Мои пистолеты отыскались в ящике с остальным оружием, хотя кобуры пропали. В этой поездке мне никак не удается сохранять кобуры. Но сейчас я засунула пистолеты за пояс джинсов. Ножей в сундуке не было. Рамирес лично отвез меня в крематорий, и я приглядела, чтобы сердце и голова были сожжены отдельно. Когда мне выдали два небольших контейнера пепла, уже почти наступил рассвет. Я заснула в машине рядом с Рамиресом, иначе ему пришлось бы выдержать мои возражения насчет моей поездки в больницу, но он настаивал, чтобы меня осмотрели врачи. Как ни поразительно, но почти ни один порез не был таким глубоким, чтобы понадобились швы. Даже новых шрамов не ожидалось. Просто чудо.
Один из федералов одолжил мне куртку с надписью "ФБР", чтобы прикрыть мое почти голое тело. Несколько патрульных и почти все сотрудники больницы приняли меня за федерального агента. Я все объясняла, что они ошибаются, пока не доперла, что врач в приемном отделении считает это признаком сотрясения — дескать, я забыла, кто я. Чем больше я спорила, тем серьезнее он на меня смотрел. Наконец он назначил снимки черепа, и я не смогла его отговорить.
Когда я уже сидела в кресле на колесиках, ожидая, чтобы меня повезли на рентген, ко мне подошел Бернардо. Потрогав куртку, он сказал:
— Растешь на работе.
— Вот сейчас меня повезут на рентген, смотреть, насколько выросла.
— А что с тобой?
— Просто перестраховываются.
— Я сейчас ходил навещать наших инвалидов.
— Олаф сказал, что Эдуард будет жить.
— Будет.
— А дети?
— Питер в норме. Бекки положили в палату, у нее гипс до локтя.
Я посмотрела на его гипс, грязно-коричневый.
— Эта штука провоняет от крови.
— Док хочет наложить мне новый гипс, но сначала я хотел проверить, как там все наши.
— А где Олаф?
Бернардо пожал плечами:
— Не знаю. Он исчез, как только все монстры были мертвы и Рамирес посадил тебя в машину. Думаю, залез обратно под тот камень, откуда Эдуард его выковырял.
Я было кивнула, но потом вспомнила слова Эдуарда.
— Эдуард мне говорил, что ты не можешь найти себе женщину, потому что он запретил это Олафу. Так?
— Да, но работа кончена, детка. Я сейчас в ближайший открытый бар.
Я посмотрела на него и кивнула:
— Может быть, Олаф сейчас именно там.
Он наморщил брови:
— Олаф? В баре?
— Нет. Он свой огонь заливает по-своему.
Мы переглянулись, и ужас вдруг выступил на лице Бернардо.
— Боже мой! Он сейчас кого-то убивает.
Я покачала головой:
— Если он случайно выбрал жертву, то его не найти, но если он выбирал не случайно?
— Ты о чем?
— Помнишь, как он смотрел на профессора Даллас?
Бернардо уставился на меня:
— Ты же не думаешь… То есть он же не… а, черт!
Я встала с кресла и сказала:
— Надо сказать Рамиресу, что мы думаем.
— Ты же не знаешь, что он там. Не знаешь, что он что-то плохое делает.
— А ты веришь, что он просто поехал домой? — спросила я.
Бернардо задумался на секунду, потом покачал головой.
— И я не верю, — сказала я.
— Он тебе жизнь спас, — напомнил Бернардо.
— Я это знаю. — Мы шли к лифту.
Двери лифта открылись, и там стоял лейтенант Маркс.
— И куда это вы на фиг собрались?
— Маркс, я боюсь, профессору Даллас грозит опасность.
Я шагнула в лифт, Бернардо следом.
— И что, ведьма, я должен верить любым твоим словам?
— Можете меня ненавидеть, но не дайте ей погибнуть.
— Ваш любимый агент ФБР не взял меня в большой рейд.
Я не очень поняла, что он имеет в виду, но отлично поняла кого.
— Я не знаю, что сделал или чего не сделал Брэдли, но суть не в этом.
— Для меня суть в этом.
— Вы не слышали, что Даллас в опасности? Это до вас не дошло? — спросила я.
— Она такая же испорченная, как вы.
— Так что пусть погибает страшной смертью, — закончила я за него.
Он смотрел на меня, ничего не говоря. Я потянулась рукой будто к кнопкам. Бернардо понял намек и двинул Маркса гипсом по голове. Лейтенант упал, и я нажала кнопку закрытия дверей. Они тихо сдвинулись, и Бернардо положил Маркса на пол.
— Мне его убить? — спросил он.
— Нет. — Но если я обращусь за помощью к Рамиресу, Маркс решит, что он был с нами в сговоре. Блин. — Машина Эдуарда у тебя?
— Да.
— А тогда на чем уехал Олаф?
Бернардо посмотрел на меня:
— Если он действительно это задумал, он угонит автомобиль и бросит его подальше от места убийства. Не станет он рисковать, беря машину Эдуарда.
— Он вернется в дом Эдуарда за причиндалами, — сказала я.
Лифт открылся на этаже, где Бернардо оставил машину. Мы вышли.
— За какими причиндалами?
— Если он собирается ее резать, он захочет иметь свои обычные инструменты. Серийные убийцы очень педантичны, когда дело касается разделки жертв. Очень много времени они проводят, планируя, что и как делать.
— Значит, он в доме Эдуарда? — уточнил Бернардо.
— Давно он уехал? — спросила я.
— Три часа назад, может быть, три с половиной.
— Нет, он уже у Даллас, если он вообще туда собрался.
Бернардо попросил подогнать машину, и мы в нее сели. Мне пришлось вытащить браунинг из-за пояса — у него слишком длинный ствол, чтобы так сидеть. Пришлось держать его на коленях. Бернардо вел машину, работая рукой в гипсе.
— Хочешь, я поведу?
— Ничего, нормально. Скажи только, где живет Даллас, и я нас туда доставлю.
— Блин!
Он поставил машину на тормоз и посмотрел на меня.
— Полиция должна знать адрес.
— Когда Маркс очнется, нам очень повезет, если мы не попадем в тюрьму, — сказала я.
— Мы даже не знаем, что Олаф у нее дома, — возразил он. — И вот тебе еще одно. Как объяснить, что мы знали, что он серийный убийца, и не предупредили полицию раньше?
— У тебя есть сотовый Эдуарда? — спросила я.
Он не стал спорить, просто открыл "бардачок" и достал телефон.
— Кому ты будешь звонить?
— Итцпапалотль.
— Она Олафа сожрет заживо.
— Или да, или нет. А ты бы лучше выехал со стоянки, пока Маркс не очнулся и не поднял шум.
Он выехал со стоянки и медленно поехал по улице. Я набрала номер справочной, и оператор радостно соединила меня с "Обсидиановой бабочкой". Я знала, что спрашивать днем Итцпапалотль нет смысла, и попросила к телефону Пинотля, сказав, что дело срочное и что я — Анита Блейк. Я думаю, это имя сыграло роль. Меня будто ждали.
В телефоне раздался бархатный голос Пинотля:
— Анита, моя госпожа сказала, что ты позвонишь.
Я могла спорить, что она ошиблась насчет причины, но…
— Пинотль, мне нужен адрес профессора Даллас.
Молчание на том конце.
— Ей грозит опасность.
— Тогда мы о ней позаботимся.
— Пинотль, я собираюсь вызвать полицию. Они твоих ягуаров перестреляют на месте.
— Ты беспокоишься о нашем народе?
— Пинотль, дай мне адрес, и я этим займусь вместо вас.
Молчание, только слышно, как он дышит.
— Скажи своей госпоже, Пинотль, что я благодарю ее за помощь. Я знаю, что осталась жива только благодаря ей.
— Ты не сердишься, что она не сказала тебе все, что знала?
— Она древний вампир. Они иногда собой не владеют.
— Она богиня.
— Не будем спорить о словах, Пинотль. Мы оба знаем, кто она, Пожалуйста, дай мне адрес.
Он дал мне адрес. Я сообщила его Бернардо, и мы пустились в путь.