Герой и Монстр часть 3.
Я преодолел разделяющее нас расстояние за один прыжок, затормозив при помощи крыльев на самой границе радиуса атаки рыцаря. Десять ножей уже заняли своё место между пальцами, таким образом, чтобы в любую секунду у меня была возможность повторить предыдущую удачную атаку, в то время как все остальные оставались закрепленными на моих руках и ногах. Удерживающая их ткань пропиталась соком выделившимся из сварившейся кожи, так что пока она могла без особых проблем переносить температуру поверхности брони. Тем не менее к окружающему меня аромату мясного бульона уже начал примешиваться запах гари. Скорее всего он исходит от обрезков джинс и свитера, но всё же лучше ускориться.
Рыцарь делает шаг вперед, одновременно с этим резко смещаясь влево и делая короткий замах алебардой, целясь в мою голову. Так что мне приходится отклонить корпус назад, и замахнуться руками, как будто я вновь собираюсь бросить ножи. Этого оказывается вполне достаточно для того, чтобы мой противник прекрасно помнящий о последствиях моего предыдущего броска, сам разорвал дистанцию, отскочив на пять метров вправо. К слову именно из за такой его реакции не стоит продолжать действовать по той же тактике.
Да один раз это сработало, и результат был вполне неплох. Если бы не перегрев бой скорее всего был бы закончен уже тогда, но тем не менее, продолжать по тому же сценарию нельзя. У меня осталось слишком мало ножей для этого. К тому же отвлекать внимания рыцаря без снега на крыше будет намного труднее.
А значит у меня больше не осталось выбора, придётся всё таки лезть в ближний бой. Только так я смогу правильно разыграть козырь, нанеся противнику максимальные повреждения.
Очередной рывок вперёд, на этот раз без торможения. В момент приземления от острия моего ножа до тела противника остается чуть больше метра, но бить нельзя, ведь от режущей кромки угольно чёрной алебарды до моего горла расстояние куда меньше.
Уклониться невозможно. Блокировать этот удар так же нельзя, мне до сих пор неизвестно из чего изготовлено оружие рыцаря, и оно без проблем режет бетон. Конечно всё ещё остаётся вероятность, что оно создано из местных композитных материалов. И в таком случае мой нож при правильно поставленном жестком блоке просто перерубит оружие противника, ведь материалы алебарды явно сбалансированы таким образом, чтобы она не разбивалась на куски при первом же ударе плашмя. Значит в ней предусмотрен определённый компромисс между твердостью и гибкостью. В то время как моё оружие является очень близким к максимуму по первому параметру, и разрезать его удастся, разве что алмазом.
Но всё это верно лишь в случае обычных материалов. И желания проверять прав я или нет, с ставкой в виде целостности этого тела, у меня нет никакого желания. Поэтому из сложившейся ситуации остаётся только один выход. Нужно сбить направление атаки противника таким образом, чтобы она прошла мимо. Будь я быстрее можно было бы бить руками в лезвие алебарды сбоку и полностью отражать удары, но сейчас подобное находится за пределами моих способностей придётся выполнять “обычное” парирование.
Крепко сжатый в руке нож уже летит по диагонали наперерез чёрному лезвию превышающему его размером раз в пятнадцать. Столкновение происходит буквально в тридцати сантиметрах от моего горла, оно отдаётся острой болью по всей руке. Мышцы практически всего моего тела работают на пределе. Раздавшийся звон оглушает, на долю секунды лишая эхолокационного зрения. Во все стороны шрапнелью разлетаются бритвенно острые осколки, глубоко вонзающиеся в наши с противником тела, и бетон под нашими ногами.
Мой клинок взорвался практически мгновенно после встречи с алебардой, но той микроскопической доли секунды на протяжении которой он выдерживал чудовищную нагрузку всё же хватило, чтобы немного сбить угол наклона лезвия. Таким образом удар по моей кисти, все еще удерживающей рукоять разбитого ножа с приделанным к ней маленьким колечком из более гибкой стали, был нанесен не всеразрубающим лезвием, а древком оружия. Приятного в этом тоже весьма мало, по броне на тыльной стороне ладони разошлась тончайшая паутинка трещин, но главное то, что мне удалось поднырнуть под алебардой, ещё немного сократить дистанцию, и вскользь зацепить бедро противника, оставив на нём длинный, неглубокий порез, из которого полился красный ручеек практически неразличимый на фоне черной брони. Правда продлилось это к сожалению недолго, тонкие белесые нити очень быстро стянули края раны.
Роли сменились.
Теперь уже рыцарь пытался порвать дистанцию, продолжая раз за разом атаковать меня короткими рубящими ударами. Из за постоянного оглушительного звона пришлось полностью отключить бесполезный сейчас слух. Всё больше и больше осколков не глубоко вонзались в наши разгоряченные тела, из за чего на поверхности крыши к серой бетонной пыли и крошке, перемешанной с чёрными ошметками защитного покрытия, добавились сотни тысяч мельчайших красных капелек разлетающихся во все стороны от каждого нашего движения.
Рыцарь пытался совершать финты и делать обманные удары. Пытался атаковать древком как посохом и даже бить обухом. Лезвие его алебарды двигалось с бешенной скоростью. Каждый взмах сопровождался громким свистом и вызывал порыв ветра.
Но несмотря на всё это ни один из его ударов не мог достичь цели. И в то же самое время на теле рыцаря появлялось всё больше и больше порезов, сквозь каждый из которых, в его организм проникало всё больше и больше яда.
Он продолжал сражаться на пределе своих возможностей постоянно меня такти и пытаясь хоть как нибудь преодолеть мою защиту, не брезгуя даже попытками, выбить меня из равновесия, или подцепить лезвием с пола бетон из под наших ног, чтобы запустить его мне в лицо. Но с каждой секундой бешеной схватки его движения становились все менее быстрыми и точными. Отравление и кровопотеря делали своё дело…
Хотя говоря по правде стоит признать, что мне бой давался тоже не особо легко. Температура тела с каждой секундой росла всё сильнее, а броня на руках и предплечьях сильно потрескалась. К тому же далеко не каждое парирование, получалось идеальным, так что количество фаланг пальцев на руках снизилось практически на треть, что весьма сильно мешало удерживать оружие достаточно крепко. Шрапнель из осколков также не добавляла здоровья, и пусть ни один из них не мог добраться до жизненно важных органов, от кровопотери я страдал лишь немногим меньше рыцаря.
Ножей становилось всё меньше и меньше, а металлических колечек в руках всё больше и больше.
Во время очередного парирования лезвие ножа слегка повело и он сломался чуть раньше чем должен был. Так что вместо обуха мой кулак встретился с криво идущим лезвием, которое вошло аккурат между средним и безымянным пальцами левой руки, разрубив вначале мою кисть, а затем и предплечье вплоть до локтя.
Половина нижней части руки еще только начала отлетать в сторону, когда я рванул вперёд, дабы подставиться под древко вместо лезвия не дав рыцарю разрубить меня на две половинки. От удара чёрного шеста одна из длинных узких пластин прикрывающих мою талию разбилась на множество небольших кусочков, она уже была повреждена шрапнелью осколков и удар алебарды стал последней каплей. Древко вошло на несколько сантиметров в мой бок, а затем рыцарь рыцарь отскочил назад увлекая своё оружие за собой.
Уже в момент удара я начал смещаться влево пытаясь минимизировать урон, но мне решительно не хватало скорости. Гладкая рукоять легко проскользнула внутри раны, после чего закрепленное на ней лезвие вонзилось в мою спину, дернув вперёд вслед за рыцарем, прямо на его уже подготовленный к атаке кулак. От наблюдения его приближения меня отвлекло движение внизу. Если точнее на восемнадцать этажей ниже уровня крыши на которой рыцарь был очень близок к тому, чтобы дать мне по зубастой морде. Тогда же когда я летел лицом на бронированное возмездие, в дверь подъезда влетел обладатель небольшой, но при этом весьма яркой души.
От чудовищного по мощи удара череп жалобно хрустнул, а голова сильно дёрнулась назад. Сила была такая, что практически двухсот килограммового меня сорвало с крючка алебарды и отшвырнуло на несколько метров назад.
Тело кренило вправо из за огромного разрыва в левом боку, отделившего мышцы стабилизаторы пресса от таза. Одно из крыльев оказалось практически ополовинено. От температуры поверхности брони, ленты удерживающие ножи уже начали тлеть. И в дополнение ко всему по лестнице к крыше быстро приближался некто с весьма знакомой для меня душой. А это значит, что исход боя должен решиться очень и очень скоро.
В то время как я восстанавливал равновесие после приземления, рыцарь попытался сократить дистанцию, чтобы добить меня, но вместо молниеносного рыка он лишь слегка дернулся вперед, споткнулся и чуть не растянулся на земле, удержавшись от падения лишь за счёт упертой в бетон рукояти алебарды. После чего наклонил голову бросив удивленный взгляд на свой живот.
По всей видимости он только сейчас заметил нож всаженный на всю длину лезвия точно в солнечное сплетение, который оказался там тогда же когда его кулак отколол половину от одного из моих клыков. Правда надолго задержать моего противника это не смогло, равно как и сотни мелких осколков торчащих из его тела. За секунду потребовавшая мне на усмирение начавшего отказывать организма, он вновь встал в боевую стойку, отставив одну ногу назад и нацелив алебарду точно в моё горло.
Пригибаюсь к земле и упираюсь руками в поверхность крыши, становясь в низкую стойку для бега, готовясь к финальному рывку. Ноги напряжены до предела и готовы выстрелить меня вперёд, к рыцарю занявшему оборонительную стойку. Время танцев закончилось пришла пора наносить последний удар, мы оба понимаем это ведь оба находимся на пределе собственных возможностей.
Толчок. Плита под ногами трескается и начинает складываться внутрь чердака, в то время как сам я на огромной скорости лечу на острие алебарды противника. Одновременно с этим мои руки продолжают скользить по поверхности крыши сгребая с неё левой рукой рассыпанные секунду назад кольца.
Достигнув наконечника отбиваю его в сторону и тут же отклоняюсь влево, пропуская мимо головы удар обратной от лезвия стороной древка. В этот же момент рыцарь отскакивает вправо пропуская, всё еще движущегося по инерции меня, мимо и занося алебарду, чтобы снести мою голову ещё до того как я успею приземлиться.
Я же просто разворачиваюсь в воздухе лицом к противнику, ведь одно из моих крыльев перерублено и я не могу ничего предпринять. Сейчас рыцарь находится прямо между мной и поляной усеянной осколками ножей так, что лучшего момента для козыря просто не придумать.
Уже несколько десятков миллисекунд ничего не происходит, мой полёт на деле являющийся неконтролируемым прыжком всё продолжается. Рыцарь делает рывок к своей жертве, допустившей непростительную ошибку. Ещё чуть, чуть и он будет на эффективной для удара дистанции. Ещё чуть, чуть и он наконец сможет одним четко выверенным ударом снести мою голову. ХА!
На кольцах наконец появляется напряжение, настолько сильное, что оставшихся пальцев с трудом хватает, чтобы удержать их в руке. Когда оно достигает апогея я резко дёргаю рукой назад. От рывка мой полёт полностью останавливается, ноги вновь касаются крыши, а из бетона за спиной Рыцаря вырывает сразу несколько сотен бритвенно острых осколков. Словно выпущенные из лука они летят ко мне, не обращая внимания на стоящее между нами препятствие, влекомые тончайшими практически невидимыми нитями.
В это время мой противник уже оказался достаточно близко для того чтобы дотянуться до меня. Лезвие алебарды вновь летит в мою голову. Шрапнель осколков наконец достигает своей цели, разрывая колено опорной ноги рыцаря на куски, из за чего он теряет опору и начинает заваливаться вперёд.
Но удар алебарды к этому моменту уже не остановить и не заблокировать. Я ещё только тянусь к креплениям, чтобы выхватить последние оставшиеся у меня ножи, а смертоносное лезвие уже находится всего в паре сантиметров от моего виска.
Атака Героя наконец настигла монстра.
Алебарда рассекает прочнейшую броню моего черепа, так же легко как рассекала снег несколькими минутами ранее. Она входит в мою голову всё глубже и глубже, даже не замечая множество перегородок разбивающие все пространство черепа на десятки практически изолированных друг от друга сот. Лезвие идет по диагонали разрезая на своём пути всё от левой скулы, до правого края затылочной кости. Большая часть черепа отделяется и повинуясь инерции удара улетает в сторону, оставив со мной лишь основание и челюсти. Внутри ровного среза бешено пульсирует что- то красное, выделяющее с каждой секундой всё больше крови. В то время как практически обезглавленное тело продолжает по инерции двигаться к рыцарю.
Или не по инерции?
Ведь не могут же руки по инерции продолжать высвобождать ножи из удерживающих петель, а затем всаживать их с хирургической точностью в тело противника, в то время пока ноги по инерции несут безголовое тело вокруг лишившегося ноги рыцаря.
Всё происходит практически мгновенно начавшись ещё в процессе моего предполагаемого убийства. Делая подшаг мимо рыцаря и как бы огибая его по кругу, я всаживаю по клинку, в его сердце, печень, почку, оба лёгких и гортань, не забыв по пути одним длинным разрезом вспороть его живот вместе со всем содержимым. По итогу оказываюсь за его спиной, и сразу же делаю рывок на несколько метров вперёд, чтобы уйти от предполагаемой контратаки.
Ещё до того как успеваю приземлиться, чувствую сильный удар в центр спины. Весь корпус пронзает острая боль быстро распространяющаяся из точки попадания на всё более и более широкую область. Из центра нагрудной пластины, разорвав длинный участок брони на мелкие осколки вылетает острие пробившей меня насквозь алебарды. Импульс от броска настолько велик, что меня сбивает с ног, из за чего я заваливаюсь вперед орошая всё вокруг обильными ярко алыми брызгами.
Торчащее из груди лезвие вонзается в бетонную поверхность крыши и застревает, буквально пришпиливания меня к ней, как лепидоптеролог бабочку.
На то, чтобы подняться и вытащить из своего тела двух с половиной метровое лезвие, ушло около тридцати секунд. Благо можно было не особо торопится, бегущему по лестнице благословенному нужно было преодолеть ещё пять этажей, а потративший последние силы на бросок алебарды рыцарь и вовсе не шевелился, продолжая лежать вниз лицом во всё сильнее и сильнее растекающейся луже крови.
Среди его вывалившихся сквозь дыру в боку разрезанных кишок, извивался целый клубок белесых нитей, которые пытались сшить собой все разрезы, чтобы остановить кровотечение, но получалось у них это слишком медленно. Доспех рыцаря тихо жужжал, и издавал щелкающие звуки, по всей видимости пытаясь хоть как то реанимировать хозяина.
Я же стоял напротив этого печального внимательно обследуя свою, новую алебарду на предмет скрытых сюрпризов. И не зря, взрывчатки, яда, или рун дистанционного разрушения по какой то неведомой для меня причине на оружие не обнаружилось, но и без сюрпризов тоже не обошлось. В выемке с обратной стороны лезвия, оказалась небольшая нашлепка из другого материала, она была идеально замаскирована полностью сливаясь с поверхностью внешне и ничем не отличаясь тактильно, поэтому обнаружить ее при простом осмотре было невозможно.
Собственно говоря при первом беглом осмотре я эту нашлепку как раз таки проглядел. Но затем, не обнаружив на алебарде ничего способного, оторвать мои руки при малейшей неаккуратности, мне захотелось наконец проверить свою теорию по поводу материал данного изделия. Я попробовал пропустить через древко энергию души и она послушно влилась в оружие напитав его силой и попутно продемонстрировав мне, то что цельно в нём всё за исключением, уничтоженной мной сразу после обнаружения нашлёпки. Вывод из всего этого мог быть только один, местные благословленные тоже используют цэртанит. Поскольку энергию способна проводить исключительно органика, из которой наиболее подходящим для изготовления оружия является именно черный кристалл, можно быть уверенным, что в роли материала для алебарды использовали именно его, даже несмотря на странность в виде отсутствия света от пропитанного энергией матового, идеально отполированного кристалла.
Тело у моих ног дёрнулось, сжало в руке крупный осколок ножа, попутно слегка раскрошив его в ладони, и начало медленно подниматься. Вначале на четвереньки, а затем на колени.
Я не мешал этому мучительно медленному натужному процессу, хоть и был готов в любой момент пустить в ход свою замечательную новую алебарду.
Причиной моему терпению, было отнюдь не праздное любопытство, что собираются делать эти выпотрошенные остатки от некогда неплохого бойца, с моим ножом, как могло бы показаться со стороны. Я дожидался пока благословлённый добежит до выхода на крышу дав мне возможность увидеть свою экипировку. Потому, что если у нового гостя окажется такая же броня в комплекте с тяжёлым огнестрелом, живой заложник скорее всего станет для меня единственным выходом из ситуации. Из за перегрева и весьма сильных повреждений ближайшие тридцать минут я даже с новым оружием очень вряд ли смогу победить второго такого же противника как стоящий перед мной на коленях рыцарь.
Основной фокус моего внимания был сосредоточен на лестнице скрытой остатками мезонина, но это не помешало мне заметить, что рыцарь весь содрогаясь и издавая булькающие хрипы, опёрся на огрызок ноги, подобрав вторую под себя. Он явно собирается сражаться до последнего. Поистине душа достойная поглощения.
Секунда, другая и вот над обломками частично перегородившими проход, появляется сначала светлая растрепанная шевелюра, а затем и вся миниатюрная фигурка похожей на фарфоровую куклу девушки, пытающейся как можно быстрее попасть на крышу.
Её взгляд фокусируется на мне, и практически сразу перескакивает на стоящего в луже крови Олега. И в этот момент одновременно происходят сразу два события. Первое: Рыцарь с трудом отталкивается единственной ногой и очень медленно и грузно прыгает в мою сторону выставив перед собой нож. Второе: Я с силой опускаю алебарду на его голову, одним ударом разрубая истерзанное тело на две половины. От темечка к паху. После чего выпускаю на свободу несколько десятков призрачных рук, которые тут же начинают разрывать на куски и поглощать душу рыцаря. В то время как моё физическое тело уже повернулось к новой жертве, готовое в любой момент сорваться в атаку.
И без того огромные голубые глаза расширяются еще сильнее. По алебастровой коже щеки стекает первая кристально прозрачная слезинка.
— Папа?