— Дороти, я дома! — закричал Рэй, никогда не изменяя своей привычке громогласно оповещать о своем прибытии.
Держа перед собой большой пакет, он захлопнул дверь ногой и улыбнулся появившейся в холле старушке.
— Что это ты опять притащил? — проворчала она, забирая у него пакет, который буквально разваливался у него в руках, не вмещая содержимое. — Опять игрушки! В доме скоро места не останется!
— Да ладно, у нас такой большой дом, не переживай, Дороти, места еще — завались! — весело отозвался Рэй.
— Нельзя так баловать детей, ты их испортишь! Зачем столько игрушек?
— Ну, там были такие классные машинки… и железная дорога, у нас таких еще нет!
— Ты собрался скупать все, чего у вас нет?
— Не ворчи, Дороти, тебе что, жалко? У меня не было в детстве ни одной своей игрушки. Только детдомовские, общие…
— А, ну так и скажи, что ты себе покупаешь, потому что в детстве не наигрался, а детьми прикрываешься, чтобы не показаться странным.
Рэй рассмеялся.
— Я просто хочу, чтобы у моих мальчиков было все, чего не было у меня. Разве это плохо? Ну, и мне нравится с ними играть… сейчас такие игрушки, что и взрослому интересно. Почему нет?
— Ладно, но все равно, умерь аппетит, не надо тащить в дом все игрушечные магазины!
— Я в душ, пока они не вернулись с прогулки, — Рэй обошел ее и направился к лестнице. — Дженни дома?
— Она ушла куда-то с подругами.
— Куда-то? — Рэй резко обернулся. — «Куда-то» меня не устраивает. Дороти, я же говорил, не отпускать ее, пока она не скажет с кем и куда идет. И когда придет домой.
— Рэй, она уже не маленькая девочка…
— Как это не маленькая, а какая? Ей всего шестнадцать, она еще ребенок! И я за нее отвечаю! Я обещал Кэрол. Она мне голову оторвет, если с ней что-нибудь случится. Как придет, отправь ее сразу ко мне, буду ей нагоняй давать! Не будет слушаться — отправлю ее к тетке, так и скажи.
— Не получится, — усмехнулась Дороти, подначивая его, радуясь тому, что он снова похож на себя, энергичный, веселый, радостный. — Теперь не тетка, а ты ее официальный опекун, забыл? Взвалил ярмо — терпи!
— Да какое это ярмо, зачем ты так говоришь, не дай бог она услышит!
Дороти подошла к нему ближе и шепнула, хотя в доме, кроме них двоих, никого не было:
— Есть новости о Кэрол?
— Нет, и это хорошо, — шепнул Рэй в ответ. — Значит все получилось, и они далеко отсюда. Федералы рвут и мечут, Рэндэл — тоже, уже задолбали меня своими допросами.
— Следят?
— Ага. Глаз не спускают. И федералы, и рэндэловские шавки.
— Это плохо, разве нет? Значит, они тебе не верят, что ты не замешан в ее побеге.
— Плевал я, во что они верят. Пусть докажут.
— Боюсь я. Не полицию и ФБР, Рэндэла боюсь. Как бы чего с тобой не сделал… он ведь может выбить из тебя информацию другим способом.
— Не может, Дороти. И он об этом знает, потому что уже когда-то пытался. Он знает, что может разрезать меня на кусочки и убить, но я все равно не выдам Кэрол. Это мы с ним уже проходили.
— А вдруг он попытается использовать детей?
Ноздри Рэя дрогнули от ярости, он поиграл желваками, замолчав на мгновение.
— Пусть только попробует. Рэндэл не дурак. Он понимает, что я в курсе побега Кэрол, но он должен также понимать, что я не могу знать, где она. Мы ведь тоже не идиоты, мы знаем, что он может попытаться выбить у меня эту информацию, что у меня теперь есть слабое место — мои дети. Поэтому мы изначально решили, что я не буду знать, где они ее будут прятать после побега, куда повезут потом. Для меня главное, что она не в тюрьме и ей ничего не грозит. Эти парни позаботятся о ней, они хорошо к ней относятся. А этот Тимми… он на самом деле ее любит. Он не даст ее в обиду.
Рэй отвел взгляд, пытаясь не показать своих чувств, но Дороти нельзя было обмануть или что-то от нее скрыть. Она слишком хорошо его знала и понимала, что происходит в его душе, сердце, мыслях.
— Главное, чтобы она была жива… в безопасности — это самое важное, — твердо сказал он. — Все получится, Дороти. Наша Кэрол спасена. И это главное.
Улыбнувшись, он отвернулся и помчался по лестнице наверх. Дороти проводила его взглядом.
Да, он не врал, для него это действительно было главным. С того момента, как Кэрол исчезла из тюрьмы, он вернулся к жизни и искренне радовался, даже не пытаясь этого скрыть, ни от кого. Он даже казался счастливым. Может, потом он снова затоскует и начнет грустить, может, уже грустил в одиночестве, но пока радости в нем было больше, она переполняла его, заглушая все остальное.
И Дороти тоже радовалась. Уж сколько слез было ею пролито — никто и не знает. Она до конца не верила в их затею, но побег удался и пока Кэрол никто не поймал. И сердце Дороти тоже наполнилось радостью, хоть и тревоги в нем все еще было не меньше. Она так боялась. Боялась, что Кэрол найдут, или что Рэндэл что-нибудь сделает с Рэем или малышами. О, как она его ненавидела, как боялась! Она не переставала молиться, чтобы никогда его не выпустили из-за решетки. Этому зверю там самое место.
Рэй принял душ, громко распевая песни в прекрасном расположении духа, потом облачился в футболку и домашние джинсы и упал на кровать, включив телевизор, чтобы послушать новости.
Сенсация о побеге из тюрьмы в Чаучилле смертницы все еще сотрясала воздух, но скоро должна пойти на убыль. Фотография Кэрол все еще демонстрировалась по всем каналам, ими пестрели все газеты, но результата это пока не дало никакого. Об этом не сообщалось в СМИ, но Рэй знал, что ищейки потеряли след. Скорее всего, они понимали, что Кэрол улизнула за границу, и теперь они бессильны. Теперь ей должен заняться Интерпол. Если займется, конечно.
Схватив фотографию, стоящую на прикроватной тумбочке, Рэй со счастливой улыбкой чмокнул ее, прижавшись губами к холодному стеклу.
— Все хорошо, малыш! Хрен они тебя теперь поймают!
— Рэй, спустись, к тебе пришли! — расслышал он голос Дороти.
Поставив фотографию на место, он встал и вышел из комнаты. Неужели опять пришли федералы доставать его своими бесконечными вопросами? С него взяли подписку о не выезде и глаз с него не спускали, но Рэй только подсмеивался про себя над ними.
Легко сбежав по лестнице, он с изумлением посмотрел на стоявшего в холле мужчину. Тот, заложив руки за спину, смотрел на Рэя с явным любопытством и интересом, разглядывая.
— Добрый вечер, — поприветствовал Рэй, не сумев скрыть своего недоумения и пожал руку незнакомцу.
Тот кивнул и улыбнулся.
— Кален Гилберт, — представился он.
Рэй тоже кивнул, с удивлением его разглядывая. Он был уверен, что никогда раньше не видел этого человека, но в то же время он казался ему поразительно знакомым. На федерала и сотрудника полиции вроде не похож. Одного роста с ним, он был высок и хорошо сложен. И привлекателен. Даже красив. Светловолосый и синеглазый, с очень обаятельной теплой улыбкой он производил приятное впечатление.
— Вы из полиции? — зачем-то спросил Рэй, хотя был уверен, что это не так. Но он почему-то растерялся и не знал, что сказать. Этот незнакомец почему-то выбил его вдруг из колеи, а почему — Рэй понять не мог.
— Нет.
— Тогда… чем я могу помочь?
— Я по личному вопросу. Мы могли бы поговорить?
— Если вы из прессы…
— Нет.
— От Рэндэла?
— А кто это?
Рэй все с большим недоумением смотрел на него.
— Кто вы? Что вам нужно? — он нахмурился. — Вы кажетесь мне знакомым. Я точно где-то вас уже видел. Где?
Незнакомец согласно кивнул, подтверждая его слова.
— Конечно, видели, и не один раз. В зеркале.
Лицо Рэя медленно вытянулось и побледнело, когда он понял, почему это человек кажется ему знакомым. Потому что он похож на него самого!
— Привет, Рэй. Прости, что вот так неожиданно, но я сам только недавно узнал… о тебе… и решил… в общем… ты мой сын. И вот… я пришел…
Незнакомец внезапно так разволновался, что даже покраснел.
Рэй молчал, ошарашено уставившись на него. Мужчина тоже замолчал, смотря ему прямо в глаза.
Рэй нервно прочистил горло.
— Ничего себе… сюрприз, — выдавил он хрипло и попытался улыбнуться. — А вы уверены? Мы, конечно, похожи, спору нет, но… сколько вам лет? Мне кажется, вы всего лет на десять меня старше…
— На двадцать четыре… я просто выгляжу моложе своих лет. Как и ты. Есть у нас такая особенность, ты, наверное, заметил.
Рэй кивнул и смущенно махнул рукой в сторону кабинета.
— Ну… пойдемте. Мой кабинет там. Кажется, нам не помешает выпить… обоим…
— Согласен, — улыбнулся мужчина и пошел за ним, продолжая украдкой разглядывать.
Пропустив гостя в кабинет первым, Рэй вошел следом и, сразу подойдя к бару, достал два стакана.
— Что вам налить? — он обернулся.
— А что у тебя есть?
Рэй пожал плечами.
— Все.
— Тогда виски, пожалуй. Неразбавленный.
Кивнув, Рэй достал бутылку и разлил виски по стаканам, добавил льда. Гость его уже присел в кресло напротив письменного стола. Протянув ему стакан, Рэй опустился на диван и указал гостю на другое кресло, напротив дивана.
— Думаю, тут вам будет удобнее, — вежливо сказал он.
Мужчина послушно пересел.
— Пожалуйста, Рэй, обращайся ко мне на ты. Хорошо?
— Хорошо.
— Ну… за знакомство и за встречу… так сказать, — смущенно Кален потянулся к нему стаканом.
Оторвавшись от спинки дивана, Рэй придвинулся на край и коснулся своим стаканом его стакана.
Выпив, они снова столкнулись взглядами.
— Я буду откровенным с тобой, Рэй, — начал Кален. — Если честно, я даже не помню имени твоей мамы. У меня всегда было много женщин… Но если бы я знал, что есть ты, я бы пришел раньше. У меня нет детей. Вернее, я так думал… раньше. И теперь я рад, что оказалось, что это не так.
— А как ты узнал, если даже мамы моей не помнишь?
— Мне сказала ясновидящая… только не смотри так и не смейся. Настоящая ясновидящая. Она знает Кэрол. Знает с девятнадцати лет.
— Кэрол? — поразился Рэй. — Она рассказывала мне о какой-то ясновидящей. С которой она якобы общается… но у нее тогда были проблемы с психическим здоровьем, и мы с Куртни… скажем так, не стали заострять на этом внимания. Значит, эта ясновидящая существует на самом деле?
— Ее зовут Габриэла. И она знает все о Кэрол. О проклятии и даре. Знает о тебе. О твоем даре. А ты о нем знаешь?
— Ну… Кэрол и Патрик говорили мне что-то такое… но если честно, я не очень все понял… точнее, вообще ничего не понял. Какой-то свет, который их слепит и мешает…
— Свет, который может их защитить, — поправил Кален. — Я сам всю жизнь прожил и ничего такого не знал, пока Габриэла меня не нашла. Этот свет переходит по наследству. Мы с тобой оба такие. Есть и другие.
— Но для чего она тебя разыскала? Не для того же, чтобы рассказать о том, что у тебя есть сын.
— Именно для этого. И еще, чтобы рассказать многое другое. О нашем с тобой даре, о страшном проклятии Кэрол… о том, какая угроза уже веками тяготеет над нашим миром. Она рассказала мне страшные вещи, Рэй. Я тоже тебе об этом расскажу, позже, хорошо? Сейчас бы мне хотелось поговорить о тебе. Я так рад, что у меня вдруг оказался сын… ты себе даже представить не можешь!
— Ну почему же? Могу! — Рэй улыбнулся и пригубил виски. — Я тоже однажды вдруг узнал, что у меня, оказывается, есть дети, два сына! Правда мне повезло узнать о них спустя лишь год после их рождения… а не спустя всю жизнь, как тебе.
— Да, это хорошо. Если бы и я знал… — Кален тяжело вздохнул. — Я узнал, что ты воспитывался в детском доме, что мама твоя умерла, когда ты был совсем маленьким, и ты остался один. О, если бы я знал!
— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Рэй.
— Я понимаю, что я пришел слишком поздно, но я бы хотел… общаться с тобой. Ты не против?
— Нет… не против. Почему нет? Лучше поздно, чем никогда, правда?
— Представляешь, ведь мы могли так никогда и не встретиться… я бы мог никогда не узнать, что у меня есть сын… внуки. Ты позволишь мне на них взглянуть?
— Если хочешь, можешь остаться на ужин. Они сейчас на прогулке, но скоро придут.
— А твоя жена? Ты недавно женился… Прости, я когда узнал о тебе, кое-что пытался разузнать подробнее…
— Ничего, это понятно. Жены не будет. Она в командировке.
Раздался тихий стук в дверь.
— Да? — отозвался Рэй.
Дверь приоткрылась.
— Дядя Рэй… Дороти сказала, что ты велел, как вернусь, зайти к тебе. Срочно!
— Зайди, Дженни.
— Может, я лучше попозже? Ты же занят… — Дженни робко ступила в комнату, поправляя на плече сумку и разглядывая незнакомого мужчину в кресле. На лице ее вдруг отразилось удивление. И она метнула изумленный взгляд на Рэя, который встал с дивана ей навстречу. Незнакомец тоже подскочил и ослепил ее прекрасной улыбкой.
— Здравствуйте, — ошеломленно проговорила Дженни, протягивая незнакомцу, так похожему на Рэя, руку. — Я Дженни. А вы, должно быть, его брат? Вы так похожи.
— Дженни, это Кален Гилберт. Мой отец.
— О… — Дженни недоверчиво покосилась на Рэя. — Никогда бы не подумала… в смысле, вы больше похожи на его брата, чем отца.
— Это Дженни, моя приемная дочь.
Дженни залилась краской, тронутая тем, как он ее представил, назвав дочерью.
— Можешь идти, Дженни, мы потом с тобой поговорим. Мальчики не вернулись?
— Нет еще. Думаю, как вернутся, ты и сам услышишь, — улыбнулась Дженни. — До свидания, мистер Гилберт, приятно было познакомится.
— Он останется на ужин, Дженни.
— О… тогда я не прощаюсь, — девушка широко улыбнулась и выскользнула из кабинета.
— Какая милая девочка, — с улыбкой заметил Кален, снова опускаясь в кресло.
Рэй с улыбкой кивнул и тоже сел. Взгляд Калена скользнул по многочисленным фотографиям на стене.
— Ты позволишь? — спросил он у Рэя.
— Конечно.
Встав, Кален подошел ближе и стал разглядывать фото. Рэй стал рядом.
— Это Куртни, моя жена.
— Когда она вернется из командировки? Хотелось бы тоже познакомиться.
— В смысле… покойная жена, — Рэй прочистил горло.
Кален бросил на него удивленный взгляд.
— Как много здесь ее фотографий.
— Да… это был ее кабинет. Я не хочу здесь ничего менять.
— А это Кэрол?
— Да.
— Какая красивая девушка. Очень красивая. О, а это твои малыши? Мои внуки? — лицо Калена озарилось счастливой улыбкой. — Какие милые! На нас похожи!
Он с гордостью посмотрел на Рэя, искренне радуясь. Рэй не выдержал и улыбнулся ему. А Кален вдруг протянул руки и привлек его к себе, порывисто обняв.
— Я так рад! Рэй… у меня самый лучший сын и самые лучшие внуки в мире! Я не заслужил такое счастье на старости лет! Я всю жизнь был шалопаем.
— Теперь понятно, в кого я такой! — Рэй рассмеялся и, похлопав его по спине, отстранился. — Я тоже рад. Правда, я еще в некотором шоке и не совсем осознаю, что произошло… У меня никогда не было отца.
— Теперь есть. Если, конечно, ты меня не прогонишь.
— Ну… пока нет такого желания.
Они рассмеялись. Еще раз прижав его на мгновение к груди, Кален заметил на столе еще одну фотографию, привлекшую его внимание. Протянув руку, он взял ее и стал разглядывать. Рэй напрягся, наблюдая за ним. Это была фотография, на которой он был с Кэрол и детьми, включая Дженни.
— Какая хорошая фотография, — улыбнулся Кален и поставил ее на место, ничего больше не сказав. Рэй вздохнул с облегчением.
— Так, а твоя жена? Ее нет ни на одной фотографии, как я понял. Ты покажешь мне ее фото? Хотелось бы посмотреть.
— Она не любит фотографироваться. А тем более, чтобы ее фотографии выставлялись на всеобщее обозрение.
— Ну что ж, и такое бывает, — закивал Кален, соглашаясь. — Но ведь все равно у тебя же есть ее фотографии?
— Ну конечно. Я тебе покажу, потом. А пока пойдем, я покажу тебе дом. Хочешь посмотреть?
Рэй повел его за собой, а сам подумал о том, что нужно срочно исправить свою вопиющую оплошность с фотографиями. Хорошо, что на фотографии обратил внимание его новоиспеченный папаша, а не сотрудник из органов опеки. Необходимо завтра же связаться со своей «женой», попросить у нее фотографий и сделать совместные. А еще, на всякий случай, и свадебные. Надо найти специалиста по фотомонтажу, который мог бы состряпать ему нужные фотографии — свадебные, с медового месяца, с детьми и тому подобное. Рэй даже вспомнил среди своих многочисленных знакомых и друзей того, кто мог ему в этом помочь.
Конечно, если отношения с отцом у него завяжутся и начнут крепнуть, чему Рэй совсем не возражал, тоже радуясь тому, что у него вдруг появился папа, да еще так на него похожий и не только внешне, но и в остальном, судя по всему, он не сможет долго скрывать от него правду о жене. Придется рассказать. Но пока Рэй совсем не знал этого человека и не собирался доверять свои секреты первому встречному, даже если тот оказался его отцом.
Вот офигеет Пегги, когда узнает! Наверняка примчится в гости, чтобы поглазеть на его папашу. Она уже напрашивалась, когда узнала о том, что у него появились вдруг из ниоткуда дети, но Рэй пока не приглашал ее, нагло делая вид, что не понимает ее намеков. Сейчас ему было не до нее. Он боялся, что Пегги поймет, что это его и Кэрол дети. Она, конечно, не станет об этом трепаться, она умела держать язык за зубами и любила Кэрол, но Рэй все равно боялся, что она может выдать их по неосторожности.
Когда Пегги узнала о том, что случилось с Кэрол, что ее приговорили к казни, она приехала, чтобы поддержать его, не дожидаясь больше приглашения. Она пробыла несколько дней, пытаясь его утешить, и уехала, так и не сумев это сделать. Рэй был ей благодарен, но она ничем не могла облегчить его боль.
После того, как Кэрол якобы погибла в аварии, они с Пегги сблизились, стали общаться. Она приезжала в гости, они созванивались. Рэй никогда ее не любил, и не скрывал этого. Они были чужими, хоть и были родственниками. Точнее, она вообще была его единственной родственницей. Но она никогда не проявляла к нему интереса, пока он был маленький, ее семья, да и она сама, позволили органам опеки забрать его в приют и не интересовались его жизнью. Он не забыл этого. И не простил.
Но прошла целая жизнь, детские обиды притупились, он чувствовал себя одиноким… как когда-то в детстве. Одиноким и опять никому не нужным. А она вдруг стала ему звонить, интересоваться, как он и что. Сначала Рэй думал, что ей нужны от него деньги, но она никогда ничего не просила. Она была счастлива и довольна своей жизнью, продолжая управлять мотелем Кэрол и воспитывать приемную дочь, Мелису. И Рэй принял ее дружбу, не смог не принять, не вынося одиночества, хоть у него и было уйма друзей и женщин. Но ведь это все не то. Можно иметь много друзей и любовниц, но при этом чувствовать себя одиноким, не имея близких, семьи. И с тех пор они с Пегги стали друзьями.
Рэю оставалось только удивляться тому, как наполняется его в какой-то момент опустевшая жизнь. У него появились дети и Дженни, оживив умерший дом, в его жизнь вернулись Кэрол и Патрик… правда, всего лишь на миг, опять исчезнув… А теперь у него вдруг появился папа! Жизнь снова стала с ним щедра и начала раздавать подарки. Дети и папа! Впрочем, жизнь всегда его любила, была щедра… грех жаловаться, конечно. Сиротство и Кэрол, которую жизнь никак не хотела ему отдать — единственное, на что он мог пожаловаться. Но он вдруг перестал быть сегодня сиротой, у него появился родитель, хоть и один. Маму, к сожалению, судьба ему вернуть не могла, но отца-то вернула все-таки! Правда, почему спустя столько лет? Может, и Кэрол он когда-нибудь все-таки дождется? Было бы здорово, если бы Рэндэл и Спенсер поубивали друг друга, а Кэрол бы досталась ему! Как бы счастливы они были все вместе, он, Кэрол и дети, живя в этом доме!
Наверное, он никогда так и не перестанет мечтать.
Он и Кесевес уже съездили взглянуть на дочь Кэрол. Им позволили посмотреть на малютку только через большое окно палаты. Она показалась Рэю такой крошечной, что сердце его тревожно сжалось. Ему хотелось рассмотреть девочку поближе, но ему не позволили. Он узнал, что ее зовут Келли. А так же, что врачи лично отчитываются перед Рэндэлом, который каждый день звонит из тюрьмы, чтобы узнать о состоянии дочери. Врачи заверили, что ребенок получает должный уход, что с девочкой все в порядке. А Рэй не отрывал взгляда от крохотного младенца в кувезе и гадал, его ли это ребенок? Или Рэндэла? Судя по тому, какой интерес проявлял Рэндэл к состоянию девочки, он явно был уверен в том, что отец он. Это понятно, он-то не знал, что Рэй тоже успел стать претендентом.
Его размышления прервали веселые детские голоса.
— Они пришли! — взглянув на отца, Рэй взял его под руку. — Пойдем.
Они вышли в холл.
— Папа! Папа!
Размахивая игрушечными пистолетами, к ним мчались двое одинаковых малышей, пытаясь обогнать друг друга.
— А-а! Спасайся кто может, в дом ворвались бандиты! — Рэй в притворном ужасе схватился за голову.
Заверещав от восторга, мальчики стали стрелять по нему из своих пистолетиков.
Рэй подхватил Джейми, первым добежавшим до него и, выпрямившись, подкинул высоко вверх. Мальчишка радостно завопил.
— И меня! И меня! — Крис схватил его за штаны и стал со всех сил дергать.
— Сейчас… и тебя, — Рэй, прижав Джеймса к груди, опустил взгляд. — Погоди, ты штаны с меня сейчас стащишь…
Он рассмеялся и опустил на пол малыша, чтобы взять другого, который спустя мгновение тоже улетел под потолок.
— Еще! Еще!
— И меня еще!
— Не все сразу… вас двое, а я один, я не справлюсь… вы меня победили!
— Мы победили! Победили! — запрыгали на месте малыши, хлопая в ладоши.
— Так, хватит баловаться, всем мыть руки и за стол! — раздался голос Дороти, появившейся со стороны столовой.
Рэй посмотрел на стоявшего рядом оробевшего гостя, который не отрывал взгляда от прыгающих вокруг мальчиков. Дороти тоже остановила на нем свой удивленный взгляд.
— Дороти, поставь еще один прибор. И… познакомься — это Кален Гилберт. Мой отец.
Дороти ахнула, схватившись за сердце.
— Как отец? — прошептала она ошеломленно, потому что голос у нее пропал. — Откуда?..
— Откуда? — улыбнулся Рэй, переведи взгляд на него.
— О… я из Чикаго. Приятно познакомиться, — он поспешно потряс Дороти за руку и виновато добавил. — Я сам только узнал… в смысле, что у меня есть сын.
— Пресвятая Богородица, и впрямь… одно лицо! — Дороти прищурилась, разглядывая незнакомца, так как в последнее время стала слаба зрением, потому и не разглядела гостя с первого раза.
Переведя ошарашенный взгляд на Рэя, она растерянно переспросила, не зная что еще сказать:
— Так что… еще прибор?
— Ага. Наша семья все растет, — он улыбнулся.
Но она не ответила на его улыбку, смерив незнакомца настороженным взглядом. Она была поражена, но радоваться явно не спешила. Одно дело — дети, и совсем другое — незнакомый мужик, как снег на голову свалившийся, неизвестно с какой целью! Объявился! Здравствуйте, я, видите ли, папа, прошу любить и жаловать!
Даже не попытавшись скрыть свою подозрительность, Дороти демонстративно окинула незнакомца еще раз с головы до ног хмурым взглядом, потом развернулась и ушла.
Брук, няня, подошла и, вежливо поздоровавшись, поймала малышей за руки.
— Мы сейчас переоденемся и спустимся. Пошли, мальчики!
— Кто хорошо покушает, получит подарки! — Рэй протянул руки и одновременно потрепал мальчишек за золотистые волосы.
Ужин прошел довольно непринужденно. Кален Гилберт оказался легок в общении и очень обаятелен. Было заметно, что он все же немного скован и смущен, чему явно способствовал недоверчиво-возмущенный взгляд Дороти, которая не одобряла того, что Рэй с такой легкостью и готовностью его принял, как ни в чем не бывало, даже не возмутившись тем фактом, что отец объявился лишь спустя столько лет. Рэй замечал реакцию Дороти, но значения не придавал.
Они с Гилбертом сразу нашли общий язык, схожие не только внешне, но и, как оказалось, многими чертами характера. Кроме Дороти, он всем пришелся по душе. Дженни и Брук общались с ним с удовольствием, малыши тоже его приняли.
После ужина Рэй со своим гостем и детьми расположились в гостиной.
Дженни ушла к себе, Брук до момента, когда надо будет укладывать детей, была свободна. Нередко, Рэй и сам их укладывал и даже купал. Или участвовал в процессе, помогая няне.
Сейчас же он и Кален расположились на большом мягком ковре, с одинаковым удовольствием играя с малышами. Рэй украдкой наблюдал за своим отцом. Он на самом деле выглядел так, будто был старше него лет на десять, не более. Крепкого телосложения, но не такого, как у него. У Калена оно было более естественным, по Рэю же было видно, что он занимается спортом и посещает тренажерный зал — мускулы и плечи намного более развиты. В золотистых волосах у Калена проглядывала небольшая седина, совсем чуть-чуть, и была почти незаметной. В уголках глаз и рта были морщинки, еще между бровей, но в целом он выглядел потрясающе, учитывая его возраст. Если он, конечно, не прибегал к пластической хирургии.
Рэй порадовался и приободрился, подумав о том, что и он тоже, наверняка, будет так выглядеть через двадцать четыре года. Очень даже неплохо.
Только теперь Рэй начинал чувствовать что-то, помимо шока от случившегося. Он понял, что этот человек, который был его отцом, ему нравится. Возможно, он даже сможет его полюбить, как отца.
— Ты насколько приехал? — спросил у него Рэй.
Тот пожал плечами.
— Я уже на пенсии. Спешить обратно в Чикаго мне не обязательно. Но я нужен Габриэле, и скоро мне придется уехать по ее поручению.
— По какому? И зачем это ты ей нужен?
— Из-за моего дара. Света, как она говорит. Того самого, что есть и в тебе. Она ищет таких, как мы, мы ей нужны.
— Для чего? — Рэй нахмурился.
Кален устремил на него спокойные ласковые глаза.
— Я расскажу. Все расскажу. Но это будет долгий разговор. Время для него еще не пришло.
Рэй окинул его внимательным взглядом.
— Связано ли это с тем, что ты сейчас здесь?
— И да, и нет. Она разыскала меня и рассказала о тебе со своей определенной целью, а не для того, чтобы я о тебе просто узнал, это и дураку понятно. О ее цели я тебе расскажу позже. А лично моя цель — обрести сына, которого судьба от меня утаила, и о котором я бы так и не узнал, если бы не эта ясновидящая. И я пришел сюда именно за этим.
Рэй кивнул и некоторое время молчал, играя с малышами, потом неожиданно спросил:
— Ты остановился в гостинице?
— Конечно.
— У меня большой дом… ты можешь остановиться здесь. Если хочешь.
Лицо Калена осветилось радостью.
— Спасибо, — с искренней благодарностью шепнул он. — Конечно, я хочу. Узнать поближе тебя и этих прекрасных маленьких хулиганов, — он снял с головы машинку, которую Крис водрузил ему зачем-то на макушку. — А твоя жена не будет против? Как ее зовут, кстати? Прости, забыл спросить.
— Холи. Ее зовут Холи. Но она будет не раньше, чем через две недели.
— Жаль. Боюсь, к тому времени мне уже придется уехать. Но не навсегда — это точно, — Кален ободряюще улыбнулся Рэю. Тот ответил на улыбку, невольно задержав взгляд, встретившись с его глазами. И вдруг почувствовал, как его, наконец, наполняет какое-то новое, никогда ранее не ведомое ему чувство — осознание, что у него есть папа.
На следующий же день Кален Гилберт с вещами перебрался к Рэю, что еще больше шокировало Дороти. Она попыталась было вразумить Рэя, говоря, что опасно и неосмотрительно приглашать в дом постороннего неизвестного человека. Может, это и не его отец вовсе, а аферист какой-нибудь, а то, что похож на него — не довод, мало, что ли, в мире похожих людей? Но Рэй не разделял ее опасений. Он, конечно, не собирался открыть вот так сразу перед этим человеком свое сердце и свои тайны, тоже относился с осторожностью, но повода отталкивать его пока не нашел. И в чем-то упрекать он причин не видел — он действительно мог не знать о том, что у него есть сын. Пегги ему рассказывала, что, как утверждала ее мама, его отец исчез до того, как его мама узнала о том, что беременна. Что он был подлецом, который просто развлекся, приехав ненадолго в город по каким-то делам, соблазнил потерявшую голову от его красоты и обаяния девушку и убрался восвояси, не оставив ни телефона, ни адреса. Подобная «подлость» могла возмутить Дороти или Пегги, но не Рэя. Потому что он сам был таким. Да, конечно, ему было жаль свою бедную матушку, которую он не знал и не помнил, но он всегда считал, что в подобных ситуациях несправедливо обвинять только мужчину. Женщина сама должна позаботиться о себе, ложась в постель с мужчиной, тем более, малознакомым, чтобы не попасть в неприятную ситуацию после этого. Рэй считал, что вина в подобных ситуациях одинаковая и у мужчины, и у женщины. Лично он сам всегда заботился о том, чтобы у его отношений с женщинами не было неприятных, не нужных ему последствий — беременностей или всяких болезней. В этом вопросе он никогда не полагался на женщин, не доверяя им. Лишь с одной женщиной он изменил своим правилам, во-первых, потому что любил ее, во-вторых, не имел ничего против, если она забеременеет, в-третьих, был уверен в том, что она «чистая» в плане здоровья. И эта его беспечность подарила ему двух прекрасных сыновей, которые делали его сейчас таким счастливым, несмотря на то, что их мама и его любимая так и не захотела принадлежать ему.
Кален гостил у него целую неделю, и за это время они очень сблизились и подружились.
Кристофер и Джеймс уже вовсю называли его «деда».
Рэй повесил рядом с другими фотографиями фото жены, а также совместные, сделанные при помощи фотомонтажа его приятелем. И даже одну, свадебную с несуществующей свадьбы, поставил в рамке на стол в своем кабинете. Но, как ему казалось, это не ввело в заблуждение его отца, который, скорее всего, смекнул, что с его браком и женой что-то не так. Но пока он помалкивал и не задавал вопросов, не желая вмешиваться в то, что его не касалось. Он считал, что Рэй сам должен решить, когда посвятить его в свою настоящую жизнь. А сам Кален и без него понял, что к чему, но держал при себе и делал вид, что ни о чем не догадывается.
Дороти вскоре все-таки не устояла перед его обаянием, потеплела, подобрела, но все равно относилась пока настороженно.
И вот однажды вечером, во время игр с малышами на ковре в гостиной, Кален объявил, что должен уехать. Рэй сам не ожидал, что его это так огорчит. Кален нравился ему. Он был озорной, веселый, теплый. Его присутствие еще больше оживило и наполнило этот дом. Теперь Рэю не приходилось разрываться между сыновьями, чтобы поиграть или подбросить вверх, как они любили — второго из мальчиков брал на себя Кален, проделывая с ними то же самое с не меньшей ловкостью, чем их более молодой отец. Казалось, дети уже его любили.
— Это по поручению ясновидящей? — поинтересовался Рэй.
Кален поднял на него погрустневший взгляд и кивнул. То, что он уезжает, его тоже явно не радовало.
— Зачем тебе это надо? И что это за поручение такое? Ты можешь мне рассказать? — Рэй в упор смотрел на него, не отводя настойчивого взгляда.
— Видимо, теперь — да. Я еду за Кэрол и ее сыном.
— В смысле? Как за Кэрол? — не понял Рэй, ошарашенно расширив глаза.
— Я должен помочь им уйти от Луи. Габриэла говорит, он опасен, он не человек, и у него необходимо забрать Патрика. В нашем мире, оказывается, происходят страшные вещи, Рэй. А Кэрол и Патрик непосредственные участники этого… вернее, не участники, а часть этого. Особенно Патрик. В нем нет человеческой души, как и у Луи. В них чужая энергия, не из нашего мира… Габриэла называет это сущностью… Или демоном — так проще для человеческого восприятия и для верующих, как она говорит, а также избавляет ее от необходимости всем объяснять про иные миры, их обитателей, энергию, их мотивах при охоте на нашу энергию, то есть наши души, и тому подобное. Говорит, проще многим сказать: демоны, собирающие в нашем мире наши души — людям так проще и понятнее, и вопросов меньше возникает. Так вот, говоря простым языком, Луи и Патрик — демоны. Но Патрик — демон намного более сильный и могущественный, чем Луи. Пожалуйста, Рэй, не смори на меня, как на сумасшедшего, позволь мне закончить. Я понимаю, во все это трудно поверить. Но ведь ты должен был уже узнать о некоторых особенностях и странностях Кэрол и ее сына, разве нет? И это уже выходит за рамки объяснимого, относясь к разряду чего-то сверхъестественного, согласись?
— Я не знаю, — хрипло отозвался Рэй. — Я не очень над этим задумывался. Меня больше заботили более реальные проблемы, такие, как предстоящая казнь Кэрол, Патрик, одержимый желанием ее спасти…
— Я понимаю. Мне тоже трудно было в это поверить. Но я поверил, сынок. Честно, если бы у меня был выбор — я бы выбрал ничего не знать и умереть спокойно в неведении, как многие другие. Но я узнал. Узнал, потому что, оказывается, во мне тоже есть что-то… как бы это назвать… сверхъестественное. Какой-то свет. Какая-то сила. Габриэла называет нас благословенными, потому что эта сила охраняет нас, дарит здоровье, силу, красоту, долго сохраняет молодость и замедляет процесс старения, делает всех нас, без исключения, долгожителями. Никто из нас не болеет смертельными болезнями и не умирает раньше ста лет. С нами не случается несчастий. Мы живем легко, жизнь сама нам все преподносит, деньги, любовь, благополучие. Нам легко дается все, за что бы мы не взялись. В общем, словно мы любимчики фортуны, как будто благословленные кем-то свыше. Нас не очень много, потому что нашей особенностью еще является и то, что мы не склонны размножаться… то есть, мы обладаем мощной сексуальной энергией, но при этом почему-то избегаем заводить детей. А еще нас мало, потому что наш свет передается только по мужской линии, женщин-благословенных нет. Габриэла не нашла ни одной. И если даже у дочери благословенного родится сын, в нем света тоже не будет. Передать его можно только сыну. Единственный минус у этого дара — если нам грозит неминуемая опасность, которую невозможно отвести, наш свет просто блокирует ее, как щит, и тогда удар, направленная на наше уничтожение энергия, отрикошетит и может попасть в кого-то другого из твоего окружения. И тогда беда случается с этим человеком. Ведь у него нет такой силы, способной защитить его, как у нас. Но наше счастье в том, что мы об этом даже не догадываемся. Но теперь ты об этом знаешь. Возможно, в твоей жизни даже случались такие несчастья, когда вроде бы должен был погибнуть или пострадать ты, а вместо тебя случайным образом пострадал другой человек.
Рэй, сдвинув брови, задумчиво молчал. Потом тихо проговорил:
— Куртни попала в аварию на моей машине, хотя никогда до этого ни разу не брала моих машин. Это что же получается… я ее убил, отбив на нее свою смерть?
— Может да, а может нет — я не знаю. Но ты неправильно выразился — даже если так, не ты ее убил. Мы не можем это контролировать. Нам не подвластен этот дар… или сила, не знаю, как это называется. Эта особенность, давай назовем так. Мы не можем ею управлять, как, например, Кэрол и Патрик могут управлять своей способностью общения с миром мертвых, призывая мертвых, повелевая ими или вытаскивая из этого своего черного тумана похищенные души… Она просто есть в нас — и все. И нам она никак не подвластна.
— Ну, хорошо… дальше-то что?
— А то, что эта наша особенность каким-то образом влияет на тот самый дар Кэрол и Патрика, а также на все остальное их «сверхъестественное». И эта особенность сильнее. Она затмевает собой все. Они способны видеть наш свет, в отличии от обычных людей. Он ослепляет их, может причинять боль. В общем, он лишает их всего «сверхъестественного», блокирует их от него. Тем самым, он может их защищать от губительной силы тех сил, во власти которых они находятся. Проклятия, как называет Кэрол. Хотя, как сказала Габриэла, это не проклятие на самом деле, проклятие — это совсем другое, и его никто на их род не насылал, их род просто поработили сущности из другого мира и, скорее всего, этому способствовал именно их дар выходить за пределы нашего мира для общения с мертвыми… Ведь не даром живым нет туда доступа. Не зря миры разделены, и не предоставлена людям возможность нарушать границы своего мира… обычным людям.
— Типа, предки Кэрол шлялись и дошлялись туда, куда не надо было, нарвавшись там на какую-то хрень и протащили ее в наш мир?
— Скорее, эта «хрень» протащила их в свой мир. И теперь с их помощью таскает в свой мир души из нашего мира. Ведь «проклятого», как говорит Кэрол и Габриэла, может воспроизвести на этот свет, в наш мир, только «проклятый». В рожденном проклятом человеческая душа, но в нем уже есть что-то из того мира, в плену которого оказались все из рода Кэрол. Это что-то, эту тьму, передают проклятые друг другу при рождении. Душа рожденного проклятого наполнена нашей энергией, но она уже порабощена и после того, как покидает тело, отправляется в тот мир, и никуда иначе. Кэрол называет это черным туманом. И она обречена, вернее, ее душа. Но если в момент ее смерти рядом будет благословенный, ее душу не затянет в тот мир, потому что наш свет его блокирует, обрывая эту связь. Почему-то вся эта хрень бессильна против нашего света. Почему — Габриэла еще не знает, но она ищет ответы. Она уже во многом разобралась благодаря своему дару. Скоро у нас будут ответы на все вопросы, она уверена. Также бессильны против нас все проклятые без исключения, даже такие, как Патрик и Луи. Хотя они не проклятые, как уверяет Габриэла, не рабы — они из господ, то есть обитатели того мира, как я уже сказал, которые изначально там были. Одна из этих сущностей всегда находится в нашем мире, и это обычный надсмотрщик над рабами, задача которого управлять проклятыми, учить их, посвящать в их предназначение и заставлять выполнять его, если кто-то не знает или не желает, сопротивляясь. Они сменяют друг друга, вытаскивая себе замену, когда человеческое тело уже не может выполнять свои функции, изнашивается. Они не могут просто переселиться в другое. Они могут проникнуть в наш мир только, если такая же сущность вытянет их сюда, и они воплощаются тем же способом, что и наши человеческие души — в зарождении новой жизни. Уходящая в свой мир сущность должна передать новой сущности накопленную в нашем мире энергию, которую она поглощала все годы своего пребывания в нашем мире, увеличивая свою силу, она может уйти такой же, какой пришла, без «груза» в виде лишней энергии из нашего мира. Эту энергию должен принять новый «страж», пришедший на замену. И с каждым разом это должна быть более сильная сущность из того мира, которая сможет принять на себя всю переданную энергию, накопленную сущностями до него. Наша энергия делает их более сильными. Чем ее больше — тем сильнее сущность. Это длится уже веками. Габриэла говорит, что на этот раз кое-что изменилось. Луи вытащил себе на замену Болли Бранта. Специально так задумано, или это вышло случайно — она еще не знает, но думает, что это было сделано намеренно. Болли Брант — это тот самый предок Кэрол, который «нарвался» на всю эту хрень, как ты выражаешься. Он был страшным человеком, садистом и мучителем, тираном, возомнившем себя божеством, помешанном на власти и порабощении. Именно он, «шляясь» по другим мирам, нарвался на тот мир или ту сущность из того мира, которая, возможно, тоже умеет перемещаться по мирам, судя по тому, что она может существовать в нашем мире. Эта сущность поглотила его душу, вернее, его энергию, и вместе с ней проникла в наш мир, в его тело… Его потомки рождались уже «отравленными». И так началось все это безумие. Именно с Болли Бранта. Он долго не мог умереть, пока не вытащил себе на замену другую сущность из своего мира, передав ей всю накопленную энергию нашего мира, а сам ушел «домой», обратно в свой неведанный нам мир. И все это время он был там, пока Луи его снова сюда не вытащил. Габриэла обеспокоена тем, что это именно та сущность, с которой все началось, именно она смогла первой проникнуть в наш мир и все это начать… И эта сущность снова здесь, спустя века, когда наш мир полон проклятых, когда это «проклятие» расползлось уже по всему миру. Что теперь сделает эта сущность? И зачем ее, именно ее, опять сюда вытащили? Не для того ли, чтобы на этот раз она поработила не только один род, но и весь мир? Габриэла думает, что это так, и она напугана. Она считает, что только мы, благословенные, можем это остановить. И не только остановить, но и очистить наш мир от этих паразитов. Изгнать их всех отсюда.
— И как? — Рэй, внимательно слушавший и не перебивающий, не смог скрыть своего скептицизма, хоть и попытался.
— Уничтожить весь проклятый род, всех проклятых. И сущность. Или уничтожить, или изгнать. Если не останется никого из проклятых, из этого рода, способного проникать в их мир, они не смогут сами по себе проникнуть к нам снова. Род Кэрол — их портал. Уничтожить его — и мы избавимся от этой нечисти.
— То есть, ты хочешь сказать — убить всех, таких, как Кэрол, невинных людей, которым не повезло родиться потомками этого Болли Бранта?
— Они не невинны. Они все убийцы, без исключения. Этому невозможно противиться — посмотри на Кэрол, добрейшую и нежнейшую женщину, как говорила о ней Габриэла. Посмотри на Патрика, который всего лишь ребенок.
— И что, для этого ей нужны благословенные, ты — убивать людей, этих типа «проклятых»? — голос Рэя зазвенел от возмущения и негодования. — И ты на это подписался? Ты сумасшедший?
— Нет, мы, благословенные, не можем убивать — тогда мы теряем свой дар. Габриэла этого не знала, и послала одного из благословенных убить проклятого. Тот убил, и его свет исчез. Более того, он за неделю состарился, заболел и умер. Поэтому благословенные только сопровождают тех, кто убивает — мы слепим проклятых, делаем их беспомощными и бессильными. Они умирают, но мы освобождаем их души — благодаря нашему свету их не затягивает в тот мир, к которому они привязаны, эта нить обрывается. Они уходят туда, куда и положено уходить нашим душам, нашей освободившейся энергии или воплощаются снова в нашем мире в новую жизнь. Так что по сути — мы спасаем проклятых.
— Душа душой, энергия энергией… я ничего об этом не знаю, для меня это ничего не значит! Но это — живые люди, это и дети, и старики, как я понимаю! И вы их просто убиваете! Это бесчеловечно… чудовищно! Да эта Габриэла сама монстр какой-то, чем она лучше этих ваших гребанных сущностей?
— Она уничтожает тела, но спасает души. Спасает наш мир. Кстати, стариков среди них нет. Редко кто из проклятых доживает до старости. Такая возможность предоставляется лишь самым лучшим убийцам среди них, которые способны лить реки человеческой крови и не попадаться. Так что таких жалеть определенно не стоит.
— Даже если так… это всего лишь слова какой-то старухи. Почему ты уверен, что она не сумасшедшая? Ты правда веришь в то, что она спасает наш мир? Это она так думает! Откуда она все это знает? Вот скажи мне — откуда? И почему мы должны быть уверены, что она все правильно узнала и поняла? А если она не права, если все не так? Если она просто сумасшедшая, пусть и с настоящим даром ясновидения? Но неужели просто дар ясновидения открыл ей все эти вещи, о которых ты мне рассказал? Она не может всего этого знать, я в это не верю! Нельзя убивать людей только потому, что так считает эта старуха! Отец, и ты на это подписался? Я не верю!
Рэй вскочил, больше не в силах совладать с эмоциями, даже не заметив, что впервые назвал Калена отцом. Зато заметил тот и тоже поднялся, взволнованно смотря на сына.
— Рэй… я согласен с тобой. Мне тоже это не нравится. И я не думаю, что смогу… Я еще не участвовал в этом. Но у нее есть другие благословенные, которых она убедила и которые уже активно ведут охоту. У нее невероятный дар убеждать… ты себе даже не представляешь. Она как будто лишает воли, ей невозможно воспротивиться… в ней действительно тоже есть какая-то сила… огромная сила. Она демонстрирует ее людям, как мне, например, разыскав меня и поведав о тебе…
— Чтобы сделать такое, совсем не обязательно быть ясновидящим!
— Правда? Тогда как она могла узнать? Не знал никто, кроме твоей матери, что именно я был твоим отцом, ее родственники, знакомые и друзья в глаза меня не видели! Мы были вместе всего два дня! А у твоей мамы не было моей фотографии, чтобы кому-то показать или оставить. Но это не все, Рэй. Она может ответить на любой твой вопрос. Она может заглянуть и в твое прошлое, и в будущее. Она расскажет такие вещи о тебе, о твоей жизни, о твоих мыслях, что ты ей поверишь. Я видел ее последователей, общался с ними. Все они смотрят на нее, как на мессию. Особенно верующие. Все они, до одного, превратились в фанатиков. Эти люди готовы выполнять все, что она кажет, безо всяких сомнений и колебаний. Она говорит им убивать, и они убивают.
— Ты сказал, что они уже ведут охоту? Значит, она со своим «праведным», так сказать, войском, спасителями всего мира, уже начали эту бойню? Иначе не могу это назвать. И давно? Сколько людей они уже убили?
— Этого я не знаю, но они уже это делают. Находят и убивают, целыми семьями, не оставляя в живых никого.
— Это же просто кошмар какой-то! Но как она смогла заставить людей это делать, как?
— Не знаю. Говорю — в ней какая-то сила, которая заставляет ей верить и подчиняться. Люди верят, что поступают правильно, что они не убивают этих несчастных, а наоборот, помогают им, спасают от страшных темных сил…
— Что-то пахнуло средневековьем и инквизицией… — Рэй скривился. — Тебе так не кажется? Уже было такое раньше, в прошлом. Сколько людей пало жертвой таких же убеждений. Сколько невинной крови было пролито… Эта сумасшедшая старуха решила возродить этот кошмар прошлого? Да это уничтожит больше людей, чем все эти сущности, даже если они и существуют на самом деле! Этой ненормальной надо самой шею свернуть, пока не поздно! Ты посмотри на нее, охоту она устроила на темные силы! Кто ей право такое дал? Надо заявить на нее в полицию, пусть они с ней разбираются. Если она такая супер-провидица и так легко убеждает всех в своей правоте, пусть убедит и их. И правительство, президента, пусть они и принимают решения и меры для спасения нашего мира. Скажут уничтожить всех проклятых — быстро всех разыщут с ее помощью и уничтожат, быстрее, чем она со своей горсткой людей. В чем же проблема? Почему она не обратится к правительству, ведь именно они должны этим заниматься, если нависла угроза такого масштаба… в виде ребенка, Патрика, появившегося в нашем мире, чтобы захватить его?
Рэй ухмыльнулся, даже не пытаясь скрыть своего ехидства.
— Я не знаю, — спокойно отозвался Кален. — Но могу предположить, что она не верит, что кто-то, кроме нее и нас, благословенных, способен справиться с этой задачей.
— Зато, как погляжу, она чересчур верит в себя и в то, что она все знает лучше остальных! Отец, мой тебе совет, делай оттуда ноги, пока не поздно, и иди в полицию. Наверняка, убийства, которые они успели уже совершить, не остались не замеченными.
Кален помолчал, грустно понурив голову.
— А если окажется, что она права?
— Так ты что, серьезно веришь во всю эту хрень?
— Да, я верю. Я понимаю, тебе трудно поверить, потому что об этом рассказал тебе я… если бы ты разговаривал с ней…
— Она бы меня загипнотизировала и превратила в своего раба, как некие сущности из другого мира превратили в рабов Кэрол и Патрика. Только послушай меня — не смейте к ним приближаться! — в голосе Рэя появилась угроза. — Зачем они ей? Зачем ты за ними едешь?
— Ты напрасно волнуешься, Рэй. Габриэла не хочет им навредить, наоборот, пытается защитить. Поехали со мной, ты сам убедишься. Поговоришь с Габриэлой, с Кэрол и Патриком. Они тебе сами все подтвердят, они тоже многое уже знают, пока не все и не до конца, но этого будет достаточно, чтобы ты поверил. Габриэла спрячет их. И ты сможешь быть с ними, защищать своим светом. Спасти от этого кошмара.
— Но ведь Кэрол тоже «проклятая», как она говорит, а Патрик — и того хуже, самый страшный и опасный из всех, типа Антихриста, да? Разве в ее планы не входит их уничтожить, чтобы спасти мир?
— Нет. Она благодарна Кэрол, ведь если бы не она, Габриэла никогда бы не узнала. Она мне сказала, что Кэрол после последних тяжелых родов не сможет больше иметь детей. Значит, не сможет никому больше передать свое проклятие. И ее дочь она не хочет убивать, если девочка будет под покровительством благословенного никакого вреда от нее не будет. То же касается и Патрика. Его сущность спит, наш свет не даст ей проснуться, не говоря уже о том, чтобы полностью овладеть мальчиком. Его поступки, жажда крови и все остальное — это не из-за сущности, это не она, Габриэла говорит, она ни разу еще в нем не пробуждалась, даже во сне не пошевелилась… как она выразилась. Пока это всего лишь тот самый Болли Брант… хулиганит, как она сказала. Всего лишь хулиганит, потому что пока еще ребенок. Что будет, когда он вырастет, или если его сущность из другого мира проснется — этого даже она не знает, боится представить. Но мы можем избавить мальчика от этого, спасти. Он может прожить нормальную жизнь нормальным человеком, как все. И Келли — тоже. Единственное… дочери Кэрол нельзя будет рожать, чтобы это проклятие не пошло дальше.
— Почему я должен этому верить? Назови мне хотя бы один довод.
— Ты можешь сам убедиться. Потому Габриэла и зовет тебя. Она не просит тебя участвовать в охоте на других проклятых, твоя миссия будет всего лишь быть с Кэрол и ее детьми. Разве сам ты не об этом мечтаешь? Бери своих детей и приезжай к Габриеле, к Кэрол и Патрику.
— Спятил, что ли? С меня глаз не спускают ФБР и Рэндэловские шавки, я же сразу выведу их на Кэрол, стоит мне только рыпнуться. И Габриэла твоя всемогущая не поможет. Загребут ее обратно в тюрьму и отправят на казнь. И вообще, мы не можем ничего решать, пока не узнаем мнения самой Кэрол.
— Габриэла уже связалась с ней, Кэрол согласна.
— Связалась? Как? Никто не знает, где она, даже я!
— Они могут общаться не так, как мы. У обеих их дар позволяет это делать иначе… Кэрол сообщила ей свое местоположение и ждет меня. Она боится Луи, не верит ему. И тоже знает, что он не человек. Она хочет защитить от него Патрика, в которого тот вцепился мертвой хваткой и не собирается отпускать, и понятно теперь, почему. Ведь они планировали уехать куда-то в другое место с ее друзьями, этими парнями-наемниками? Ни Кэрол, ни они не хотят оставаться у Луи, но тот дал понять, что не отпустит Патрика, а если они попытаются его отобрать, то все умрут, и Кэрол в том числе. Она ему не нужна, она такая же проклятая, как остальные, ничем не выдающаяся, а вот Патрик — нет. Так что у Кэрол был один выход, один выбор — или Луи, или Габриэла. Она выбрала Габриэлу, потому что давно ее знает, Габриэла ей помогала, подсказывала. Кэрол верит ей. А Луи — нет. И Габриэла — единственная, кто может вырвать ее и Патрика у Луи.
Рэй хмурился еще больше, смотря угрюмым взволнованным взглядом.
— Вот чертов старикашка, так и знал, что с ним будут проблемы! — она помолчал, задумчиво потирая пальцами подбородок, нервничая все больше. Потом устремил на Калена растерянный, переполненный неожиданной болью взгляд. — Я не могу поехать, я выведу на Кэрол ФБР… А оторваться от хвоста мне вряд ли удастся. Черт, что же делать?
— Я поеду. Заберу их, позабочусь. А ты приедешь позже, когда сможешь.
— Ты пробыл у меня больше недели. Они могут теперь и за тобой увязаться. Если не они, то Рэндэл — точно.
— Я буду осторожен. Естественно, я не отправлюсь отсюда прямиком и сломя голову к Кэрол. Вернусь домой, займусь своими обычными делами, недельку — другую пережду. Спешить некуда. Кэрол и Патрик в безопасности. Луи вредить им пока никак не собирается, так что могут и подождать.
— Я не верю этой Габриэле, тем более после того, что ты рассказал. Она не знает жалости, раз затеяла такую массовую бойню. Где гарантия, что она пожалеет Кэрол и Патрика? Нет, мне все это не нравится. Категорично не нравится!
— Но сейчас у нас нет другого выхода. В любом случае ее и мальчика нужно освободить от этого старика. А там уже видно будет. Я буду с ними. С ними будут и ее друзья, а они крутые ребята, насколько я понял, вполне способные их защитить. Им-то благословенные силу не заблокируют, — Кален улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. — А ее реальные убийцы им и в подметки не сгодятся. Но Габриэла не пойдет против них. Они тоже ей нужны. Ей необходимы убийцы, чтобы убивать проклятых, такие, как эти ребята.
— Напрасно она надеется, что они вот так и побегут мочить всех, на кого она укажет! — фыркнул Рэй. — Эти парни с характером. И вряд ли они пожелают стать ее марионетками. И даже то, что они наемные убийцы, еще не значит, что они готовы пойти на то, чтобы вырезать массово целые семьи. Я даже не знаю, каким человеком надо быть, чтобы согласиться на это… и тем более, делать это.
— Всего лишь человеком, который верит в то, что совершает благое дело, что не убивает, а спасает этих людей, — Кален тяжело вздохнул. — Да, все это… похоже на кошмар.
— Нет, не похоже — это и есть самый настоящий, реальный кошмар! А Кэрол, как всегда, в него вляпалась! Из одного кошмара только выбралась — и прямиком в следующий! Бедная моя девочка, — глаза его увлажнились. — Вся ее жизнь — это один кошмар за другим… Как она вообще еще держится?
— Думаю, это не один кошмар за другим, а всего лишь один, в который она попала единожды, родившись в проклятом роду. И он никогда для нее не закончится, даже после смерти, — протянув руку, Кален коснулся плеча Рэя и слегка сжал, пытаясь приободрить. — Поэтому мы и должны попытаться ей помочь. Луи и ее друзья ей в этом не помогут. Это можем сделать только мы, благословенные.
— Давай сделаем это сами, раз так, без этой Габриэлы.
— Тогда она перестанет быть нашим союзником. Она отправит за нами своих убийц. Будет преследовать Кэрол и Патрика, пока не найдет и не убьет. Наш с тобой дар ее не слепит, она может нас находить, как меня уже нашла и других благословенных. Как — я не знаю. Кэрол она тоже может видеть. Лишь когда она находится под влиянием мощной энергии Луи Габриэла не может ее найти физически. Но в астрале — может, и на связь выйти с ней — тоже. Когда Луи не будет рядом, она без труда отследит Кэрол. И она никогда не отступит, пока не убьет ее и мальчика. Так что я не думаю, что отказываться от союза с Габриэлой и делать ее врагом — лучшее решение.
В комнату вошла Брук и нерешительно остановилась у края ковра.
— Мистер Мэтчисон, уже девять часов. Мальчикам пора купаться и спать, — она улыбнулась виноватой улыбкой, извиняясь за то, что прерывает игры с малышами.
Но Рэй лишь рассеянно кивнул, позволяя увести детей, и даже забыл обнять их и поцеловать, как делал всегда. Только когда они сами к нему подбежали после того, как попрощались с дедушкой, и обхватили своими маленькими ручками, он спохватился и, словно придя в себя, тоже их обнял, сразу обоих, с чувством прижав к груди.
— Спокойной ночи, мои хорошие, — ласково проворковал он, целуя каждого по очереди в пухлые щечки.
— Пошли с нами! Пошли! — завопили мальчики, не отпуская его.
— Хорошо, вы пока купайтесь, а как ляжете в свои кроватки, я приду и вместе с вами послушаю сказку, которую почитает нам Брук. А теперь идите!
Потрепав мальчишек по волосам, он нежно подтолкнул их к няне. Та перехватила их руки и увела за собой. Рэй проводил их задумчивым взглядом. Кален молчал, наблюдая за ним.
— Наверное, Габриэла, раз она все знает, сказала тебе, что я не равнодушен к Кэрол, как к женщине, — тихо заговорил Рэй. — Да, это правда. Но это не все. Я забрал ее еще девочкой… я ее воспитывал, растил, заботился. Она — моя семья. Родная для меня… хотя по сути и не родная вовсе. Она важна для меня не только как женщина… понимаешь? И Патрик для меня родной. Он вырос у меня на руках. Он мне как сын. Их жизни, как и жизни моих детей, для меня дороже собственной. Ради них я на все готов. Нет для меня ничего важнее, чем их безопасность и благополучие. Я хочу им сейчас помочь, но поехать к ним я не могу. Я сделаю так только хуже, погублю Кэрол, выведя на нее ФБР.
— Я услышал тебя, — Кален снова положил ладонь ему на плечо. — Не переживай. Я позабочусь о них до тех пор, пока ты не приедешь.
— Вряд ли ее друг Спенсер будет рад, если я окажусь рядом, — горько усмехнулся Рэй.
— Его забыли спросить. Зато, уверен, будет рада сама Кэрол, особенно, если ты приедешь с детьми, — Кален лукаво улыбнулся, давая понять, что в курсе их тайны. — К тому времени, как ситуация с розыском поостынет, Кэрол будет больше нуждаться в твоей защите, как благословенного, чем в его. Своими мускулами и умением простреливать головы он не защитит ее от проклятия.
— Зато он запросто прострелит голову мне. С Кэрол сможет быть только один из нас. Мы вдвоем… не уживемся.
— Ну что ж… это я тоже понял, — Кален кивнул. — Значит, эту проблему надо будет решить. Но не сейчас. Давай решать проблемы по мере их возникновения. Вырвем Кэрол и Патрика у этого Луи, спрячем и будем ждать, когда все уляжется. А потом подумаем, как избавиться и от этого громилы с его дружком…
— Это не все. Есть еще кое-кто поопаснее их. И, в отличии от ФБР, его усилия найти Кэрол и Патрика никогда не ослабнут — это Рэндэл. Ты знаешь, кто это?
— Да, Габриэла мне о нем тоже говорила. Это глупец, который не желает отпустить Кэрол, не понимая, что вцепился в собственную погибель. Габриэла не видит в нем угрозу, говорит, он почти покойник. Уже должен был умереть, только Патрик и Кэрол вмешались, не позволяют. Его должен был уже убить этот самый Спенсер. Только они об этом узнали, и не позволяют ему. Потому она с ним и связалась, чтобы защитить Рэндэла. А еще, потому что подумала, что он благословенный. Хотела, чтобы он защитил их с Патриком своим светом.
— Так вот, почему… — прохрипел Рэй пораженно. — Значит, она с ним только поэтому?
— Ну… да, думаю. По крайней мере, Габриэла мне объяснила так.
Рэй не сдержал радостной улыбки, заставив сердце Калена наполниться нежностью. Он вдруг обнял сына и притянул к себе.
— Ты теперь не один, сынок. Запомни, теперь у тебя есть я. А я тоже ради своей семьи готов на все. Ради твоей семьи, в которую ты меня так радушно принял, несмотря ни на что… чего я вообще не ожидал. Я хочу сказать тебе за это спасибо. Я знаю, что ничем этого не заслужил. И я тебе обещаю — я не разочарую тебя. Ты никогда об этом не пожалеешь. Никогда.