— Черт, — сказала я.
Дамиан протягивал ко мне ладони, словно ожегшийся ребенок. Не знаю, что было хуже — ужас на его лице или почти смирение в глазах.
Я тряхнула головой.
— Нет, — но голос меня подвел.
— Нет, — повторила я громче и решительнее.
— Ты не можешь этому помешать, — сказал Ашер.
Дамиан со сдерживаемым страхом смотрел, как темнеют кисти его рук.
— Помогите, — прошептал он, и посмотрел на меня.
Я уставилась на него, не имея ни малейшей идеи, как его спасти.
— Что мы можем сделать?
— Знаю, что у тебя в привычках прискакать на белом коне и спасти положение, Анита, но некоторые битвы выиграть просто нельзя, — сказал Ашер.
Дамиан опустился на колени, по-прежнему глядя на свои ладони. Он сорвал рубашку, оставляя на руках обрывки рукавов. Гниение было на полпути к локтям. Отвалился и упал на пол ноготь, хлынула какая-то темная и зловонная жидкость с приторно-тошнотворным запахом.
— Однажды я исцелила Дамиана, когда ему поранило лицо, — вспомнила я.
Дамиан с горечью усмехнулся.
— Это не порез во время бритья, Анита, — он перевел взгляд с отваливающейся плоти своих рук на меня. — Даже ты не сможешь это излечить.
Я упала на колени и потянулась к нему. Дамиан отшатнулся.
— Не трогай меня!
Я положила свои руки на его. Они были почти горячими, словно распад сжигал его изнутри. Кожа была такой мягкой, что, надави я сильнее, она поддалась бы, как кожура сгнившего яблока.
У меня перехватило горло.
— Дамиан… прости меня, — Господи, до чего неподходящее слово. Тысяча лет «жизни» — и он погибает из-за меня. Он никогда бы не пошел на такой риск, если бы я не попросила. Это была моя вина.
Взгляд его был благодарным и полным боли. Он осторожно убрал свои руки из-под моих, стараясь не задевать их слишком сильно. Думаю, мы оба боялись, что мои пальцы прорвут его кожу и повредят плоть под ней.
Лицо вампира исказилось от боли и с губ сорвался едва слышный стон. Я вспомнила, как кричал, страдая, Натаниель.
Кончики пальцев Дамиана лопнули, как перезрелый плод, на пол и мне на руки брызнуло что-то черное и зеленоватое. Зловоние накатывало волнами.
Я не стерла капли, хотя хотелось. Хотелось смахнуть их с визгом, словно паука. В моем голосе чувствовалось напряжение, которое я пыталась согнать с лица.
— Я должна по крайней мере попытаться тебя вылечить.
— Как? — спросил Ашер. — Как даже ты будешь лечить такое?
Дамиан издал тихий хныкающий звук. Его тело содрогнулось, голова запрокинулась и он, наконец, закричал. Без слов, безнадежно.
— Как? — вновь спросил Ашер.
— Не знаю! — закричала я.
— Только у мастера, создавшего его, вызвавшего его из могилы, был бы шанс вылечить его.
— Как-то я подняла Дамиана из гроба. Случайно, но он ответил на мой зов. И еще я не дала его… душе, или чему бы то ни было, покинуть его тело. Мы связаны друг с другом. Отчасти.
— Как ты вызвала его из могилы? — спросил Ашер.
— Некромантия, — ответила я. — Я некромант, Ашер.
— Я ничего не знаю о некромантии.
Запах усилился. Я дышала через рот, но от этого только оставался привкус на языке. Мне было почти страшно смотреть на Дамиана. Я повернулась медленно, как герой фильма ужасов, который знает, что монстр прямо у него за спиной и оттягивает момент, когда на него придется взглянуть, потому что это навсегда повредит рассудок. Но существуют вещи похуже любого кошмара. Разложение поднялось выше локтей. На кисти показалась обнаженная кость. Вонь была такая, что все, кроме нас троих, попятились. Я осталась коленопреклоненной, в луже, натекшей из гниющего тела Дамиана. Ашер не отступил, но все же только я была в пределах досягаемости.
— Что бы мне нужно было сделать, если бы я была его мастером?
— Выпить его кровь, забирая разложение, как мы у Натаниеля.
— Не думала, что вампы питаются друг от друга.
— И не питаются. Есть много причин, чтобы делиться кровью, — пояснил Ашер. — Еда — лишь одна из них.
Я посмотрела, как под кожей Дамиана разливалась чернильная чернота. Было заметно, как она плывет и расползается по его плоти.
— Я не могу выпить разложение, — сказала я.
— Зато я могу, — Дамиан охрип от боли.
— Нет! — крикнул Ашер.
Он угрожающе шагнул к нам. Сила рванулась из него наружу и хлестнула, словно удар бича.
Дамиан вздрогнул, но посмотрел снизу вверх на второго вампира. Он умоляюще протянул руки к Ашеру.
— В чем дело? — спросила я, глядя то на одного, то на другого.
Ашер покачал головой, на его лице нельзя было прочесть ничего, кроме гнева. Затем оно разгладилось, становясь бесстрастным и невыразительным. Он что-то скрывал.
— Нет, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Нет, ты скажешь мне, что Дамиан имел в виду.
Оба молчали.
— Скажи мне! — выкрикнула я в спокойное лицо Ашера.
Он просто смотрел мне в глаза, с замкнутым и невозмутимым выражением куклы.
— Черт побери, один из вас скажет мне, как Дамиан может выпить разложение из собственной крови?
— Если… — начал было Дамиан.
— Нет, — отрезал Ашер, вскинув руку в его сторону.
— Ты не мой мастер, — заявил Дамиан. — Я должен ответить.
— Заткнись, Ашер, — велела я. — Заткнись, твою мать, и дай ему договорить.
— Ты заставишь ее рискнуть всем ради тебя? — спросил Ашер.
— Это не обязательно должна быть она. Всего лишь кто-то, чья кровь… более чем человеческая.
— Выкладывай сейчас же.
Дамиан говорил быстрым захлебывающимся от боли шепотом.
— Если я выпью крови у кого-то… достаточно могущественного, то, возможно, смогу… — он содрогнулся, сделал над собой усилие и продолжил голосом, более слабым, чем всего лишь мгновение назад. — Смогу собраться с силами и излечиться.
— Но если тот, у кого он возьмет кровь, окажется недостаточно сильным, то умрет так же, как Дамиан умирает сейчас, — продолжил Ашер.
— Простите покорно, — тут же сказал Джейсон, — но я пас.
— Я тоже, — присоединился Зейн.
Джамиль стоял в другом конце комнаты, обхватив себя руками. Он просто покачал головой.
Шерри все еще была на коленях, у кровати. Она ничего не сказала, но глаза у нее были огромные, а лицо — перепуганное.
Тогда я снова повернулась к Ашеру.
— Придется мне. Я не могу просить кого-то взять на себя такой риск.
Ашер схватил меня за волосы на затылке движением, настолько быстрым, что я не заметила его. Он повернул меня лицом к Дамиану.
— Ты хочешь умереть так, Анита? Так? Так?!
— Отвали от меня, Ашер. Немедленно! — потребовала я, стиснув зубы.
Он медленно отпустил меня.
— Не делай этого, Анита. Пожалуйста, не надо. Риск слишком велик.
— Он прав, — Дамиан шептал так тихо, что удивительно, как я вообще услышала. — Ты можешь излечить меня, но при этом убить… себя.
Гниение полностью захватило его руки и плавно, словно некая злобная сила, распространялось дальше, за ключицы. Его грудь светилась подобно слоновой кости, и я чувствовала, как в ней билось сердце. Словно второе сердцебиение в моей голове. У вампиров сердце бьется не всегда, но сейчас оно стучало просто оглушительно.
От страха во рту появился какой-то металлический привкус. Кончики пальцев покалывало и ужасно хотелось удрать. Я не могла больше оставаться в этой комнате и наблюдать, как Дамиан растекается в зловонную лужу, но часть меня вопила и требовала бежать отсюда. Бежать куда-нибудь далеко, где мне не придется смотреть и уж точно — позволять этим разлагающимся рукам ко мне прикасаться.
Я тряхнула головой. Посмотрела на Дамиана, не на распадающуюся плоть, а на его лицо, в его глаза. В эти горящие зеленые глаза — словно частицы изумрудного пламени. По какой-то странной иронии то, что он гнил изнутри, сделало незатронутое еще красивее. Его кожа была отполированной слоновой костью, светящейся изнутри, словно драгоценный камень. Его волосы пылали, как рубиновые нити и эти глаза, эти изумительные изумрудные глаза… я смотрела на него, заставляя себя его видеть.
Я перебросила свои волосы на одну сторону, открывая шею.
— Давай, — я убрала руку, и волосы упали обратно.
— Анита, — выдохнул он.
— Давай, Дамиан, давай. Быстрее, пожалуйста, пока я не перетрусила.
Он подполз ко мне. Убрал волосы почерневшей костлявой рукой. На моем плече остался след чего-то густого и вязкого, я чувствовала, как у меня по блузке сползает что-то вроде слизняка. Я сконцентрировалась на мягком сиянии его кожи, на чуть искривленной линии носа — века назад кто-то испортил этот совершенный профиль.
Но и этого было не достаточно. Я повернула голову в сторону, так, что ему не приходилось касаться меня больше, чем необходимо. Заметив, как он напрягся, готовясь к удару, я закрыла глаза. В меня словно вонзили пару иголок, и легче не становилось. Дамиан был недостаточно силен, чтобы подчинить меня взглядом. Между нами не было магии, чтобы снять боль.
Его рот сомкнулся на ране, и он начал пить. Я думала, что надо попытаться направить мою силу в него или ослабить защиту и впустить его в мою силу, позволить ему ее выпить. Но как только его клыки проткнули мою кожу, нас обоих охватило нечто. Сила, связь, магия. От этого все волоски на моем теле встали дыбом.
Дамиан обнимал меня, прижимаясь ко мне грудью, и сила бушевала вокруг нас, заполнив комнату своим дыханием. Смутно я поняла, что появился ветер, и он исходил от нас. Ветер, рожденный прохладным касанием вампира и вызывающим озноб контролем некроманта. Ветер, сотворенный нами.
Дамиан присосался к моему горлу. Сила сняла боль, превратила ее во что-то иное. Я чувствовала его губы, как он пьет мою кровь, мою жизнь, мою силу. Я собрала все это и бросила в Дамиана. Накормила ими вместе со своей кровью.
Я представляла его кожу целой и невредимой. Я чувствовала, как сила наполняет его. Как она выталкивает ту, другую. Чувствовала, как эта чуждая сила истекает из нас, но не на пол, а под него, глубоко под него, в землю. Мы изгоняли ее, избавлялись от нее. Ее больше не было.
Мы стояли на коленях, купаясь в силе. Ветер бросил прядь волос Дамиана мне в лицо, и ветром этим были мы. Дамиан отодвинулся, но сила осталась между нами, словно обрывки сна.
Он стоял передо мной и медленно поднимал руки. Они исцелились, под разводами черной слизи была здоровая кожа. Дамиан бережно взял мое лицо в ладони и поцеловал меня. Сила все еще оставалась. Она струилась вокруг нас, из его губ, как обжигающая нить энергии.
Я отпрянула, разрывая поцелуй. Даже смогла сесть.
— Анита.
Я посмотрела на него.
— Спасибо, — выговорил он.
Я кивнула.
— На здоровье.
— Думаю, нам всем не помешало бы принять душ, — сказал Ашер. Его брюки и руки были в липкой черной жиже, хотя я не помнила, чтобы он прикасался к Дамиану или полу.
Я чувствовала, что моя спина испачкана там, где ее касался Дамиан. Брюки ниже коленей пропитаны этой гадостью. Похоже, одежду придется сжечь или по крайней мере выбросить. Вот почему я обычно держу в джипе пару рабочих комбинезонов — чтобы надевать на месте преступления или когда поднимаю зомби. Конечно, я никак не ожидала, что вляпаюсь в такую мерзость прямо в этом проклятом коттедже.
— Душ — это здорово, — сказала я. — Ты первый.
— Позволь уступить первенство тебе. Горячий душ — это восхитительная роскошь, но для меня и Дамиана — это только роскошь, а не необходимость.
— Ладно, — согласилась я.
Волосы не давали жидкому веществу просочиться на кожу головы, но я все равно чувствовала, что даже вся голова у меня в этом.
В этом. Я говорила «это», избегая того факта, что «это» было сгнившим и растекшимся по полу телом Дамиана. Иногда, если что-то уж слишком кошмарно, от этого нужно отстраниться. И особенно хорошо в этом помогают слова. Жертвы быстро становятся «этим», потому что порой жутко даже сказать «он» или «она». Когда соскребаешь с рук частицу того, кто был чьим-то возлюбленным, лучше пусть будет «оно». Должно быть, иначе у вас начнется истерика. Так что я была покрыта зеленовато-черным «этим».
Я как следует вымыла руки, чтобы порыться в чемодане, не рискуя ничего запачкать. Вытащила джинсы и рубашку с короткими рукавами. Около меня бесшумно возник Ашер. Я обернулась.
— Что? — прозвучало грубо даже для меня. — Я хочу сказать, что теперь?
Ашер наградил меня улыбкой.
— Сегодня ночью нам придется встретиться с Колином.
Я кивнула.
— О, да. Он определенно записался ко мне на прием сегодня вечером.
Улыбаясь, он покачал головой.
— Мы не сможем его убить, Анита.
Я уставилась на него.
— Не сможем, потому что это нам не под силу или потому что не должны?
— Возможно, и то, и другое, но последнее — наверняка.
Я поднялась.
— Он прислал нам умирающего Натаниеля.
Я смотрела в чемодан, но не видела его, просто не хотела поднимать взгляд. Под ногтями у меня оставались черные полоски — отмыть их пока не удалось. В какой-то момент, когда между мной и Дамианом возникла сила, я поняла, что у нас получится, но до того… я очень старалась не думать об этом. Только потом, когда я пошла в ванную мыть руки, меня начало трясти, и я проторчала там, пока дрожь не унялась. Страх прошел, остался только гнев.
— Не думаю, что кто-то должен был умереть. Это была проверка.
— Проверка на что? — спросила я.
— Насколько мы сильны на самом деле. В каком-то смысле это комплимент. Он бы никогда не заразил Натаниеля, если бы думал, что мы не сможем его спасти.
— Откуда ты знаешь?
— Убить pomme de sang другого мастера — смертельное оскорбление. Войны начинались из-за меньшего.
— Но он же знает, что если мы объявим ему войну, Совет нас истребит.
— Вот поэтому мы и не можем его убить, — Ашер поднял руку, и я застыла с открытым ртом. Потом закрыла. — Последняя из мастеров, убитых тобой, была прямой угрозой твоей жизни. Ты убила ее, защищаясь. Самооборона допустима. Но Колин не совершал насилия лично над нами.
— Он подошел чертовски близко к этому, Ашер.
Он грациозно кивнул.
— Oui.
— Итак, если мы его убьем, Совет вернется и наведет шороху.
Он слегка нахмурился. Думаю, сленга он не понял.
— Они нас убьют, — просто уточнил он.
Мне доводилось встречаться кое с кем из Совета, и я знала, что он прав. У Жан-Клода были там враги — как и у меня теперь. Так что нет, мне вовсе не хотелось давать повод ночному кошмару вампирьего рода вернуться в Сент-Луис и уничтожить нас.
— Что мы можем сделать? Потому что, Ашер, можешь поймать меня на слове, они заплатят за то, что сделали с Натаниелем.
— Согласен. Если мы не отомстим за оскорбление, это будет рассматриваться, как признак слабости, и тогда Колин может попытаться нас убить.
— Ну почему у вас все так адски запутано, парни? — спросила я. — Почему бы Колину просто не поверить, что мы приехали сюда только помочь Ричарду?
— Потому что мы не покинули город, — донесся с кровати тихий, но твердый голос Натаниеля. Его сиреневые глаза, устремленные на меня, мерцали. Шерри забинтовала ему грудь и прикрыла рану на шее большой марлевой салфеткой. Полагаю, рана на бедре тоже была обработана, но ниже пояса он был накрыт покрывалом.
— Колин ожидал, что мы уедем, как только Ричарда выпустят из тюрьмы. Когда мы не уехали, он решил, что мы хотим захватить его территорию.
Я подошла к кровати.
— Зейн сказал, что ты ушел с одним из вервольфов Верна. Как вампы тебя сцапали?
— Мира, — проговорил он.
— Прошу прощения?
— Имя верволчицы — Мира, — он смотрел в сторону, избегая смотреть мне в лицо. — Она привела меня к себе домой. Мы занялись сексом. Потом она вышла из комнаты. Вернулась с вампирами, — он взглянул на меня снизу вверх, и в его глазах была такая неприкрытая мольба, что я сдалась.
— Их было слишком много, чтобы с ними драться, Натаниель, — сказала я. — Все в порядке.
— Драться? — он рассмеялся так горько, что больно было даже слышать этот смех. — Не было никакой драки. Я уже был в наручниках.
Я нахмурилась.
— Почему?
У него вырвался долгий вздох.
— Анита, Анита, боже, — он прикрыл глаза рукой.
Зейн пришел на выручку.
— Ты знаешь, что Натаниель предпочитает подчиняться?
Я кивнула.
— Я знаю, что ему нравится, когда его связывают и…, — на меня снизошло озарение. — О, ясно. Мира пригласила тебя к себе для садо-мазо.
— Для Д и П, доминирование и подчинение, — поправил Зейн. — Но в целом так.
Я сделала глубокий вдох, что было ошибкой. Комната провоняла насквозь.
— Значит, она упаковала тебя как подарок и преподнесла им?
— Да, — приглушенно сказал он. — Секс был хорош. Она была неплохой госпожой.
— Госпожой? — переспросила я.
— Доминантом, — ответил за него Зейн.
Ах, ну да.
Натаниель перевернулся на бок, натягивая на себя покрывало.
— Мастер, Колин, заплатил, чтобы она привела им одного из нас. Любого, неважно, кого. Это мог быть Джейсон, Зейн или Шерри. Одно из их животных, так он сказал.
Медленно закрывая и открывая глаза, он поглубже зарылся в одеяла.
Я посмотрела на Шерри.
— Он в порядке?
— Я дала ему снотворное, но оно подействует ненадолго. Наш метаболизм слишком быстр, он проспит полчаса, час, если повезет.
— Если ты не собираешься принимать душ, то я пойду, — сказал Дамиан.
— Нет, я уже иду.
— Тебе нельзя надевать то, что ты вытащила, — бросил Ашер.
— Ты это о чем?
— Жан-Клод приготовил целый сундук нарядов именно для такого случая.
— О, нет, — взмолилась я, — никакого кожаного дерьма на завязках.
— Я бы согласился с тобой, Анита, если бы мы просто собирались их убить — тогда неважно, во что мы одеты. Но сейчас нам предстоит участвовать в шоу, в котором внешность будет иметь значение.
— Вот черт, — сказала я. — Ладно, я надену маскарадный костюм, мы никого не будем убивать, но давай внесем ясность. Что мы с ними сделаем? Они не должны так обращаться с нашими людьми безнаказанно.
— Они будут ждать возмездия, Анита.
Я посмотрела на Натаниеля, укутавшегося в простыни так, что видна была только макушка.
— Расплата должна быть соответствующей, Ашер.
— Я сделаю все, что смогу.
Я тряхнула головой.
— Сделай.
Я пошла в душ, не взяв ничего переодеться, потому что сундук был в другом домике. Мне казалось, двух гробов в моей комнате достаточно, чтобы не тащить сюда еще и сундук. Я искренне надеялась, что эту хрень открывать не придется. Ненавижу даже нормальные нарядные платья, но куда им до того, что считает нарядным Жан-Клод.