Семидесятые
В пояснениях Марка не сходилось многое, а точнее практически ничего. Где он был три дня назад — “бродил по городу”.
— Вы больше суток бродили?
На вопрос почему вас не застали дома ни на второй, ни на третий день Твердохлебов ответил: “два дня был в дороге”.
Никаких доказательств не сохранилось. Ни марки, ни номера машины, на которой приехал, ни номера рейсов, ни названий населенных пунктов, которые проезжал, он вспомнить не мог.
— Как вы узнали адрес Володина?
— Когда Лена ушла я искал ее. Я знал о ее давней связи с этим, адрес узнал в справочном бюро.
В голове Перегудова история складывалась следующим образом: ревнивый муж похитил дочь. Возможно, родители его покрывают. То что он три дня отсутствовал в Москве — факт. Где был — неизвестно. Мотив на лицо. Осталось выяснить, куда он спрятал Люду.
Марка задержали до выяснения обстоятельств. Показывали возможным свидетелям его фото, но опять — никто ничего не видел.
— Вы что серьезно думаете — это он? — изумленно спросила следователя Елена, когда тот пришел к ним домой.
— Я не могу этого утверждать, но пока не доказано обратное — Твердохлебов наш главный подозреваемый.
— Это бред! Надо что-то делать! Я больше не намерена вас слушать и ждать!
— Простите, а что вы намерены делать?
— Я свяжусь с типографией, закажу объявления. Пойду в редакцию местной газеты, на радио…
— Что ж, — заключил Перегудов, — в этом есть доля здравого смысла.
Наконец-то расследование сдвинулось с мертвой точки. Работница вокзала опознала Твердохлебова.
— Как вы объясните свое пребывание в городе задолго до появления в квартире Володиных?
— Я не решался вот так сразу явится и не знал, как Лена отреагирует на мое появление. Поэтому ночевал на вокзале, но всего одну ночь.
— Почему сразу об этом не рассказали?
— Потому что, боялся. Вы бы стали меня подозревать.
В общем, опять объяснения Твердохлебова выглядели нелепо, он путался в своих же показаниях и требовал адвоката.
Лена не сидела на месте, она расклеила фотографии по всему городу с подробным описанием одежды, в которой была Люда. Дала объявление в областную газету, назначив за любую информацию вознаграждение. Лев принял сторону наблюдателя и помогал лишь финансово. Он неосознанно отстранился и ушел с головой в работу, чтобы не думать о судьбе десятилетней девочки.
Вскоре старания матери так же дали свои плоды. Печальные и ужасные, но неминуемо дающие повод для страшных подозрений.
Пенсионерка с “синдромом плюшкина”, собиравшая хлам с мусорок и свалок, обнаружила в контейнере сверток с детскими вещами. Они полностью соответствовали описанию из статьи о пропавшей девочке. Коричневое драповое пальто в клеточку, синий вязаный свитер с горловиной, серая юбка, гамаши, носки, а также плавки в горошек. Все это, кто-то аккуратно завернул в кусок ткани и выбросил в мусор. При чем страшную находку обнаружили далеко от дома.
Мать упала без чувств, когда опознала вещи дочери.
Никаких следов на одежде не было, все чистое неповрежденное. Вновь искали уже более тщательно, опрашивали людей. И опять — никто ничего не видел.
Капитан Перегудов признавал скорбные факты: вероятность найти девочку живой мизерна.
Елена поддалась отчаянию, но все же нашла в себе силы и пришла сама лично к следователю.
— Шапка, — скупо произнесла она. — Шапки не было среди вещей.
Этот факт не менял сути дела, но Перегудов все же попросил описать.
— Белая в розовый цветочек, обычная вязаная шапка на завязках.