Летное поле Портаби было совсем небольшое. Думаю, именно поэтому оно и называлось полем, а не аэропортом. Здесь располагались две скромные взлётно-посадочные полосы и группа зданий, если считать, что три штуки — это группа. Но все было на удивление чисто и опрятно, как с иголочки, и со стороны выглядело, как картинка с поздравительной открытки. Лётное поле находилось прямо в центре большой зелёной долины и с трех сторон было окружено живописными склонами Дымных Гор. С четвёртой стороны, за постройками простиралась остальная часть долины. Покатый склон, на котором мы стояли, говорил, что долина была частью гор. Город Маертон штата Теннеси раскинулся чуть ниже по склону, и воздух тут был такой чистый, что, казалось, искрился от бриллиантовой пыли, которую кто-то рассыпал по облакам. На ум сразу приходили такие слова, как «нетронутый» и «кристальный».
И это было основной причиной, по которой в здешних местах обитала одна из последних оставшихся в дикой природе групп Троллей Малых Дымных Гор. Ричард заканчивал работу над диссертацией по биологии. Уже четыре года каждое лето в перерывах между преподаванием он изучал здесь троллей. Чтобы получить степень мастера, занимаясь этим урывками, требуется намного больше времени.
Я глубоко вдохнула чистый-чистый воздух. Теперь я понимаю, почему Ричард так рвался сюда каждое лето. Это было именно то место, где ему хорошо. Он во всех смыслах любил бывать на природе. Скалолазание, пешие прогулки, рыбалка, кемпинг, сплав, наблюдение за птицами, в общем все, что можно делать под открытым небом, соответствовало его представлениям о развлечении. О, и конечно же исследование пещер. Хотя, когда лазаешь по пещере, нельзя сказать, что ты под открытым небом.
Так что, назвав Ричарда настоящим бойскаутом, я имела в виду не только его моральные качества.
Тем временем к нам направлялся человек. Он казался почти круглым в своем рабочем комбинезоне с засаленными коленями. Из-под кепки выбивались белые волосы. На нем были квадратные очки в черной оправе. Он шёл, вытирая руки о тряпку, и разглядывал нас с вежливым любопытством. Взглянув на меня, он начал рассматривать остальных по мере того, как они выходили из самолёта. Наконец его взгляд упал на гробы, которые выгружали из грузового отсека самолёта. В одном был Ашер. В другом — Дамиан.
Из этой парочки Ашер был могущественнее, хотя и моложе на несколько сотен лет. Дамиан при жизни был викингом, и я имею в виду не футбольную команду. Он владел мечом и щитом, был налётчиком и мародером. Однажды он напал не на тот замок, и его сцапала Она. Если у неё и было имя, то я ни разу его не слышала. Она была мастером вампиров и правителем своих земель, это то же самое, что Мастер Города, когда на сотни миль вокруг города нет и в помине. Дамиан попал к ней одной летней ночью, больше тысячи лет назад, и остался там надолго. Тысяча лет, а в нём было столько же силы, сколько и у пятисотлетнего. Из-за этого я недооценила его возраст на несколько столетий, потому что часть меня так и не смогла примириться с тем, что можно просуществовать так долго и не стать более могущественным и страшным. Дамиан мог быть устрашающим, но не для того, кто праздновал свой миллениум. Он никогда не превзойдет то, чем является сейчас — третий или четвертый по силе помощник. Жан-Клод заключил сделку на свободу Дамиана, когда стал Мастером Города. Он выкупил Дамиана. Я так и не узнала, чего это стоило Жан-Клоду, но догадывалась, что это было не дешево. Она не хотела отпускать своего любимого мальчика для битья.
— Я бы пожал вам руку, да только что вылез из-под самолёта, — сказал подошедший. — Человек Мистера Найли ждёт вас в здании.
Я нахмурилась.
— Мистера Найли?
Он тоже нахмурился.
— Вы не люди Мистера Найли? Майло сказал, что вы прибудете сегодня.
Он оглянулся, а из здания вышел высокий человек. Его кожа была цвета кофе с молоком, молока — порции две. Голова была чисто выбрита, поэтому его словно высеченное лицо с изящными чертами представало ясно и без прикрас. На нем был один из тех костюмов, которые стоят больше, чем некоторые автомобили. Он смотрел на меня, и даже на расстоянии я чувствовала мертвую тяжесть его взгляда. Единственное, чего ему не доставало, это горящей неоновой вывески над головой: «Мускул».
— Нет, мы не люди Мистера Найли.
Из-за того, что он принял нас не за тех, у меня в голове крутился вопрос — кто такой Мистер Найли?
Раздался голос.
— Это те люди, которых я жду, Эд.
Это был Джамиль, один из силовиков Ричарда. В древнескандинавской мифологии упоминаются два волка — Сколл и Гати, охотящиеся за солнцем и луной, и силовиков называют их именами. Когда они поймают светила, то наступит конец света. И то, что силовиков называют в честь тех, кто вызовет конец света, многое говорит о порядках вервольфов. Джамиль был Сколлом стаи Ричарда, то есть главным из двух. Он был высок и строен, как бывает строен танцор: изящный слаженный механизм плоти из переплетения мышц, обтянутых гладкой кожей. На нём была майка и свободного покроя белые брюки с отворотами. Грудь обтягивали черные подтяжки в тон отполированным до блеска черным ботинкам. Белый льняной пиджак он перекинул через плечо. Его темная кожа словно кричала в контрасте с белизной одежды. Косички волос доходили почти до талии, и в них были вплетены белые бусины. Последний раз, когда я его видела, бусинки были разноцветные.
Эд оглянулся на Джамиля, и пробормотал:
— Как скажете…
И пошел обратно в главное здание, предоставив нас самих себе. Может это и к лучшему.
— Не знала, что ты здесь, Джамиль, — сказал я.
— Я телохранитель Ричарда, где еще мне быть?
Он попал в точку.
— Где же ты был в ночь, когда его охраняемое тело якобы напало на эту женщину?
— Её зовут Бетти Шаффер.
— Ты с ней разговаривал?
Он сделал преувеличенно удивленные глаза.
— Она уже заявила, что ее изнасиловал хороший и надежный белый парень. Так что нет, я с ней не говорил.
— Ты мог попробовать и смешаться с толпой.
— Я тут один из двух черных на полсотни миль в округе, — сказал он. — Смешаться с остальной толпой у меня не получится, так что не стану даже пробовать.
В голосе начали проступать нотки зарождающегося гнева. Интересно, не было ли у Джамиля неприятностей с местными жителями. Похоже на то. Он был не только афро-американцем. Он был также ещё высоким, красивым и со спортивным телосложением. Одно это поставило бы его на первое место в шовинистическом хит-параде. А учитывая длинные волосы в косичках и чувство стиля, как у киношного киллера, возникала уверенность, что он прибыл, чтобы посягнуть на последний бастион гомофобии белых самцов. Я знала, что Джамиль любит женщин, но готова была поспорить, что местные в это бы не поверили.
— Полагаю, это и есть тот самый второй афро-американ, — я сдержалась и не ткнула пальцем в сторону Майло.
Он наблюдал за нами без выражения, но со слишком напряженным лицом. Мускул мускула видит издалека, так что он явно интересовался Джамилем так же, как мы интересовались им. Интересно, что такой профессиональный мускул делает в таком захолустье?
Джамиль кивнул.
— Да, он и есть.
— М-да, он тоже с толпой не смешивается, — заметила я. — Кто он?
— Его зовут Майло Харт. Работает на человека по имени Френк Найли, который тоже должен сегодня прилететь.
— Вы что, устроили с ним посиделки и поболтали?
— Нет, это Эд просто кладезь информации.
— А зачем Френку Найли телохранитель?
— Он чертовски богат, — сказал Джамиль, как будто это что-то объясняло. Возможно, так и есть. — Он тут ведёт переговоры насчёт земли.
— И все это тебе рассказал Эд, авиамеханик?
Джамиль кивнул.
— Он любит поболтать, даже со мной.
— Боже, а я-то думала, что ты просто симпатичная мордашка.
Джамиль улыбнулся.
— Я хорошо выполняю свою работу, если Ричард мне это позволяет.
— Что это значит?
— Это значит, что если бы он разрешил мне охранять его, как это должен делать настоящий Сколл, то его бы никогда не обвинили в изнасиловании. Я был бы свидетелем, а так — ее слово против его.
— Думаю, мне надо потолковать с этой миз Шаффер, — сказала я.
— Малыш, ты просто читаешь мои мысли.
— Знаешь, Джамиль, ты первый человек, который назвал меня «малыш». И тому есть причина.
Он улыбнулся ещё шире.
— Постараюсь запомнить.
— Что нашло на Ричарда, Джамиль?
— Имеешь в виду, сделал ли он это?
Я покачала головой.
— Нет, я знаю, он этого не делал.
— Но он с ней встречался, — сказал Джамиль.
Я посмотрела на него.
— Что ты хочешь сказать?
— Ричард пытается найти тебе замену.
— И?
— И он встречается со всем, что движется.
— Только встречается?
Джамиль перебросил пиджак через руку, и очень старательно разгладил ткань, не глядя на меня.
— Отвечай, Джамиль.
Он поднял на меня глаза, почти улыбнулся и вздохнул.
— Нет, не только встречается.
Я должна была спросить.
— Он спал с кем попало?
Джамиль кивнул.
Я постояла, две или три секунды обдумывая услышанное. И Ричард, и я годами были одни, приняв это решение самостоятельно. Но мой стиль жизни определенно изменился. Неужели я всерьез думала, что он будет хранить целомудрие, в то время как я — нет? Касается ли вообще меня то, что он делает? Нет. Нет, не касается.
Наконец, я пожала плечами.
— Он мне давно не бойфренд, Джамиль. И он уже большой мальчик.
Я снова пожала плечами, все еще не уверенная, что чувствую по поводу того, что Ричард с кем-то спит. Я очень старалась ничего не чувствовать, потому что чувства мои уже ничего не значили. Ричард жил своей собственной жизнью, и я в эту жизнь не входила, точнее — не в этом смысле.
— Я здесь не для того, чтобы блюсти сексуальную жизнь Ричарда.
Джамиль кивнул больше для себя.
— Хорошо. Я волновался.
— Ты что, думал, я начну психовать и брошу его на произвол судьбы?
— Что-то вроде этого, — признался он.
— Он занимался сексом с женщиной, которая на него заявила?
— Если ты имеешь в виду половые сношения, то нет. Она человек, — сказал он. — Ричард не имеет дела с людьми. Он боится, что они слишком хрупкие.
— Я думала, ты только что сказал, что он спал с миз Шаффер?
— Секс был, но не сам акт.
Я не была девственницей. И знала, что имелись некоторые альтернативы, но…
— К чему эти альтернативные методы с людьми? Почему бы… просто не делать это?
— Занимаясь этим, мы можем быстро выпустить нашего зверя. Думаю, тебе не хотелось бы знать, что происходит, когда ты с человеком, который не знает, кто ты на самом деле, и ты перекидываешься прямо на нём, в нем.
На его лицо упала тень, и он отвернулся.
— Слышу голос опыта, — сказала я.
Он медленно обернулся ко мне, и в его взгляде появилось что-то пугающее, как если бы вы оказались в зоопарке и вдруг поняли, что отделяющие вас ото льва прутья решетки вдруг испарились.
— Это не твоё дело.
Я кивнула.
— Прости, ты прав. Ты абсолютно прав. Это слишком личное.
Но информация была любопытная. У нас с Ричардом бывали моменты, во время которых я умоляла его остаться на ночь. Чтобы заняться любовью. Он отказывался, так как считал это неправильным, пока я не увижу, как он перекидывается в волка. Я должна была суметь принять весь набор целиком. Но когда этот набор, капая кровью, извивался на мне, принять его у меня не получилось. Но теперь я думала — что если отчасти его нерешительность объяснялась страхом причинить мне боль? Вполне возможно.
Я тряхнула головой. Сейчас это не имеет значения. Дело. Если хорошенько сосредоточиться, то мы не упустим след. Мы здесь, чтобы вытащить его из тюрьмы, а не выяснять, почему мы расстались.
— Нам бы не помешала помощь с багажом, — окликнул нас Джейсон.
У него было по два чемодана в каждой руке. Зейн и Шерри тащили гроб. Натаниель полу-возлежал на втором гробу. Он снял футболку, распустил волосы, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Не знаю — то ли он прикидывался неживым, то ли просто загорал.
— Маленькая такая помощь, — сказал Джейсон и пнул остальной багаж: оставшиеся без внимания ещё два чемодана и большой дорожный сундук.
Я подошла к ним.
— Господи, только один из этих чемоданов мой. А остальное чьё?
Зейн и Шерри осторожно опустили гроб на землю.
— У меня тоже всего один чемодан, — сказал Зейн.
— А у меня три, — сказала Шерри. В голосе промелькнуло смущение или мне показалось?
— Ну, и чей тогда сундук?
— Жан-Клод послал, — ответил за всех Джейсон. — На всякий случай, если встретимся с местным Мастером. Он хочет, чтобы мы выглядели впечатляюще.
Я нахмурилась и посмотрела на сундук.
— Пожалуйста, скажите, что там нет ничего, что по идее Жан-Клода я должна буду надевать.
Джейсон ухмыльнулся. Я покачала головой.
— Даже видеть не хочу.
— Может быть, тебе повезет, — съязвил Джейсон. — И вместо этого они просто попытаются тебя убить.
Я нахмурилась и посмотрела на него.
— Ты — ну просто копилка радужных перспектив.
— Работа такая, — ответил он скромно.
Натаниель, наконец, открыл глаза, повернулся ко мне, разглаживая обнаженный живот, и предложил:
— Я могу поднять гроб один, но за него не удобно ухватиться, так что мне нужна помощь.
— Не сомневаюсь, — сказала я.
Он моргнул и поднял руку, чтобы прикрыть глаза от солнца. Я подошла к нему и полностью закрыла собой солнце, чтобы он мог смотреть не прищуриваясь. Он улыбнулся.
— И что еще за гробовой загар? — спросила я.
Его улыбка потускнела, а потом и вовсе исчезла.
— Это сцена из Склепа, — пояснил он так, будто это что-то объясняло. На самом деле — нет.
— О чем ты?
Он приподнял только голову и плечи, так, словно делал упражнения на пресс. От усилия у него напряглись и привлекательно выделились мышцы на животе.
— Ты так и не смотрела мои фильмы?
— Прости, — сказала я.
Он сел нормально, привычным движением рук приглаживая волосы. Быстрым движением он собрал волосы серебряной заколкой, и откинул свой роскошный хвост цвета красного дерева за спину.
— Я думала, что серебряные украшения жгут кожу ликантропа, — заметила я.
Он тряхнул волосами так, чтобы серебряная заколка касалась шеи.
— Так и есть, — сказал он.
— Похоже, немножко боли заставляет крутиться твой мир.
В ответ он только посмотрел на меня своими необыкновенными глазами. Ему было только девятнадцать, но взгляд у него был намного, намного старше. На бархатной коже не было ни одной морщинки, но в глазах поселились тени, которые уже никогда не исчезнут. Пластическая операция для души — вот что ему нужно. То, что снимет с него тяжкий и ужасный груз знания, сделавшего его таким, какой он есть.
Под менее ужасным грузом чемоданов до нас доковылял Джейсон.
— Один из его фильмов про вампира, который влюбился в невинного человека.
— Ты его видел, — сказала я.
Он кивнул.
Я покачала головой и подняла чемодан.
— Ты пригнал машину? — спросила я Джамиля.
— Фургон, — кивнул он.
— Отлично. Бери чемоданы и показывай, куда идти, — сказала я.
— Я не носильщик.
— Если все займутся делом, мы загрузимся в два раза быстрее. Я хочу как можно скорее увидеть Ричарда, так что возьми что-нибудь и хватит разыгрывать из себя чертову примадонну.
Джамиль долго смотрел на меня, похоже, медленно считал про себя, и наконец ответил:
— Когда Ричард найдет другую лупу, мне не придется терпеть, пока ты мешаешь меня с дерьмом.
— Договорились, а пока — давай двигай. Кроме того, никто не мешает тебя с дерьмом, Джамиль. А вот когда я решу это сделать, ты сразу поймешь.
Он фыркнул, натянул пиджак и взял сундук. Чтобы поднять его, потребовалось бы, по крайней мере, хотя бы двое неслабых людей. А он нёс сундук так, будто он ничего не весил. Он шёл, не оборачиваясь, оставив мне последний чемодан. Зейн и Шерри снова подняли гроб и последовали за Джамилем. Джейсон потащился следом.
— А мне что делать? — спросил Натаниель.
— Надеть футболку и оставаться около гроба. Да, и следить, чтобы никто не поинтересовался, как там Дамиан.
— Я знаю женщин, которые много бы мне заплатили, чтобы я снял футболку, — сказал он.
— К сожалению, я не одна из них, — ответила я.
— Ага, — задумчиво сказал он. — К сожалению.
Он подобрал футболку с земли. Когда я уходила, он так и сидел посреди площадки верхом на гробе, комкая в руках свою футболку. Он выглядел несчастным в странном, жутковатом смысле этого слова. Я чувствовала, что начинаю жалеть Натаниеля. Жизнь его не баловала. Но виновата в этом была не я. Я оплачивала его квартиру, так что теперь ему не нужно было выкручиваться и сводить концы с концами. Хотя я знала других стриптизеров из Запретного Плода, и им, кстати, сводить концы с концами не приходилось. Возможно, Натаниель просто не умеет правильно обращаться с деньгами. Ну, кто бы мог подумать.
Фургон был большой, чёрный и смотрелся зловеще. Как у серийных убийц из какого-нибудь дешевого фильма для ТВ. В реальной жизни серийщики действительно ездят на фургонах, но их фургоны обычно бледных цветов и изъедены ржавчиной.
Джамиль сел за руль. Мы с Шерри устроились спереди. Остальные вместе с багажом поместились в кузов фургона. Я ждала, что Шерри попросит меня сесть в середине, потому что я ниже её дюймов на пять, но она этого не сделала. Она залезла в кабину, в середину, упираясь длинными ногами в приборную панель.
На дороге было приличное покрытие, почти никаких ям, и если задержать дыхание, на ней могли разъехаться две машины, не ободрав друг другу бока. С обеих сторон дорогу окружали деревья. Но с одной стороны, сквозь проблески между ними, можно было увидеть изумительный обрыв, а с другой — каменистый склон. Я предпочитала вид склона. Деревья росли достаточно густо, чтобы создавать иллюзию безопасности, но иногда, подобно огромной зеленой занавеси, кроны раздвигались, и становилось видно на мили вокруг. И тогда иллюзия пропадала, и становилось ясно, как мы высоко. Хорошо, высота была не такой захватывающей, как у Скалистых гор, но если фургон сорвется с обрыва, то результат, в общем-то, будет тем же. Падать с такой высоты не самое любимое моё занятие. Я не вцепляюсь в обивку сиденья, как в самолёте, но в душе я далеко не горец, и мне не терпелось оказаться на равнине.
— Тебя подбросить до полиции или сначала заедем в коттеджи? — спросил Джамиль.
— До полиции. Ты сказал — коттеджи?
Он кивнул.
— Коттеджи.
— Сельские условия? — спросила я.
— Нет, слава Богу, — сказал он. — Теплый санузел, кровати, электричество, ничего, если ты не привередлива в отношении декора.
— Не высший класс?
— Да уж не очень, — сказал он.
Шерри неподвижно сидела между нами, положив руки на колени. Я поняла, что она не пристёгнута. Из-за этого моей мамы сейчас нет в живых, так что по поводу ремней безопасности у меня пунктик.
— Ты не пристёгнута, — сказала я.
Шерри посмотрела на меня.
— Меня тут и без ремня прижало достаточно, — сказала она.
— Я знаю, что ты переживешь полет через лобовое стекло, — сказала я. — Но быстро излечиваясь, ты выдашь с головой всю нашу маскировку.
— А мне надо изображать человека? — спросила она.
Хороший вопрос.
— Для горожан — да.
Без дальнейших вопросов она пристегнулась. Верлеопарды признали меня их Нимир-Ра. Они настолько были рады любому защитнику, даже человеку, что особо не выпендривались.
— Надо было предупредить, что придется смешиваться с толпой. Я бы оделась по-другому.
— Ты права, надо было.
На самом деле до меня это только что дошло.
Дорога пошла вниз, к тому, что здесь называли равниной. Деревья стояли так плотно, что напомнили мне о моей клаустрофобии. Но благодаря небольшим пригоркам можно было определить, что мы все ещё едем в горах.
— Тебя подождать около участка? — спросил Джамиль.
— Нет, вы, ребята, так сказать, слишком выделяетесь.
— И как ты собираешься потом попасть в коттеджи? — спросил он.
Я покачала головой.
— Не знаю. На такси?
Он посмотрел на меня, его взгляд был более чем красноречив.
— В Маертоне? Не думаю.
— Черт, — сказала я. — Тогда поехали к коттеджам. Я возьму фургон и вернусь в город.
— С Джейсоном? — спросил он.
Я кивнула.
— С Джейсоном.
И посмотрела на него.
— Что-то вы все подозрительно заботливые? То есть я знаю, что могут возникнуть проблемы, но вы, по-моему, уж слишком осторожные.
Я села чуть прямее и посмотрела на Джамиля. Он следил за дорогой с таким вниманием, будто от этого зависела его жизнь.
— Так что вы не договариваете?
Он включил поворотник, пропустил встречный грузовик и свернул налево в просвет между деревьями.
— Так мы будем ехать дольше.
— Джамиль, что происходит?
Шерри старательно пыталась вжаться в сиденье, но согласитесь, довольно трудно притворяться невидимкой, с ростом, как у модели, и когда сидишь посередине. Одно ее движение сказало, что она тоже в курсе. Что они оба знали что-то такое, чего не знала я. Я посмотрела на неё.
— Шерри, признавайся, что происходит?
Она вздохнула и выпрямилась.
— Если с тобой что-нибудь случиться, Жан-Клод нас убьёт.
Я нахмурилась, глядя на неё.
— Не понимаю.
— Жан-Клод не может приехать сюда сам, — объяснил Джамиль. — Это было бы воспринято, как объявление войны. Но он волнуется за тебя. И сказал нам всем, что если ты погибнешь, и он сможет пережить твою смерть, то он убьёт нас, всех нас.
Говорил он, не отрывая взгляда от дороги, и через некоторое время свернул на гравиевую дорожку, которая была такой узкой, что по бортам фургона скользили ветви деревьев.
— Что значит «всех»? — спросила я.
— Всех нас, — ответил он. — Мы твои телохранители.
— Я думала, ты телохранитель Ричарда, — сказала я.
— А ты его лупа, его половина.
— Если ты настоящий телохранитель, то не можешь охранять двух людей одновременно. Только одного.
— Почему? — спросила Шерри.
Я посмотрела на Джамиля. Он не отвечал, так что объяснять пришлось мне.
— Потому что у тебя не получится поймать пулю больше, чем за одного человека, а в этом работа телохранителя и заключается.
Джамиль кивнул.
— Ага, в этом.
— Ты действительно думаешь, что в Аниту будут стрелять?
— Пуля — это метафора, — сказал Джамиль. — Но это не имеет значения. Пуля, нож, когти, всё равно что, я возьму это на себя.
Он плавно повернул на засыпанную гравием площадку, и мы выехали на большую поляну. На поляне тут и там были маленькие белые домики, словно какой-нибудь мотель разбили на кусочки и разбросали по округе. А ещё была почти невидимая на солнечном свете неоновая вывеска: Коттеджи «Голубая Луна».
— Анита наша Нимир-Ра. Предполагается, что она должна нас защищать, а не наоборот.
И я была с ней согласна. Я выбрала Шерри и Зейна не за их способности быть хорошими телохранителями, а потому что они не против поделиться кровью с вампирами. Даже среди верлеопардов это редкость. Они, кажется, считали, что выступать в роли коктейля из крови для вампиров — даже хуже, чем секс за деньги. Я не до конца была с ними согласна, но и никогда не заставляла делать это насильно. Я никому не давала своей крови, да, и ещё спала с одним из немертвых.
— Нет, — сказала я. — Даже слышать не хочу. Спасибо, конечно, большое, но я могу позаботиться о себе сама.
Я открыла дверцу и почти вылезла, но Джамиль схватил меня за руку. На фоне моей бледной кожи, его рука выглядела ещё темнее. Я медленно повернулась и посмотрела на него. Это был далеко не дружелюбный взгляд.
— Отпусти меня.
— Анита, пожалуйста, ты — один из самых жестких людей, которых я встречал. И ты самая опасная женщина-человек, которую я когда-либо видел.
Он сжал руку еще чуть, так что я почувствовала его невероятную силу. Он мог спокойно выжать слона, если, конечно, тот не будет слишком дергаться. И уж тем более сломать мне руку.
— Но ты — человек, а те, кто против тебя — нет.
Я смотрела на него. Шерри была всё ещё между нами, вжатая в сиденье телом Джамиля.
— Отпусти меня, Джамиль.
Его рука напряглась. Ну вот, теперь чертов синяк останется точно.
— Хотя бы в этот раз, Анита, не рвись вперед, иначе умрем мы все.
Джамиль растянулся вдоль сиденья, поперек Шерри. Я сидела на самом краю, половина попы уже была практически на улице. И он, и я еле балансировали. Он схватил меня за предплечье, не слишком хорошее место для захвата.
— Вот о чем всегда забываете вы, пушистые шарики, так это о том, что сила — еще не все. Рычаг — вот в чем секрет.
Он нахмурился и явно растерялся. Его рука сжалась чуть сильнее, и мы определенно были на пороге серьезного повреждения.
— С этим тебе не справится.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? «Легко»?
Джамиль усмехнулся.
— Легко? Ладно, скажи легко. Но признай, что в данном случае ты сама о себе позаботиться не можешь.
Подогнув ноги, я оттолкнулась и выпала из фургона, так что ему пришлось удерживать весь мой вес за предплечье. И моя рука выскользнула из его пальцев. Я упала на землю, одновременно вытащив меч из-за спины, пока не беспокоясь о том, чтобы встать. Моя правая рука метнулась за браунингом, но я знала, что не успеваю. Я была уверена, что Джамиль не собирается меня убивать. Мы просто рисовались друг перед другом. Если я не права, то была на пути к смерти.
Джамиль перекатился через сиденье, протягивая ко мне руки, в свою очередь уверенный, что я не снесу ему голову. Он знал, что у меня есть пистолет. Он обходился со мной как оборотень, который знал правила. За такую ерунду не убивают. Пускают кровь, но не убивают.
Все еще лежа ничком, взмахом клинка я чиркнула его по руке. И в тот же момент его лицо обрело выражение абсолютного удивления. Он не знал про мой третий нож и про его длину, а открытые ранения всегда приводят в шок. Он отскочил так, будто его что-то резко дернуло, но я знала, что это. Он сам двигался с такой скоростью.
Я успела подняться на одно колено до того, как он вспрыгнул на фургон, припав к крыше, как хищник, которым и был на самом деле. Но я уже целилась в него из браунинга. Я встала на ноги, ствол мило и надежно смотрел ему ровно в середину туловища. Это не то, чтобы помогло. В положении стоя я стреляла не намного лучше. Но, так или иначе, я хотела оставаться на ногах.
Джамиль наблюдал за мной, но не сделал попытки меня остановить. Может, просто боялся. Не оружия, а самого себя. Я его ранила. Кровь залила весь его сияющий белый наряд. Его тело вибрировало от желания сократить расстояние между нами. Он был в ярости, всего за четыре дня до полнолуния. Скорее всего, он бы меня не убил, но у меня не возникало никакого желания проверять эту теорию. Он мог сломать мне шею одним движением. Чёрт, он мог расколоть мне череп, как яйцо. Давать ему такую возможность я не собиралась.
Я держала браунинг в правой, а нож — в левой руке.
— Не вздумай, Джамиль. Я не хочу потерять тебя из-за какой-то глупости.
Послышалось низкое рычание. Один только звук заставил встать волосы у меня на затылке.
Остальные вылезли из фургона. Я уловила сзади движение.
— Всем стоять, — приказала я.
— Анита, — позвал Джейсон, голос его был очень спокойный, никакого поддразнивания, никаких шуток. — Анита, что происходит?
— Спросите нашего мистера Мачо.
Шерри заговорила, не выходя из фургона. Она даже не пошевелилась.
— Джамиль попробовал объяснить Аните, что она не справится с оборотнями и вампирами сама.
Она медленно соскользнула на край сиденья. Я пристально смотрела на Джамиля, но боковым зрением заметила пятна крови на её бледной коже.
— Сиди в фургоне, Шерри. Не вынуждай меня.
Она перестала сползать и замерла.
— Джамиль хотел, чтобы, когда начнется действие, она заняла место в последнем ряду.
— Все равно она человек, — прорычал Джамиль. — Все равно она слаба.
— Вместо руки она могла перерезать тебе горло. А если бы ты бросился, она могла выстрелить тебе в голову, — поставила его в известность Шерри глубоким, ласковым голосом.
— И сейчас могу, — подтвердила я. — Если не сбавишь обороты.
Он распластался на крыше фургона, вцепившись в него пальцами. Его тело трясло от напряжения. Внутри человеческого тела что-то таилось, медленно всплывало в его глазах. Его зверь напирал, проминал его плоть, как левиафан под самой поверхностью воды, когда можно увидеть только темный проблеск чего-то огромного и всецело иного.
Я слегка повернулась, отведя за спину и уперев в поясницу руку с клинком. Я становилась в позицию, которой пользовалась в тире, когда стреляла по мишеням. Теперь дуло смотрела прямо ему в голову, потому что остальная часть тела была скрыта из вида. Однажды я спасла Джамилю жизнь. Он был достаточно надежным человеком, чтобы прикрывать спину Ричарду, даже при том, что меня он недолюбливал. Я тоже не всегда была от него в восторге, так что мы квиты. Но я уважала его, и до сих пор думала, что он меня тоже. Его маленькое шоу в фургоне показало, что он всё ещё воспринимает меня как девчонку.
Когда-то убийства людей значили для меня больше. Может, дело было в годах, которые ушли на убийства вампиров. Они выглядели как люди. Но где-то посреди этого пути, меня перестало беспокоить то, что я нажимаю на курок. Я смотрела на Джамиля, смотрела ему прямо в глаза и чувствовала, как меня заполняет спокойствие. Это как стоять посреди белого поля, наполненного жужжащим шумом помех. Я всё слышала и видела, но это все, кроме пистолета, Джамиля и пустоты, отодвинулось на край сознания. Тело стало лёгким и послушным. В нечастые моменты просветления, я обычно беспокоюсь, что становлюсь социопатом. Но сейчас оставалось только чёткое знание того, что я это сделаю. Я могу спустить курок и наблюдать, как он умирает у моих ног. И ничего не чувствовать.
Джамиль наблюдал за мной, и я видела, что напряжение постепенно проходит. Он замер, пока не схлынула эта вибрирующая энергия, а пугающее присутствие его зверя не растворилось снова в темных глубинах. Затем он очень медленно сел на колени, не отрывая глаз от моего лица.
Я всё ещё держала его на прицеле. Я знала, как быстро они могут двигаться, быстро как волки, может, даже быстрее. Быстро, как ничто по эту сторону ада.
— Ты бы действительно сделала это, — сказал он. — Ты бы убила меня.
— Можешь поспорить.
Он глубоко вздохнул, его тело передёрнулось, что почему-то напомнило мне птицу, взъерошившую перья.
— Хватит, — сказал он. — Ты лупа. Ты выше меня.
Я осторожно опустила пистолет, но всё ёще смотрела на него, одновременно пытаясь следить и за остальными.
— Пожалуйста, скажите мне, что это все не из разряда бреда, кто кого круче.
Джамиль почти смущенно улыбнулся.
— Я думал, что в этом есть смысл, но на самом деле его нет. Я провел здесь целый месяц, пытаясь объяснить местной стае, как мы докатились до того, что наша лупа — человек. Как я могу подчиняться женщине-человеку.
Я покачала головой и опустила пистолет окончательно.
— Глупенький сукин сын. Твоя гордость задета тем, что в стае я выше тебя.
Он кивнул.
— Ага.
— Вы меня с ума сведете, — рявкнула я. — У нас нет времени на этот бред оскорбленных мачо.
Зейн прислонился к фургону рядом с Шерри. Он старательно держал руки на виду и двигался медленно, пытаясь не делать резких движений.
— Ты бы не справилась с Джамилем без ножа и пистолета. И ты не сможешь держать их при себе вечно.
— Это угроза? — поинтересовалась я.
Он поднял руки вверх.
— Просто замечание.
— Привет, народ!
Из одного из коттеджей вышел человек. Высокий и стройный, седые волосы до плеч, усы — чуть темнее волос. Волосы и морщинки под глазами говорили о том, что ему больше пятидесяти. А вот остальное, облаченное в футболку и джинсы, выглядело подтянутым и молодым.
Он остановился в дверном проёме, опираясь руками в деревянные косяки.
— Полегче там, маленькая леди.
Я уже целилась в него, потому что под этой спокойной внешностью было достаточно силы, чтобы я покрылась гусиной кожей, а он пока даже не пытался воспользоваться своими возможностями.
— Это Верн, — представил мужчину Джамиль. — Он владелец коттеджей.
Я опустила пистолет.
— Он здешний Ульфрик, или они прячут в лесу кого-нибудь еще страшнее?
Верн рассмеялся и направился к нам. Он передвигался как-то неуклюже, как будто его ноги и руки были длиннее, чем надо, но это был обман чистой воды. Он разыгрывал человека специально для меня. Нашёл кого дурачить.
— Вы чертовски быстро меня раскусили, маленькая леди.
Я убрала браунинг, потому что светить им в сложившихся обстоятельствах было грубо. Я приехала к нему в гости, причем больше, чем в одном смысле. К тому же, я должна хоть кому-нибудь доверять, чтобы не тянуться за пистолетом каждый раз. Не могу же я держать его в руках постоянно. Кроме того, мой меч был все ещё в крови. И перед тем, как вложить в ножны, его нужно было вытереть. Я уже испортила пару ножен поменьше из-за того, что не вытирала клинки вовремя.
— Приятно познакомиться, Верн, но не стоит называть меня маленькой леди.
Я хотела вытереть кровь о край пиджака. Черный цвет для этого подходит как нельзя лучше.
— Ты никогда не уступаешь? — спросил Джамиль.
Я взглянула на него. Все его роскошное белое облачение было заляпано кровью.
— Нет, — ответила я и кивком подозвала его к себе.
Он нахмурился.
— Что?
— Мне нужна твоя майка, чтобы стереть с клинка кровь.
Он ответил мне только пристальным взглядом.
— Да ладно, Джамиль. Ее всё равно уже не спасти.
Джамиль стянул майку через голову одним плавным движением и швырнул ее в меня. Я поймала её одной рукой, выбрала место почище и принялась за клинок.
Верн рассмеялся. У него был раскатистый низкий смех, который очень подходил к его рычащему голосу.
— Неудивительно, что Ричарду так трудно найти тебе замену. Ты просто настоящая, твёрдая и напористая стерва.
Я посмотрела в его улыбающееся лицо. Похоже, это был комплимент. Кроме того, правда есть правда. Я здесь не для того, чтобы выиграть конкурс на звание Мисс Конгениальность. Я должна спасти Ричарда и остаться живой. А для этого нужно быть именно стервой.