще. Гариэла говорила, что эти чудовища бессмертны. Их можно усыпить, если не давать им пищу, энергию. Можно потом оживить, накормив… правда как, мы пока не узнали. Этот Луи знает, он один из них. Они оживляют своих мёртвых вместо того, чтобы плодиться. Хотя, зачем я тебе говорю об этом, ты наверняка всё это знаешь. Ты знаешь намного больше, чем мы, правда? И ты нам расскажешь. Всё расскажешь. Или мы его замучаем, — Рамла кивнула в сторону Джека.
— Но я знаю то же, что и вы, не больше. Мы с Патриком сами не во всём ещё разобрались. Даже в его чудовище! Это правда, жизнью клянусь!
— Мы поймаем его и усыпим. И этого Луи тоже. И ты нам поможешь, если хочешь жить. Мы не будем его убивать, слышишь? Всего лишь усыпим и станем охранять, чтобы он не проснулся. Ты можешь быть рядом с ним, мы позволим.
— Мой сын не собирается уничтожать мир. Нужно всего лишь, чтобы он снова стал человеком, и всё! Благополучная жизнь, никаких угроз и опасности, боли и ярости — вот залог того, чтобы не появлялось чудовище.
— Так было раньше. Теперь всё изменилось. Это больше не твой ребенок, не маленький мальчик. Не человек. Забудь об этом. Это чудовище уничтожило твоего сына, как хочет уничтожить всех остальных на этой земле. Я не знаю, вернётся ли к тебе твоё проклятие, но пока ты очистилась. Присоединяйся к нам. Я позволю тебе самой заботиться о нём. Будем союзниками. Мы уничтожим всех проклятых и будем охранять этих двух демонов, Луи и твоего сына. Это благородная цель, разве нет? Не согласна?
— Я… я не знаю, — прохрипела Кэрол. — Мне нужно всё обдумать.
— Думай. У тебя есть время, пока мы не поймаем Патрика. А чтобы тебе легче было принять решение, вспомни о Рэе и Крисе. О других своих детях, Джейми и Келли, которые теперь остались без защиты, — Рамла снова покосилась на Джека. — Я сохраню жизнь всем вам, если ты поможешь поймать Патрика. Тебе придётся сделать выбор. Если откажешься — умрут все, и ты тоже. Я знаю, собственная смерть тебя уже не пугает, но ведь к твоим детям это не относится, да? О Рэе и Джеке я уже молчу. Я даю слово — мы не убьём Патрика. Просто изолируем от мира, чтобы избавить от угрозы.
— Кто ты, чтобы я верила твоему слову? — с бесконечной усталостью прошептала Кэрол. — Даже Габриэла меня обманула, а я ей так верила…
— Ты можешь мне не верить. Скажи, ты знаешь, как убить чудовище твоего сына? Нет? И мы не знаем. Если бы знали, конечно бы убили. Но мы не знаем. Поэтому всё, что мы можем — лишить его питания, энергии, чтобы он уснул. А потом охранять, чтобы он не проснулся. Никогда.
— Где Крис? Где Рэй? Они здесь? Пожалуйста, позволь мне их увидеть… — голос Кэрол задрожал от слёз.
— Их здесь нет. Но я верну тебе их, если примешь мои условия. С твоим любовником и вашим сыном всё в порядке, не переживай, — Рамла устремила насмешливый взгляд на Джека. — А что, реакции своего сурового мужа ты больше не боишься? Или ему теперь всё равно? На любовника тоже можешь не рассчитывать — он от твоего мужа теперь не сильно отличается.
Чернокожая гигантша захохотала низким басом. Кэрол побледнела от нахлынувшей неприязни.
— А всё вернуть ты можешь? Сделать Рэя, каким был?
— Конечно. Если захочешь. Но не советую. Он тебе понравится такой, вот увидишь — смирный и послушный, как ягнёнок, мечта, а не мужик! Будет вечным верным рабом, делай с ним, что хочешь! Зачем что-то менять?
— Нет, я хочу, чтобы Рэй стал прежним.
— Это от тебя зависит. Всё в твоих руках.
— Я подумаю. Только, пожалуйста… не мучьте Джека. Дайте ему попить. Он тяжело ранен, в нём едва держится жизнь.
— Ничего с ним не случится, — Рамла фыркнула. — Как и ты, он пропитан светом благословенного, который вернул ему жизнь и излечит любые раны и недуги.
— Но разве благословенные бессмертны? Они не могут умереть от жажды?
— Могут. И от жажды, и от голода. Они всё-таки люди, как ни крути. И отнюдь не бессмертны, как твой сын.
— Значит, и Джек может умереть. Дайте ему воды, умоляю…
— Дам. Когда согласишься.
— Но почему вы думаете, что я могу помочь поймать Патрика? Как? Он не слышит меня, я даже позвать его не могу.
— Он всё равно придёт, я уверена. Он и без этой вашей связи вас найдёт. Я надеюсь… Луи ведь может находить кого угодно, не только проклятых. Значит, и Патрик сможет. А вот когда он придёт, твоя помощь и потребуется. Он тебя слушается, доверяет. Ты должна заманить его в ловушку, которую мы для него подготовили.
Кэрол промолчала, но про себя ответила: «Я не отдам вам сына, не отдам!».
— Обмануть меня даже не пытайся. Я общаюсь с духами, они мне расскажут обо всём, — предостерегла Рамла.
— Духи не всегда и не всё знают, я сама с ними могу общаться, тоже мне — удивила, — не сдержалась Кэрол. — Ты не Габриэла. Той не нужны были духи, чтобы видеть и знать. И с Патриком вы не справитесь. Лучше уносите отсюда ноги, пока есть возможность. И отпустите нас, иначе не будет вам от него пощады. Я сама справлюсь с чудовищем, верну своего сына. И он не причинит никому вреда. Я сама буду за этим следить. А вы его только приводите в ярость, провоцируете. Я его успокою и заберу домой. Там, в безопасности, рядом со мной и Джеком, он снова станет обычным мальчиком. Я об этом позабочусь. А вы ничего не добьётесь, тем более таким образом. Сделаете ещё хуже. Уже сделали. Остановитесь. Дайте мне всё исправить, пока не поздно.
— Боюсь, что уже поздно.
— Нет, не поздно. Отпустите, и сами увидите.
— Обдумай моё предложение. Срок тебе до завтра, — и Рамла ушла, оставив их одних в огромном пустом помещении, где их держали. Здесь не было окон и света. Если фанатики приходили, то с фонарями или лампами. Без них Кэрол и Джек находились в кромешной тьме, не видя даже друг друга. Кэрол не нравилась эта темнота. Что-то в этом было не так. Не может быть, чтобы здесь, в таком большом помещении, не было никакого освещения. Свет не включали намеренно. Почему же? Чтобы ничего нельзя было разглядеть? Тогда что здесь было такого, чего они не должны были увидеть?
Кэрол знала, что благословенных здесь нет, ей сказал об этом один из фанатиков. На Патрика их свет больше не действует, а Кэрол нужен был её дар, чтобы могла позвать его. Так они думали, пока Рамла не поняла, что дара больше нет. И Кэрол поняла, хотя раньше была уверена, что дело в благословенных, не поверив в то, что их здесь нет.
Она на самом деле потеряла свой дар? Не может быть. И проклятие… неужели оно оставило её? Разве такое возможно? Даже если так, свет благословенного не может быть в ней всегда, он постепенно иссякнет, что тогда? Всё вернётся? Или уже нет?
Дар бы ей сейчас не помешал, чтобы связаться с Патриком, предупредить, что его ждёт ловушка. Она могла бы связаться с Мэттом и другими мёртвыми, даже с Луи, чтобы помог Патрику и не позволил тому попасть в руки фанатиков. Хотя Кэрол не представляла, как теперь они собрались с ним справиться, когда даже свет благословенных ему не страшен. Патрик раскидает их всех, даже не прикасаясь, вытянет из них всю энергию… Кэрол не знала, на что ещё он способен, но уже одного этого было более, чем достаточно, чтобы справиться с горсткой людей.
Вернувшись на своё место, Кэрол присела рядом с Джеком, наощупь найдя его в темноте. Обняв, она привлекла его к себе. Обвив её стан, он склонил голову. Кэрол осторожно погладила его по бинтам.
— Всё будет хорошо, милый, потерпи, — прошептала она. — Патрик придёт за нами. Этим фанатикам ох как не поздоровится! Они просто ещё не знают… а я видела. Он их всех в порошок сотрёт. Они пожалеют, что не оставили нас в покое. Все подохнут. И поделом! Сами виноваты. Ещё предлагают мне сотрудничать, представляешь? Это после того, как убили Дороти… обо всём остальном я уже молчу. Они и вправду сумасшедшие.
Джек уткнулся лицом ей в шею, и Кэрол с замиранием сердца поняла, что он втягивает ноздрями её запах, как всегда любил делать раньше. Когда они ещё жили вместе, её забавляла эта его привычка, всё время её нюхать, она подтрунивала над ним, но он не обижался, говоря, что ему просто нравится её запах.
Кэрол улыбнулась, вспомнив, как они лежали на своей постели в спальне, когда зашёл об этом разговор.
— Ну не настолько же! — смеялась она, отталкивая от своего голого живота его голову, по которому он водил носом, щекоча. — Не обижайся, но ты… ты как кобель, который постоянно тыкается в меня носом…
— Милая, природу никто не отменял, — он рассмеялся и поцеловал её обнажённое бедро.
И сейчас, когда он сделал то, что так свойственно ему было раньше, когда был прежним Джеком, очень её обрадовало. Значит ли это, что его память постепенно восстанавливается? Когда он никак не отреагировал на слова Рамлы о её любовнике Рэе и их сыне, Кэрол упала духом, почти потеряв надежду на то, что Джек сможет стать прежним. Но теперь эта надежда вернулась.
— Джек… ты меня помнишь? — прошептала она взволнованно.
Он долго молчал, и она уже перестала ждать, когда он чуть слышно прохрипел:
— Червяк… крючок.
Кэрол едва сдержала стон, обняла его и прижала к груди, не обращая внимания на боль после операции в ещё не зажившем теле.
— Да, всё правильно. Молодец, — она улыбнулась, а по щекам её побежали слёзы.
Ничего. Он ответил, наконец-то, впервые, как очнулся. Он понимает, что она говорит, понял вопрос, даже смог ответить. И он запоминает то, что с ним происходит, что слышит. Может, и не всё, конечно…
— Я Кэрол, — мягко поправила она. — Твоя жена. И я тебя люблю. А ты Джек. Ты помнишь?
— Джек, — эхом отозвался он без всяких эмоций в голосе, равнодушно, как будто всего лишь повторил за ней слова, не вникая в их смысл.
— Да, Джек. А ещё ты что-нибудь помнишь?
Он снова помолчал, потом тихо шепнул:
— Больно…
Кэрол подумала об его ожогах и вздохнула.
— Я знаю, милый. Потерпи. Скоро всё закончится. Хорошо или плохо — не знаю, но закончится.
Он опустил голову и прильнул к её груди, крепко обхватив за талию. Кэрол улыбнулась, обнимая его за плечи. Как нелегко было поверить в то, что они вот так снова обнимаются, с доверием и нежностью… Интересно, если он её не помнит, не помнит их любви, почему же так к ней всё время льнёт, будто ближе и роднее никого нет?
Он тихо уснул у неё на груди, Кэрол не шевелилась, несмотря на то, что было тяжело и больно, и ласково поглаживала по волосам, когда он начинал тихо стонать от мучающих его боли, жажды и голода. Эти стоны разрывали ей сердце, и никогда ещё, как в эти мгновения, она не ощущала к нему такой любви, с грустью осознавая, что готова жизнь за него отдать, если понадобится. И уже не верилось, что были моменты, когда казалось, что она его ненавидит…
На следующий день к ним никто не пришёл.
Напрасно Кэрол билась о клетку и кричала — на её вопли и мольбы никто не откликнулся.
— Что происходит? — недоумевала она. — Где вы? Дайте нам воды… мы умираем от жажды! Суки! Нелюди!
Джек лежал на полу, свернувшись в комочек, и молчал. Иногда проявлял интерес, прислушиваясь в действиям Кэрол, но, в основном, был замкнут в своих молчаливых страданиях, не реагируя на её крики. Он лежал так тихо и неподвижно, что Кэрол несколько раз с замиранием сердца проверяла, жив ли он ещё.
Она не знала, сколько прошло времени, ей казалось, что уже должна была наступить ночь. Здесь, в кромешной тьме, время суток определить было невозможно. Кэрол лежала на полу, обнимая Джека, утратив остатки сил, которых не осталось даже на то, чтобы говорить. Ей казалось, что никогда она ещё так физически не страдала, даже в плену у Кейт. Даже после нападения Мэтта. Жажда была нестерпимой. Она не понимала, зачем фанатикам понадобилось их мучить, почему нельзя дать попить? Ведь Патрик всё равно не знает об их мучениях, утратив связь с нею. И собирались ли они принести воды, не говоря уже о еде, если Патрик так и не придёт? Позволят им умереть медленной мучительной смертью?
Она даже не могла больше уснуть, чтобы хоть на мгновение забыться от страданий. Иногда уставшее сознание всё-таки ускользало, и тогда ей чудилось, что она пьёт чистую прохладную воду. Пьёт и не может напиться, и ужасная жажда не отступает. А потом приходила в себя и пыталась осознать, где находится. А вспомнив, проверяла, дышит ли ещё Джек.
Оглушительный грохот резко вырвал её из полусознательного состояния. Дёрнувшись от неожиданности и потрясения, Кэрол подскочила на ослабевшие ноги, к которым страх вдруг вернул силы, позабыв о Джеке, который упал с её груди на пол, не успев среагировать.
Она разглядела в кромешной тьме проём двери, который теперь был светлее, выделяясь в темноте.
Кто-то открыл дверь… или вышиб, судя по тому, какой был грохот. Застыв на месте, Кэрол смотрела в это прямоугольное пятно, и вздрогнула, когда ног коснулись дрожащие руки Джека, который пытался нащупать её в темноте.
— Рик? — хотела окликнуть Кэрол, но не смогла, лишь пошевелив пересохшими потрескавшимися губами. Тем временем Джек, цепляясь за неё, тоже встал на ноги. Она схватила его за руку, не дыша.
И вдруг расслышала тихий клокочущий звук, хорошо уже знакомый. Разве что интонация была другой, какой она раньше не слышала — без ярости и угрозы, как будто он звал…
— Рик! — вскрикнула она радостно, и на этот раз голос прорезался сквозь пересохшее обезвоженное горло. Но радость тут же сменилось тревогой.
— Не подходи, они устроили тебе какую-то ловушку!
Но ещё до того, как договорить, в светлом пятне она разглядела высокий силуэт чудовища, вытянувшегося во весь свой огромный рост. Кэрол расслышала над ухом испуганный вздох Джека.
— Не бойся, он пришёл нас спасти. Это Патрик, наш сын.
Сделав пару шагов вперёд, она коснулась руками решётки и прижалась к ней, не отрывая взгляда от уродливой фигуры, застывшей в проеме двери.
— Сыночек… — прохрипела она с нежностью и прервалась, когда клетка вдруг содрогнулась, словно её толкнула чья-то невидимая могучая рука. Клетка дернулась второй раз, с ещё большей силой, заставив её схватиться за решётку, чтобы не упасть. Кэрол с испуганным криком отдёрнула руки, когда прутья под ладонями пришли в движение, как две холодные змеи, которые со скрежетом начали медленно изгибаться, расходясь в стороны.
Бросив взгляд в сторону выхода, она больше не увидела фигуры чудовища.
— Нет, Рик, не заходи сюда! Здесь ловушка! — закричала она.
Её крик смешался с резким скрежетом и ударом метала, как будто распахнулись огромные железные створки, сквозь который Кэрол ясно услышала многоголосый вскрик Патрика. Раздался оглушительный грохот захлопнувшихся металлических створок, приглушивших голос чудовища, который теперь доносился откуда-то снизу.
— Рик! — завопила Кэрол, бросаясь на решётки.
Она ничего не видела, но поняла, что он провалился в какую-то ловушку.
— Рик!
Она слышала его многоголосые вопли, но не могла определить, кричал ли он от боли или это была ярость. Снова начался металлический скрежет, как будто он пытался открыть двери захлопнувшейся ловушки.
Кэрол замерла в ожидании, получится ли у него, хватит ли сил. Он был жив, и она вспомнила, что физические увечья ему, вроде как, не страшны. У этих существ их не бывает. Это давало надежду, что он не разбился и ничего не сломал при падении. Но это были лишь её предположения…
Кэрол торопливо ощупала погнутые решётки и попыталась между ними протиснуться. После нескольких попыток ей удалось вылезти из клетки. Она подпрыгнула от неожиданности, испугавшись, когда в неё внезапно вцепилась чья-то рука.
— Кэрол… — прозвучал рядом охрипший измученный голос Джека.
Она схватила его за кисть и поспешно коснулась губами.
— Ты не пролезешь, — прошептала она. — Жди, я тебя не брошу.
Отпустив его руку, она осторожно, наощупь двинулась вдоль клетки вправо, и дальше, когда клетка закончилась, пока не наткнулась на стену. Касаясь её руками, она пошла по направлению к выходу. Идти напрямик она побоялась, опасаясь угодить в ту же ловушку, что и Патрик.
— Рик, я выбралась из клетки! — окликнула она.
По дороге она быстро ощупывала стену, надеясь найти выключатель, наткнулась на железную лестницу, ведущую наверх, но прошла мимо, двигаясь к выходу. Надо найти свет, ходить и искать что-то ещё в такой темноте бесполезно. Рубильник оказался у самой двери. Нащупав его, Кэрол без колебаний надавила, молясь про себя, чтобы это оказался свет, а не что-то другое.
Замигали люминесцентные лампы по бокам на стенах, потому что потолка не было. Вернее, он, конечно, был, но терялся где-то намного выше в темноте, куда уходила узкая металлическая лестница. Что там, наверху, пока разглядеть было невозможно.
Кэрол выглянула за дверь. Там оказалось ещё одно помещение, но немного светлее из-за имеющихся в нём окон. Подойдя к одному из них, она выглянула наружу. В свете луны она разглядела какие-то высокие постройки, но вокруг не было ни одного фонаря. Какое-то производственное помещение, большое и заброшенное. И, судя по тишине вокруг, находится в промзоне или вообще вне города. Это значит, что за помощью тут бежать не к кому.
Здесь ли ещё фанатики или ушли, узнав, что Патрик приближается? Или просто где-то спрятались и сейчас вылезут из своего укрытия, когда он провалился в ловушку?
Отыскав выключатель, Кэрол зажгла свет и в этой комнате. Странно, что в заброшенном здании есть электричество. Или об этом позаботились фанатики, готовя это место для своих великих планов по спасению мира?
Горько усмехнувшись своим мыслям, Кэрол окинула комнату взглядом. Помещение оказалось пустым. Если здесь когда-то что-то и было, то явно уже давно. Удастся ли найти воду? Вряд ли, наверное.
Руки и ноги Кэрол дрожали от слабости, в глазах темнело. Хоть глоток воды… ей казалось, что даже глоток вернул бы ей силы, которые были сейчас так необходимы. Но на поиски воды времени не было, нужно было скорее освободить Патрика и Джека, пока фанатики не появились. Но как?
Должно быть что-то, что открывало помещение, в которое упал Рик. Оно явно открывалось не в ручную. Интересно, оно сработало автоматически, среагировав на Патрика, или его открыл кто-то через систему управления, когда увидел, что Патрик наступил на нужное место?
Расслышав за спиной тяжелое хриплое дыхание, Кэрол схватила валявшийся на полу обломок ржавой трубы и обернулась, замахиваясь. И застыла с трубой над головой, увидев перед собой Джека.
— Как? — поразилась она, опуская руки. — Как ты вышел?
Он молча смотрел на неё, привалившись к стене, потом в бессилии опустился на пол. Кэрол упала на колени подле него и схватила за лицо, зажав между ладонями.
— Держись, Джек! Мы выберемся отсюда, только освободим Патрика.
Но он закрыл глаза и обмяк в её руках, заваливаясь на бок.
— Джек! Нет, пожалуйста… ещё чуть-чуть! Потерпи!
Вскочив, она заглянула в проём двери, на клетку, чтобы понять, как удалось выбраться из неё Джеку. Он не мог пролезть между решётками там, где она с таким трудом протиснулась. С удивлением она увидела, что прутья были разорваны и даже выгнуты наружу, образовав достаточный проход для человека.
— Ого… — ошеломлённо прошептала она, переводя взгляд на пол, на металлическую площадку из расходящихся створок, под которыми сейчас находился Патрик.
И вдруг что-то толкнуло её назад, заставив упасть, а дверь с грохотом и силой захлопнулась.
— Рик! — Кэрол вскочила и попыталась открыть дверь. — Что ты делаешь? Впусти меня!
Она зажмурилась и, сжавшись, зажала уши, когда всё вокруг завибрировало от высокочастотного оглушительного звука, многоголосого и невыносимого, который даже Джека заставил очнуться. Тот свернулся на полу клубком, с мучительным воем схватившись за уши. Звук оборвался также внезапно, как начался.
Кэрол медленно выпрямилась, отнимая руки от ушей, и посмотрела на закрытую дверь.
— Что ты делаешь, сынок? — простонала она. — Что ты делаешь? Ты хочешь, чтобы мы ушли? Прогоняешь нас? Не надо так делать, мы всё равно не уйдём без тебя, слышишь? Я не уйду!
Она вскрикнула, когда неведомая сила внезапно оторвала её от пола и потащила к выходу.
— Нет! Нет! — вопила она, отчаянно сопротивляясь.
Перед глазами начало всё краснеть, как если бы она смотрела в бардовые глаза чудовища, которые снова гипнотизировали, затягивая в свою багровую глубину. Очнулась она уже на улице, в темноте, которую немного рассеивал свет луны. Рядом она увидела Джека, который без чувств лежал на земле.
Кэрол обернулась, чувствуя, как прижимается спиной к чему-то холодному. Дыхание перехватило, когда она разглядела что-то, похожее на водяную колонку-насос. Большой рычаг вдруг пришёл в движение, качая воду, и Кэрол вскрикнула, когда холодная струя ударила её по плечу. Подскочив, она подставила под струю пересохший рот, жадно глотая холодную воду. Потом набрала в ладони и, на коленях подползя к Джеку, направила бегущую между ладонями струйку на его приоткрытые губы.
Джек пошевелился, раскрыв рот и хватая холодные капли.
— Вставай, — Кэрол помогла ему приподняться. — Сюда… давай… Здесь вода.
Подползя к колонке, Джек припал губами к льющейся из крана воде.
— Не пей сразу много… потом ещё, — Кэрол потянула его за плечо.
Сделав ещё несколько глотков, Джек умылся и, оторвавшись от колонки, сел и огляделся, окончательно придя в себя. Кэрол тем временем тоже напряжённо всматривалась в окружающие их постройки, пытаясь понять, в какой из них находится Патрик.
— Рик! — закричала она. — Где ты, сынок? Мы не уйдём без тебя!
Она замолчала, ей показалось, что услышала звук автомобильного двигателя. И не одного.
— Кто-то едет, — прошептала она с отчаянием. — Это фанатики! О, Рик, почему ты не дал себя освободить?! Что же теперь делать?
Она напряжённо вслушивалась в звуки приближающихся машин, потом увидела замелькавший поблизости свет фар.
— Джек, будь здесь, никуда не уходи и не высовывайся, чтобы тебя не нашли, — проговорила она, заглядывая ему в лицо. — Ты понял меня?
Он кивнул.
— Жди здесь. Я скоро вернусь, — она замялась. — А если нет, уходи. Не знаю, куда, просто иди, пока не найдёшь помощь. Скажи, что ты Джек Рэндэл. Ты запомнил? Джек Рэндэл. Повтори!
— Джек Рэндэл.
Кэрол кивнула и ещё на мгновение задержала на его лице взгляд.
— Я люблю тебя, Джек, — положив ладони ему на скулы, она с чувством поцеловала его в губы. — Всегда любила.
Оторвавшись от него, она вскочила и побежала на свет фар. Спрятавшись за угол, увидела четыре джипа, возле которых толпились люди, среди которых выделялась своим огромным ростом Рамла. Вооружённые, человек пятнадцать, но выглядели неуверенными и напуганными. Кэрол прислушалась.
— Всё в порядке, мы можем идти! — скомандовала Рамла.
— Ты уверена? — возразил кто-то полным сомнения голосом.
— Мы достаточно прождали, чтобы в этом убедиться. Он попался, и выбраться не может. Если бы мог, уже бы выбрался. Два часа — достаточное время. Он в ловушке. Идём.
Негритянка решительно пошла вперёд, остальные менее уверенно потянулись за ней, держа оружие наготове.
Кэрол, прячась в темноте, последовала за ними. Перед мысленным взором стояли разорванные и вывернутые наружу прутья решётки. Даже если он и в ловушке, это вовсе не означало, что идущие к нему люди в безопасности. Похоже, духи плохо просветили эту ведьму о возможностях «демона», которому они устроили ловушку.
Неотступно Кэрол шла за ними, как тень, оставаясь незамеченной, не замечая больше усталости и бессилия. Интересно, они уже в курсе, что её и Джека там нет, или их ожидает сюрприз? По крайней мере, Рамла, судя по всему, не догадывалась, что их пленница теперь идёт по пятам.
Вскоре они все оказались в том самом помещении, где стояла клетка и была ловушка, в которую попал Патрик. Кэрол осталась за дверью, не рискнув пока зайти следом в комнату, боясь быть обнаруженной. Заглянув внутрь через оставленную открытой дверь, она увидела, что все столпились тут же, спинами к ней, и в немом изумлении разглядывали пустую развороченную клетку.
— Они сбежали! — воскликнул кто-то.
— Чёрт с ними, главное — демон у нас! — оборвала Рамла резко. — Его мамаша всё равно вернётся, не бросит же своего выродка!
— Как-то тихо, — подозрительно сказал один из мужчин, не опуская дуло автомата и разглядывая створки ловушки, в которой находилось чудовище.
— Включай пресс, поглядим, насколько оно бессмертное, — Рамла фыркнула, взглянув на кого-то в толпе. Один из мужчин отделился от остальных и легко взбежал по металлической лестнице наверх.
Кэрол проводила его расширившимися от ужаса глазами.
— Пресс? — беззвучно прошептала она в немом ужасе.
Шорох шагов сзади заставил её обернуться. Перед ней в проёме двери стоял Джек.
— Джек! — прошептала она в отчаянии. — Они хотят его раздавить! Что делать? Как помешать?
Он перевёл взгляд с неё на комнату, в которой что-то низко загудело, приведя в действие мощный механизм. Кэрол, забыв об осторожности, забежала в комнату, но никто её не заметил, стоя спиной.
— Что-то не так! — закричал голос сверху. — Пресс остановился!
— Как остановился? Я же слышу, он работает! — отозвалась Рамла.
— Да, но он перестал двигаться! Не сжимается! Что-то не даёт!
— Не даёт? Ты в своём уме? Тридцать тысяч тонн на квадратный метр — что может удержать такое давление? Нет такой силы!
— В нашем мире нет! — прохрипела Кэрол дрожащим голосом.
Услышав её, все обернулись, но уже в следующее мгновение забыли о ней, когда металлические пластины, закрывающие пресс, вдруг с оглушительным грохотом подлетели вверх, выбитые снизу невероятным ударом. Из образовавшейся черной дыры в полу по-звериному легко выпрыгнуло чудовище, приземлившись на четыре конечности. Устремив на людей горящие в полумраке ярко-красные глаза, оно распахнуло пасть и закричало, наполняя всё замкнутое пространство пронзительным многоголосым воплем.
— Господи милосердный! — закричал кто-то в ужасе, и в следующее мгновение потусторонние звуки, издаваемые монстром, смешались с многочисленными автоматными очередями.
Кэрол зажала уши, крича от ужаса и не отрывая обезумевшего взгляда от Патрика.
Тот медленно выпрямился, став на ноги под градом пуль, которые, к облегчению Кэрол, едва не теряющей сознания от потрясения, его совсем не беспокоили. Пули вонзались в тело и выходили из него, ударяясь о металлические стены позади, не оставляя никаких следов на его плоти. Лишь на долю мгновения на том месте, куда вошла пуля, появлялось черное отверстие, которое тут же стягивалось и исчезало.
— Рамла! — завопил кто-то в отчаянии и ужасе.
Негритянка застыла, как неживая, уставившись широко раскрытыми глазами на вытянувшегося перед ними монстра. Тот перестал кричать, изучая их неподвижным немигающим взглядом.
— Он мог выбраться изначально… — ошеломлённо прохрипела Рамла. — Просто ждал, когда мы придём. Заманил нас в ловушку…
Её голос оборвался, когда стреляющие вдруг разом с криками разлетелись в разные стороны, налетая на стены. Рамла осталась одна перед чудовищем, которое медленно приблизилось к ней.
Кэрол заметила, как затряслась женщина, а по ногам её потекло.
— Скажи, где мой сын и Рэй! — закричала Кэрол. — Мы пощадим тебя!
Женщина скосила на неё переполненные ужасом глаза.
— Рэя у нас нет… он сбежал. Вернее, одной женщине, из наших, предательнице, удалось увести его. Я отправила погоню, но не знаю в данный момент, как с ними обстоят дела. Не до них пока было. Они никуда не денутся. Я верну его, только дай мне возможность. Скорее всего, его уже нашли и вернули. Даже если не нашли там, где указали мне духи, я всё равно их найду. Где бы они ни были. Твой сын тоже пропал, но уже после. Я узнала об этом только вчера. Ещё не успела расспросить духов, куда он делся, и кто нас опять предал. Но я узнаю.
— Ты врёшь, я тебе не верю! Ещё вчера ты мне говорила, что они у вас!
— Я солгала.
— А как мне быть уверенной, что ты не лжёшь опять?
Рамла помялась, на лице отразился страх.
— Никак. Разреши мне войти в контакт с духами, провести сеанс, я всё тебе скажу.
— С чего бы какой-то чужой посторонней женщине понадобилось так рисковать и идти против вас, чтобы помочь Рэю? Кто эта женщина?
— Она присматривала за ним. Каждый зомби-благословенный поручен заботам кому-то из наших, женщинам в основном. Наверное, она просто влюбилась. Из всех благословенных твой Рэй был самый красивый. Она сама вызвалась быть его смотрителем, когда мы выбирали.
Что ж, в это уже поверить было легче. Женщины всегда млели перед Рэем, допустить возможность, что одна из них влюбилась настолько, чтобы решиться на такой смелый поступок, Кэрол могла. Она уже помнила случаи, когда по воле Рэя женщины шли на безрассудства и риск, например, медсестра психбольницы, которая помогла ему когда-то похитить оттуда её, Кэрол. Может, Рэй был не таким уж «зомби», как говорила Рамла, и сам подбил свою смотрительницу на побег? Но тогда почему он сразу не взял Криса? Рэй в здравом уме никогда бы не бросил сына. Он унёс бы его с собой. Может, ему удалось потом каким-то образам похитить мальчика, и Крис сейчас с ним?
Патрик, казалось, прислушивался к разговору, приостановившись всего в паре шагов от Рамлы, и пока Кэрол лихорадочно размышляла, стоит ли поверить этой ведьме, та вскрикнула, беспомощно повиснув в воздухе в нескольких сантиметров от пола.
— Рик, подожди! Не трогай её! Она поможет найти Рэя и Криса!
Толчок в грудь, отодвигающий её назад, был ей ответом. Помешать было не в её силах.
Она думала, что Патрик поступит с Рамлой, как с той раненной женщиной в лесу в хижине, высосав из неё жизнь и энергию, но ошиблась. Он начал её ломать, в прямом смысле слова, руки, ноги, всё тело, не прикасаясь.
— Рик, не надо! — закричала Кэрол, зажмурившись и зажимая уши, чтобы не слышать страшных воплей обезумевшей женщины, не видеть, что с ней происходит. — Не надо так! Умоляю!
Но она знала, что он не послушает. Не пощадит, мстя и наказывая за всё, что они сделали. За Дороти, которую любил, как родную бабушку. Комната наполнилась треском костей и воплями всех остальных. Не выдержав, Кэрол выбежала из комнаты, оттолкнув с дороги Джека, с застывшим ошеломлённым видом наблюдающего за происходящим.
Вытащив Джека за собой из комнаты, Кэрол захлопнула дверь и опустилась на пол, снова зажмурившись и зажимая уши, моля про себя Рика, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Она услышала, как снова заработал пресс, а крики стали ещё истошнее, а потом вдруг все разом оборвались. После этого всё стихло.
Поднявшись, она на трясущихся ногах вернулась в комнату.
Та оказалась пуста, кроме Патрика в ней никого не осталось.
Догадываясь, что он сбросил всех, ещё живых, в яму и раздавил прессом, Кэрол протянула руку.
— Сынок… пожалуйста, пойдём.
Он сидел на полу возле ямы и смотрел вниз. Пресс гудел, медленно расходясь.
Кэрол подошла к нему и наклонилась, стараясь не смотреть вниз, боясь увидеть то, что там осталось от пятнадцати человек, не считая негритянки.
— Всё закончилось, милый, — ласково проговорила она и коснулась его плеча. — Нам пора возвращаться домой. У нас ещё много дел, сынок. Надо помочь папе выздороветь, найти Рэя и Криса… Пожалуйста, пойдём. Ты знаешь, где мы? Как выйти отсюда, куда идти? Без тебя я не смогу довести папу, он слишком слаб… Идём?
Отвернувшись от ямы, чудовище посмотрела на неё, потом наклонилось и прижалось лбом к её бедру. Присев, Кэрол обхватила его руками, заключая в крепкие объятия.
— Ах, сыночек, спасибо тебе! Ты нас спас! Снова! Где же ты был всё это время? Я так переживала! Звала тебя, пыталась связаться, но кажется, я потеряла свой дар. Поэтому ты не приходил? Не мог меня найти?
Она знала, что он не ответит, но это не могло её остановить. Он не мог говорить, но всё понимал.
Обхватив её за бёдра костлявой рукой, он поднялся с пола и направился к выходу. Выйдя из комнаты, также непринуждённо подхватил по дороге Джека второй рукой и понёс их на улицу.
Поймав взгляд расширившихся от ужаса и недоумения глаз Джека, который, однако, даже не попытался воспротивиться схватившему его чудовищу, она ободряюще улыбнулась.
— Всё хорошо, Джек. Мы спасены. Я же говорила, он нас спасёт. Не бойся. Рик, — обратилась она уже к монстру. — Тебе нужно принять человеческий облик. Ты не можешь вот так ходить. Как ты вообще мог столько времени находиться среди людей, охотиться так, что тебя никто не замечал, кроме первого раза, когда ты напал на людей?
Он не ответил, вышел на улицу и, подойдя к колонке, поставил обоих на землю.
Накачав воды, Кэрол снова напилась, потом Джек.
Когда они обернулись, Патрик исчез.
— Рик! — испугалась Кэрол. — Рик!!!
Её отчаянный вопль оборвался, когда воздух рядом с ней в свете яркой луны вдруг неестественно зашевелился, из него начал медленно вырисовываться силуэт чудовища, который сначала казался просто прозрачным и постепенно терял эту свою прозрачность, обретая всё большую видимость.
— О Боже! — выдохнула Кэрол. — Ты можешь быть невидимым! Ничего себе! Теперь понятно, почему тебя больше никто не видел! Но это не то, о чём я просила, милый. Вернись в человеческий облик. Опасность нам больше не грозит. Ты можешь снова стать мальчиком? Ты же можешь?
Он снова начал исчезать. Кэрол и Джек наблюдали за этим необычным процессом, не отрываясь. Полностью исчезнув, он минуту не давал о себе знать, потом воздух снова пришёл в движение, начал вырисовываться силуэт, намного меньше предыдущего…
— Слава тебе, Господи! — обрадовалась Кэрол и протянула руку, чтобы коснуться мальчика, желая узнать, осязаем ли он, будучи таким прозрачным. Да, она коснулась твёрдого и в полной мере ощутимого тела. Он не растворялся в воздухе, как казалось, просто становился невидимым, но никуда не исчезал.
— Это всего лишь маскировка, мам! Круто, правда?
Счастливо рассмеявшись, она схватила мальчика и со всех сил прижала к груди. Он тоже обхватил её за шею, обняв.
— Привет, сынок!
— Ты, как всегда, была непослушной, мам! — недовольно проворчал он. — Мне пришлось тебя усыпить и вынести наружу, папа более смирный, сам за тобой следом пошёл.
— Разве я могла уйти и бросить тебя в той ловушке?
— Могла бы догадаться, что я не просто так вас оттуда выпроваживаю! Или хотя бы мне довериться! Так нет же! В следующий раз чтобы слушалась, поняла?
— Так ты мог сразу оттуда выбраться, да? — Кэрол с нежностью погладила его по волосам, отметив, что теперь они больше не выпадают от превращений.
— Конечно! Я просто их обманул, заманил, чтобы самому за ними не бегать, не искать. Они возомнили, что могут меня поймать! Такие глупцы!
— Но как же Рамла не сумела понять, какие в тебе силы?
— Откуда ей это узнать? Это не Габриэла, которая сама могла видеть не только то, что в нашем мире, но и за его пределами. Рамла всего лишь общалась с духами. С духами, близкими к нашему миру. Они могли ей подсказывать обо всём, что твориться в этом мире, но откуда этим духам знать о далёких мирах, о которых даже им ничего не известно. Они могли рассказать, что я делаю, превращаюсь, например, как выгляжу, будучи этим существом, как убиваю — в общем о том только, что я продемонстрировал в этом мире. Но они не знают ничего об этих существах, как я и Луи, что они собой представляют, какие на самом деле и на что способны. Они знали, что моё чудовище может передвигать предметы, не прикасаясь, но понятия не имели о его силе, о том, что оно может делать это на расстоянии и даже не видя. Знали, что я могу бегать и скакать, как животное, но не догадывались, на какие расстояния могут быть эти прыжки. Не знали, что нет на земле ничего, во что можно было бы заточить моё чудовище — оно разнесёт всё, что создано людьми, каким бы крепким это ни казалось им самим. Они боялись, сомневались смогут ли поймать и удержать меня, потому и ушли отсюда, когда духи шепнули этой ведьме, что я иду. А потом поверили в то, что у них получилось, когда я попался и не выбрался, просидев в ловушке два часа. А я всего лишь их ждал. Устроил ловушку в ловушке, ими же подстроенной. Хотели раздавить меня своим грёбанным прессом… вот и получили, что заслужили!
Кэрол невольно содрогнулась, вспомнив его расправу, хотела было упрекнуть в излишней жестокости, но промолчала.
— Молодец, сынок, — она поцеловала его в висок. — Спасибо! Я знала, что ты придёшь и спасёшь нас. Правда, очень боялась, что этим сумасшедшим удастся тебе навредить или…
— Тебе больше не нужно бояться, мам, никогда и никого. Знай, в этом мире нет ничего и никого, что может составлять опасность моему чудовищу. Ты даже не представляешь, что это за существо. Луи не врал, когда говорил, что люди по сравнению с ними примитивные формы жизни. А ещё я теперь запросто могу управлять превращениями по собственному желанию. Захотел — стал этим существом, захотел — обратно человеком. Когда я активирую свой невидимый защитный камуфляж, я могу в нём превращаться почти мгновенно. Без него — нет, почему-то так не получается, — Патрик прервался, поймав на себе взгляд Джека, и восторг сразу исчез с его лица.
— Пап… привет. Как ты?
Когда Джек не отреагировал, мальчик перевёл взгляд на Кэрол.
— Как он?
— Ну он… сильно измучен и ещё не здоров. Всего несколько дней назад ему сделали серьёзную операцию, достали пулю из головы. Ещё эти ублюдки издевались, ни воды, ни еды… били, кипятком пытали. И ещё он… не совсем в себе.
— Я это уже понял. Такое впечатление, что вместе с пулей ему выковыряли почти все мозги. Непривычно видеть его таким, — на лице мальчика отразилась жалость. — Ничего, пап. Мы добавим в тебя ещё крови благословенного и всё исправим. Ты снова станешь таким же умным, каким был.
Подойдя к Джеку, он обнял его и чмокнул в щеку. Потом вздохнул и прижался щекой к его плечу, так по-детски, как только ребенок может прильнуть к своему отцу, которого безгранично любил. Джек не пошевелился, но вид у него не был неосмысленным или безучастным — он выглядел растерянным и ошеломлённым, не понимающим, что происходит с ним и вокруг него.
— Это в больнице испортили ему голову, если бы они не полезли за пулей, он бы не был таким, — заверил Патрик. — Выбирай машину, мам, поехали, по дороге поговорим. Вы и вправду хреново выглядите, оба. Ты сможешь повести машину?
— А ты знаешь, куда ехать?
— Да. До города не так уж и далеко. Но не обязательно ехать до самого города, остановимся в мотеле, поедите, отдохнёте.
— Согласна. И позвоним Заку. Я пока постараюсь вспомнить номер, который он мне оставлял для связи с ним, — Кэрол энергично кивнула и направилась к машинам.
— Пошли, пап, — взяв Джека за руку, мальчик неторопливо повёл его за собой. — Немножко ещё, потерпи. До мотеля минут двадцать. Там поедите.
Сев в первый попавшийся джип, в котором оставили ключи, Кэрол завела двигатель, потом вышла и помогла Патрику усадить на заднее сиденье Джека. Потом они с Патриком обшарили все машины, надеясь найти что-нибудь, что могло указывать на местонахождение их основного прибежища, где могли держать в плену Рэя и Криса, если Рамла всё-таки соврала про побег. К великому разочарованию и огорчению, ничего такого они не обнаружили.
— Зря ты её убил, надо было сначала найти Рэя и Криса, — подавленно сказала Кэрол, не скрывая своего недовольства.
Патрик сердито посмотрел на неё.
— Мам, когда ты уже перестанешь верить всем подряд? Мало тебя обманывали? Нельзя всем верить… вообще нельзя никому верить, только тому, кто доказал, что ему — можно. А тем более, нельзя верить врагу! Когда ты доверилась Габриэле, нас едва не убили, забыла? Мы с тобой решили — никому больше не верим. Мы сами найдём Рэя и Криса, без этой вонючей ведьмы!
Кэрол расстроенно промолчала, но спорить не стала и устало села за руль, Патрик расположился рядом с ней впереди. Может, он и прав. Она не знала. А может, лишил их единственного шанса найти Рэя и Криса.
Развернув машину, она медленно поехала по территории, следуя указаниям Патрика, направляющего её в выезду отсюда. Благополучно они выехали на трассу, и Кэрол прибавила газу.
— Как странно, — заметила она, бросив взгляд на Патрика. — Я столько времени ничего не ела… у меня совсем не было сил, еле на ногах держалась, а сейчас у меня такое ощущение, что сил прибавилось. Откуда?
Патрик хитро улыбнулся.
— Дело в том, мам, что моё чудовище может не только забирать энергию, но и поделиться ею, если надо. Так они оживляют своих мертвых или могут накормить других, кому не посчастливилось «пообедать», — мальчик засмеялся. — Я поделился с тобой и с папой энергией. Оттуда и силы. Но энергия имеет свойство растрачиваться, поэтому как только почувствуешь упадок сил, скажи, я тебя подпитаю, чтобы мы смогли доехать.
— Хорошо, — Кэрол кивнула. — Это круто. Но если бы ты захватил пару бутербродов, тоже было бы неплохо.
— Прости, мам, но я не знал, что они вас тут голодом морят. Я же не ясновидящий. Моё чудовище очень крутое, но даже оно не обладает, к сожалению, всеми суперсилами, которые могут быть.
— Тогда как же ты нас нашёл?
— По вашей энергии. Как объяснить… я её могу ощущать, на большом расстоянии. Как собака ищет по запаху, я — по энергии. У каждого человека она своя, пропитана самим этим человеком, пока он жив, да бывает и после того, как умрёт. Отсюда и призраки всякие и приведения, которые являются в образе своих умерших носителей. Как и Луи, я могу теперь найти кого угодно, кроме благословенного. Их свет на меня больше не действует, но я не могу чувствовать их энергию.
— Значит, ты не сможешь помочь их найти?
— Как вас — нет, не смогу. Они благословенные. Но я могу поспрашивать мёртвых, может, они что знают, — поспешил обнадёжить Кэрол мальчик, уловив в её голосе отчаяние. — Мы найдем их, мам, обязательно. Вылечим папу, и он их найдёт, если сами не сможем. Он же смог уже однажды разыскать их и этих фанатиков, сможет снова. Это же папа. Он найдёт.
Кэрол бросила взгляд в зеркало заднего вида, на Джека. Он лежал на сиденье, свернувшись калачиком, не проявляя никакого интереса к их разговору.
— Джек, — прошептала Кэрол с болью в голосе.
Он поднял на неё взгляд, такой печальный и страдальческий, что сердце её снова заныло.
Она ещё не прочувствовала всей радости и облегчения оттого, что они спаслись, даже напряжение ещё не покинуло её, как будто опасность ещё не миновала. Никак не могла успокоиться, хотя очень хотелось.
— А где мы возьмём кровь благословенного, если не найдём Рэя? — проговорила она, отведя взгляд от Джека.
— Джейми, мам. Ты забыла? — невозмутимо отозвался Патрик.
Кэрол в ужасе повернулась к нему.
— Что ты так смотришь? Ничего страшного не случится, если мы возьмём у него немного крови. И Рэя ждать мы не будем. Я не хочу, чтобы папа оставался таким. Никто не должен дома узнать о том, что с ним произошло. Мы должны позаботиться не только о нём, но и о его карьере, репутации… обо всём, понимаешь? И времени у нас мало.
Кэрол помолчала.
— А Луи? Что с ним? — поинтересовалась она.
— Ничего. Он тоже больше не проблема. Моё чудовище — вождь, оно самое сильное из всех них. И у них не принято перечить или не подчиняться вождю. Поэтому Луи всегда исчезал, когда моё чудовище начинало на него сердиться — не потому что боялся, нет.
— А что ты собираешься делать… теперь? — осторожно спросила Кэрол.
— Ничего. Я хочу домой. В школу, к друзьям… Я соскучился по тренировкам и резьбе по дереву. По папе. По нашему дому. По лисятам и Дженни. И Рэю и дедушке. Хочу, чтобы было, как раньше… хорошо, спокойно. Никуда не бежать, не прятаться, не бояться. Я так устал, мам, так устал!
Протянув руку, Кэрол сжала его пальцы.
— И я тоже, родной. Смертельно устала. И желания наши с тобой совпадают, хочу того же, что и ты. Ну, кроме школы и бокса, разумеется! — она засмеялась.
— И ты помиришься с папой? Мы снова будем жить все вместе, как раньше?
— Только об этом и мечтаю, сынок. И очень надеюсь, что у нас получится.
— Получится, ещё как получится! Я готов дать папе шанс! — лицо мальчика осветилось таким счастьем и радостью, что Кэрол не сдержалась и тоже улыбнулась, радостно и искренне, чувствуя, что напряжение её начало ослабевать. Но ему на смену пришла усталость. Смертельная, как она и сказала, безграничная, опустошающая. И Кэрол не могла понять, какая усталость сильнее — физическая или душевная.
Вскоре они доехали до мотеля и сняли комнату. Из еды им смогли предложить только хот-доги и газировку. Сжалившись, хозяин расщедрился, предложив измученным путникам ещё чай или кофе. Подозрительно посмотрев на грязные окровавленные бинты на голове Джека, он добавил, что в номере в ванной комнате есть аптечка.
Кэрол с первого раза дозвонилась Заку. Сообщив, что Патрик и Джек с нею и объяснив, в каком мотеле их найти, она положила трубку, не найдя в себе сил на то, чтобы отвечать на посыпавшиеся из трубки многочисленные взволнованные вопросы. Лишь напоследок предупредила, что полицию привлекать не нужно.
Забрав поднос с едой и напитками, Кэрол и Джек из последних сил пошли в номер за Патриком. Там поели, после чего Кэрол осторожно вымыла под душем Джека, с удивлением обнаружив, что его ожоги почти зажили. Сняв бинты, она осмотрела швы. Они выглядели хорошо, что было просто невероятно, учитывая обстоятельства, чистыми, заживающими. Обработав их антисептиком, Кэрол наложила чистую повязку. Проводив Джека к кровати, она уложила его, и он сразу уснул, сытый, чистый, успокоившийся оттого, что почувствовал себя в безопасности, что муки его прекратились.
Кэрол приняла душ, потом уже в постели рядом с Джеком дождалась Патрика, который тоже пошёл купаться. Выйдя, он забрался к ним под одеяло и обнял маму. Поцеловав по очереди его и крепко спящего Джека, Кэрол счастливо вздохнула и закрыла глаза.
Лежа между ними, она обняла их за плечи, прижимая к себе и почти не веря в то, что это реальность. Что они на самом деле снова вместе. Она так боялась, что это окажется сном… Всего лишь мечтой, в которую измученный рассудок заставляет поверить, выдавая за действительность.
Она долго боролась со сном, наслаждаясь этими невероятными счастливыми мгновениями, которыми её так редко баловала судьба. Боялась, что если уснет, то, когда проснётся, её счастье исчезнет… снова, как исчезало раз за разом.
Но усталость всё равно взяла своё, и она уснула, обнимая мужа и сына, переполненная любовью, со счастливой улыбкой на губах, которая не сошла с них даже во сне.