Я застыла, держа в ладонях лицо Натэниела, а он стоял между моих ног на коленях, почти весь скрытый столом, подняв лицо навстречу моим поцелуям. Понятно было, как это выглядело, и я не была уверена, найдется ли объяснение, удовлетворяющее Ричарда. Насколько мне известно, Ричард еще не знал про ardeur, и прямо сейчас мне как-то не хотелось ему рассказывать.
Я еще раз нежно поцеловала Натэниела и отодвинулась. Не собираюсь вести себя так, будто меня застигли за неблаговидным деянием, раз ничего такого нет. Натэниел понял намек и положил голову опять ко мне на колени — как я поняла, это значило, что от двери его не видно, стол закрывает.
Ричард ворвался в кухню как гневный вихрь, от клубящейся его силы у меня кожу закололо. Он встал рядом со мной, глядя сверху вниз на Натэниела, припавшего щекой к моему бедру. Натэниел смотрел на него снизу вверх.
У дверей в кухню стояли Джемиль и Шанг-Да. Отличные телохранители, но от некоторых опасностей никакой телохранитель тебя не прикроет.
Я почувствовала, как у меня лицо становится нейтральным, пустым, вежливым.
— Я утешаю своего леопарда. Что-нибудь не так?
— Кажется, он вполне утешен.
Голос Ричарда был вполне нормален, но сила полыхала жаром, как открытая дверь печи.
Я облизнула губы. Все равно надо будет объяснить про ardeur, рано или поздно, и так как мне нужна его помощь для Грегори, сегодня самое подходящее время.
— Мы с Натэниелом обсуждали некоторые побочные эффекты соединения вампирских меток.
— Ты имеешь в виду ardeur, — уточнил он.
Я не стала скрывать удивления:
— Откуда ты знаешь?
— Жан-Клод решил, что мне следует знать. Он намекнул, что мне неплохо бы оказаться здесь утром, в твоем распоряжении.
— И ты?..
Я смогла придать голосу безразличную интонацию, но не настолько безразличную, насколько надо было бы.
— Я не позволяю ему, или Ашеру, или кому-нибудь из них, от меня питаться, что кровью, что чем-нибудь другим. Не вижу, почему я должен изменять этому правилу, если дело идет о тебе и о сексе вместо крови.
— Он тебе объяснил, что, если я не буду кормиться от тебя или от него, мне все равно придется кормиться на ком-то?
— С тобой всегда твой Нимир-Радж. — В голосе было такое густое презрение — хоть ножом режь.
— Мику вызвали по делам парда.
— Ты действительно думаешь, что он не вернется до утра, чтобы ты могла его оттрахать? Сомневаюсь.
Я уставилась на него, продолжая сидеть в лучах его горящей силы и в ощущении его физического присутствия. Ричард был из тех огромных мужчин, которые никогда не кажутся огромными, если не рассердятся. Сейчас он казался огромным, но на меня впечатления не произвел.
Я стала поглаживать волосы Натэниела, и он ткнулся лицом в мою ногу, расслабив напряженные мышцы.
— Ты не забыл, что ты меня бросил?
— А ты с ним первый раз трахнулась до того, как я тебя бросил, или после?
Мне пришлось припоминать секунду-другую.
— После.
— И сколько же ты горевала об этой потере? Целых полсекунды?
Я почувствовала, как жар заливает мне щеки. Мое поведение трудно было бы назвать нравственным, а объяснять Ричарду, что это был ardeur, в данный момент тоже было бы не совсем уместно.
— Раз уж мы трое попали в эту неразбериху, не надо усугублять, Ричард.
— Трое или четверо? Или уже пятеро?
Наверное, мой недоуменный вид показался совершенно искренним — каким и был.
— Я не очень понимаю, о чем ты.
Он схватил стол и отбросил его с визгом дерева по дереву. Натэниел остался лежать, свернувшись у моих ног, и только смотрел на Ричарда. Пистолет мне крысолюды так и не успели отдать. Ножи я получила, но мне не хотелось бы резать Ричарда — пока что. За такие мелочи. Бороться с ним было бы безнадежно, так что оставался единственный вариант: сидеть спокойно и спокойным выражением лица давать ему понять, какого дурака он из себя строит.
Он снова толкнул стол, вызвав тот же резкий визг, потом склонился к Натэниелу и отбросил прочь его длинные волосы. Обнажив спину Натэниела, он уставился на следы укусов.
— Это все? — спросил он свирепо, и его сила кипящей водой дошла до моего подбородка и продолжала подниматься.
— Нет, — ответила я.
Он рванул шорты Натэниела сзади так, что все тело Натэниела дернулось. Послышался стук об пол отлетевшей пуговицы. Ричард сдернул их вниз и снова уставился на укусы, ведущие еще ниже.
Он наклонился к Натэниелу, не касаясь его, но нависая, и я ощутила, как съежился Натэниел.
— Она у тебя отсосала? — прошипел Ричард. — Она это отлично делает.
— Ричард, хватит.
— Нет, — ответил Натэниел.
— Ты так перетрусил, что я не знаю, врешь ты или нет.
Ричард схватил пригоршню волос Натэниела и дернул на себя, отрывая юношу от моих ног. Не помню, как я вытащила нож, но он оказался у меня в руке. Острие прижалось к шее Ричарда, и даже меня поразила быстрота этого движения. Вряд ли его можно было заметить. Скорость, не свойственная человеку.
Все застыли.
Шанг-Да с Джемилем подались в комнату, я прижала острие посильнее:
— Мальчики, не лезьте.
Они остановились. Я взглянула в глаза Ричарда и увидела, что они пожелтели до волчьего янтаря.
— Отпусти его, Ричард. — Я сказала тихо, но слова заполнили комнату.
— Ты меня за это не убьешь. — Он тоже говорил тихо и осторожно.
— Убить не убью, но порезать очень даже могу.
— Тебе нужна моя помощь, чтобы спасти Грегори.
Я ощущала кончиком ножа, как бьется его пульс.
— Я не дам тебе бить Натэниела, чтобы спасти Грегори.
Он сильнее стиснул волосы Натэниела, и я прижала нож так, что показалась первая капля крови.
— Ты точно так же разъярилась бы, будь на месте Натэниела кто-нибудь другой?
— Ричард, я тебя предупреждаю единственный раз. Никогда не трогай никого из моих людей.
— Иначе что? Ты меня убьешь? Не думаю, что пойдешь на это.
До меня дошло, что если я не собираюсь его убивать, то угроз у меня нет. А я действительно не собиралась его убивать. Сейчас. За это.
Я убрала нож от его шеи, и Ричард успокоился, напряжение его оставило, но руку он держал в волосах Натэниела. Я дернулась не думая, и достаточно быстро, чтобы располосовать ему руку от локтя вниз раньше, чем он среагировал. Ричард отдернулся, вскочил на ноги, держась за кровоточащую руку. Порез оказался глубже, чем я хотела нанести, потому что я поторопилась. Кровь капала между пальцев. Джемиль и Шанг-Да вошли в комнату.
Я встала, подняв с собой Натэниела, и он подтянул шорты, закрывая наготу.
— Ни ты, ни кто-либо из твоих волков никогда не тронете моих леопардов, Ричард.
Джемиль помог Ричарду зажать рану полотенцем, Шанг-Да пошел за доктором Лилиан.
— По заслугам тебе было бы, если бы я прямо сейчас повернулся и ушел, и возись сама со своими леопардами.
— Ты бы предоставил Грегори оглохнуть на всю жизнь или погибнуть, раз мы поссорились? Он пострадал из-за того, что ты не владеешь собой. Или своими волками.
— Да, ты права, это моя вина.
Я только смотрела на него. Натэниел стоял со мной рядом, в моей руке был нож.
Ричард засмеялся — скорее страдание, чем веселье, прозвучало в этом смехе.
— Я сегодня перед всеми виноват. — Он посмотрел на меня в ответ, и было в его лице что-то свирепое — не его зверь, а гнев, страдание — очень похоже на душевную боль. — Я помогу тебе спасти Грегори, потому что ты права, здесь моя вина. И это, — он поднял раненую руку, — я тоже принимаю, потому что и здесь ты была права. Я бы никому не дал обижать моих волков, и не имел права трогать твоих котов.
Вошла доктор Лилиан и стала выговаривать нам, как детям, которых нельзя оставить поиграть, чтобы они не поссорились.
— Швы придется накладывать. Как вам не стыдно обоим!
Ричард смотрел поверх ее головы, пока она обрабатывала рану. Наверное, не на меня он бросал гневные взгляды, а на Натэниела. Это была самая настоящая ревность, которой на самом деле было здесь не место. Что ему рассказал Жан-Клод про ardeur, про Натэниела и вообще про все, что мы делали в Цирке? Жан-Клод не стал бы лгать, но мог что-то подчеркнуть и что-то скрыть, если ему было нужно. Но зачем было бы ему вызывать у Ричарда ревность к Натэниелу? Надо спросить Жан-Клода — время есть, пока Ричарду зашивают руку.