Травля - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 9

Глава 9

С каждым днем Кэрол чувствовала себя все лучше.

Аппетит вернулся, и она много ела, пытаясь набрать потерянный вес. Ей не нравилось быть такой худой и слабой. Когда она увидела себя в большом зеркале, то испугалась. Она выглядела отвратительно, жалко. Просто ужасно. Странно, что Тим продолжал смотреть на нее с таким желанием. В ней вдруг ожила прежняя Кэрол, которая всегда придавала такое большое значение своей внешности, и она с остервенением бросилась восполнять утраченную форму. Она не умерла, ее жизнь продолжается. Эту жизнь подарил ей ее сын. Она даже не предполагала, что он настолько сильно ее любит, он всегда был холодным с ней, сдержанным. Она видела лишь то, как он обожает и любит Джека, которого всегда ставил превыше всего. И теперь вдруг она поняла, что превыше всего и всех он поставил ее. Он отвернулся от своего кумира-отца, отказался от него. И от нее больше не требовал, чтобы она хранила Джеку преданность и верность, даже дал согласие на то, чтобы она была с Тимом. Кэрол знала, что мальчику это не нравится, что он переживает, но он этого не показывал, тщательно скрывая. У него были хорошие дружеские отношения с Тимом, который сам по себе, конечно, нравился мальчику, как и Исса, но не настолько, чтобы он мог радоваться тому, что видит его рядом с мамой вместо отца. Патрик был благодарен Тиму, он было заметно. Мальчик оценил то, что Тим не отказал, когда он пришел к нему за помощью, что не бросил Кэрол, несмотря ни на что. Он доверял Тиму, считал настоящим другом и самому себе, и Кэрол. Он даже им восхищался, по-мальчишески. И жестоко страдал от разочарования в своем отце, от обиды на него, считая предателем. Кэрол попыталась поговорить с ним об этом, но мальчик не захотел. Кэрол не стала настаивать, решив отложить разговор на потом, когда Рик немного поостынет. Сейчас разговоры об отце его только выводили из себя. Он вообще не хотел о нем упоминать, и ей запретил. И Кэрол не возражала. Ей самой мысли о Джеке причиняли слишком сильную боль. К тому же она ужасно боялась выдать Тиму или Иссе свои истинные чувства к мужу, которые одолели ее со всей прежней силой после того, как она снова была с ним, жила в их доме… Ей уже казалось, что Исса что-то заметил, заподозрил.

Они жили в небольшом домике, в котором их спрятал Луи.

Торес тоже была с ними, и жила в одной комнате с Иссой. И, судя по всему, больше не опасалась за свою жизнь, как и не рвалась на свободу. Она все еще была пленницей, Исса ей не доверял и не спускал с нее глаз, но заметно потеплел. Они не скрывали своих отношений, и Кэрол часто слышала их по ночам. Было очевидно, что Исса очень понравился Торес, она смотрела на него влюбленными глазами. Исса вел себя, как обычно, и влюбляться, как всегда, не собирался. Он выглядел довольным, у них все получилось и никто их до сих пор не поймал, старик их не донимал, избавив от своего общества, желая видеть только Патрика, его друг был счастлив, обретя снова свою возлюбленную, да и его по ночам грело женское тело — все вроде бы хорошо. Единственное, что его напрягало — это печальный голодный взгляд Нола и то, что Кэрол не спешила снова с ним сближаться. Тот молчал и терпеливо ждал, но терпение Иссы быстро иссякало.

Кэрол жила в отдельной комнате, откуда редко выходила, все еще будучи слабой. А заметив угрюмый злой взгляд Иссы, которым он стал на нее смотреть — стала выходить еще реже. Она чувствовала себя виноватой и вполне понимала недовольство Иссы. Но пока ничего не могла с собой поделать, не могла себя заставить. В отличие от Иссы, который никогда не считал нужным скрывать свое мнение и эмоции, Тим вел себя иначе, не проявляя никаких признаков недовольства, делал вид, что все хорошо и его ничего не расстраивает. Он заботился о Кэрол, был нежным и мягким, но она не могла не замечать затаившуюся в его глазах боль, которую он старательно скрывал, как всегда. Кэрол была с ним ласкова и внимательна, чувствуя, что сердце ее обливается кровью. То, что она сейчас с ним делала — было отвратительно. Ведь он всегда сторонился женщин из-за своих шрамов, не доверял и боялся подпускать к себе. Она пробилась к нему с боем, победив этого упрямого великана, который с таким упорством ее отталкивал, заставила его поверить, открыть ей свое недоверчивое израненное сердце… И что она теперь делала с этим сердцем? И из-за чего? Из-за Джека? Из-за того, что снова позволила ему затмить собой от нее весь белый свет? Он — отрава, когда-то проникшая в ее кровь, разъедающая ее душу, отравляющая ее жизнь. И сейчас она не могла с этим справиться. Она лишь плакала по ночам, когда никто не видел.

Обстановка накалялась, и она знала, что скоро будет взрыв. Исса не из тех, кто мог долго молчать. Он был возмущен и негодовал. И сдерживался только потому, что боялся поссориться с другом, вмешавшись. Кэрол очень сблизилась с Торес за эти дни. По ее просьбе она чуть ли каждый день вызывала ее дочь, позволяя им общаться. И Кэрол была уверенна, что именно это, а не Исса, являлось основной причиной, по которой Торес не спешила обрести свободу и вернуться домой. Хотя Исса тоже играл в этом не последнюю роль. Торес влюбилась по уши.

Она не лезла к Кэрол с вопросами, но в ее глазах та видела понимание и даже сочувствие. Кэрол предполагала, что Торес знала о ее любви к мужу, вполне допуская, что та могла прочитать ее дневник. И Кэрол боялась, что она расскажет об этом Иссе. Но было очевидно, что пока Торес об этом молчала, не выдавая Кэрол. Они вроде бы подружились. Торес поддерживала ее и помогала восстанавливать силы. Тщательно замаскировавшись, она с Патриком даже пробежалась по магазинам и прикупила некоторые вещи и косметику, и себе, и Кэрол.

Кэрол поняла, что Торес на ее стороне, когда случайно услышала, как она спорила с Иссой.

Тим, Исса и она разговаривали в гостиной, Кэрол услышала повышенный злой голос Иссы и вышла, чтобы узнать, что происходит.

— Ну и плевал я, что она услышит! У меня уже давно язык чешется, сказать ей, что я о ней думаю!

— Ты не прав! — услышала она шепот Торес. — Она все еще слаба… и вообще, что вы, мужчины, понимаете? Вы болваны, вам наплевать на нас, женщин! Заставить бы вас родить, я бы поглядела, как бы вам после этого секса хотелось! Да ее всю изрезали и исковыряли — вы вообще представляете, что это такое? Какой секс? Любой женщине после такого нужно время восстановиться и физически, и морально!

— А что мужчине делать в это время? — огрызнулся Исса. — Он ждал ее все это время, как идиот, пока она там с мужем своим трахалась, и опять должен ждать, потому что она захотела родить от мужа еще одного ребенка? Я не знаю, что она там с ним сделала, но он даже к шлюхам ходить больше не может, после того, как она его в свою постель затащила! Раньше ходил и горя не знал!

— Зря вы так… — с обидой прохрипела Торес. — Ей просто нужно время. После того, что она пережила… как вы не понимаете…

— Не понимаю! Никто ей в трусы не лезет, пусть восстанавливается, но разве это единственный способ удовлетворить мужчину? Нечего тут вам всем дурачками прикидываться, и меня заставлять!

— Исса, угомонись, — раздался злой хриплый голос Тима. — Это не твое дело! Что ты лезешь?

— Да потому что я не такой, как ты — я не могу спокойно трахаться, когда рядом мой друг мучается! Да с тобой сейчас обращаются, как с собакой, а ты терпишь, как лох конченный, и слово вякнуть боишься! Я что, для этого шкурой своей рисковал, вытаскивая ее из тюрьмы? Чтобы она нос свой от тебя воротила? Да пошла она! Собирай монатки, давай сваливать! А она пусть катится ко всем чертям!

Кэрол спокойно шагнула вперед и встретилась со взглядом Иссы. Тот замолчал, вызывающе уставившись на нее. Она медленно перевела глаза на Тима. Тот вдруг покраснел, растерянно застыв в кресле. Под воцарившуюся в комнате тишину, Кэрол подошла к нему и опустилась на колени. Протянув руки, она схватила его за ремень, но Тим подскочил, пораженно смотря на нее.

— Что ты делаешь?!

— Как что? Что от меня требуется, то и делаю. А чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я раздаю долги, пусть сами убедятся.

Мгновение Тим ошарашено смотрел на нее сверху вниз, потом шагнул мимо и бросился вон из комнаты. Исса и Торес проводили его взглядами, Кэрол же осталась на полу, присев на пятки и даже не обернувшись.

— Ах, ты!.. — зарычал Исса.

Подняв голову, Кэрол посмотрела на него. Подскочив к ней, он схватил ее за тонкую руку и рванул вверх. Торес тоже подбежала, истошно завопив на ходу:

— Нол!!!

С искаженным яростью лицом Исса встряхнул Кэрол, но вдруг замер, когда она подняла на него загоревшиеся алым глаза. Выругавшись, он оттолкнул ее от себя, но не рассчитал силы. Худая и слабая, Кэрол пролетела через комнату, снеся по дороге столик.

— Я вас не звала! — прохрипела она, приподнимаясь на трясущихся руках. — Не просила меня освобождать! Я человек… я женщина, а не резиновая кукла, созданная только для еб. и! Как меня это достало! Надоело! Хватит!!! К дьяволу, катитесь все к дьяволу! Меня насиловал Кевин, меня насиловали в подвале! Меня насиловал Джек и… — она вовремя спохватилась, чтобы не выкрикнуть имя, — и с меня хватит! Я сама буду решать с кем мне спать и когда! Не устраивает — катитесь сами к черту! Ненавижу! Всех ненавижу! Мужчины… да будьте вы прокляты!

— Нол, подожди! — вскрикнула Торес, когда в дверях появился Тим, который, увидев распластанную на полу Кэрол, с перекошенным лицом бросился на Иссу. Сбив его с ног, Тим ударил его о шкаф. Раздался треск, дверца проломилась, и Исса провалился внутрь. Но уже в следующее мгновение вскочил и, наклонившись, с силой ударил Тима плечом в грудь всем своим весом. Кэрол метнулась в сторону, едва успев отскочить, когда два огромных тяжелых тела рухнули рядом, чуть ее не раздавив.

Забежавший в комнату Спайк звонко залаял, прыгая вокруг сцепившихся мужчин.

Вскочив, Кэрол подбежала к Торес и схватила ее за руки.

— Пойдем, а то зашибут! — она потащила ее к выходу, не обращая внимания на озверевших мужчин.

— Но… как же? Надо их разнять… — растерянно пробормотала та, оглядываясь.

— Как? — Кэрол усмехнулась. — Все равно, что пытаться разнять взбесившихся слонов! Оставь их, сами успокоятся, как пар выпустят.

Но Торес не захотела уйти, оставшись наблюдать за дракой с безопасного расстояния, осторожно оставшись стоять в дверях. Кэрол ушла и заперлась в своей комнате.

Пытаясь успокоится, она упала на кровать и трясущимися руками схватила пульт от телевизора. Благодаря спутниковой антенне, можно было смотреть американское телевидение, которое ей настроил Тим. Найдя новости, Кэрол откинулась на подушки и уставилась в экран, пытаясь отвлечься и успокоиться.

Она не знала, что теперь будет. И вдруг поняла, что ей все равно. Она раскаивалась, что так обошлась с Тимом, но выносить принуждения больше не могла, в какой бы форме оно не было. Она слишком натерпелась от мужчин насилия.

Глаза ее медленно наполнились слезами, когда она поняла, что пытается обмануть саму себя. Ничего это не мешало ей три дня подряд заниматься любовью с Джеком, когда он пришел к ней в тюрьму и предложил свою помощь и перемирие… А она уступила ему, не сумев себя побороть. Она до сих пор задавалась вопросом, был ли он искренен тогда, или всего лишь в очередной раз обманул, чтобы снова ее поломать, заставить подчиниться. В любом случае, она об этом не жалела, потому что это были самые счастливые три дня с тех пор, как она его потеряла, судьба снова вернула ей ее Джека, нежного, любящего, с которым она когда-то была так счастлива. Злобный, агрессивный, пышущий ненавистью и неприязнью Джек вдруг исчез, поразив ее этим перевоплощением. И она забыла обо всем, потеряв голову… Поверила ему, когда он пообещал ее спасти. А потом ее приговорили к смертной казни. На этом эта короткая сказка с наивной надеждой на счастливый конец закончилась.

А Тим ее, оказывается ждал, был верен. Неужели так бывает? Неужели мужчины такие бывают? Она давно перестала в это верить.

И вдруг, словно кто-то свыше подслушал ее мысли, диктор произнес имя, резанувшее ей слух, а сердце подскочило, когда на экране показали зал суда, а камера выхватила крупным планом подсудимого. Повернувшись, он посмотрел в камеру, и на мгновение Кэрол показалось, что она встретилась с его серыми пронзительными глазами… словно он увидел ее.

Зарычав сквозь стиснутые зубы, Кэрол подскочила и в ярости швырнула пульт в эти глаза.

***

Луи каждый день присылал машину за Патриком, вечером мальчик возвращался. Кэрол это не нравилось, но она молчала. Скоро Габриэла пришлет за ними благословенного, который вырвет их из рук этого старика. Она рассказала об этом Тиму и Иссе, те были вовсе не против. Конечно, оставаться у старухи они не планировали, но как способ избавиться от Луи — это их устраивало. Обсудив все, они приняли решение принять помощь Габриэлы, а потом уже убраться подальше ото всех, включая саму старуху. Кэрол против такого плана не возражала, понимая, что под надзором старухи Тим и Исса остаться не согласятся. Уйти от старухи не составит труда, это не эта нечисть, убивающая взглядом, с которой справиться никто не мог.

Вернувшийся вечером Патрик был поражен тем, что произошло в его отсутствие. С удивлением он разглядывал разгромленную гостиную с поломанной мебелью. Тим и Исса с разбитыми физиономиями угрюмо попивали пиво на кухне, Торес сидела с ними, тоже с бутылкой в руках. Спайк подошел к мальчику и лизнул в руку, завиляв хвостом. Присев, Патрик отстраненно погладил его.

— А где мама? — насторожился он, разглядывая всех, нахмурившись.

— Она у себя в комнате. Заперлась, — ответила Торес.

— Почему? Что случилось?

— Ничего, — огрызнулся Исса. — Малость повздорили.

— Из-за чего? Вы что, подрались? — допытывался Патрик.

— Я же сказал, ничего не произошло! — Исса смерил его злым взглядом. — Это взрослые дела, не лезь, звереныш.

— Нол, — мальчик уперся требовательным взглядом в молчавшего Тима. Но тот резко поднялся и, так и не ответив, вышел. Спайк метнулся за ним следом. Они расслышали, как хлопнула входная дверь. Исса снова отвернулся, а Торес лишь обескуражено пожала плечами, встретившись с недоуменным взглядом мальчика. Тогда тот развернулся и пошел в комнату матери.

Тихо постучавшись, он окликнул ее.

Дверь открылась, Кэрол отступила, пропуская его в комнату.

— Привет, сынок! Ну как дела? Что там Луи? — как ни в чем не бывало с улыбкой спросила она.

— Нормально, — буркнул мальчик, разглядывая ее угрюмым взглядом. — А здесь что случилось? Чего Нол и Исса сцепились? Из-за тебя? Почему? Исса что-то выкинул? Приставал?

— Да нет! Почему сразу «приставал»? — возмутилась Кэрол.

— Знаю я его… всегда на тебя жадными глазами смотрел, — проворчал мальчик.

— Ну… так то раньше, когда я красивой была, — Кэрол через силу рассмеялась.

— Ты и сейчас красивая. Только поправиться надо, а это не проблема.

— Нет, сынок, Исса ко мне не приставал. У него теперь есть Торес. Он сердится на меня, потому что считает, что я обижаю Тимми.

— Обижаешь? — мальчик нахмурился. — Я ничего такого не заметил! Как ты его обижаешь?

Кэрол пожала плечами.

— Не знаю… В общем, мы с Иссой стали спорить, а Тиму не понравилось, что он на меня наезжает…

— Понятно, — кивнул мальчик. — Но почему тогда Нол так расстроен? Он пил пиво, когда я пришел! Пил, ты представляешь?

— Не может быть, — расстроилась Кэрол. — Ему ведь нельзя.

— Вот-вот! А когда я спросил у него, что случилось, он просто ушел, даже не захотел со мной разговаривать! Я никогда его таким не видел! Что с ним?

— Не знаю… наверное, он тоже на меня сердится, — подавленно отозвалась Кэрол и опустила голову.

— Но за что?

Кэрол пожала плечами. Она не знала, что сказать.

Патрик некоторое время молчал, внимательно ее разглядывая, потом вдруг потянулся к ней и обнял. Кэрол стиснула его в объятиях и зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.

— Все будет хорошо, мам, — ласково прошептал он и погладил ее по голове. — Это ведь из-за папы, да? Они сердятся из-за папы?

Кэрол промолчала, роняя слезы ему на плечо.

— Я знаю, мам… Не плачь. Потерпи. Когда-нибудь вы с папой снова будете вместе. Я знаю, что ты его любишь. Я тоже его люблю. И он нас любит. Мы вернемся к нему. Если он нас, конечно, дождется. Может быть. А может и нет. Мы можем всего лишь подождать, когда наше проклятие убьет Нола и Иссу, и тогда вернуться к папе. Если ты так, конечно, хочешь.

— Нет, я так не хочу.

— Я бы тоже так не хотел. Мы другие, мам. И жизнь у нас другая. Возможно… папе просто нет в ней места. Не плачь о нем, мам. Он нас предал. Из-за него ты едва не погибла. Я не верю ему больше. Я не уверен в том, что он не хочет тебе навредить. Он… стал такой злой. Давай просто жить дальше, хорошо?

Кэрол согласно кивнула и с благодарностью поцеловала его в лоб.

***

Кэрол долго не спала, прислушивалась, ждала, когда вернется Тим. Но время шло, а его не было.

Кэрол переживала, все больше раскаиваясь в своем поступке. Зря она с ним так поступила, при всех, он ничем этого не заслужил.

Накинув халат, Кэрол вышла и подошла к его комнате, прислушиваясь. Может, она просто не услышала, как он пришел? Постояв перед дверью, она осторожно заглянула внутрь. Комната была пуста. Покусав губы, она развернулась и пошла на кухню. Наткнувшись там на Иссу, она резко остановилась.

Совершенно голый он стоял за открытой дверцей холодильника и пил из бутылки минеральную воду. Увидев Кэрол, он вернул бутылку на место и захлопнул дверцу, представ перед ней во всей красе. Кэрол смущенно отвернулась, но убегать не собиралась, вызывающе пройдя мимо него к раковине. Взяв стакан, она набрала воды и стала неторопливо пить. Он продолжал стоять на месте, испепеляя ее взглядом.

— Тимми не вернулся? — тихо спросила она, не поворачиваясь к нему, стоя спиной.

— Нет.

Поставив стакан на место, Кэрол плотнее запахнула на груди халат и снова прошла мимо к выходу. Но сильные пальцы вдруг схватили ее за руку, и Кэрол ударилась спиной о холодильник. Вскинув голову, она перехватила взгляд приблизившихся к ее лицу черных глаз, а Исса схватил ее за запястья и поднял вверх, прижав к дверце.

— Вот и все… попробуй теперь, схвати своими волшебными руками. Запомни, тебе это не поможет! — наклонившись еще ниже, он провел горбатым носом по ее щеке, втягивая ноздрями ее запах. — Значит, тебе не нравится, что тебя принуждают? И у тебя еще язык поворачивается после того, как Нол с тобой тут цацкается, выжидая твоей милости? Я бы с тобой не церемонился… и принуждать я люблю… Помни, Нол — единственное, что удерживает меня от того, чтобы не затрахать тебя до смерти, поняла?

— Думаешь, я этого не знала? — Кэрол хмыкнула, вызывающе смотря ему в глаза.

— Знала… конечно знала, — он вдруг прижался к ней, больно уткнувшись твердой плотью в ее тело. — Так раз ты больше не хочешь Нола, выходит, настал мой черед? Прямо не терпится узнать, почему это после тебя ему все бабы не такие стали, что ни с одной спать не может? Что ты такого с ним делала, что он стал, как одержимый? Это тоже какие-то сверхъестественные способности? Может, ты можешь доставить мужчине такое удовольствие, какое не способна больше ни одна женщина, а? Почему Рэндэл не выкинул тебя из своей постели, не выгнал даже после того, как ты наставила ему рога? Почему этот Рэй предан тебе, как собачонка? Что ты делаешь с мужчинами, а, сладкая ты сучка? Покажи, любопытство замучило!

— Боюсь тебя разочаровать.

— Да, ладно… не прибедняйся! — стиснув ее запястья одной рукой, он опустил другую и схватил ее между ног через халат. — Что там у тебя за волшебное место, которым ты околдовываешь всех, кто там побывал? Я когда его щупал, вроде ничего необычного не заметил…

— Если ты собрался меня пугать, то у тебя не получится.

— Я не хочу тебя пугать, я хочу тебя трахать!

— Но никогда этого не сделаешь!

— Почему это? Да хоть сейчас… — он скользнул ладонью ей под халат, но Кэрол даже не пошевелилась, чтобы воспротивиться.

— Ну давай.

Он замер, ошеломленно уставившись на нее.

— Что?

— Давай, говорю. Трахай. Что смотришь?

Она едва не рассмеялась, когда его лицо удивленно вытянулось, а в глазах появилось недоверие и сомнение.

— Ты что, прикалываешься надо мной? — он заметил, что она еле сдерживается, чтобы не засмеяться.

— Ну да, а почему нет? Ты же прикалываешься надо мной, почему мне нельзя?

— Думаешь, я шучу?

— Исса, — голос Кэрол вдруг наполнился теплотой и нежностью, — ну второй раз не прокатит, извини. Это тогда я тебя не знала, испугалась, а теперь — нет. Я же знаю, что ты никогда и пальцем меня не тронешь, как бы не захотел. Потому что знаю, что для тебя значит Тим. И знаю, что ты настоящий друг. Ты и мой друг. Поэтому я тебя больше не боюсь. Ты удивишься, но я тебе даже доверяю.

Исса вдруг отпустил ее и, отступив, рассмеялся.

Поправив халат, Кэрол шагнула к выходу, потом обернулась и улыбнулась.

— Вот сучка! — он ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами. — Все равно я тебя когда-нибудь трахну! Мужики не постоянны, когда-нибудь ты ему надоешь — вот тогда держись!

— На это не рассчитывай. Сам ведь сказал — у меня волшебное место, кто в него попадет, тот в нем навек пропадет! Так что твой друг от меня не откажется, а это значит, что тебе ничего не светит! — она все-таки рассмеялась, не выдержав.

— Ладно, отстану от тебя, если научишь Торес своим волшебным штучкам, я, может, тоже хочу вот так… пропасть безвозвратно в волшебном месте!

— Я бы научила… если бы сама знала, в чем волшебство.

— Да ладно, не знает она… врешь! Не хочешь делиться своими секретами с другими женщинами, чтобы одна ты такая была… волшебная! Но тогда учти, когда-нибудь я загляну в волшебное место, поняла?

— Тогда не забывай и о моих волшебных руках, которые могут схватить тебя так, что пропуск в волшебное место отвалится… Так что осторожнее с ним в следующий раз, не советую передо мной больше им размахивать! И вообще, с чего ты взял, что я могу делать это только руками? Я могу это всем телом… любым местом, понял? Так что учти, сунешься куда не надо — там и останешься! В прямом смысле этого слова!

— Серьезно? Вот блин, надо Нолу рассказать. Не пошла бы ты, ясноглазая, со своими страшилками на ночь? Мне еще, между прочим, в постель возвращаться сейчас, к женщине… После таких страшилок и не захочется ничего… Вали уже спать, пока я из-за тебя импотентом не стал.

— Ты им станешь, если ко мне полезешь, с другими женщинами тебе это не грозит, не переживай. Иди и трахайся спокойно. О Боже, я уже становлюсь такой же пошлой и мерзкой, как ты!

— Ага, раскатала губу, до меня тебе еще далеко! — он пошел за ней следом, подтолкнув шлепком по ягодицам. — Ты когда задницу отъешь? Чуть руку не сломал! Ты потому и не подпускаешь к себе Нола — боишься, что он о кости твои разобьется?

— Конечно! В зеркало стыдно на себя смотреть, не дай бог еще мужчине показать такой ужас, — отозвалась Кэрол, ничуть не обидевшись. — Боюсь, увидит меня, и все, потом никакими силами в постель не затащу. Сам знаешь, какой он бывает упрямый!

— Ничего, если так… Зови меня тогда. Я бы от тебя и такой не отказался.

— А Торес? Она же голову мне оторвет!

Исса рассмеялся, а потом, когда она остановилась у своей комнаты, придержал за руку.

— Скажи мне правду… это на самом деле из-за того, что с тобой так обращались мужчины? Из-за родов и ваших там каких-то женских заморочек, как Торес говорит? То, что ты не хочешь пока секса — это не имеет отношения к Нолу?

— Нет, Исса, он не при чем. Мое отношение к нему не изменилось. Только… есть еще кое-что, — она опустила взгляд. — Скажи ему об этом сам, я не могу. Возможно, после этого он не захочет сам быть со мной.

— Что еще? — Исса сдвинул брови, напрягшись.

— Дело в том, что из-за всего… эти осложнения во время родов и после… короче, я не смогу больше иметь детей. Вот.

Исса застыл на месте, растерянно смотря на нее.

— О… я и не знал, что все было настолько плохо…

— Да… было. И как бы ты на меня не орал и не швырял по комнате, я еще не скоро смогу заняться с ним полноценным сексом.

— Я понял… ну, я же не знал… Извини тогда, что был грубым. Я сорвался, не хотел тебя так толкнуть… Но… неполноценным же сексом ты можешь с ним заниматься? Пустить его в свою комнату, что вы порознь, как будто в одной постели никогда не спали…

— Так мы и не спали… у нас возможности такой не было.

— А теперь есть! Он любит тебя, ясноглазая. Он тебя ждал. Чуть с ума не сошел, и меня чуть не свел.

— Все будет хорошо, Исса, — Кэрол коснулась его предплечья. — Иди. И умоляю, не разгуливай по дому в чем мать родила, ты же тут не один!

— Я никого не стесняюсь! Знаешь… я пока не буду ему говорить, ну… о том, что ты не можешь иметь детей. Вдруг расстроится. Пусть немного насладиться своим счастьем. Хотя, как по мне, так это даже классно — не надо париться, что девчонка от тебя залетит! Если это его напряжет, я готов с ним поменяться бабами. Торес ему пусть детей нарожает, если ему так захочется, а мы с тобой будем наслаждаться сексом и радоваться жизни без забот! И все в результате довольны! Клево я придумал? Так ему и предложу, если вздумает расстроится.

— Смотри, как бы после такого предложения он тобой опять шкаф не разнес! — рассмеялась Кэрол. — Спокойной ночи! Иди, Торес тебя не дождется!

Улыбнувшись, Исса смерил ее задумчивым серьезным взглядом, потом пошел дальше, в свою комнату. А Кэрол закрыла дверь и облегченно вздохнула. Слава Богу, с Иссой помирилась!

— Тимми, где же ты? — прошептала она, подойдя к окну и вглядываясь в темную улицу. — Прости меня… прости.

Она не спала, читала книгу, но потом все равно сон ее сморил, и она задремала.

Ее разбудил тихий стук в дверь.

Подскочив, она подбежала к двери и распахнула ее. Перед ней в темноте стоял Тим.

— Кэрол… прости, что так вышло. И за Иссу… извини.

— Ничего, мы с ним уже помирились, — Кэрол схватила его за руку. — Заходи! Где ты был? Я так волновалась!

— Да так… просто прогулялся, — он медленно зашел в комнату и остановился.

Мимо него проскользнул в комнату и Спайк и уткнулся мокрым носом Кэрол в ладонь. Наклонившись, та ласково потрепала пса за загривок.

— Я хотел поговорить с тобой… — тихо сказал Тим. — Я слышал, что ты говорила Иссе… Про насилие и все остальное… Это я виноват, я. Я тебя не уберег, не защитил. Ведь ты была моей женщиной, а я позволил, чтобы с тобой все это случилось… Я понимаю твою обиду… пойму, даже если ты не захочешь быть снова со мной после всего. И я сам буду в этом виноват. Не бойся, скажи мне. Ты ничего мне не должна, ничем не обязана. Наоборот, это я перед тобой виноват. Я не защитил тебя, когда тебя похитили, держали в этом подвале… потом позволил Рэндэлу себя подстрелить, а тебя забрать… И оставил тебя… ему на растерзание, совсем одну… не пришел, не помог, не вызволил из беды…

— Ты пришел, Тимми. Пожалуйста, прекрати себя винить, ты ни в чем не виноват. Джек едва тебя не убил, ты был тяжело ранен… А когда меня похищали тебя вообще не было в городе, вы с Иссой искали тогда Патрика, который сбежал… как ты мог помешать? — подняв руки, Кэрол коснулась ладонями его лица и с нежностью погладила. — Нет, Тимми. Даже не думай об этом. Я ни в чем тебя никогда не винила. Наоборот, чувствовала вину перед тобой… И сейчас чувствую. Прости меня за сегодняшнее… Я повела себя глупо… разозлилась…

Она наклонила его к себе, не выпуская из ладоней его лицо, и с нежностью прижалась к его губам.

Он прерывисто выдохнул и обнял ее, отвечая на поцелуй.

— Побудь со мной… не уходи, — Кэрол взяла его за руку и подвела к кровати. — Полежи со мной… обними…

Он послушно лег рядом и обнял ее.

Спайк посмотрел на них долгим взглядом, потом прошел по ковру ближе к кровати и улегся, положив голову на лапы.

Улыбаясь, Кэрол долго смотрела в синие грустные глаза Тима.

— Ты чего это перестал бриться? Решил бороду отпустить? — она погладила его по колючей щеке с жесткой щетиной.

Он смутился.

— Да…

— Серьезно? — удивилась Кэрол, приподнимаясь на локте. — Зачем?

— Ну… когда я был ранен, у меня отросла неплохая такая борода… она густая и… под ней почти не видно моих шрамов.

Сердце Кэрол жалобно заныло.

— Жаль… я к ним так привыкла. А вот понравишься ли ты мне с бородой — не знаю, не обещаю, — она шутливо поскребла ногтями его жесткую щетину. — Хотя… небритость тебе идет. Может, и борода пойдет? Только учти, с бородой мужчина кажется старше.

— Да я не против… — он улыбнулся.

— Ну, тогда ладно… давай поглядим, что из этого получится. Придется привыкнуть к тому, что теперь ты станешь еще более колючим, чем был… и теперь не только характером, — Кэрол скользила взглядом по широким крепким плечам, по мощной груди, большим сильным рукам. И вдруг ощутила в себе давно забытое желание прикоснуться к нему. Протянув руку, она погладила его плечо, скользя по рельефу мощных мускулов… Окинула взглядом большое стройное тело, которое ей всегда так нравилось. И вдруг поняла, что все еще нравится… Сердце ее радостно заколотилось. Да, он все еще ей нравился! Как и раньше, она находила его очень привлекательным, соблазнительным мужчиной…

О, как же она его желала когда-то, одинокая, истосковавшаяся по мужской любви! Как хотела, чтобы он перестал ее отталкивать! И когда он перестал… Кэрол вспомнила, как они занимались любовью, как ей было с ним хорошо, несмотря на его неопытность, как учила его любви, как он старался, пытаясь ей понравиться… Она лепила себе из этого мальчика такого любовника, какой был нужен, а он ей это позволил, полностью подчинившись.

Кэрол почувствовала волнение, вспомнив об этом и, оторвав взгляд от его сильного красивого тела, посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Он заметил, что она его разглядывает и с затаенной тревогой наблюдал за ней, пытаясь угадать ее теперешнюю реакцию на него, ее мысли.

— Кстати, как ты смотришь на то, если мы с тобой попробуем… жить в одной комнате?

Сначала в глазах его вспыхнула радость, но потом отразилась растерянность и смущение. Он смешался, спрятав взгляд.

— Что? Ты не хочешь? — изумилась Кэрол.

— Нет, хочу! Очень хочу… даже слишком… — он залился своим девичьим румянцем, так не сочетавшимся с его суровой, даже можно сказать, угрюмой внешностью. — Просто, может, мы подождем, пока ты… выздоровеешь? Не обижайся, но я не смогу… если ты будешь лежать так близко… вдруг я сорвусь… Нет, лучше я пока буду в своей комнате, подальше… Так надежнее.

Кэрол рассмеялась.

— Ну, ладно. Но хотя бы сегодня? До утра осталось совсем немного.

— Хорошо, — кивнул он. — Только ты тогда… не надо меня гладить. Не в смысле, что я не хочу, просто… не надо.

Голос его предательски дрогнул, и он снова отвел взгляд.

— Что такое? Ты опять за старое решил взяться? Опять собрался от меня шарахаться, как от монстра? Ты же знаешь — бесполезно, — Кэрол приподнялась и перекинула через него ногу, сев сверху. — Я уже тебя победила, еще тогда, так что ты теперь мой. И я могу с тобой делать, что хочу. Всегда.

Она улыбнулась, когда он изумленно уставился на нее. Наклонившись, она прижалась к его губам, на этот раз не нежно, а со страстью. Он тут же схватил ее, но Кэрол прервала поцелуй и настойчиво убрала его руки.

— Нет… не надо.

— Но ты же сама… — прохрипел он жалобно.

— Да, я сама.

— Но тебе же нельзя.

— Что нельзя… а что-то можно. А чтобы ты не сорвался и не сделал со мной того, чего нельзя, мы немного подстрахуемся, — стянув с халата пояс, она задрала его руки и, обмотав поясом, крепко привязала к изголовью. Он не противился, с удивлением наблюдая за ней.

Проведя ладонями по его рукам, Кэрол снова прильнула к его губам. Он напрягся, по телу вдруг прошла крупная дрожь.

— Расслабься, — шепнула Кэрол ему в рот, скользя ладонями по его напряженному телу. — И, пожалуйста, не порви мой пояс, у меня нет другого.

Он кивнул, тяжело дыша приоткрытым ртом и наблюдая, как ее пальцы ловко расстегивают пуговицы на его рубашке. Распахнув ее, Кэрол наклонилась и стала целовать мускулистую, изборожденную шрамами грудь.

— Какой ты красивый… — прошептала она, лаская его тело. — Какой сильный…

— Я тоже хочу к тебе прикасаться, — прохрипел он.

— Нет, ко мне не надо. Пока. Вот верну свою прежнюю форму — тогда. А сейчас там прикасаться не к чему.

— Не говори так… зачем?

Кэрол опустилась ниже, целуя упругий мускулистый живот, заставив его замолчать. Откинувшись на подушку, он зажмурился и застонал.

— Значит, ты меня ждал? Все это время?

— Угу, — промычал он сквозь зубы.

— О, Тимми… я даже не думала, что так бывает… что мужчины на это способны…

— Я сам не думал… — простонал он.

Кэрол взглянула на него и тихо рассмеялась. Потом отстранилась и соскочила на пол. Тим вскинул голову, устремив на нее встревоженный взгляд, но она отвернулась и, подойдя к двери, повернула замок. Тим облегченно выдохнул, наблюдая за ней.

Спайк вдруг поднялся и, подойдя к двери, задрал морду.

— Выпусти его, — прохрипел Тим. — Он любит спать в гостиной на диване.

Выпустив пса, Кэрол снова заперла дверь и вернулась в постель, вновь взобравшись сверху на Тима.

— Только не забывай, что в соседней комнате Патрик, хорошо?

Он кивнул, не отрывая от нее горящих глаз. Когда Кэрол взялась за его ремень и стала решительно расстегивать, он откинулся на подушки, стиснув кулаки, напрягшись в своих импровизированных путах.

— О, Боже… — простонал он.

***

Открыв утром глаза, Кэрол долго любовалась крепко спящим рядом обнаженным молодым мужчиной. И улыбалась. Он лежал на животе, одну ногу подогнув, другою вытянув, свесив над полом, не помещаясь в ее кровати в полный рост.

«Надо будет потом подыскать кровать побольше, — с усмешкой подумала Кэрол и снова, как когда-то давно, повторила про себя. — Ну и вымахал же ты, мой маленький Тимми! Даже не верится, что было время, когда ты был ниже меня ростом! И как из таких маленьких мальчиков могут вырастать такие огромные мужики?».

Он спал беспробудным сном, и даже не почувствовал, когда она погладила его по широкой мускулистой спине, задержав пальцы на свежих маленьких шрамах, оставшихся от пуль. Еще трех новых шрамах среди множества других. Осторожно она коснулась пальцем рубца под лопаткой, вспоминая, как вытаскивал отсюда пулю Исса, когда в Тима из винтовки выстрелил Патрик. На груди, куда вошла пуля, остался шрам от ожога. Кэрол внутренне содрогнулась, вспоминая, как прижигал рану Исса, чтобы остановить кровотечение. Бедный Тимми! Сколько боли и страданий ему пришлось вытерпеть из-за нее! Сначала его разорвала в клочья собака, растерзав не только тело, но и всю жизнь, потом в него стрелял ее сын, потом муж… И после всего этого он еще просит за что-то прощения, ни разу даже ни в чем не упрекнув.

Наклонившись, Кэрол слегка коснулась губами его шрамов, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Обещаю, я никогда не причиню тебе боли… никогда.

Поцеловав его в густые пепельные волосы, Кэрол сползла с постели и отправилась в душ. У нее было хорошее настроение, она была довольна. Ее радовал тот факт, что Тим все-таки не потерял в ее глазах свою привлекательность, что все еще нравился ей, как мужчина. Хотя, как такой мужчина мог не нравиться… Этой ночью ее измученное тело снова ожило. Ожило настолько, что она еле удержалась от того, чтобы не заняться с ним полноценным сексом. И она была этому рада, даже почувствовала облегчение. Значит, у них все еще будет хорошо, все получится. Ее тело его не отвергало, наоборот… Сердце только ныло болезненно и тоскливо… но Кэрол старалась не обращать внимания на эту боль. Она сможет с ней справиться, загонит глубоко внутрь, и просто будет жить дальше, как делала раньше.

«Я забуду тебя, — думала она, стоя под теплыми струями воды в душе. — Я буду счастлива с другим мужчиной. Подарю ему свою любовь. Она ему нужна. Она делает его таким счастливым. А тебе никогда я больше не позволю вытереть ноги об мою любовь, об меня, никогда… Лопни от злости там в этой тюрьме, зная, что я снова с ним!».

Один только бог знал, как она жалела, что отдала ему свою тетрадь. Жалела о том, что там написала, вывернула наизнанку перед ним всю свою душу, чувства, свою боль… Теперь ее душила досада. Исповедаться собственному врагу, открыть ему все свои слабости… признаться в любви после всего… Какая глупость! О, если бы она знала, что не умрет! А если эта тетрадь когда-нибудь попадет в руки Тима?

Выключив воду, Кэрол отогнала от себя напрасные переживания. Как она попадет? Каким образом? Это невозможно.

Став перед зеркалом, она придирчиво осмотрела свое отражение. Она уже начала поправляться, тело постепенно возвращало былые формы. Вылив в ладонь увлажняющий лосьон, Кэрол тщательно намазала все тело. Ей хотелось поскорее вернуть себе былую красоту. Она действительно стеснялась непривычной худобы, и так и не позволила Тиму к себе прикасаться. Но ей хотелось, чтобы он прикасался.

Подождав, пока лосьон впитается в кожу, Кэрол надела футболку и джинсы, тщательно вытерла длинные волосы полотенцем и, причесав, оставила мокрыми вьющимися прядями падать на плечи и спину до самой талии.

Выйдя из ванной, она улыбнулась, бросив взгляд на Тима.

Раздался тихий стук в дверь. Кэрол напряглась и подошла к двери.

Сердце ее заколотилось, когда она подумала, что это Патрик. Он, конечно, теперь ничего не имел против ее отношений с Тимом, но она совсем не была готова к тому, чтобы мальчик увидел его в ее постели.

— Кто там? — шепнула она.

— Я, — раздался за дверью голос Иссы. — Ты чего это опять заперлась?

Кэрол повернула замок и приоткрыла дверь.

— Скажи мне, что он здесь, — Исса прищурил свои черные блестящие глаза, внимательно смотря на нее.

Улыбнувшись, Кэрол кивнула.

— Да ладно! Я должен это увидеть, — он толкнул дверь, заглядывая в комнату. Кэрол отступила, позволив ему увидеть Тима.

Исса расплылся в улыбке и перевел взгляд со спящего голого друга на Кэрол.

— Ну наконец-то! Он хоть живой? У него вообще-то очень чуткий сон, а сейчас дрыхнет и ничего не слышит.

— Живой, — улыбнулась Кэрол. — Просто он пришел под утро…

— Ага, понятно, — перебил ее Исса. — Ну, пусть дрыхнет. Пошли завтракать, Торес уже приготовила.

Кэрол вышла и осторожно прикрыла за собой дверь.

— Ну, и как секс без секса? — усмехнулся Исса.

Кэрол вздохнула.

— Тяжело… в смысле, удержаться тяжело.

— Но удержались?

— Ага.

— Ничего, потерпите. Не все сразу, на потом самое главное оставьте, а то быстро надоест. Лучше пока так, чем вообще никак. Он хоть доволен?

— Не знаю. Я старалась.

Исса расхохотался.

— Да я и сам вижу. Давненько не видел, чтобы он так крепко спал. Ведьма! Что ты с ним сделала?

Встав на цыпочки, Кэрол потянулась к его лицу и показала язык.

— Выжала, как лимон… — она вдруг озорно засмеялась и, развернувшись, пошла в сторону столовой.

— Эй, я бы тоже не прочь побыть лимоном!

— Обращайся к Торес, пожалуйста.

— Что? — Торес, услышав ее, повернулась к ним, когда они вошли по очереди в столовую.

— Хочу быть лимоном! — Исса досадливо скривил губы.

Торес изумленно вскинула брови, недоуменно заморгав.

— В смысле?

Кэрол рассмеялась и стала помогать ей накрывать на стол.

— А Нол? Он пришел? — Торес перевела взгляд с Иссы на Кэрол.

— Ага.

— Вы позвали его завтракать? Я на всех приготовила. Будите, пусть идет. Разогревать по сто раз не буду, — проворчала недовольно Торес.

— Пусть спит, у него сегодня праздник, — Исса уселся за стол.

— Какой праздник? День рождения, что ли?

— Ну, можно и так сказать, — Исса хохотнул. — Сколько раз он сегодня «родился» в твоей постельке, Кэрол?

Та швырнула в него полотенце.

— Да помолчи ты уже, вот прицепился!

Торес устремила на Кэрол ошеломленный взгляд, но та отвернулась, вдруг внутренне сжавшись и почувствовав, что краснеет. И даже испытывает стыд!

— А… — Торес улыбнулась. — Это хорошо. Ну, раз так, пусть спит. Как встанет, разогрею завтрак…

— А Патрик? — Кэрол взглянула на нее, пытаясь подавить неловкость, которую испытывала перед ней.

— Он уже уехал. Луи прислал за ним машину сегодня рано, еще семи не было.

Кэрол нахмурилась.

— Наглость этого старика меня уже дико раздражает, — процедила она со злостью.

— Потерпи, ясноглазая, скоро свалим, — утешил Исса. — Все равно тебе еще сил надо набраться. А потом рванем так, что хрен кто догонит!

Кэрол решительно кивнула, даже не сомневаясь в том, что у них получится. Она была уверена в Тиме и Иссе. С ними она и Патрик будут в безопасности. А чтобы они сами были в безопасности рядом с нею и ее сыном и не погибли от ее проклятия, она приняла решение приносить жертвы, как бы дико это не показалось ей вначале, когда Патрик только об этом сказал. Иного выхода действительно не было, и Кэрол поняла, что готова на это пойти. Она даже поняла, что мысли об убийствах не вызывают в ней уже прежнего содрогания и протеста. Более того, она больше сама себе не верила, потому что говорила и думала одно, а совершала другое. Она все еще не желала признавать очевидные факты, корча из себя прежнюю Кэрол… но прежней Кэрол больше не было. Она была убийцей, и от этого уже не отмахнешься, чтобы она не говорила. Она могла убивать хладнокровно и безжалостно, как Дебору Свон, как брата Кейт Блейз. Френсис и саму Кейт Кэрол не относила к хладнокровным убийствам, потому что ненавидела обеих, и ей управляли эмоции. Как бы то ни было… но факт остается фактом. Все проклятые убийцы. Этому невозможно противиться. И ради Тима она готова была делать это. Сама, не позволяя Патрику. Они могут искать для этого каких-нибудь других убийц и отморозков. Приняв это решение, Кэрол успокоилась и перестала об этом думать. Она даже почувствовала облегчение. Это придало ей каких-то странных сил, энергии, позитива. С удивлением она поняла, что предстоящие убийства ее больше не пугают. Она даже почувствовала, что хочет этого. Это ее напугало, и она постаралась об этом больше не думать. Ее всю жизнь окружали убийцы. Понятно, что проклятие этому способствовало. Убийца жил в ней самой. Она вполне комфортно и в полной безопасности ощущала себя рядом с Тимом и Иссой, и тот факт, что оба были наемными убийцами ее никогда не пугал, не смущал и не отталкивал. Что ж, вполне подходящая для них с Патриком компания. У всех замараны руки в человеческой крови, и не один раз. Торес — единственная, кто не вписывался в их компанию. И Кэрол понятия не имела, что делать с ней дальше, когда они «рванут» дальше, как сказал Исса. Отпустить? Это был единственный выход. Вряд ли Исса и теперь будет настаивать на том, чтобы убить ее.

— А можно мне с вами? — тихо проговорила Торес, словно прочитав ее мысли.

Кэрол и Исса удивленно уставились на нее.

— Детка, — мягко ответил Исса. — Мы тебя отпустим, ты вернешься домой.

— Но я не хочу. Ничего хорошего меня там не ждет. Никто не поверит, что я была все это время заложницей. Меня привлекут, как соучастницу, повесят на меня этот побег. Даже если я выкручусь, я в любом случае потеряю работу… никогда не смогу вернуться на нее. Придется искать другую, а я не знаю даже, какую… Я всю жизнь проработала в тюрьмах… Идти теперь официанткой? Меня дома никто не ждет. Мне не к кому возвращаться. А рядом с Кэрол… я снова могу общаться со своей девочкой. О, не прогоняйте меня! — ее глаза вдруг заблестели от слез. — Не отбирайте у меня возможность слышать мою дочь… ее голос, ее смех… не отбирайте у меня моего ребенка! Лучше тогда убейте, как собирались.

Уронив голову на стол, она вдруг разрыдалась. Кэрол и Исса ошеломленно переглянулись.

— Мел… не плачь, — Кэрол встала и подошла к ней. Наклонившись, она обняла ее за плечи и успокаивающе погладила. — Но ты понимаешь, что значит остаться с нами? Ты станешь на самом деле соучастницей. Преступницей, как и мы… И этого уже не возможно будет исправить, ты испортишь всю свою жизнь… навсегда, понимаешь? А мы не знаем, что будет дальше. За нами будут охотиться власти и мой муж, а потом и Луи, скорее всего, когда мы от него сбежим. Мы все готовы к этому, всем нам уже приходилось бежать, прятаться от всего мира… А ты просто себе даже не представляешь, во что хочешь ввязаться. Тебе лучше вернуться домой, та жизнь, какой бы она ни была, все же лучше, и намного лучше того, что хочешь сейчас сделать ты. Рядом со мной и моим сыном опасно. Ты можешь погибнуть. Тим и Исса — закаленные жизнью, прошедшие через ад сильные мужчины. Их жизнь всегда была такой, даже хуже. Но ты — другое дело. Мы все — убийцы. И я — тоже. Ты же теперь понимаешь, что никакая я не сумасшедшая, что суду была представлена подлинная психиатрическая экспертиза. Если и была другая, как утверждает Джек, то эта другая — явная фальшивка, им же и подготовленная. Мой муж идет на все, добиваясь того, что ему нужно. Ты работала на него, и он тебя не простит. Он никогда ничего не забывает и не прощает.

— Так тем более мне нельзя возвращаться!

— Нет, Мелинда. Когда ты вернешься, он, конечно, призовет тебя к ответу, но ты можешь рассказать ему всю правду, ничего не утаивая. Что тебя хотели убить, но я не позволила, что ты все это время находилась с нами, можешь даже сказать, что Исса склонил тебя к близости, рассказать все… где мы были, что делали. К тому времени мы будем уже далеко отсюда, и нам это никак не навредит. Джек поймет, что ты говоришь правду, он умный и прекрасно видит, когда ему лгут. Он от тебя отстанет, ничем не навредит. Но если ты останешься с нами…

— Я уже решила. Я хочу остаться с вами. Пожалуйста. Я не буду помехой, я знаю, что вы об этом думаете… Я буду помогать. Буду делать все, что прикажете. И я вас не боюсь. Что с того, что вы убийцы и когда-то кого-то убили или еще убьете? Меня вы не убьете, я в этом уже убедилась. Я вас не боюсь, никого. Ну… разве только Патрика… немного. Но я знаю, что и он мне не навредит, если ты этого не захочешь. И на самом деле, вы все не такие уж и страшные и плохие… даже он, — Торес бросила теплый взгляд на Иссу, который растерянно молчал, что ему было не свойственно.

Кэрол тоже растерянно замолчала. Когда она устремила вопросительный взгляд на Иссу, он лишь опустил глаза и промолчал. Кэрол вернулась на место.

— Это надо будет обсудить всем вместе, — сказала она. И на этом тема была пока закрыта.

Самой Кэрол затея Торес совсем не нравилась, и не потому, что она имела что-то против самой Торес. Наоборот, Мелинда ей нравилась. Именно поэтому Кэрол хотела, чтобы та вернулась домой. Торес просто не представляла, во что хочет ввязаться. Ей хочется общаться с дочерью, имея ложное ощущение, что вновь обрела дочь, и влюбленность в Иссу играла не последнюю роль. Но и первое, и второе было лишь иллюзией. Ее дочь была мертва, а Исса не собирался отвечать на любовь Торес и не воспринимал их отношения всерьез. Может, Торес об этом не знала? Если узнает, возможно, изменит свое решение? Кэрол решила поговорить с ней об этом, наедине. Исса совсем не такой, как Тим, и взгляды на отношения с женщинами у них разные, несмотря на то, что столько лет вместе и у них много общего. Исса привык только к необременительным отношениям с женщинами, и вряд ли намерен что-то менять в своих привычках. Хотя… может быть, когда у Тима теперь будет постоянная женщина, и ему захочется того же? Надо все выяснить, прежде чем принимать решение.

Тим проснулся только после полудня.

Кэрол сама покормила его, после чего весь остаток дня они провели вдвоем в ее комнате, уютно устроившись на постели в объятиях друг друга и смотря телевизор.

Вечером за ними пришел Исса.

— Вы что, теперь все время будете здесь сидеть, спрятавшись от нас? Мне скучно! Пойдемте, хоть вместе посмотрим комедию или ужастик какой. Я сделал попкорн. Есть пиво. Давайте-давайте, отлипляйте свои задницы от этой кровати, а то погляди на них, валяются тут целый день, расслабились…

Тим с улыбкой поднялся и протянул руку Кэрол. Та вложила кисть в его ладонь и тоже встала.

— О Боже, Торес, ты только глянь на них — они теперь за ручки ходят! — расхохотался Исса, идя следом. — Вот детский сад! Я понимаю, вы, наверное в детстве так ходили, когда дружили, но смею вам напомнить, ребята, что вы уже выросли, пора менять привычки!

Но Торес его мнения не разделяла, встретив пару улыбкой.

Тим и Кэрол устроились рядом с правой стороны дивана, Торес подвинулась к Кэрол, оставив Иссе место с краю. На столике перед ними уже стояли бутылки с пивом и большая тарелка с попкорном. Исса вставил в видеомагнитофон кассету с комедией и, захватив пиво, занял свое место.

Фильм оказался смешной, Исса хохотал, сотрясая стены, и впервые, как встретила Тима уже взрослым, Кэрол услышала, как смеется он. По-настоящему. И улыбался иначе, чем обычно, открыто, широко, обнажая ровные зубы. Он почти никогда так не улыбался. Односторонняя улыбка сомкнутыми губами — только и всего. Она не понимала, почему он не любил улыбаться вот так, открыто, у него была красивая улыбка, несмотря на то, что была не совсем пропорциональной. Когда он вот так улыбался, он напоминал ей того маленького озорного Тимми, которого она знала в детстве. Каким веселым и жизнерадостным ребенком он был, несмотря на то, что так рано потерял родителей. Его сиплый низкий смех, издаваемый поврежденными голосовыми связками, совсем не походил на звонкий заливистый смех того мальчика из детства, но все равно, вот так смеясь и улыбаясь, он больше напоминал ей ее друга детства, чем хмурый, молчаливый, неулыбчивый парень, каким он стал. Ей нравился его низкий грудной смех. И широкая открытая улыбка.

Она не одна заметила произошедшую в нем перемену. Исса с изумлением косился украдкой на смеющегося и улыбающегося во весь рот друга, тоже явно не привыкший к такому явлению. Протянув руку над плечами Торес, он ущипнул Кэрол за мочку уха, заставив повернуться. Шокировано округлив глаза, Исса показал пальцем на Нола. Кэрол лишь улыбнулась в ответ.

— Ведьма, — беззвучно, одними губами вывел Исса и поднял большой палец вверх в одобрительном жесте.

А Кэрол только вздохнула и, подобрав ноги, положила голову на широкую грудь Тима. Обняв ее одной рукой, он крепче прижал ее к себе и поцеловал в белую макушку. Поймав взгляд Иссы, он расплылся в счастливой улыбке. У того зачесался язык ляпнуть ему что-нибудь пошлое, вспомнив о том, как он голым спал мертвым сном в женской постельке, но вместо этого лишь улыбнулся и ободряюще подмигнул.

«Ну, ясноглазая, если разобьешь ему сердце, своими руками шею тебе сломаю, клянусь!» — подумал Исса, остановив внимательный взгляд на Кэрол. Никогда он еще не видел своего друга таким счастливым, и сердце его тревожно сжалось, потому что перемен в Кэрол он не заметил — ее взгляд был таким же грустным, как всегда. И если его друга сейчас распирало от радости и счастья, то в Кэрол Исса такого не замечал. Хотя, если признать, она всегда была сдержанна в проявлениях своих чувств и эмоций, и он редко когда мог угадать, что у нее там в голове творится, о чем она думает. Он так до конца и не смог разобраться, как она относится к Нолу, но был уверен в одном — он ей не безразличен. Она всегда смотрела на него с какой-то особенной нежностью, так ласково, с такой теплотой. Может, она его жалела, может, испытывала перед ним чувство вины… может, он был ей дорог, как тот мальчик из детства, которого она тогда так любила, по которому так горевала… И он ей нравился, как мужчина, это Исса сразу заметил. Она его хотела. Может, это и есть женская любовь? Если нет, тогда что? Ладно, неважно. Главное, она была с ним и могла сделать таким счастливым. И чтобы так было и дальше, пока Нол сам того хочет. Она была единственной женщиной, которая сумела повлиять на его самооценку, поднять ее. То, что его возжелала такая женщина, наконец-то, заставило Нола иначе взглянуть на себя в зеркало. Он поверил в то, что может на самом деле понравиться женщине, несмотря на его шрамы, да еще такой роскошной женщине! Исса стал замечать, как его друг забывает о своих комплексах, которые так отравляли его самого и его жизнь, не позволяя завести отношений ни с одной женщиной. Кэрол была единственная, кто смог пробиться через его защитную броню. Но оказалось, что все это настолько хрупко, что вся его обретенная уверенность в себе зависит лишь от нее одной. Об этом говорило то, что как только Нол почувствовал, что она держит его на расстоянии и не спешит сближаться, все его комплексы и страхи вернулись. Он даже начал отращивать бороду, чтобы спрятать под ней свои шрамы, надеясь, что так сможет ей снова понравиться. Это взбесило Иссу, и он готов был растерзать Кэрол. Но она, слава богу, все исправила, наладила. И ради того, чтобы видеть своего друга таким, счастливым и уверенным в себе, Исса готов был рисковать жизнью за эту женщину и ее сына. Как и безжалостно наказать, если она причинит ему боль.

Кэрол все с большей тревогой поглядывала на часы, но Патрика все не было.

Когда стрелки часов доползли до десяти, она вскочила.

— Вы же знаете, где живет Луи? — она обернулась на удивленно смотревших на нее Тима и Иссу.

— Что ты задумала, ясноглазая? — настороженно поинтересовался Исса.

— Я еду за Патриком. Этот старик вообще обнаглел! Тим, отвези меня.

— Подожди! — Исса подскочил. — Это плохая идея, поверь мне. Лучше не суйся туда. Не нарывайся… этот старый хрен… страшная штука. Даже не знаю, как еще его назвать.

— Плевать, я его не боюсь! Разве вы не видите, что происходит? Он отбирает у меня сына! Он забирает его каждое утро, а теперь вообще не отпустил домой! Я ему не позволю! Это мой сын! И я ему его не отдам! Не позволю, чтобы он сделал из него чудовище!

— Потерпи, мы все равно скоро свалим, всего-то несколько дней! Он отпустит его, может, Рик сам не захотел ехать сюда.

— Если так — это еще хуже! Я не знаю, чему он там учит Рика, но уверена, что ничему хорошему! Я должна вырвать у него своего мальчика, пока не поздно!

— Ты только поссоришься со стариком, и не известно, чем это закончится, — Исса взял ее за плечи и усадил обратно на диван. — Успокойся, я сказал. Мы заберем Рика и уедем.

Их спор был прерван резко хлопнувшей входной дверью.

Рядом радостно тявкнул Спайк.

— Рик! — окликнула Кэрол.

— Да, мам, — вяло отозвался мальчик, входя в комнату. — Всем привет!

— Почему так поздно, сынок? — Кэрол протянула руку, призывая подойти, одновременно отодвигаясь в сторону, освобождая ему место на диване. — Ты кушать будешь?

— Не-а, я не голодный. Я поужинал. А вы что делаете? Что смотрите? — зачерпнув попкорна, он уселся рядом с Кэрол. — Все с друг другом помирились? Молодцы. И чтобы больше не ссорились, еще этого не хватало. Мы должны держаться вместе.

Кэрол сразу заметила, что он чем-то расстроен. Исса упал в кресло и взял свою бутылку с пивом, вздохнув с облегчением. Он бы ни за что не пустил Кэрол к этому старику, да еще с таким агрессивным настроем, и был рад, что мальчишка вовремя вернулся.

— Что там у Луи? Что вы сегодня делали? — спросила Кэрол.

— Да так… ничего особенного, — ответил Патрик, но Кэрол поняла, что это не так.

— А почему ты сегодня задержался? Наверное, вы занимались чем-то очень интересным? — непринужденно поинтересовалась она, улыбаясь.

Мальчик вдруг помрачнел.

— Я был на казни. Луи настоял, чтобы я присутствовал, потому что это будет входить в мои прямые обязанности — казнить провинившихся.

— На казни? — прохрипела Кэрол пораженно, потому что голос у нее пропал.

— Да, — кивнул мальчик. — И мне это не понравилось. Это неправильно. Я так считаю. Потому что он казнил проклятую. Она отказывалась нести свое предназначение и учила этому своих детей. Она спряталась в монастыре и искала защиты у бога. А Луи говорит, что у проклятых другие боги, и их нельзя предавать. Но эта женщина называла его демоном и говорила, что никогда ему не подчинится. И детей ему своих не отдаст. И вот сегодня он ее казнил, а детей отдал другим проклятым, чтобы они их воспитывали, как надо.

Патрик вдруг взволнованно вскочил.

— Разве это правильно, мам? Разве правильно убивать своих? Ведь эта женщина одна из нас. И я ему об этом сказал, я возразил и попытался помешать. И знаешь, что он мне на это сказал? Что это не так. Что проклятые — не из нас. В смысле, что я и он к ним не относимся. Что мы из их богов, тех, кому они должны поклоняться, кто ими повелевает. А проклятые всего лишь наши рабы, расходный материал. Они представляют ценность только пока выполняют свою роль. Что их нельзя жалеть или относится, как к своим, и что я неправильно считаю. Но я все равно с ним не согласен! Я думал, мы должны заботиться о проклятых, помогать им. Эта женщина… она была еще молодой, как ты… красивой… и ее дети, они плакали… И я представил себя на их месте… если бы и мою маму вот так… Они не могут себя защитить… это неправильно. Я тебя смог, а они не смогли спасти свою маму… Разве я неправ?

Он вопросительно окинул всех взглядом. Взрослые притихли, не отрывая от него своих взглядов.

— Ты прав, — уверенно сказала Кэрол и, поднявшись, привлекла его к себе и обняла. — Я рада, что ты так думаешь, сынок.

— Он меня даже слушать не стал… он убил ее… а дети… они так плакали… А она… она называла нас демонами. Кричала и проклинала. Это было… ужасно. Мам, я что, правда, демон? Во мне сидит демон? Но разве демоны — это не страшно? Я не хочу быть демоном.

В голосе Патрика послышался самый обыкновенный детский страх.

— Ты не демон. Ты человек. Ты мой сын. И ты такой же, как я. Это Луи хочет сделать из тебя демона, разве ты не видишь?

— Наверное, он настоящий демон. Ему никого не жалко, совсем никого. Любому должно быть кого-нибудь жалко… хоть кого-нибудь. Я тоже могу делать плохие вещи, и мне тоже бывает не жалко… мне нравится убивать. Но ведь кого-то мне жалко и хочется защитить. Тебя, мам. Папу. Лисят и мою сестру, хоть я ее еще и не видел… Мне хотелось защитить эту женщину и ее детей. Я не такой, как он. И я не хочу таким быть.

— И не будешь. Мы уедем, сынок, — Кэрол села на диван, увлекая его за собой.

— Когда я стану предводителем проклятых, я не буду так поступать. Я буду их защищать, помогать им. Они все ненавидят Луи, я понял это, увидел. И боятся. И меня они тоже ненавидят, потому что думают, что я буду таким же, как он. Только я не буду. Вот увидите!

— Мы знаем.

— Я рассердился… очень рассердился, — Патрик сдвинул брови и поджал губы. — Я просил его этого не делать, но он все равно сделал, как будто мне назло. Мне кажется, он сердит на меня за то, что я не позволил тебе умереть. Он говорит, что я должен избавиться от человеческих слабостей, только тогда я стану тем, кто я есть на самом деле. А мои человеческие слабости — это те, кого я люблю, я так это понял. Но как же тогда жить, если никого не останется, если некого будет любить?

— И что он на это ответил? — сдерживая тихую ярость, процедила Кэрол.

— Он сказал, что я не тот, кто нуждается в человеческих чувствах, потому что я не человек. Что это пока мне кажется, что я кого-то люблю и мне кто-то нужен, что все это навязали мне люди, но потом я пойму, что все это на самом деле мне чуждо. Я создание другого мира. И здесь я не для того, чтобы пытаться прожить человеческую жизнь.

— Вот как? А для чего же тогда? — подал голос Исса, не скрывая своего любопытства.

— Он сказал, что когда-то очень давно я смог проникнуть в этот мир, а потом вытащить сюда на замену себе подобного. А теперь я снова должен найти способ, как вытащить сюда и других… не одного и не себе на замену, а многих других… Все, кто был после меня и до Луи пытались, но у них не получалось. И, так как я открыл путь в этот мир, они решили, что я смогу его и расширить, найти способ открыть сюда дорогу остальным…

— Зачем? — прохрипела севшим от ужаса голосом Торес.

— Этот мир — большой источник энергии. Им нужна энергия. Они ею питаются.

— Они хотят проникнуть в наш мир, чтобы сожрать? — уже шепотом продолжила Торес, у которой вдруг пропал голос.

— Ну, наверное, — Патрик пожал плечами. — Не бойтесь, я не собираюсь делать ничего такого. Что я, совсем ненормальный, что ли, чтобы тащить сюда что-то, что может уничтожить наш мир?

— Ну да, мы, люди, и сами неплохо справляемся с этой задачей, — вдруг подал голос Тим, удивив всех.

— Но ведь ты один из них, — Торес с неподдельным ужасом смотрела на мальчика, не отреагировав на слова Тима. — Сейчас ты ребенок… где гарантия, что когда ты вырастешь, ты не изменишь свое мнение?

— А где гарантия, что когда тебе надоест трахаться с Иссой, ты не пойдешь и не сдашь нас полиции или моему отцу? — прошипел мальчик, подавшись к ней. — Кто ты вообще такая, а? Какого хрена вообще тут что-то вякаешь?

— Так, звереныш, спокойнее, — Исса поднял руку.

— Еще чего! Тебе что, больше трахать некого? Почему она до сих пор жива? Если тебе слабо, я сам ей голову отрежу!

— Сынок, успокойся, Торес не хотела ничего плохого, она просто испугалась.

— И правильно! Пусть боится! Пусть обосрется от страха! А то погляди на нее, пристроилась! Думаешь, ноги свои раздвинула — и это тебя спасет?

— Рик! — повысила голос Кэрол.

— Торес, иди в комнату. Живо, я сказал! — прикрикнул Исса.

Вскочив, Торес метнулась к выходу, бледная от страха.

Патрик в ярости скрестил руки на груди и, насупившись, обиженно замолчал.

— Вы тоже так думаете, как она, да?

— Нет, — спокойно сказал Тим, и его уравновешенный невозмутимый голос мгновенно разрядил обстановку. — Мы так не думаем. Поэтому мы и хотим увезти тебя подальше от этого Луи.

— Но ведь я должен занять его место… И я хочу.

— Ты займешь, — заверила Кэрол. — Когда придет время, и ты вырастешь, мы вернемся, ты заберешь его силу и отправишь его прочь из нашего мира. И ты будешь править проклятыми так, как ты считаешь нужным, а не как тебя пытается заставить Луи. Ты ведь намного сильнее его. Он тебе не указ, ведь так?

— Да, не указ! И я не буду убивать проклятых! Я буду их защищать! Они не будут меня ненавидеть, как его…

— Да, — улыбнулась Кэрол и взяла его за руку, успокаивая. — Не надо сердиться на Торес. Она хорошая. Она заботилась обо мне в тюрьме…

— Знаю, — буркнул мальчик. — Именно поэтому я еще не выпустил ей кишки. Но мне не нравится, что она лезет в наши дела. Ее это не касается.

— Как же не касается? Она ведь живет в этом мире, она его часть. И ее очень даже касается, как и всех остальных, если кто-то собирается прийти и сожрать его.

— Никто не придет! Я не сделаю этого, никогда. Мам, неужели ты мне не веришь?

— Мне не надо верить, потому что я и так знаю, что ты этого не сделаешь.

— Я тоже часть этого мира, я другого не знаю… ну, или не помню. А все, что мне рассказывает Луи… я даже поверить во все это еще не могу. Это похоже на сказку. Прикольно, интересно… но полный бред, ведь так, мам?

— Хотелось бы, чтобы это оказалось так… Просто бред сумасшедшего старика.

— Который вышибает из людей души одним взглядом, — мрачно вставил Исса. — Этот старик уже часть этого бреда, и он реален. И вы, между прочим, тоже. Боюсь, и остальное может оказаться реальностью.

— Даже если и так… все равно, бояться нечего. Никто не смог открыть иной портал, чтобы проникнуть сюда в большем количестве. А я делать этого не собираюсь. Я даже понятия не имею, как. Так что, все нормально. Я за этот мир. Ладно, Торес трогать пока не буду… только пусть она ко мне не лезет. Она мне не нравится.

— Зато мне нравится, — хмыкнул Исса. — И твоей маме.

— Разонравится. А пока этого не произошло, от нее надо избавиться.

— Угомонись, звереныш, серьезно тебе говорю, — голос Иссы посуровел, в нем даже послышалась угроза. — Не отстанешь от Торес, будешь иметь дело со мной, понял?

— Ладно, подожду, когда она тебе надоест, и сам захочешь от нее избавиться. Обращайся, если у самого рука не поднимется, — Патрик ухмыльнулся. — Я устал, пойду к себе. Завтра не будите. К Луи не пойду, не хочу. Скажите, заболел.

Захватив попкорн, он пошел к себе. Кэрол поспешила за ним.

— Сынок, я провожу тебя… Можно побыть с тобой немного? Я соскучилась.

— Конечно, мам. Пойдем, — приостановившись, мальчик подождал ее и взял за руку, после чего они вместе скрылись в его комнате.

Тим и Исса остались одни и в замешательстве обменялись взглядами.

— М-да… ну и дела, — прошептал Исса, потирая подбородок. — Не нравится мне все это, ох, как не нравится! Чем дальше, тем страшнее что-то становится… А ты что молчишь? Что думаешь-то?

— Я думаю, что в последнее время ты что-то слишком часто стал бояться. На тебя это не похоже, — холодно отозвался Тим.

— Не похоже? Конечно, не похоже, потому что раньше я никогда не сталкивался с такой хренью! — взвился Исса.

— И что? Это повод превратиться вдруг в труса?

— Что ты сказал? Ты назвал меня трусом?

— А как бы ты сам назвал человека, который постоянно говорит о страхе и о том, что он боится? Ты никогда и никого не боялся, и меня это раздражает! Я не привык к тому, чтобы рядом был тот, кто чего-то боится…

— Я не боюсь, ничего и никого! А если ты сейчас не заткнешься, я тебе опять врежу!

— Хорошо, я заткнусь. Но если ты опять начнешь бояться, я сам тебе врежу.

Исса некоторое время недоверчиво смотрел на него.

— А ты сам… если без понтов… неужели тебя не пугает вся эта хрень? Даже Спайк боится, а я не помню, чтобы он когда-то чего-то боялся.

— Нет, не пугает. Я не понимаю, чего я должен бояться. Когда пойму, может и стану бояться. Напугайте меня, покажите то, чего я должен испугаться — тогда я испугаюсь.

— А Луи?

— А что Луи? Убивает взглядом? Да, необычно… И что? А я убиваю из винтовки. И сколько еще людей убивают. И что, теперь надо всех убийц бояться? Пусть бояться те, кто не убийцы, а мы не из их числа. И тебя пугает не сам Луи. Тебя страшит то, что ты чего-то не понимаешь. Чувствуешь угрозу, но не можешь ее понять.

— Да… наверное, — смущенно пробормотал Исса, вдруг устыдившись.

— Ничего, мы разберемся, — Тим хлопнул его по плечу. — И тогда решим, бояться нам или нет.

Исса рассмеялся, расслабившись, и пнул друга в ответ, ударив кулаком по плечу.

Торес, услышав, что Кэрол с Патриком ушли в его комнату, вернулась и заискивающе подлезла Иссе под бок, прижавшись к нему.

Исса недовольно покосился на нее, но не оттолкнул и обнял за плечи.

— Держи язык за зубами, Мел, — сердито сказал он. — Если этот пацан увидит в тебе угрозу, ни я, ни Кэрол тебя не спасем. Нам уже доводилось видеть, на что он способен. Я не просто так называю его зверенышем, поняла? Это не ребенок, запомни, это убийца, настоящий чертов маленький маньяк, который получает кайф, кромсая живого человека ножом. В нем нет страха и жалости, он убивает, не задумываясь. И Кэрол никогда не могла его остановить. Запомни это.

— Но это же ужасно. Ты так спокойно об этом говоришь, — прошептала Торес. — Что будет, когда он вырастет? Что будет, если все, что говорит старик о нем — правда? Как вы можете так спокойно ко всему этому относиться? К тому, что он уже угроза, потому что уже убивает людей?

— А как, по-твоему, мы должны, относиться? Отправить его в исправительное учреждение для несовершеннолетних? Или в дурдом? — Тим остановил на ней пристальный взгляд больших синих глаз. — Тогда уж ему точно захочется поквитаться с этим миром, сломавшим его жизнь и так с ним поступившим. Ясновидящая Кэрол, эта Габриэла, говорила, что, наоборот, его надо беречь от всякого негатива, беречь от боли и ярости, чтобы в нем не пробудилось то самое… нечто. Он никогда не убивает просто так, не нападает первым. Он убивает только тех, в ком видит угрозу. Да, он делает это не без удовольствия, но беспорядочных и бессмысленных убийств он пока еще не совершал. Просто его не нужно провоцировать.

— Все равно нельзя убивать людей, даже если тебя провоцируют, это неправильно. А если бы все так делали — наш мир превратился бы в резню…

— Наш мир и есть резня, где люди постоянно убивают друг друга. И мы такие. Поэтому мы относимся спокойно и к Кэрол, и к Патрику. А они — к нам. Ты другая, поэтому никогда не поймешь и не примешь ни нас, ни наши взгляды на жизнь. Овца никогда не поймет волков. Поэтому тебе не место среди нас.

На лице Торес отразилась обида.

— Если я не считаю правильным убивать людей — значит, я овца? И остальные нормальные люди, по-твоему — тоже?

— Я образно выразился. Я не хотел тебя обозвать или оскорбить. И других, «нормальных» — тоже. Но эти другие всегда нас отталкивали, не принимали в свое общество, — на лице Тима вдруг появилось ожесточенное выражение. — Всю жизнь такие, как ты, «правильные» и «порядочные» обращались со мной, как с недостойным… сначала потому что я оскорблял их благочестивые взгляды своей обезображенной внешностью, надо мной смеялись, издевались, когда я был ребенком… Потом я пал еще ниже, когда стал бродягой и беспризорником, «отбросом» общества, так вы говорите?

— Брат, завязывай. Чего взбесился? — примирительно вмешался Исса, положив ладонь ему на плечо.

— Так вот и он — такой же, из «отбросов», если ты не знала, — Тим кивнул в сторону друга, гневно играя желваками. — И выжил я только благодаря ему. Он научил меня выживать. Сначала на улицах, потом на войне… И даже после… А «хорошие» и «правильные» как не принимали нас в свое общество, так и не принимают. Но теперь нам это и не нужно. Мы остаемся там, куда нас спихнули еще в детстве — среди худшей половины человечества, как вы любите говорить. И живем так, как мы считаем нужным, а не вы, по своим понятиям, а на ваши «правильные» нам наплевать! Так что придержи при себе свое «правильное» мнение. Ты сейчас на нашей территории, среди «плохих», «не нормальных», на худшей половине. Возвращайся на свою, и там можешь сколько угодно обсуждать и осуждать таких, как мы.

— Но я… не осуждаю… — растерянно простонала Торес и в отчаянии закрыла лицо руками. — Что вы на меня все сегодня нападаете?

— Потому что ты не делаешь, что я тебе велел — не держишь свой язык за зубами, — процедил сквозь зубы Исса. — Здесь нет желающих выслушивать подобные рассуждения. Мы же не высказываем тебе, что думаем о таких, как ты, которые называют себя «нормальными». Хотя нам много есть, что сказать. Мы ненавидим вас. И поверь, вы — не лучшая половина, как сами себя называете. Мы считаем, что все совсем наоборот. Никогда не говори больше при нас о таких вещах. Никогда.

— Хорошо. Простите меня… я не хотела ничего плохого, — Торес погладила Иссу по руке, испугавшись угрозы и неожиданной неприязни, прозвучавшей в его голосе, но он отнял руку и поднялся.

— Ты никуда с нами не пойдешь. Как только мы отсюда уйдем, мы отпустим тебя. Можешь рассказывать что кому хочешь, нам все равно. Это не поможет нас найти, поверь.

— Да что я такого сказала?! — в отчаянии вскричала Торес, тоже подскочив.

— Ничего. Просто вали к своим «нормальным» людям. А мы, «не нормальные» пойдем своей дорогой.

— Исса, я не хотела сказать, что вы не нормальные, я…

— Отстань.

От развернулся и вышел. Тим пошел за ним. Проводив их растерянным взглядом, Торес упала на диван и разрыдалась.

Исса ушел к себе, а Тим, потоптавшись у комнаты Патрика, так и не решился заглянуть. Кэрол была там, и он пошел в свою комнату.

Он был удивлен и обрадован, когда она заглянула к нему через полчаса.

— Патрик очень расстроен, — поделилась она. — Он не хочет больше ездить к Луи. Старику это не понравится, а Патрик упрямый и не позволит себя принуждать. Нам нужно уходить, ждать больше нельзя.

— Хорошо, — Тим с готовностью кивнул. — Будем уходить сами?

— Нет. Без благословенного мы от него не уйдем. Он без труда нас найдет. Сегодня я свяжусь с Габриэлой, скажу, что мы не можем больше ждать, — напряженное лицо Кэрол разгладилось, на губах промелькнула улыбка. — А ты чего здесь? Пойдем ко мне.

— Ты уверена?

Она кивнула и протянула к нему руку.

— Пойдем. Ты мне нужен. Я не хочу больше оставаться одна. Ни на минуту. У меня началась новая жизнь, и я хочу, чтобы ощущение одиночества и безнадежности в этой жизни не было. Этого дерьма я хлебнула в той жизни предостаточно!

— Хм, какое совпадение — я тоже! — он улыбнулся, снова широко и открыто, схватил ее за руку и, наклонившись, нерешительно поцеловал в губы.

— Тогда давай с этого момента будем вместе, всегда, — прошептала Кэрол, заглянув в красивые синие глаза.

— Давай!

Она вдруг рассмеялась, легко и весело.

— Похоже на детскую клятву! Исса прав — мы ведем себя, как дети!

— Ну… не всегда, — возразил он и отчаянно покраснел, отчего Кэрол опять рассмеялась и, схватив под руку, потащила за собой в свою комнату.

***

Когда рано утром за Патриком приехала машина от Луи, Кэрол сказала посланнику, что мальчик приболел. Тот кивнул и, не сказав ни слова, удалился. К ее великому облегчению, да и остальных тоже, старик их в этот день не побеспокоил.

Заметив, что отношения между Иссой и Торес вдруг резко изменились, Кэрол, оставшись с Тимом наедине, поинтересовалась, что случилось. Выслушав его объяснения, она неодобрительно покачала головой.

— Вы оба не правы. Вы что, ожидали чего-то другого? Вы как-то слишком агрессивно все воспринимаете и на свой счет, хотя я уверена, Торес не собиралась что-то сказать против вас или ваших убеждений. С детства всем — в основном — внушают, что убийства — это плохо, что есть плохие люди и их надо бояться и избегать. Это обыкновенная человеческая реакция на опасность, предосторожность. Мирные люди не все умеют постоять за себя и своих близких, потому и такая реакция на тех, кто сильнее и опаснее. Что в этом обидного? Вы что же, ждали что она вот так сразу «переобуется» и скажет, что ничего не имеет против насилия и жестокости? Она всю жизнь проработала в тюрьмах, среди преступников. Она никогда не согласится с тем, что преступники и преступления — это нормально. И я с ней тоже в этом согласна. И при чем здесь вообще вы? Что вы все на свой счет принимаете? Нечего выпячивать грудь за весь преступный мир и всех преступников, и преступления, и преступники разные бывают. Отвечайте только за себя. А то погляди, стоило женщине высказаться против убийств, так набросились, заклевали! Вам не стыдно, а, два здоровенных мужика? Жалко, меня не было, я бы вас быстро на место поставила!

— Ты никогда нас не осуждала, приняла такими, какие мы есть, — заметил Тим.

— Вас — да. Потому что я привыкла к убийцам, они окружают меня с самого детства. Моя мать, Кейт Блейз, Мэтт, Джек… Мой сын убийца. И я сама. Не удивительно, что я воспринимаю вас не так, как все! Я привыкла! Но на остальных бандитов и убийц это не распространяется. И я тоже всегда была против убийств. И сейчас против. Вам лучше помириться с Торес. Что вы, как дети, в самом деле!

Тим промолчал, не став спорить, и Кэрол не поняла по его реакции, как он воспринял ее слова.

Потом, отозвав Иссу, она поговорила и с ним.

Та же участь постигла и Патрика.

Раздав всем по заслугам, Кэрол забрала Торес к себе в комнату и долго разговаривала с ней. Из разговора с Иссой, она пришла к выводу, что Торес на самом деле пришлась ему по душе, она была смелой, дерзкой, а ему всегда нравились такие женщины. К тому же она была довольно привлекательной. В общем, как допыталась Кэрол, Исса был вовсе не против того, чтобы забрать Торес с собой. Скорее всего, теперь, когда Тим нашел себе пару, он тоже не хотел оставаться один, в качестве третьего лишнего. Расставаться со своим другом он не собирался, а сосуществовать вчетвером гораздо удобнее, чем втроем.

Тима тоже такой вариант устраивал, ему было бы гораздо комфортнее наслаждаться своим счастьем и любовью, когда и его друг этим не обделен.

Кэрол тоже не была против. Торес ей нравилась, они подружились, а подруг в ее жизни было немного. Вернее, после Даяны вообще не было. И ей тоже было бы спокойнее, если бы у Иссы была постоянная женщина.

Оставалось убедить только Патрика. Но, вопреки опасениям Кэрол, он тоже согласился.

— Если она нравится Иссе — ради бога, потерплю. Лишь бы к тебе не лез, — заявил мальчик.

***

День закончился хорошо. Все, благодаря усилиям Кэрол, помирились. Торес радовалась, что ей позволили остаться, заискивающе жалась к Иссе, смотря влюбленным взглядом. Кэрол, уже достаточно окрепнув, приготовила роскошный ужин, порадовав, наконец-то, своих друзей.

— Учти, ясноглазая, за то, что я вытащил тебя из тюрьмы, ты до конца жизни будешь теперь меня кормить, поняла? — заявил Исса, усаживаясь за накрытый стол. — Я так скучал по этому! Ты видишь, как я отощал без домашней пищи?

— Не-а, не вижу! — рассмеялась Кэрол.

— Как это не видишь? Протри глаза! Да меня надо откармливать больше, чем тебя! Я тоже тебе не изменял — ничего не жрал, ни крошки в рот не брал, ждал только тебя и твою еду! — Исса загоготал. — И дождался, наконец-то, и до меня очередь дошла!

— Хорошо, разве я против? — улыбнулась Кэрол. — Мне всегда нравилось вас кормить.

— Еще бы ты была против! Мы не благородные рыцари, ясноглазая, чтобы дам просто так спасть! Нол тебя вытащил из тюряги, чтобы трахать… пардон, чтобы любить. Что?! Ну простите, я все время забываю про любовь, хотя какая, на хрен, разница, как это называть! Так вот… вы меня сбили… о чем я? А! А я тебя спас, чтобы снова хорошо жрать! Так что давай, балуй нас обоих, каждого по-своему!

— Ладно, договорились! — снова засмеялась Кэрол. — Только, пожалуйста, подбирай выражения в присутствии Патрика. Или я рассержусь.

— Да знаю я! Но сейчас-то он не слышит, потому что, — Исса повысил голос, чтобы Патрик услышал его в своей комнате, — кое-кто не спешит к столу, когда мама зовет! Звереныш, дуй сюда, пока я тебя за ухо не притащил! Мать надо уважать! Особенно, когда она зовет тебя жрать! Мне бы такую маму… Я об этом только мечтал, когда жрал из помоек.

Рассмеявшись, он откупорил бутылку вина, не заметив ошеломленного взгляда Торес.

— Я тоже могу для тебя готовить, — тихо сказала она.

— Конечно, можешь. И будешь, когда ясноглазая тебя научит, — отозвался бесцеремонно Исса. — Пока у тебя не очень получается.

— Я редко готовила… мне не для кого было. Да и работа все время…

— Что ж, теперь работы нет, и время появится, так что учись. А то ясноглазая от нас сбежит — мы с Нолом слишком много жрем. Нам приходилось ей помогать, чтобы она нас не выкинула из-за своего стола, только потому она нас и терпела. Да, ясноглазая? А теперь ты будешь заместо нас в помощниках. Заодно и научишься.

Торес кивнула, выдавив улыбку. Она все еще не могла привыкнуть к манере общения Иссы, его слова часто ранили и обижали ее, вызывали негодование и возмущение, но все равно он ей безумно нравился. Она никогда не встречала таких мужчин. Сильных, мужественных, привлекательных. И никогда она еще так не влюблялась, как сейчас.

Исса взял ее силой, но он не был груб, и она получила удовольствие от этого, изголодавшаяся и очарованная его мужской привлекательностью. И потом поняла, что в ней нет никакого желания отталкивать этого мужчину. Он ей понравился. Было в нем и то, что ей не нравилось, и даже очень, но почему-то это не помешало ей влюбиться.

Она наблюдала за Кэрол и ее удивительной невозмутимостью в общении с Иссой и пыталась у нее этому научиться, задаваясь вопросом, сколько времени и сил той потребовалась, чтобы к нему привыкнуть. Когда она спросила об этом у самой Кэрол, та рассмеялась.

— О, это было непросто! Ты не представляешь, как я его ненавидела поначалу! Просто не выносила! Он же меня изводил, издевался. К тому же, я его страшно боялась. Но потом мы подружились… я сама до сих пор не поняла, как так получилось и почему. Думаю, это только из-за Тима. Ты тоже привыкнешь. Просто не обращай внимания. Это единственный способ его вынести.

— М-да, — тяжело вздохнула Торес. — С Нолом тебе больше повезло. С ним проще, чем с Иссой.

— Что? Нет! — воскликнула Кэрол. — Да с Иссой в сто раз проще и легче, чем с ним! Ты просто еще не знаешь, какой он.

— Да? А так вроде не скажешь. Тихий такой, молчит все время. Он мне сразу понравился. Симпатичный очень… несмотря на шрамы. Только не больно веселый. Хотя… сейчас, когда у вас с ним все наладилось, заметно повеселел. Прямо как подменили, — Торес улыбнулась, наблюдая за реакцией Кэрол.

Та отвела взгляд.

— Любит тебя, сразу в глаза бросается. Сколько ему лет? Совсем молоденьким еще кажется.

— Да, на два года меня младше.

Торес помолчала, не решаясь задать следующий вопрос. Потом все же дерзнула.

— А твой муж о нем знает?

Кэрол ждала от нее этого вопроса, поэтому была готова и спокойно кивнула, но взгляд не подняла.

— Когда у меня завязались отношения с Тимом, я была одна. Я сбежала от Джека и не собиралась к нему возвращаться, никогда. В общем, это длинная история, я пока не готова ее рассказать… не сейчас, — голос Кэрол охрип от нахлынувшей на нее боли. — Я не хочу возвращаться к мужу. Я уеду с Тимми.

— А как же любовь? — осторожно спросила Торес, с жалостью смотря на нее.

— Какая любовь?

— Как какая? Ваша. Между тобой и твоим мужем, от которого ты бежишь.

— Замолчи, Мел! — Кэрол вскочила. — Нет никакой любви, поняла? Я его не люблю, не вернусь и верность ему хранить не собираюсь, даже если он и дальше будет оставаться моим мужем и не захочет развестись! Этот человек не заслуживает ни верности, ни любви! Я была ему верной, я любила его больше всего на свете…

Она осеклась и замолчала. Торес заметила, как глаза ее налились слезами, прежде чем она отвернулась.

— Ты читала мой дневник, да? Я знаю, что читала, не отпирайся.

— Читала. Прости.

— Забудь об этом. И никогда не говори ни Иссе, ни Тиму. Пообещай мне. Поклянись. Только тогда я возьму тебя с собой.

— Я клянусь, Кэрол. Я и не собиралась никому ничего рассказывать. Это твое личное дело, зачем мне вмешиваться? Уверена, раз ты приняла такое решение, у тебя были основания и причины. В любом случае, это твоя жизнь… Я не хотела лезть в это, просто я же вижу… Тяжело наблюдать, когда погибает любовь.

— Наша с ним любовь давно погибла.

— Нет. Я общалась с ним. Он тебя любит. И ты его — тоже. Я понимаю, свою любовь вы изрядно поломали… но она все равно еще есть.

— Поверь мне, Мел, это не любовь, это — мука. И для меня, и для него, если он на самом деле все еще меня любит. Давай закроем эту тему раз и навсегда. Я не хочу говорить о Джеке, никогда. И при Иссе и Тиме упоминать его не советую. Джек убил Даяну, родную и единственную сестру Тима, в которую, к тому же, был влюблен Исса. Они оба ненавидят Джека. И только мы с Патриком до сих пор удерживаем их от того, чтобы они с ним не расправились. Джек тоже их ненавидит, особенно Тима, как ты понимаешь. Он знает, что они хотят его убить и сам на них охотился. А после того, как узнал, что у меня с Тимом отношения…

— Представляю… — протянула Торес понимающе.

— Тим мне пообещал, что откажется от мести, что не убьет Джека. Но если они вдруг опять столкнутся… Поэтому мы с Тимом уедем, очень далеко и так, чтобы Джек никогда нас не нашел.

— Я поняла, — Торес кивнула. — А эта Даяна — та самая… которая была твоей подругой?

— Да.

— Но почему твой муж ее убил? За что? — поразилась Торес. — Неужели он на такое способен?

— Да. Он и не на такое способен. Ты просто не знаешь его. Он расправился с собственной матерью… и с моей тоже. Он убил Куртни… женщину, которая меня воспитала и которую я очень любила… О какой любви может идти речь после всего этого? Я бежала от него… Я боюсь его, не верю… Ты бы сама вернулась к такому человеку?

— Э-э, нет, наверное, — Торес была шокирована услышанным о Джеке Рэндэле, не в силах поверить.

— Вот и я не хочу. И хватит об этом.

Торес замолчала, изумленно прикусив губу, а Кэрол ушла в ванную комнату, чтобы справиться там со своей снова выползшей наружу болью, загнать ее обратно в сердце, где никто ее не мог увидеть… И она надеялась, что теперь у Торес поубавится симпатии к Джеку Рэндэлу, и ее восторг перед ним поутихнет.

***

На следующее утро за Патриком снова приехала машина. Кэрол и на это раз сказала, что мальчик еще болеет. Водитель кивнул и снова молча уехал. Сердце Кэрол тревожно сжалось.

Ей удалось связаться с Габриэлой, та заверила, что благословенный уже в пути и велела им собирать вещи. Чем они все и занялись, готовясь к отъезду.

Но вскоре они услышали, как снова подъехала машина. Кэрол метнулась к двери, надеясь, что приехал посланник Габриэлы, и невольно ахнула от ужаса, увидев, как из лимузина вышел Луи.

Подбежав к двери, Спайк глухо зарычал, потом заскулил и бросился прочь, унося ноги.

— Мам, спокойней, — раздался рядом голос Патрика, заставив вздрогнуть от неожиданности. — Ты вся на взводе, успокойся, иначе он что-то заподозрит. Я в кровать, притворюсь больным, а ты улыбайся и веди себя, как ни в чем не бывало. Соберись, мама!

Кэрол глубоко вдохнула полной грудью и с улыбкой открыла дверь. К ее удивлению, рядом с Луи стояла незнакомая женщина.

— Луи, привет! — сказала Кэрол и кивнула его спутнице. — Проходите! Вы решили проведать Патрика?

— Конечно, — холодно ответил старик, пройдя мимо нее. — Что с ним? Я привез доктора, она осмотрит его.

— Доктора? О, ему не настолько плохо, уверяю.

— Что с ним? — повторил Луи, остановившись и устремив на нее свой тяжелый взгляд.

— Небольшая температура, головная боль…

— Раньше он когда-нибудь болел?

— Ну, а как же, — Кэрол слегка растерялась. — Все дети болеют.

— Ты врешь. Он никогда не болел. И никогда не будет. Он сердится на меня? Из-за той проклятой? Ты плохо воспитываешь своего сына. Ты делаешь его слабым. Я был очень удивлен его реакцией на то, что я сделал. Я был уверен, что он не способен испытывать жалость к тем, кого не любит. Это твоих рук дело, проклятая! Ты превращаешь его в размазню! Только это бесполезно, поняла? Человеческие чувства — всего лишь пыль этого мира, осевшая на него, пока он спит в этом детском теле. И эта пыль слетит с него при первом же движении, когда он пробудится и вспомнит, кто он и для чего здесь. Ты не сможешь этому помешать. Никто не сможет. С дороги, тля! Я его забираю. Мое терпение закончилось. А ты без него сдохнешь, потому что только он держит тебя в этом мире.

Но Кэрол решительно преградила ему путь.

— Нет, — тихо сказала она. — Не отдам.

— Кэрол, отойди! — услышала она за спиной встревоженный голос Иссы.

Вдруг сильные руки схватили ее сзади и потащили в сторону. Кэрол закричала, яростно вырываясь. Ее крик внезапно прервался хриплым рычанием, она впилась пальцами в держащие ее руки Тима, глаза налились кровью. Тим застонал, когда по его рукам стала разливаться странная невыносимая боль, но все равно не выпустил ее, еще крепче прижав к себе. Но рычание резко оборвалось, и Кэрол обмякла в его руках. Схватив за подбородок, Тим поднял ее лицо и взглянул на него.

— Кэрол…

Он онемел, увидев неподвижные, налитые кровью глаза, безжизненно застывший пустой взгляд…

Откуда-то из глубины дома донесся протяжный вой Спайка, который всегда чувствовал смерть…

Противный смешок заставил Тима оторваться от нее и вскинуть голову. Старик насмешливо смотрел на него своими покрасневшими горящими глазами.

— Ах ты тварь! — больной сиплый голос Тима оборвался, сорвавшись на крик, который оказался его поврежденным голосовым связкам не по силам. Выронив из рук безжизненное тело, Тим с перекошенным лицом бросился на старика, но тут же был сбит с ног налетевшим на него сзади Иссой. Придавив его к полу, Исса размахнулся и обрушил на него сокрушающий удар, вырубая.

— Мама!

Вопль Патрика пронзил его уши, и Исса быстро обернулся.

Подбежав в распластанной на полу Кэрол, Патрик упал на колени и схватил ее за голову.

— Что ты сделал, урод? — закричал он, посмотрев на старика. — Это моя мама! Я убью тебя!

— Убей, — прохрипел тот дрожащим от странного возбуждения голосом, не отрывая от него сверкающих глаз.

Исса увидел, как потемнело лицо мальчика, как начали наливаться кровью его глаза, становясь все ярче. Тени на лице вдруг резко обозначились, и ему показалось, что черты мальчика начали меняться.

— Да-а… — простонал в экстазе Луи. — Давай! Просыпайся! Очнись!

Но Патрик оторвал от него свой взгляд и снова склонился над Кэрол. Схватив ее за лицо, он зажмурился, стиснул зубы.

— Мама!

— Нет! — закричал Луи и бросился к нему. — Не делай этого! Я запрещаю! Если ты ее вернешь, я опять отправлю ее обратно!

Вскинув голову, Патрик посмотрел на него. Челюсти его распахнулись неестественно широко, он выгнулся в угрожающей позе. Кровь в жилах Иссы застыла, когда его до костей пробрал странный жуткий звук, вернее, сразу несколько звуков — что-то наподобие крика, смешанного с пронзительным свистом, низким нечеловеческим хрипом и оглушительным рычанием одновременно. Окаменев, он не мог оторвать взгляд от лица мальчика. Лица, которого больше не было. Было что-то другое, не имеющего ничего общего с человеческим лицом.

Рядом раздался еще один резкий звук — переполненный невообразимого ужаса женский визг.

Торес.

Снова завыл Спайк, громко, надрывно. Никогда Исса не слышал, чтобы он так выл.

Но он не мог оторвать взгляд от того, что видел, он даже пошевелиться не мог.

Остановившись, Луи торжествующе засмеялся, но его смех оборвался, когда его швырнуло назад и со страшной силой ударило о стену. Изумленно охнув, старик скатился на пол.

А Патрик снова склонился над Кэрол. Та вдруг застонала и пошевелилась.

— Не может быть, — прохрипел Исса.

— Мам, все хорошо, — сказал мальчик уже своим голосом.

— Что случилось? — Кэрол непонимающе смотрела на него.

— Ничего страшного, мам. Ты просто упала в обморок.

— Луи… где он? Он хочет забрать тебя!

— Не бойся его. Он там… валяется, — Патрик махнул рукой в сторону. — Никто меня не заберет. Пусть только сунется.

Приподнявшись, Кэрол окинула быстрым взглядом комнату. Увидела лежащую неподвижно на полу Торес, потом с изумлением обнаружила осевшего на пол Луи, не подававшего признаков жизни, и только потом наткнулась взглядом на Иссу, смотрящего на нее странными застывшими глазами. Под ним лежал на полу Тим.

— Что с ним? — испугалась Кэрол.

— Нормально все. Исса вырубил, он на Луи кинулся, а Исса, видимо, испугался, что тот из Нола дух вышибет, — Патрик усмехнулся и успокаивающе погладил ее по голове. — Давай, мам, вставай.

— А Торес?

— А та в обморок от страха грохнулась. Все живы, мам, не волнуйся.

— В обморок? Но почему?

— Испугалась, наверное, — Патрик поднялся, помогая встать Кэрол, и бросил взгляд на застывшую у двери спутницу Луи, не отрывающую от него широко раскрытых глаз. — Помоги им! Приведи в чувства!

— Да, повелитель! — дрожащим голосом отозвалась та и бросилась выполнять приказ.

Кэрол проследила за ней изумленным взглядом.

— Повелитель? Что это значит?

Повернувшись к Патрику она только сейчас заметила, как сильно он дрожит. Глаза его были наполнены ужасом. Мальчик был до смерти чем-то напуган, но изо всех сил пытался справиться с собой и не показать этого.

— Что здесь произошло?

— Мам, все нормально! — зло огрызнулся Патрик и бросил предупреждающий взгляд на Иссу, давая понять, чтобы тот ничего не рассказывал.

Кэрол тоже к нему повернулась

— Исса, что с тобой? Вставай! Тебя что, парализовало? Сдвинься, я помогу Тимми, — присев, Кэрол заглянула Тиму в лицо и похлопала по щекам. — Тимми, очнись!

Исса отполз в сторону и покосился в сторону Торес, которую доктор пыталась привести в чувства.

— Еще никто из нас так не мог… — продребезжал вдруг голос Луи. — Нарушить границы этого тела… оно сковывает… не выпускает… Как ты это сделал?

— Ты убил мою маму! — сжав кулаки, Патрик стал угрожающе наступать на него.

Луи поднялся, прижимаясь к стене.

— Ты не понимаешь! Ты даже не представляешь, что сейчас произошло! Материя этого тела… она тебе подвластна… Ты можешь ее менять! Победить, преодолеть! Ты можешь выйти за ее границы, она тебя не удерживает! Как?! Научи меня! Вытащи нас сюда и научи, как воплотится из этих тел в этом мире! Возможно, это и есть способ!

— Ты! Убил! Мою! Маму! — завопил мальчик в ярости, даже не слыша, что тот ему говорит. — Ненавижу тебя! Убью!!!

— Рик! — закричала Кэрол, вскакивая на ноги.

Пришедший в себя Тим приподнялся на локтях, морщась от боли в трещавшей от сильного удара голове.

— Кэрол? — не поверил он, поворачиваясь на ее голос.

— Брат, вставай! Живо!

Тим подскочил. Никогда он не слышал в голосе Иссы такого страха.

— Черт… смотри! — прохрипел Исса, уставившись куда-то мимо него широко раскрытыми глазами. — Да что б меня…

— Рик… — простонала Кэрол, прирастя к полу и не в силах поверить тому, что сейчас видели ее глаза.

Странные, перемешанные между собой звуки наполнили комнату, и она даже не сразу поняла, что они исходят от Патрика. Такого не может быть! Ни одно существо на этой планете не может издавать одновременно сразу столько звуков… И они были страшными, угрожающими…

Он стоял спиной, и она не могла увидеть его лицо, но ей стало казаться, что его тело вдруг начало вытягиваться, одновременно сгибаясь вперед, будто горбясь. Пальцы судорожно скрючились, руки потянулись к полу, словно их вытягивала какая-то неведомая сила…

Кэрол не сразу осознала, что она кричит. Ее вопль слился с ужасным оглушительным воем собаки, которая продолжала где-то прятаться.

— Да! Да, молодец! Воплощайся! — кричал в восторге Луи. — У тебя получается!

Его радостные крики неожиданно сменились воем боли и ярости. Схватившись за голову, старик упал и покатился по полу.

— Нет! Нет! Свет! Уберите! Больно! А-а-а!!!

Отупевшим от шока сознанием Кэрол не могла понять, что происходит.

Патрик покачнулся и скользнул вниз, падая. Бросившись вперед, она успела его подхватить, но не смогла удержать. Он оказался невероятно тяжелым, и не ожидавшая этого Кэрол упала вместе с ним на пол. Увидев его лицо, она раскрыла рот, чтобы закричать, но не смогла.

Словно что-то ужасно изуродовало его, носа почти не было, остались только две зияющие кровавые дырки, губы тоже исчезли, превратив его рот в безобразный оскал, обнажающий все до одного зубы, серые, длинные, острые и все абсолютно одинаковые. Его кожа была отталкивающего грязного серо-голубого цвета. Кости глазниц резко выдавались вперед, значительно увеличившись в размере, а выпуклые глазные яблоки были темно-бардового цвета, почти черные. Век не было. Щеки провалились, образовав страшные впадины. Подбородок сузился и заострился, вытянув нижнюю часть лица.

Кэрол не могла отвести взгляд, не могла пошевелиться.

Она не заметила, как рядом упал на колени Тим и схватил ее за руку. Не услышала как над головой выругался склонившийся к ним Исса, разглядывающий Патрика.

— Он жив?

Эти слова заставили Кэрол прийти в себя. Застонав от отчаяния, она положила ладони на изуродованное лицо мальчика и погладила.

— Сыночек! Ты меня слышишь?

— Он жив, — прошептал Тим, выпуская из пальцев его запястье, на котором ему удалось нащупать пульс.

— О-о, что с ним? Что это? — завыла Кэрол, роняя слезы на сухую сморщенную кожу на лице своего сына.

— Старик тоже вырубился, — заметил Исса. — Почему? Что происходит, черт возьми! Я ничего не понимаю.

— Свет, — вспомнил Тим. — Он кричал про какой-то свет.

Кэрол вскинула голову и остановила на нем взгляд, в котором, наконец, появилось осмысленное выражение.

— Благословенный. Он уже близко, — прошептала она, отвечая на их вопрос.

Потом уронила голову на грудь Патрика и тихо заплакала, судорожно обнимая его и прижимая к себе.

Тим и Исса, бледные и шокированные, наблюдали за ней, не зная, что делать дальше.

Позади застонала пришедшая в сознание Торес.

Спайк вдруг замолчал, но из своего укрытия так и не вылез, спрятавшись где-то в глубине дома.

• «
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• »