Дом на улице Школьной был давно всем известен, очень популярное место у маргиналов. Жила там алкоголичка со стажем Марина, в миру просто Марашка, так её называли свои же собутыльники, коверкая имя, данное при рождении и намекая на неопрятный вид, в смысле замарашки. Да и сама Марина была весьма известна в узких кругах, соседи очень хорошо знали биографию женщины. Многих шокировала и поражала история этой несчастной жертвы отчима-педофила. Подонок склонял ее к сожительству с четырнадцати лет, не стесняясь матери. История эта запутанная, некоторые люди утверждали, что Марина сама его соблазнила и на шею вешалась. А мать когда застукала их вместе, сдала мужа милиции. Но не все верили в это, к тому же про мужчину ходили нехорошие слухи. Будто пока он сидел в следственном изоляторе к нему подослали стукача, и много чего интересного и ужасного наплел отчим Марины. Рассказал про страсть к малолетним девочкам, и якобы у него уже была любовница нимфетка, прелестная школьница лет десяти. Следователь, после полученной информации, изучал старые дела и обнаружил ужасное совпадение — пятнадцать лет назад на улице Школьной пропала Люда Твердохлебова.
На допросах мужчина отрицал причастие к исчезновению девочки и не велся на провокации, утверждая, что его подставили и оклеветали. В доме никаких следов обнаружено не было и отчима посадили на десять лет за совращение малолетней падчерицы. Он не отсидел и года, умер в тубдиспансере.
Дом же оставил Марине, куда она и вернулась после интерната, в который, почему-то, её сдала родная мать.
Жертва педофила так и не смогла жить нормально или как говорят психологи — социализироваться. Она не вышла замуж, не родила детей, не нашла своё место в обществе и кроме пьянок её больше ничего не интересовало. Итак, к сорока годам Марина окончательно спилась.
Каждый вечер в доме по улице Школьной собиралась компания, все как матрёшки — на одно лицо. Опухшие, сизоносые, с заплывшими мутными глазами распивали дешёвый алкоголь в грязи, мусоре, лохмотьях, без света и тепла, не закусывая. Иногда велись умные беседы о политике или смысле жизни, обычно заканчиваясь пьяной дракой.
В этот вечер к Марине пришел Геннадич, принес чекушку самогона и даже захватил полбуханки. К тому же пришел не один. Привел с собой такого же спившегося вида мужчину, правда моложе, возможно, тридцати лет. Возраст Коляна определить трудно.
Хозяйка едва разодрала левый глаз, правое веко слишком опухло.
— Надо примочку, — дал совет Геннадич, в прошлом ветеринар.
Стали искать чистую ткань для примочки, но ничего чистого в доме не было.
— А, — махнул рукой Геннадич, — накой если дезинфекция!
Поэтому взяли кусок грязного полотна и намочили самогоном. Марина сначала затянулась ароматом, а после приложила к глазу.
— Я тебе, Мараша, жениха нашел! — весело прошамкал Геннадич, знатный шутник.
— Какого еще жениха?! — просипела по-мужски Марина.
Колян ехидно посмеивался, его беззубая улыбка много о чем говорила. Например, о социальном статусе, отношении к жизни, а возможно, о буйном нраве.
Мужчина осмотрел жилище и видимо остался не слишком доволен, кривил лицом и прицокнул.
— Да, — протянул он задумчиво. — Не хоромы.
Геннадич благосклонно поднял руку.
— Творческий беспорядок, — пояснил друг Марины.
Сели пить самогон, женщина быстро захмелела и сразу дала понять, что новый знакомый приглянулся. Мигом прихорошилась, сменив грязный свитер на нечистого вида блузку, видимо праздничную; подкрасила губы и распустила давно немытые волосы. В общем, кокетничала.
Геннадич хитро подмигнул и похвалил хозяйку:
— Огонь, а не баба!
— Хороший вечерочек, — сказал вместо тоста Колян и опрокинул в себя рюмку.
Настроение у Марины заметно улучшилось, неожиданно для самой себя, захотелось танцевать.
— Включи музыку, Геннадич!
Мужчина послушно достал дешевый телефон.
— Желание хозяйки — закон!
В доме Марины гулянье продолжалось полным ходом.
— Хорошо пошла! — сделал вывод пьяный мужчина.
Самогон быстро распили, захотелось ещё. Денег, как всегда, не было и женщина пошла просить у соседки. В этот вечер Марине везло невероятно, соседка, тоже выпившая, по доброте душевной, отлила ей полбутылки и даже положила пару бутербродов.
Начались танцы. Марина и Коля пьяно кружились по дому, роняя стулья по пути. Геннадич понял, пора удаляться, между молодыми проскочила искра, скоро они пожелают уединиться.
— Э, ты куда? — окликнул его Колян.
— Вы молодежь, развлекайтесь, а я домой.
— Не-не! Мы так не договаривались!
— Да пусть идет! — махнула на него рукой Марина и прижалась еще плотнее к мужчине.
Геннадич поплелся домой.
Страсти накалялись, женщина тянула Колю в спальню.
— Да подожди ты! — сопротивлялся кавалер.
Который, к сожалению, оставался равнодушным к прелестям Марины.
Как она не старалась, пробудить в нем страсть — Колян не реагировал.
— Холодно у тебя! — крикнул он со злости.
Хозяйка мигом сообразила и предложила развести огонь в буржуйке. Сырой хлам не горел, лишь дымился.
Коля собрался уходить, не дождавшись тепла.
— Ты чего? — остановила его Марина и стала на проходе.
Охмелевшая женщина не понимала, что своим поведением раздражает пьяного задиру. Мужчина грубо послал ее куда подальше. До глубины души оскорбленная, обиженная и униженная дама смачно плюнула ему в рожу.
— Импотент!
Нельзя было этого делать, Коля парень вспыльчивый, без каких-либо моральных принципов. Ударил ее наотмашь в висок, Марина упала без сознания. Как ни в чём не бывало, он переступил через тело и громко хлопнул дверью. Досадно ему было — даже забрать нечего, сплошная нищета.
Марина долго лежала на холодном полу без сознания. Тем временем в буржуйке разгорелся мусор, всевозможный хлам; дым повалил в комнату, посыпались искры из открытой печки, полыхнуло тряпье, огонь мигом перебежал на трухлявую мебель. Горело сильно, повезло что, соседка вышла покурить и во время заметила пожар, иначе перекинулось бы на всю улицу.
Погасили не скоро, от дома остались лишь обугленные стены. Марину спасти не удалось, тело сильно обгорело, вероятнее всего она умерла прежде от удушья.
Приехала милиция, разгребли немного завалы. Стали выяснять причину, молодой участковый забрался в эпицентр, к черной от угара печке. Под ногами скрипели такие же обугленные доски.
“Хотя бы не провалиться”, - только подумал полицейский, как тут же очутился под полом.
Раскисший цемент пошел трещинами, среди кусков арматуры белело что-то тонкое, так некрасиво застывшее в фундаменте. Лейтенант присмотрелся и побледнел.
— А ну быстро фонарик мне подайте! — крикнул он снующим пожарным.
Луч света скользил по разрушенному подполу, задрожал и остановился, изобличая жуткую находку.
Так, наконец-то, после долгих лет, нашлась пропавшая без вести Люда Твердохлебова.