Энст
Я медленно поднял глаза на лицо стоящей рядом Ксюши. За прошедшие с последней встречи часы она сильно изменилась. Кукольное лицо приобрело синюшный оттенок. Неестественно алые губы были искривлены в глупой улыбке, казавшейся совершенно чужеродной на лице, обычно безэмоциональной девушки. Огромные глаза налились кровью из полопавшихся сосудов настолько, что белок стал практически алым. На лбу зияла трехсантиметровая незаживающая рана, сквозь которую проглядывала немного желтоватая кость. Из под воспаленных лоскутов порванной кожи свисали несколько мёртвых белесых нитей.
Подобное зрелище наверное должно пугать?
Я медленно поднялся на ноги, по прежнему смотря в Ксюшины глаза.
— Ну так ты буд… — кулак врезался в мягкий живот с такой силой что легонькое тельце отбросило на гнилой сервант стоящий у стены — Ай! Голос говорит я не должна убивать людей! Иначе будет больно, больно! Не заставляй меня!
Моя босая ступня впечаталась точно в солнечное сплетение. Из раскрытого в беззвучном крике рта на меня брызнуло кровью вперемешку с слюнями и полупереваренной едой. По несущей стене здания за спиной девушки пошли трещины.
— Я не хочу чтобы снова было больно, больно. — С трудом прохрипела сложившаяся в позу эмбриона девушка. — Не надо!
Левой рукой я схватил её за волосы и одним рывком поднял на ноги. Кулак правой руки с размаху впечатался в залитое слезами лицо.
Громко хрустнуло. В моей сжатой кисти остался огромный клок волос, а сама Ксюша, пролетев несколько метров, врезалась в стену комнаты из которой до этого говорила со мной. С огромным трудом она смогла удержать равновесие и даже попыталась поднять руки чтобы защитится.
На этот раз кулак врезался в челюсть. Щека порвалась. На пол посыпались выбитые зубы. Худые ноги подкосились, но упасть девушка не смогла. Левой рукой я крепко сжимал её горло прижимая Ксюшу к стене.
Ненависть пожирала меня изнутри заставляя наносить удар за ударом.
Наконец не выдержала стена. Потеряв точку опоры я рухнул вперед прямо на залитую кровью Девушку, от кукольного лица которой осталось только кровавое месиво, перемешанное с осколками раздробленных костей.
Из неровной дыры на месте рта по прежнему вырывалось хриплое дыхание.
Она слишком живучая.
Бить придётся слишком долго.
С трудом приподнявшись на трясущихся руках я схватился за тонкое горло.
Кисти рук плотно обхватили шею.
Большие пальцы легли точно на гортань.
Лишенное кислорода тело подо мной начало судорожно дёргаться.
Я сжал пальцы лишь сильне, перенеся при этом весь вес своего тела на напряженные до предела руки.
Судороги становились всё сильнее. Безвольная до этого девушка начала размахивать руками и ногами, пытаясь сбросить меня.
Но разница в силе была слишком большой.
Внезапно одним из махов, ей удалось очень удачно попасть мне по подбородку, из за чего моя голова дернулась вверх, и я увидел лежащее на кровати тело. Увидел такое родное лицо, лишившееся искры жизни. Встретился взглядом, с пустыми помутневшими глазами Сони, смотрящими будто бы с укором.
По телу прошла волна озноба, а из глаз брызнули слёзы.
Что я черт меня подери делаю?
Избиваю беззащитную девушку, сошедшую с ума от горя?
Если кто и заслуживает здесь самой страшной и мучительной смерти, так это я сам.
Уверен, если бы сестра увидела меня сейчас, она разочаровалась бы в своём брате.
Я разжал руки и перекатился в сторону, вернув Ксюше возможность дышать. С трудом поднялся, на отказывающиеся слушаться ноги, а затем подошел к старой деревянной кровати, на которой поверх покрытого чёрной плесенью одеяла, лежала Соня.
От вида сломанного, неестественно неподвижного тела, внутри всё сжалось. Ярость вновь начала разгораться, но практически мгновенно оказалась потушена ледяной скорбью.
Ксюшина смерть ничего не изменит. Она не вернёт Соню. А значит нет смысла в ненужном насилии. Лучшее на что я сейчас способен это прервать круг бессмысленной мести.
Именно этого бы хотела моя сестра, если бы была жива.
“Смешно. Ты снова даже не пытаешься просчитывать последствия своих решений.”
— О чём ты? — желания разговаривать не было, так же как и выбора делать это или нет.
“Прервать круг бессмысленной мести… Звучит красиво. Жаль смысла в этом нет ни капли. Мирное урегулирование конфликта, возможно только в двух случаях, при достижении взаимной выгоды, или при отказе одной из сторон от объекта притязания в пользу своего противника, таким образом чтобы дальнейший бой стал просто ему не выгоден.”
— Так в чём проблема? Я не стану убивать ее. Мы в расчёте.
“Нет. В данном случае объект притязания это твоя жизнь. Она хочет забрать её, вот только силы не хватает. Поэтому приходится действовать через посредников. Довольствоваться малым, в надежде причинить тебе боль хотя бы косвенно. Поэтому если ты оставишь её в живых, она продолжит двигаться в этом же направлении, убивая в начале твоих друзей, затем знакомых, а после и вовсе просто внешне похожих посторонних. За её жизнь, ты заплатишь жизнями десятков других, по непричастных к этой ситуации людей, точно так же как только что заплатил жизнью Сони. За то что пошёл на поводу у своих эмоций.”
— Я могу переубедить ее!
“А это ещё смешнее. Большинство людей руководствуются не рациональностью, а эмоциями, точно так же как и ты сам. Они попросту отказываются слышать аргументы и уж тем более пытаться понять чужую позицию. Для них имеет значение только собственное мнение, основанное на идеях их кумиров и примитивных базовых инстинктах. Любая же другая позиция воспринимается в штыки как в корне неверная, вне зависимости от того насколько хорошо она обоснована. Для них есть только то что соотносится с их картиной мира и наглая ложь. Подобные действия заложены в ваш вид на генетическом уровне. Точно так же как бессмысленные эмоции вроде сострадания или ненависти. Поэтому бесполезно пытаться менять аргументами чужую точку зрения основанную исключительно на эмоциях. Лишь единицы способны перестать уподобляться своим генетическим предкам, и хотя бы попытаться заставить себя мыслить рационально.“
— Тогда можно посадить Ксюшу в тюрьму или еще как нибудь изолировать.
“У меня осталось слишком мало времени. Я не стану тратить его впустую, на подобные бессмысленные действия. А отдавать ее этому чернобогу нельзя. Он сможет вытянуть из неё слишком опасную для меня информацию. Просто убей, это мгновенно решит все проблемы. Разум этой девушки слишком сильно повредился в тот момент когда она сорвала ментальный блок на убийство людей. Поэтому с этого момента Ксения даже в теории не может представлять ни малейшей ценности.“
— Нет. Я не стану убивать беззащитную девушку. Не стану мстить, ведь если смерть окончательна, значит каждая жизнь бесценна. Поэтому нельзя забирать её у той кто прямо сейчас не представляет ни для кого угрозы. Соня бы не хотела, чтобы я превратился в хладнокровное безжалостное чудовище. Она не хотела бы чтобы я стал таким же как ты.
“Ладно.”
Внезапно у меня начала очень сильно кружиться голова. В глазах потемнело, пол под ногами поплыл. Я сам не заметил как рухнул на пол. Виски пронзила острая боль, и мир вокруг померк.
Сочная ярко зеленая травка щекочет мои ноги, оставляя на носках и кроссовках мельчайшие капли холодной росы. Яркое утреннее солнце, не скупясь дарит своё ласковое тепло прогоняя прочь холод ночи. По ясному нежно голубому небу плывут, редкие, белые словно парное молоко, пушистые облака. Нос щекочет свежий запах свежескошенной травы и мокрой разрыхленной земли. Приятно дует в лицо теплый ветерок, ласково перебирающий давно не стриженные волосы. По небу туда сюда носятся стрижи, а из небольшой берёзовой рощицы поблизости доносятся заливистые трели соловья. Среди густой травы беззаботно бегает маленькая белая кошка охотящаяся за солнечными зайчиками, отражающимися от клатча какой- то молодой стройной женщины, одетой в строгое черное платье, смотрящееся так неестественно на фоне этого пышущего жизнью летнего пейзажа.
Идиллию нарушают только ритмичные звуки лопат, которыми орудуют двое крепких, по пояс обнаженных мужчин. Эти люди явно привыкли к подобной работе, каждое их движение чётко выверено и максимально скупо, чтобы не тратить на и так нелегкую работу лишние силы. Они не смотрят друг на друга вперив свои совершенно безразличные ко всему происходящему взгляды в землю у своих ног, но это ничуть не мешает им соблюдать четкую очередность, позволявшую не мешать другу размахивать сверкающими на солнцу лопатами. Даже несмотря на жару и палящей сонце дыхание мужчин остаётся совершенно ровным и спокойным.
Забавно, двое работают, а ещё пятнадцать разодетых человек, стоят вокруг, на мокрой от росы траве и просто наблюдают за этим. Подобная картина отдаёт тем ещё сюрреализмом. Мои губы искривились в неуместной на фоне других хмурых лиц, злой усмешке. Как ни странно я не испытывал скорби, поселившейся в сердцах окружающих меня людей. Вместо неё было лишь раздражение от впустую потраченного на бессмысленный ритуал времени. Хотелось сорвать с себя это чертов неудобный, невыносимо жаркий черный пиджак, который меня заставили напялить, и уйти куда нибудь на речку или в кино, или ещё куда угодно, где можно будет хоть ненадолго забыть о случившемся.
Комки земли, и нет нет, да срывающиеся с лбов трудяг, капли пота веселой капелью стучали по крышкам двух металлических ящиков, находящихся на дне полутораметровой ямы. Рабочим предстояло еще много работы ведь сегодня им приходилось выполнять сразу двойную норму, что скорее всего лихвой компенсировалось оплатой.
Солнце пекло все сильнее, уже к середину пороцесса расфуфыренные люди больше напоминали, засунутых в духовку поросят обернутых в бумагу для запекания. Такие же красные, и покрытые мерзко пахнущим солоноватым соком. Может быть в этом и заключается смысл происходящего действа?
Живые должны страдать, во имя благополучного посмертия мёртвых! Хорошо звучит. Весело. Настолько, что аж хочется разбежаться и прыгнуть в прохладную могилу, чтобы не видеть всего этого.
Хотя нет, ведь сейчас они пойдут обжираться вкусной едой и заливаться дорогим бухлом, что уж точно не добавит им страданий. Будет забавно если из за жары вперемешку с алкоголем у кого нибудь из здесь присутствующих остановится сердце. Тогда для окружающих это станет новым хорошим поводом нажраться.
Поскорее бы закончить этот фарс.
Внезапно вокруг моей руки сжалась чья то влажная ладонь. Краем глаза я заметил вставшую радом Соню. Ощущения были отвратительные, стало ещё жарче и количество мерзкого пота только увеличилось. Но несмотря на это мне почему то совсем не хотелось высвобождать свою конечность на волю. Хотя вчера, я сделал бы это не задумываясь. Ещё и наорал бы на сестру, за то что лезет без спроса.
— Чего тебе? — мой голос непривычно хриплый и непослушный, кажется последний раз я разговаривал вслух больше суток назад.
— Ничего — Соня крепче сжала мою руку, она старалась говорить спокойно и уверенно, но ручейки слёз бегущие из глаз выдавали, истинные эмоции девушки — Просто хотела сказать, что всё будет хорошо.
— Хорошо? — мне спокойный голос давался не намного лучше — Они, погибли. Оставили нас. Оставили насовсем. Мама больше не будет готовить нам блинчики с утра. А отец не будет отвозить в школу. Мы остались одни. Так каким образом всё может быть хорошо?
— Мы есть друг у друга.
Соня обняла меня от чего стало ещё жарче, Мой организм сразу же начал требовать свободы но почему — то, сам не понимая зачем я ответил на объятия прижавшись к сестре только крепче.
— А надолго? — боль и страх, которые мне удавалось подавлять последние дни начали вырываться наружу — Кто сказал, что завтра, тебе не упадёт кирпич на голову и ты не уйдёшь так же как они? Или по дороге в — голос сорвался не давая произнести такое страшное слово — в детдом, мы не попадем в аварию и не погибнем? Я. Я искал. Искал после случившегося. Вероятность умереть от несчастного случая составляет аж целых восемь процентов! Понимаешь каждый восьмой из сотни умирает, мгновенно и совершенно неожиданно, просто выйдя в один прекрасный день на улицу, или поскользнувшись в собственной квартире! А ещё двадцать пять гибнет от внезапной болезни не оставляющей шансы на выживание! Так с чего ты взяла, что мы надолго останемся друг у друга?
— Потому, что я не смогу бросить тебя одного. — Соня стерла с лица слёзы тыльной стороной ладони размазав чёрную тушь по лицу — И тебе меня бросить не позволю, буду защищать от всех несчастий!
— Это звучит глупо. Думаешь можно просто захотеть и не умирать? Прям вижу как рак прежде чем появиться спрашивает: “Мне можно завестись? Ты ведь никого не бросишь если я тебя убью?”
— Нет — Соня на секунду задумалась — Я стану врачом, и найду способ как сделать, так чтобы никто и никогда в мире больше не умер и не потерял своих близких!
— Ага и мир во всем ми…
Сбиться на полуслове меня заставила, фигура в запыленном белом плаще с капюшоном, лицо которой было закрыто будто выточенной из кости, немного потрескавшейся маской, на которой не было ничего кроме двух огромных провалов глазниц, пульсирующих тусклым белым светом. Это существо, бесшумно выплыло откуда- то сзади, остановившись в ровень со мной и Соней. Оно повернуло голову и наши взгляды встретились.
С моего сознания как будто бы спал блок. Вернулись воспоминания, а вместе с ними пришло понимание нереальности происходящего. Мир вокруг замер, подёрнувшись серой пеленой. Пропала жара и запах травы, замолчали птицы и ветер перестал шуршать листьями отдаленных деревьев. Исчезло даже такое приятное ощущение Сониного тепла.
Остались только я и Йормат.
— Зачем ты мне это показываешь?
— Чтобы напомнить о том чего на самом деле хотела твоя сестра.
— Глупая, бессмысленная мечта. Её невозможно выполнить.
— Но несмотря на это она всплывает в твоём сознании. Постоянно. Раз за разом. Как бы ты не пытался её подавить.
— Я начал верить, что попал в сказку столкнувшись с этой твоей магией. Боги, монстры, святые и благословленные. Жизнь стала похожа на настоящий кошмар, но в тоже время появилась надежда, на то что смогу стать достаточно сильным ради того чтобы сделать мир хоть немного лучше. А ещё, что возможно мечта Сони не такой уж и бред. Но потом ты сам уничтожил все мои мечты. Смерть по прежнему окончательна. Даже для “бессмертных” богов, не говоря уже о тварях помельче. И могущество для меня уже бесполезно. Я больше не вижу смысла улучшать этот мир. Поэтому если хочешь, можешь убить. С меня хватит всего этого дерьма.
— То что смерть окончательна, не делает исполнение желания Сони невозможным.
Мир снова поплыл, краски сгустились, а меня будто потянуло куда-то на огромной скорости. Безумный водоворот пространства длился около минуты, пока наконец я не оказался в совершенно другом месте.
Короткая, но при этом живая, сочная зеленая трава, сменилась, жёлтой будто уже немного подгнившей растительностью доходящей мне до середины груди. Небо приобрело кислотно розовый цвет, нестерпимо режущий глаза. Изменилось даже само пространство, я стал видеть намного дальше, и что самое удивительное пропал эффект горизонта. Небо просто не смыкалось с землёй. Вокруг на сотни а может и на тысячи километров простиралось абсолютно одинаковое мёртвое поле. Без ветра. Без звука. Без каких либо признаков жизни.
Единственным, что выделялось на фоне пейзажа, был расколотый каменный трон. Учитывая местное однообразие, было трудно точно определить его размеры, но трава не меньше полутора метров высотой у его подножия казалась даже не ворсинками ковра, а скорее практически незаметной пылью, а значит само полуразрушенное сооружение гарантированно нужно мерить как минимум километрами.
Однажды я был на кавказском горнолыжном курорте, еще когда были живы родители. По пути, мы остановились у придорожной кафешки, от которой до горной гряды было ехать еще несколько часов, но само чудо природы уже занимало чуть ли не весь горизонт пробирая меня до глубины души своими немыслимыми размерами.
Так вот. По сравнению с тем однозначно рукотворным сооружением которое я видел сейчас, горная гряда из моих воспоминаний казалась просто небольшой бугром на поверхности планеты. Возможно примерно такое впечатление способна вызвать Джомолунгма?
Масштаб по настоящему пугал. А ещё больше пугало то или кто, что сумело расколоть эту громаду едва ли не пополам.
— Где мы, и что это за мегалит? — звук собственного голоса помог хоть немного развеять давящую тишину мертвого места.
— Мы у Энста. Его ещё называют троном желания. В вашем мире есть точно такой же, только исправный, в отличии от этого.
— Трон желания. Типа лампа аладдина раздутая с гору? Хотя какая к черту разница. Ты знаешь о нём, но не знаешь о способах воскрешения, а значит он бесполезен.
— Да Энст не может воскрешать. Но вполне способен, наделить практически полным бессмертием жителей, одного небольшого мира. Или проще говоря с его помощью ты сможешь выполнить желание Сони.
— И как это сделать? Нужно найти эту фиговину и что дальше? Сесть в него? — я сам не заметил как оживился мой голос.
— Почти. Это устройство, в сути своей является инструментом, для управления энергией души использующего. Оно что то вроде вашего компьютера, точно так же осуществляет автоматическое решение задач, выходящих за рамки возможностей интеллекта пользователя. Для применения Энст требует, соответствия нескольким параметрам, важнейшим из которых является личность использующего.
— И только праведник способен…
— Скорее неспособен. Трон может использовать только очень сильный бог, который по определению не может быть праведником. Ведь чтобы добраться до таких вершин власти и силы, нельзя добровольно навешивать на себя цепи праведного поведения. Желающих получить этот приз слишком много. И поэтому если ты хочешь вправду сделать мир лучше. Если хочешь исполнить последнее желание своей сестры, тебе придётся превратился в хладнокровное, безжалостное и неуязвимое существо. Или же можешь остаться человеком. И жить как человек. Обычный рядовой житель вашей планеты, навечно засевший в цикле между домом работой и сном. В этом нет ничего плохого, ведь именно на подобных простых гражданах и держится наш мир. Но если хочешь чего- то большего, если хочешь влезть на самую вершину. Придётся убить в себе человека и переродиться в нечто большее. Способное выжить там где человека, за секунду или раздавит, или разорвут. Так ответь чего ты хочешь?
— Разве я смогу стать богом?
— Да. Если будешь готов принести в жертву всего себя. Но для начала тебе нужно будет, позволить тому пламени горя и ненависти, что сейчас бушует в твоей душе, вырваться на свободу, сжечь все твои чувства и эмоции дотла, разорвать цепи морали, уничтожить рамки навязанных убеждений, и наконец стать бесконечным источником энергии для твоего нового, свободного разума, собранного из пепла уничтоженного мусора. Больше ничего не будет иметь значения кроме холодного расчета приближающего к заветной цели.
— Стать монстром?
— Стать тем, кто осознанно принимает любые решения какими бы ужасными они не казались, а не идёт на поводу у эмоций нанося окружающим бессмысленный ущерб и в тоже время ставя под угрозу выполнение своей цели.
— Стать монстром. — Внутри меня будто что то разрушилось, важное, но в тоже время лишь мешающее. — Я согласен.
Мир снова сдвинулся. И я обнаружил себя лежащим на грязном гнилом полу заброшенной квартиры. Рядом с тихо постанывающей от боли Ксюшей.
“Убей. Порви шею. Используй зубы.”
Поднявшись на колени, трясущимися руками я схватил девушку за голову, и поднял в верх.
— Папа? — От моих действий Ксюша очнулась — Ты наконец пришол помочь? Мне было так больно и страшно…
Моя челюсть сомкнулась на тоненькой бледной шейке. Острые зубы начавшие испускать глубоватый свет с лёгкостью пробили кожу, разорвали мышцы и артерии. А в месте с ними и толстый энерго канал астрального тела девушки. Мой рот наполнился кровью напоминающей теплый вишневый сок, и энергией вкус которой был пожалуй лучшим из того что я пробовал в своей жизни.
Спустя две минуты тело в моих руках перестало подавать признаки жизни. Искра души окончательно потухла.
Ксюша наконец умерла.