Мне хотелось одеться. Именно для этого я и принесла сюда из своего коттеджа чемодан, но перед этим мне нужно было принять душ. Прошлой ночью было слишком много борьбы, пота, крови и секса, чтобы обойтись без него. Поэтому я осталась сидеть в ворохе простыней, от которых пахло одеколоном Ричард, моими духами, и исходил сладкий аромат его кожи и секса. Не заплакать у меня получилось. На самом деле, если бы Ричард поклялся мне в верности до гроба, я бы пошла в душ вместе с ним. Но он этого не сделал, и я сидела в растерянности.
В дверь постучали. Я вздрогнула и уже собиралась не обращать на это внимание, притвориться, что мы еще спим или заняты чем-нибудь другим, как стук повторился еще более настойчиво. В третий раз в дверь заколотили так, что она затряслась.
— Открывайте, полиция!
Полиция?!
— Я не одета, минуту! — крикнула я.
Правда, халат я с собой не взяла. Кроме того, у меня внезапно появилось очень плохое предчувствие. Если он просто хотел выставить нас из города, зачем заявляться так рано? Почему бы ни дать нам время собраться и уехать самим? Разве что наш отъезд его больше не волновал, по крайней мере, самостоятельный отъезд. Возможно, он узнал о развлечениях прошлой ночи. А может, собирался нас убить. Один раз я уже имела дело с продажными копами. И это здорово все усложнило. Но если встретить их с оружием, у них будет очень удобный предлог меня пристрелить. Но если не защититься, и они все равно меня пристрелят, я буду очень-очень недовольна.
— Открывай эту хренову дверь, Блейк.
Пистолет я все-таки брать не стала, я взяла трубку телефона. Но позвонила не адвокату. Карл Белизариус в своем роде неплох, но не достаточно неплох, чтобы помочь мне остановить пулю. Вместо этого я позвонила Дольфу. Я хотела, чтобы появился свидетель, которого пристрелить не получится. А ставка на копа из другого штата казалась удачной.
Телефон стоял в изголовье кровати около моей подушки. Под подушкой покоился браунинг, но если мне придется потянуться за ним, считайте, я мертва.
— Сторр, — ответил Дольф.
— Это Анита. Уилкс со своими помощниками собираются выломать дверь.
— Причина? — коротко спросил он.
— Пока не знаю.
— Уже связываюсь по другой линии с федеральными копами.
— Зачем? Только из-за того, что ко мне в дверь ломится полиция, а я не открываю?
— Анита, если тебе не нужна помощь, зачем ты звонишь?
— Хочу, чтобы у меня на телефоне висел другой коп, когда они войдут.
Секунду или две я слушала, как Дольф дышит.
— Не бери в руки пистолет. Не давай им повода.
И в этот момент распахнулась дверь. Первым в дом ворвался Мейден. Он прикрывал нижнюю часть комнаты, а высокий помощник со шрамом — верхнюю. В результате оба они наставили пушки на меня. Здоровый сорок пятый Мейдена смотрелся в его больших руках как надо.
Я осталась стоять, где была, одной рукой прижимая к груди белую простыню, держа в другой телефонную трубку, и очень старательно не двигалась. Я замерла, а сердце колотилось так сильно, что легкие вместо воздуха наполнял звук его биения.
Послышался голос Дольфа:
— Анита?
— Я здесь, сержант Сторр, — громко сказала я. Не прокричала, но постаралась, чтобы меня было слышно всем присутствующим.
Из-за стройного ряда помощников вышел и встал перед ними шериф Уилкс. Его пистолет остался в кобуре.
— Положите трубку, Блейк.
— О-о, шериф Уилкс, как мило встретить вас в домике у Ричарда в такое прекрасное утро!
Он угрожающе пошел через комнату ко мне. Вырвал у меня телефон, и я не стала сопротивляться. Не думаю, что он заявился, чтобы кого-нибудь убить, но вот покалечить — это точно. И я очень старалась не дать ему повода это сделать. Что бы он сегодня ни собирался делать, я ему задачу упрощать не буду.
Он приложил телефон к уху, услышал Дольфа и повесил трубку.
— В этот раз телефонный звонок тебя не спасет, Блейк.
Я посмотрела на него большими невинными карими глазами.
— А мне разве нужно спасение, шериф Уилкс?
Зазвонил телефон. Все остались на своих местах и слушали трели. Через семь звонков Уилкс поднял и сразу повесил трубку. Его почти трясло от злости. По рукам пробегала вполне видимая дрожь. А лицо пылало от усилия не совершить что-нибудь, о чем потом придется долго сожалеть.
А я изо всех сил старалась выглядеть максимально нейтрально. Максимально безобидно. С длинными, в беспорядке после сна волосами и в одной простыне выглядеть безобидно было не трудно.
Но тут открылась дверь ванной, и оттуда вышел Ричард в одном полотенце. Стволы синхронно повернулись и уставились в его сторону. Он застыл в проеме, а вокруг него клубился и тек в комнату легкий пар.
Поднялся дикий крик. Копы дружно заорали:
— Руки вверх! Лицом на пол!
Ричард совершенно спокойно водрузил пальцы на собственную макушку. Он их слышал. Он вышел из душа, уже зная, что у нас в комнате полно народу. Он спокойно мог выпрыгнуть в окно, но не сделал этого.
Конечно, если бы они всерьез считали, что мы опасны, они бы скрутили его раньше. Но все же допустили, чтобы он вышел сам. Они не обращались с нами, как с преступниками. Они действовали, как преступники.
Ричард лежал на животе, пистолет Мейдена упирался ему между лопаток. Лязгнули наручники. Помощник со шрамом за длинные мокрые волосы поставил Ричарда на колени. Полотенце держалось на месте. Героическое полотенце.
Опять зазвонил телефон. Каждый следующий звонок казался громче предыдущего.
Через три звонка Уилкс схватил аппарат и швырнул его об стену. Об дальнюю стену, под которой тот и упокоился. После чего шериф уставился на меня, дыша так тяжко, что на него было просто больно смотреть.
Заговорил он очень осторожно, боясь сорваться на крик, боясь, что если он потеряет контроль хотя бы над голосом, это будет конец.
— Я велел вам убираться из моего города.
Я постаралась ответить как можно мягче, совсем не угрожающе.
— Уилкс, вы дали мне срок до сегодняшнего вечера. А сейчас еще и девяти утра нет. Что за спешка?
— И вы уедете сегодня?
Я уже открыла рот, чтобы сладко соврать, когда вмешался Ричард.
— Нет.
Вот, черт.
Уилкс схватил меня за руку и потащил к Ричарду. Я благополучно запуталась в простыне, и последние несколько футов он меня практически волок по полу. Мои основные усилия были направлены на то, чтобы простыня осталась прижатой к моей груди. Синяки — это ладно, а вот нагота перед всеми ними — определенно не «ладно».
Уилкс полу-швырнул, полу-уронил меня на пол рядом в Ричардом. Ричард попытался подняться, но шрамолицый помощник шерифа двинул его в плечо рукоятью пистолета.
Я тронула Ричарда за руку.
— Все в порядке, Ричард. Просто пусть все сохраняют спокойствие.
— Боже, ну ты и холодная сучка! — подал голос обладатель шрама.
Не отвечая, я посмотрела на Уилкса. Главным тут был он. Именно он будет решать, насколько плохо все это закончится. Если он останется спокойным, то такими же будут и остальные. Если же все потеряют спокойствие, то мы крепко влипли.
Уилкс молча смотрел на меня. Дыхание у него выровнялось, но глаза все еще были дикими.
— Уезжайте из города, мистер Зееман. Сегодня же.
Ричард открыл рот, и я сильно сжала его руку. Он будет резать правду-матку, пока я не заставлю его заткнуться. А правда-матка была совсем не тем, что нам было нужно в данной ситуации.
— Мы уедем, Уилкс. Вы были очень убедительны, — сказала я ласково.
Уилкс покачал головой.
— Думаю, вы врете, Блейк. Думаю, Ричард собирается остаться. И думаю, что вы скажете мне все, что угодно, чтобы мы ушли.
Все это было правдой, и тем труднее мне было с ним спорить.
— Мы были бы дураками, если бы остались, Уилкс.
— Думаю, Ричард и есть дурак. Мягкосердечный, зеленый либерал. И убедить мы должны не вас, Анита, а вашего бойфренда.
На счет бойфренда спорить я не стала. Больше не могла. И подвинулась чуть-чуть ближе к Ричарду.
— И как же вы собираетесь его убеждать?
— Томпсон, — позвал Уилкс.
Шрамолицый уступил место у Ричарда Мейдену. Мейден выглядел не так уверенно, события развивались слишком стремительно для него, но пистолет не убрал. Он не целился в Ричарда, но оставил пушку на виду у того.
— Томпсон, мы еще не обыскивали миз Блейк на предмет оружия.
Томпсон расплылся в большой, довольной улыбке весельчака.
— Точно, шериф.
Ухватившись двумя руками за простыню, он вздернул меня на ноги. Рывок был достаточно сильный, и я налетела на него. Придерживая меня, он обхватил меня одной рукой. Его армейский ремень вжался мне в живот, зато удержал всё остальное от соприкосновения.
Я больше почувствовала, чем услышала за спиной Ричарда и оглянулась. Мейден сменил пистолет на дубинку, которая теперь уперлась Ричарду под подбородок, прижимаясь над кадыком, так, чтобы не сломать ему горло. Было очень похоже на то, что Мейден немало тренировался.
Томпсон усмехнулся.
— Не рыпайся пока, любовничек. Ты пока не видел ничего возбуждающего.
Все это мне совсем не понравилось. Он тем временем схватил простыню и попытался вырвать ее у меня из рук. Я сопротивлялась. Чуть отступив, он дернул простыню — достаточно сильно, чтобы я покачнулась, но из рук ее не выпустила.
Уилкс поморщился.
— Хватит изображать проклятый буксир, Томпсон. Сделай это, наконец.
Томпсон потащил простыню вниз, и я не очень изящно грохнулась на колени, но со своей единственной одеждой не рассталась. Простыня осталась у меня. Я его злила, не из самых умных, но быть голой — не лучшее мое состояние. Я никогда не чувствовала себя обнаженной. Я чувствовала себя именно голой.
Он схватил меня за волосы на затылке и потащил на кровать. Я могла бы вырваться, если хотела оставить ему пригоршню волос и крови, но эта процедура будет довольно болезненной, и пока я не захочу начать убивать, пусть все идет, как идет. Чем больше я сопротивляюсь, тем хуже все это будет.
Пока все ограничивается шлепками и щекоткой, для пользы Ричарда я могла это перенести. Так я себя уговаривала, пока Томпсон за волосы перекинул меня через кровать.
Он прижимал мою голову к кровати, навалившись на нее так, что было почти больно. Простыня с моей спины съехала уже на талию. Он дернул ее еще дальше, обнажая ягодицы, после чего я начала дергаться. Тогда он вдавил мне голову в кровать так сильно, что мне стало трудно дышать. Для таких развлечений матрас был, пожалуй, слишком жестковат. Я перестала двигаться. Оставить лицо на матрасе мне не хотелось. И отключиться сейчас было бы совсем некстати. Никогда не получается очнуться в лучшем состоянии, чем в начале.
— Лежи смирно, — приказал Томпсон, — или надену наручники.
Я послушалась. Ричард мог разорвать наручники без труда. Я не могла. А поскольку я любила Ричарда, мне не хотелось, чтобы он остался единственным свободным человеком в комнате с плохими копами. Если дойдет до того, что нам придется прорываться наружу, это будет означать убийства. А по моим сведениям, Ричард еще никогда не убивал людей. И он был достаточно щепетилен по поводу убийства оборотней.
Томпсон вытащил из-под меня руки и развел их в стороны. Затем провел руками по моим вывернутым ладоням, локтям, будто под кожей я могла прятать оружие. Его руки скользнули мне на спину, потом на поясницу и ниже, огладили ягодицы, потом бедра и развели мне ноги. На меня нахлынуло воспоминание прошлой ночи с Ричардом, это было слишком интимным.
Я поднялась.
— Что, тема изнасилования у вас в городе популярна?
Томпсон шлепнул меня по голове.
— Лежи тихо, или я тебя заставлю замолчать.
Но его руки уже не гладили мои бедра. Он мог бы ударить меня сильнее, если бы его руки не скользили ниже.
— Все это может закончиться, Ричард, — сказал Уилкс. — Прекратится, как только вы уедете.
— Вы убьете троллей, — сказал Ричард сквозь зубы.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на Ричарда. Мне хотелось заорать на него: «Да соври ты им». Разберемся потом, а сейчас я хотела, чтобы он просто сказал то, что они хотят услышать. Но вслух сказать этого не могла. Я уставилась на него и начала. Я редко пыталась это сделать. Я попыталась открыть нашу связь. Потянулась к нему, но не руками. Двинулась к нему тем, что не могла видеть, но могла чувствовать. Открыла в нем что-то. И ощутила, как оно отвечает. Я увидела, как расшились его глаза. Услышала, как бьется его сердце.
Томпсон схватил меня за плечо и снова вжал в кровать. И это тут же разбило мне всю концентрацию.
В дверь постучали. Зашел еще один помощник, который был в прошлый раз с Томпсоном, и окинул комнату взглядом. Его глаза ощупали лежащую на кровати меня, но лицо осталось непроницаемым.
— На улице толпа собирается, шериф.
— Толпа? — переспросил Уилкс. — Зеленые уехали изучать своих драгоценных троллей. Если это простые телохранители, то плевать на них.
Помощник покачал головой.
— Там до хрена народу, шериф.
Уилкс вздохнул и посмотрел на Ричарда.
— Это последнее предупреждение, Зееман.
Потом подошел ко мне, и Томпсон посторонился. Уилкс присел на корточки, так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Я подтянула на себя простыню и, повернув голову, встретила его взгляд.
— Где Чак и Терри? — спросил он.
Я моргнула, но в лице не переменилась. Когда-то, не так давно, я бы не справилась. Но теперь мое лицо не выражало абсолютно ничего. Оно было таким же пустым и непроницаемым, как моя ставшая родной простыня.
— Кто-кто? — невинно поинтересовалась я.
— Томпсон, — обронил Уилкс и встал.
Я почувствовала, что сзади ко мне опять подходит Томпсон.
— Он делает за тебя всю грязную работу, Уилкс? Сам ты не мужик, не можешь обидеть невооруженную женщину?
Уилкс ударил меня обратной стороной руки, так что я опять уткнулась в кровать. И почувствовала кровь. Я скорее всего могла бы увернуться, но это только сделало бы второй удар серьезнее. Кроме того, сама напросилась. Не хочу сказать, что заслужила. Но я предпочитала, чтобы это был Уилкс, а не Томпсон. Мне бы не хотелось оказаться в распоряжении Томпсона без того, чтобы ему давал указания Уилкс. Томпсон не был копом. Он был просто наемником со значком.
Второй удар был ладонью, а третий — опять обратной стороной кисти. Удары были быстрыми и сильными, так что в ушах звенело, а перед глазами прыгали цветные точки. Пресловутые искры из глаз, а он еще даже не сжал кулак.
Уилкс остановился, тяжело дыша и начиная сжимать кулаки. Непередаваемая дрожь членов вернулась, словно он пытался не начать бить меня кулаками. Мы оба знали, что стоит ему начать, он уже не остановится. Да даже если он всего раз ударит меня кулаком, все будет кончено. Он будет бить меня, пока кто-нибудь его не оттащит. И я была не на сто процентов уверена, что в комнате найдется такой человек.
Я подняла голову. Из уголка губ стекала кровь. Я слизнула ее и посмотрела прямо в карие глаза Уилкса. У его взгляда не было дна. В этой пропасти жило еле сдерживаемое чудовище. Я недооценила, насколько близко к краю он был. В этот момент я поняла, что последнее предупреждение было именно этим: последним предупреждением. Последним шансом, причем не только для нас, а для самого Уилкса. Последняя возможность уйти, не запачкав свои синюшно-белые ручки серьезной кровью.
Помощник у двери начал ерзать.
— Шериф, там собралось уже больше двадцати людей.
— Мы не можем сделать это при людях, — мрачно добавил Мейден.
Но Уилкс, не отрываясь, смотрел на меня, а я — держала его взгляд. Мы будто оба боялись отвести глаза, словно малейшее движение освободит его чудовище. Возможно, бояться стоило совсем не Томпсона.
— Шериф, — тихо позвал Мейден.
— Через двадцать четыре часа, — выдавил Уилкс сквозь зубы так, что его было больно слышать, — мы заведем дело о пропаже на Чака и Терри. А потом вернемся, миз Блейк. И заберем вас на допрос по поводу их исчезновения.
— И что вы собираетесь записать в отчет о том, почему вы решили, что я могу знать, где они находятся?
Он вернулся и пристально посмотрел на меня, но его дрожь наконец прекратилась.
Я постаралась сохранить спокойный тон, но все-таки сказала:
— Уверена, что прошлой ночью кто-нибудь из зеленых вызвал копов. Но на вызов никто не поехал. В этом городе вы закон, Уилкс. Вы — все, что отделяет людей от плохих парней. И этой ночью вы не приехали, потому что думали, что знали, что происходит. Думали, что Чака и Терри придется увезти. Поэтому сегодня утром вы отправились забрать тела, но никаких тел не нашли.
— Вы их убили, — тихо и очень напряженно сказал он.
Я покачала головой.
— Нет, я их не убивала.
Что формально было правдой. Их я не убивала. Я убила Чака, но не Терри.
— Хотите сказать, что не видели их прошлой ночью?
— Этого я не говорила. Я только сказала, что не убивала их.
Уилкс оглянулся на Ричарда.
— И бойскаут их не прикончил.
— Я и не говорила, что это он.
— И тот мелкий парень, с которым вы были, Джейсон? Шилер? Он не справился бы с ними обоими.
— Ага, — подтвердила я.
— Ты выводишь меня из себя, Блейк. А тебе бы не хотелось увидеть меня в гневе.
— Не хотелось бы, шериф Уилкс. Правда, мне бы не хотелось, чтобы вы злились. Но я говорю правду. Я их не убивала. И я не знаю, где они.
Вот уж последнее было чистой правдой. Мне становилось интересно, добрался ли Терри до больницы, и начинало казаться, что скорее всего нет. Убила ли его стая Верна после того, как я пообещала, что он останется жив? Надеюсь, нет.
— Я работаю в полиции больше лет, чем ты живешь, Блейк. И мой дерьмометр от тебя уже зашкаливает. Ты мне врешь, и врешь хорошо.
— Шериф, я честно не убивала ваших двоих дружков. И понятия не имею, где они сейчас. Это чистая правда.
Он опять опустился рядом со мной на корточки.
— Это — последнее предупреждение, Блейк. Убирайся на хрен из моего города, или я урою тебя в ближайшую яму. Я здесь давно живу. И если спрячу здесь тело, то его уже не найдет никто.
— И много у вас тут пропадает людей? — невинно спросила я.
— Пропажи людей — не самая лучшая приманка для туристов, — серьезно ответил Уилкс и поднялся. — Но случается. Не доводи до того, чтобы это случилось с тобой. Убирайся сейчас же, сегодня же. Если вы не исчезнете с наступлением темноты, то всё.
Я посмотрела на него снизу вверх и поняла, что он имеет в виду именно «всё».
— Мы уже в истории, — кивнула я.
Уилкс повернулся к Ричарду.
— А как на счет тебя, бойскаут? Согласен? Этого достаточно? Или нужно сделать вам еще хуже?
Я посмотрела через комнату на Ричарда и вознесла молитву, чтобы он наконец соврал. Мейден все еще пережимал ему горло дубинкой. Полотенце соскользнуло, и он остался совсем голым. Руки были скованы наручниками за спиной.
Ричард сглотнул и медленно проговорил:
— Достаточно.
— Вы уберетесь до наступления темноты? — спросил Уилкс.
— Да, — ответил Ричард.
Уилкс удовлетворенно кивнул.
— Передать не могу, как счастлив это слышать, мистер Зееман. Пошли, ребята.
Мейден очень медленно и осторожно убрал дубинку и отступил от Ричарда.
— Если обещаете вести себя хорошо, я сниму наручники.
— Все кончено, так, Ричард? — сказал Уилкс. — Снимай наручники. Они больше не доставят нам проблем.
Мейден выглядел далеко не таким уверенным, как Уилкс, но сделал то, что ему было велено.
Ричард начал растирать запястья, но даже не побеспокоился поднять упавшее полотенце. Вот Ричард без одежды был именно обнаженным, а не голым. Так он чувствовал себя в своей тарелке. Как и большинство ликантропов.
Мейден последовал к двери за Уилксом, но при этом поглядывал на нас обоих, словно ожидая подвоха. Хороший коп никогда не повернется к вам спиной.
Последним к дверям направился Томпсон и по дороге не удержался от замечания:
— А штука-то у любовничка почти с тебя размером.
Ничто из того, что он делал до сих пор, не заставило меня покраснеть, но теперь я зарделась. Злилась, но ничего не могла с этим поделать.
Он рассмеялся.
— Надеюсь, вы не уедете из города. Надеюсь, вы останетесь, и у меня будет еще один шанс остаться с тобой наедине.
— Томпсон, у меня в жизни теперь новая цель — никогда не остаться с тобой наедине.
Он снова рассмеялся. И смеялся, пока шел к двери. Помощник, который жаловался на толпу, уже вышел. В дверях остался только Мейден, поджидая Уилкса.
— Надеюсь, мы больше не встретимся, Блейк, — сказал мне шериф на прощание.
— Взаимно, шериф, — нервно хихикнула я.
— Мистер Зееман, — кивнул он Ричарду так, словно остановил нас за нарушение правил дорожного движения и отпускает без штрафа, просто сделав предупреждение. Когда он выходил в дверь, язык его тела перестроился на абсолютно другой лад. Ну, старый добряк, выясняющий у приезжих подробности беспорядков прошлой ночью.
Когда за ними закрылась дверь, Ричард скользнул ко мне, коснулся руками моего лица, но тут же их отдернул.
— Больно? — спросил он, водя кончиками пальцев над самой поверхностью моей кожи.
— Немножко.
Тогда он обнял меня, нежно прижимая к своему далеко не одетому телу.
— Езжай домой, Анита. Возвращайся в Сент-Луис.
Я отстранилась, чтобы видеть его глаза.
— Ну, уж нет. Если остаешься ты, я тоже остаюсь.
Он осторожно взял в ладони мое лицо.
— Они опять нападут.
— Нет, если будут думать, что мы уехали. Нас может спрятать стая Верна?
— А кто, как ты думаешь, в той толпе на улице?
Я внимательно посмотрела ему в глаза.
— Это они убили второго? Неужели, люди Верна убили Терри, когда мы ушли?
— Не знаю, Анита, — он снова меня обнял. — Правда, не знаю.
— Я пообещала ему, что он останется в живых, если скажет, что знает.
Не выпуская мое лицо из рук, он чуть отстранился.
— Ты бы и глазом не моргнула, если бы убила его вчера в драке, но из-за того, что обещала ему безопасность, теперь ты расстраиваешься.
Я поднялась и началась вытаскивать свою драгоценную простыню из-под коленей Ричарда.
— Если я даю слово, это кое-что значит. Ему я дала слово, что он останется в живых. И если сейчас он мертв, я хочу знать, почему.
— Копы не на нашей стороне. Анита, не стоит выводить Верна и его стаю из себя. Они — всё, что у нас есть.
Опустившись на колени рядом со своим чемоданом, я начала вытаскивать из него одежду.
— Нет, Ричард. У нас есть мы, Шанг-Да, Джейсон, Ашер и все, кто приехал со мной. Если люди Верна прошлой ночью убили Терри за моей спиной, у нас их нет. Это мы есть у них. Они нам нужны, и они это знают.
Держа в руках охапку одежды, я поднялась и побрела к ванной, стараясь не уронить простыню, которая все еще была на мне. По какой-то причине сейчас мне не хотелось оказаться перед кем угодно, даже перед Ричардом, совсем голой. По дороге я остановилась, чтобы вытащить из-под подушки браунинг, и водрузила его поверх одежды. До конца этого путешествия я не собиралась больше расставаться с оружием. Если кому-то это не нравится, то это исключительно его проблемы. Включая моих родных и близких. Правда, надо отдать Ричарду должное — он и слова не сказал ни про пистолет, ни про все остальное. Так что я спокойно закрыла за собой дверь.