Я выгнала всех, кроме Джейсона. И то, ему удалось остаться только потому, что они начали кричать, как неправильно оставлять меня совсем одну. Неужели я забыла, что меня пытались убить? Неужели я забыла обещание Жан-Клода убить их всех, если я погибну? Последнее обстоятельство не помогало мне завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. Мой ответ был простым: «Если умрем мы все, думаю, это решит сразу все проблемы». Что в определенной степени положило конец препирательствам.
Джейсон возлежал на кровати, опираясь на груду подушек. Попытавшись повернуться на бок, он замер в середине движения и издал тихий звук боли. Он вообще двигался с трудом, будто у него болело все без исключения, и это дало ему право на место на кровати вместо стула.
Я мерила комнату шагами. У меня даже образовался небольшой постоянный маршрут. Изножье кровати, окна, дальняя стена, ближняя стена с дверью.
— Знаешь, ты уже раз двадцать прошла мимо кровати, — не выдержал Джейсон. — И это только с тех пор, как я начал считать.
— Заткнись, — ответила я без церемоний.
Все мои пистолеты снова были на мне, но не потому, что были мне нужны, а потому, что были знакомы. Тугая наплечная кобура, файрстар в кобуре в брюках заставляли меня больше чувствовать себя собой. Только я из нас троих носила оружие. Это было единственным, что я наверняка получила не от них. Это было моим. Огнестрельное оружие, именно эта особая разновидность насилия, было целиком моим. Сейчас мне было нужно что-то, что было бы моим всецело.
Медленно, дюйм за дюймом Джейсон все-таки повернулся на бок. Это заняло у него столько же времени, за сколько я совершила свой полный круг и вернулась к кровати, когда он с видимым облегчением, наконец, устроился на боку. Они с Джамилем тоже перебрались в этот дом, так что все раненые теперь находились в одном месте. В одной из соседних комнат была Роксана, с ней на страже сидел Бен. Судя по всему, я зачерпнула достаточно силы Ричарда, так что у нее подозревали сотрясение. Не уверена, должен ли был Бен защищать ее от меня или наоборот. Доктор Патрик был на кухне и не переставал беспокоиться, что Марианна нас оставила. В доме остались Зейн с Шерри, все остальные оборотни ушли в лупанарий. Они собирались завершить ритуал, который был прерван прошлой ночью. Вот ведь молодцы.
Ашер тоже был где-то в доме. Но где — я не знала, и знать не хотела. Слишком много и, черт побери, слишком быстро всего произошло. Мне было нужно время перегруппировать силы. Но этому не было суждено сбыться.
В дверь постучали.
— Кто там? — спросила я напряженно.
— Дамиан.
— Убирайся.
— Тут вампир с одним из помощников шерифа Уилкса. Они говорят, что хотят поговорить с тобой или Ричардом. И не похоже, что это дело полиции.
Последнее заставило меня насторожиться. Я перестала ходить кругами и подошла к двери. За ней стоял Дамиан все в том же жилете, с которого Барнаби сорвал все пуговицы. Когда умерла человек-слуга Колина, Барнаби сдал драку и умчался по воздуху. Цвет костюма Дамиана в ярком свете оказался черным, и на его фоне кожа почти светилась неправдоподобной белизной.
— Что именно они сказали? — спросила я.
— Только то, что у них есть послание вам двоим от Фрэнка Найли.
Я тихо выругалась.
— Они на кухне с доктором Патриком и Ашером, — продолжал Дамиан.
— Скажи Роксане и Джамилю, что явились плохие парни. Я спущусь с ними поговорить.
— У человека есть пистолет, — предупредил Дамиан.
— У меня тоже, — пожала я плечами и пошла по коридору. Дамиан последовал за мной, отставая всего на шаг.
Из-за двери послышался голос Джейсона:
— Подожди меня!
— Догоняй как можешь, Джейсон. Я не собираюсь ждать, пока ты совершишь свое медленное путешествие вниз по лестнице.
— Не дай ей нарваться и умереть, Дамиан, — попросил он смиренно.
— Он будет делать то, что я ему скажу, — бросила я через плечо.
Час, или около того, раздумий обо всем, что я узнала, не прибавил мне хорошего настроения.
Я с грохотом скатилась с лестницы. Дамиан беззвучной тенью следовал за мной. Почему Уилкс со своими людьми просто не напали на нас? Я вообще-то ожидала, что если они обнаружат наше присутствие в городе, то просто начнут палить из пушек. Что еще за послание от Найли? И откуда взялся вампир? Дольф не упоминал ни про каких вампов в связи с Найли. А Дольф достаточно ненавидел вампов, чтобы обязательно об этом сказать. Столько вопросов, и наконец-то я получу на них ответы почти тогда же, когда их задаю. Какой прогресс.
Кухня выглядела нормально. С линолеума отмыли кровь, а на стол постелили свежую скатерть. Помощник Томпсон сидел на одном из кухонных стульев. Он был в штатском, не в форме. Рядом с ним на стуле сидел высокий тощий вампир, которого я никогда до этого не видела. Спиной к входу и к нам сидел доктор Патрик. Последний оставшийся стул занимал Натаниель, который во все глаза рассматривал вампира.
Зейн стоял спиной к раковине. Ашер, прислонившись к буфету с фарфором, был достаточно близко к Томпсону, чтобы дотронуться до него и наверняка мог помешать вытащить пушку. Упомянутой пушкой выступала десятимиллиметровая беретта в наплечной кобуре. Тот же пистолет, что и на работе, только в другой кобуре. Подпускать Ашера так близко к себе было крайне неосторожно, но, видимо, Томпсон об этом не думал.
Вместо этого он нагло и очень самоуверенно улыбался мне. Улыбался так самодовольно, будто мог поиметь меня там, где хотел, и я ничего не смогла бы сделать. Что происходит?
— Как вы меня нашли? — поинтересовалась я спокойно.
Он ткнул пальцем в направлении вампира.
— Местный Мастер Города сообщил нам, что все еще чувствует тебя в городе. Они помогли нам тебя выследить. Тебя явно проще найти, чем твоего бойфренда. Что-то в твоей силе их притягивает.
Я посмотрела на вампира. У него было непроницаемое, бледное и пустое лицо. Темно-серые глаза, прямые черные коротко подстриженные волосы, зачесанные надо лбом валиком. Так это называли в пятидесятых. И прическа с точностью соответствовала моему ощущению. Он был мертв меньше пятидесяти лет.
— Как тебя зовут?
— Дональд.
— Привет, Дональд, тебя-то нам и не хватало в этом венском жарком.
Лицо вампира исказила злоба. Он был еще недостаточно стар, чтобы это скрыть.
— Ты сказала моему мастеру, что приехала только чтобы вытащить вашего третьего из тюрьмы. Как только у вас это получилось, вы должны были убраться. Вместо этого вы сделали вид, что уезжаете, но остались в городе. Если бы вы просто уехали, мы бы приняли убийство наших людей. Но своим присутствием вы доказываете, что собираетесь покуситься на наши земли и власть моего мастера.
— Ты давно говорил со своим мастером? — поинтересовалась я ласково. — Или, что более интересно, он давно говорил со своим человеком-слугой?
Вампир пристально посмотрел на меня, но во взгляде не было силы.
— Колин только ранен, но еще не мертв. Но Совет уничтожит тебя за… убийство его слуги.
Вмешался Ашер:
— Прямо нападая на другого вампира, человек-слуга автоматически отказывается от неприкосновенности. Это закон Совета. Анита не совершила ничего, за что Совет начал бы ее преследовать. А вот если Колин будет упорствовать в своем желании причинить нам вред, то это его Совет настигнет и уничтожит.
— Хватит этого вампирьего бреда, — перебила я и повернулась обратно к Томпсону. — Итак, что за послание? Я думала, что если мы будем здесь после захода солнца, Фрэнк разберется со всеми нами лично.
— Старина Фрэнк, похоже, боится вас до усрачки. Говард не перестает бормотать, что знаки действительно плохие, и что им нужно срочно уезжать из города. Что если они останутся, ты убьешь их всех.
Я приподняла одну бровь.
— После встречи с Найли и его командой, мне прямо-таки льстит быть их персональным пугалом. Так что за, мать твою, послание?
Томпсон послушно вытащил из кармана маленькую белую коробочку. Вроде тех, в которых продаются недорогие украшения. Он протянул ее с такой мерзкой улыбочкой, что мне стало страшно брать коробку в руки.
— Не укусит, — усмехнулся он.
Я посмотрела на Ашера. Тот пожал плечами.
Я взяла коробочку, и почувствовала, что у нее липкое дно. Подняв ее, я увидела на картоне бурое пятно. Коробка была легкой, но в ней что-то было.
— Что там?
— Не хочу портить тебе сюрприз, — сказал Томпсон.
Я глубоко вздохнула и сняла крышку. На лоскутке ткани лежала прядь волос. Длинный густой каштановый локон, как подарок, перевязанный кусочком красной ленточки. Я подняла прядь, и она упала мне на ладонь. Один угол ткани, на которой лежали волосы, потемнел. Там было красно-коричневое пятно.
Заставив себя не измениться в лице, я бесстрастно поинтересовалась:
— И что?
— Не узнаёшь? Это младшего братишки Зееманов.
— Отрезав Даниелю волосы, крови не получишь, — заметила я.
— Точно, — он улыбнулся и рассмеялся, ерзая на стуле как ребенок, который не может дождаться завершения шутки. — Там в коробочке еще один маленький презент. Подними тряпочку.
Я положила волосы на стол, и прядь свернулась блестящим кольцом. Я не хотела поднимать ткань. Не хотела видеть, что еще они отрезали у Даниеля. Единственным утешением было то, что большинство ужасающих вариантов, проносящихся у меня в голове, не влезли бы в такую маленькую коробочку.
Я подняла ткань и упала на колени, будто меня подкосило. Передо мной был кончик маленького пальца, слишком нежного, чтобы принадлежать Даниелю. Лак на ногте был идеальным, гладким и неброским. В матери Ричарда не было ничего, не подобающего правилам хорошего тона.
Доктор Патрик поспешил покинуть стол, и его вырвало в раковину. Неожиданная слабость для врача и при этом вервольфа.
— Что там? — спросила Шерри.
Я не могла произнести ни слова.
Ответил Ашер, так как через мое плечо видел, что в коробке.
— Женский палец.
В этот момент до кухни, наконец, добрался Джейсон.
— Что ты только что сказал?
Вампир, Дональд, подал голос:
— Что ты сделал, человек?
— У нас брат и мать Ричарда, — сказал Томпсон. — Я думал, мы вас просто убьем, но платит и заказывает музыку Найли. Он хочет убрать вас с дороги, не убивая. Похоже, он считает, что если не будет пытаться тебя убить, то и ты не будешь пытаться убить его. Забавно, правда?
Я, наконец, смогла отвести глаза от пальца Шарлотты Зееман.
— Чего ты хочешь?
— Вы сегодня же уезжаете из города. А завтра утром мы отпускаем мать и брата Ричарда, когда убедимся, что вы действительно уехали. Если на этот раз вы не уедете, Найли будет продолжать отстригать кусочки от семейства Зееманов. В следующий раз, возможно, ухо. А может, и что-нибудь побольше, — ухмыльнулся он.
Томпсон был садистским животным, но совсем меня не понимал. Иначе он бы сейчас не улыбался.
А вот выражение лица Дональда ясно говорило о том, что он-то как раз отлично меня понял.
Очень медленно поднявшись с пола, я положила коробочку на стол рядом с прядью волос. Мой голос был поразительно спокоен, почти лишен интонации.
— Где они?
— В сознании и безопасности, — ответил Томпсон.
— Я не знал, что они сделали, — торопливо заговорил вампир. — Я не знал, что они калечат родных твоего третьего.
Я покачала головой.
— Видишь ли, Дональд, в этом и проблема. Когда играешь с плохими ребятами, нельзя контролировать, насколько они плохие. Вы оба оставили Даниеля и Шарлотту, просто оставили там.
— Ага, — радостно подтвердил Томпсон. — Старина Дон подбросил меня на своей машине.
Я смотрела на палец. Похоже, я просто не могла на него не смотреть. Наконец, я подняла глаза на Дональда.
— Так значит, вы оба знаете, где они сейчас, — сказала я медленно.
У вампира распахнулись глаза, и он прошептал:
— Я не знал.
Незаметно скользнув чуть вперед, Ашер положил руки на плечи Томпону.
Томпсон не счел нужным беспокоиться по этому поводу.
— Если с нами что-нибудь случится, они сделают с ними обоими самое плохое. Мамочка у Ричарда — конкретно привлекательная женщина. Будет жалко, если это изменится.
— Я сожалею о том, что они сделали, — сказал Дональд. — Но у меня такой же приказ. Этой ночью вы должны покинуть нашу территорию.
— Воспользуйтесь телефоном тут, на кухне. Скажите, что мы согласны. Скажите, чтобы их не трогали, и мы уберемся.
Томпсон самодовольно ухмыльнулся.
— Нет уж, никаких звонков. Нам дали два часа. Потом, если мы не вернемся, они начнут отрезать такие кусочки, которые повлияют не только на ее талант машинописи.
Кивнув, я вытащила браунинг, наставила его и выстрелила — все на одном движении. Я даже не помню, как прицелилась. Голова вампира взорвалась облаком крови и мозгов. Накренившись, тело упало, увлекая за собой стул.
Ашер удержал Томпсона на месте. Кровь забрызгала лицо Томпсона. По лбу стекало что-то более густое, чем кровь. Он попытался смахнуть кусочек чужой плоти, но Ашер держал его крепко.
Вынув у Томпсона из-под руки пистолет, я приставила браунинг к его лбу.
Он тут же перестал дергаться и воззрился на меня. Нужно отдать ему должное. Весь в крови и мозгах, в руках вампира, глядя в дуло пистолета, он принялся играть храбреца.
— Убей меня, это не даст тебе ничего, кроме порезанной на кусочки семейки.
— Скажи мне, где они, Томпсон, и я пойду за ними.
— Пошла ты! Все равно меня убьешь!
— Даю тебе слово, что если ты скажешь нам, где их найти, и мы найдем их живыми, ты тоже останешься в живых.
— Ни единому твоему слову не верю, сука.
— Как только становишься предателем, не достойным доверия негодяем, Томпсон, как тут же начинаешь думать, что все остальные — такие же.
Я поставила браунинг на предохранитель и сунула его в кобуру. Томпсон озадаченно наблюдал за мной.
— Я держу слово, Томпсон. Хочешь жить или нет?
— Найли и Линус Бек намного страшнее, чем ты когда-либо можешь стать, детка.
Он назвал меня сначала сукой, а теперь еще и деткой. Либо он слишком туп, либо…
— Пытаешь заставить меня тебя убить.
— Если я заговорю, мне конец. А Найли меня не просто пристрелит.
Томпсон смотрел прямо на меня, и у него в глазах жило понимание, что он уже мертв. Вопрос был только в том, как и кто. И он явно отдавал предпочтение мне и сейчас, чем Найли и позже.
— Он не боится смерти, — тихо сказал Ашер.
Я качнула головой.
— Да, не боится.
— Может, вызовем копов? — предложил Джейсон.
— Если он не боится вас, ребята, то копов штата не испугается точно. — Я стояла и рассматривала Томпсона. — Даже и не знаю, что с тобой делать, Томпсон, но могу сказать, чего я делать не буду. Я не буду сидеть здесь два часа и смотреть, как ускользает время. Я не дам Даниелю с Шарлоттой умереть.
— Тогда уезжай из города, — сказал Томпсон.
— Я видела Найли, Томпсон. Ты действительно думаешь, что я поверю, будто он их отпустит?
— Он сказал, что отпустит.
— И ты ему веришь? — поинтересовалась я.
Томпсон не ответил.
— Я так и думала.
Пальцы Ашера сжимались на плечах несчастного помощника так, словно вампир его массировал.
— Есть много вещей страшнее смерти, Анита. Если у тебя хватит на это духу, — сказал Ашер.
Я посмотрела в его красивое печальное лицо, но не смогла понять его выражение.
— Что у тебя на уме?
— Думаю, око за око, — спокойно ответил вампир.
Глядя в его кристально-голубые глаза, я позволила этой мысли, как ужасающему цветку, расцвести у себя в сознании. Многие люди, которые спокойно встретили бы быструю смерть от пули, бледнели при мысли о пытках. Я была одной из них. И именно об этом мы сейчас говорили.
— Думаю, если мы будем достаточно жестоки, бравый помощник шерифа уже в течение следующего получаса с готовностью расскажет нам, где они, — ласково сказал Ашер. — Я сделаю всю грязную работу. Тебе нужно только дать согласие.
На лице Томпсона, наконец, проступило некоторое беспокойство.
— Какого хрена вы тут несете?
— Джейсон, — позвала я.
Джейсон подошел ко мне и посмотрел на то, что лежало на столе. Он не издал ни звука, но по щекам медленно текли слезы. Он часто бывал в доме Зееманов на воскресных обедах.
— Помоги держать Томпсона, — попросила я бесстрастно.
Джейсон встал с другой стороны и прижал одну руку Томпсона к поверхности стола. Ашер не отпускал плеч.
Посмотрев на Ашера, я кивнула.
— Давай.
— Дамиан, не будешь ли ты так любезен найти мне нож. С зазубренным лезвием было бы идеально. Он намного лучше режет кость.
Дамиан безмолвно повернулся и пересек кухню. Они с Зейном начали выдвигать ящики.
— Что вы собираетесь делать? — спросил заметно побледневший Томпсон.
— Угадай, — холодно ответила я.
— Я ничего не отрезал от вашей сучки. Я их даже не трогал. Это тот странный уродец из компании Найли. Линус Бек. Это он отрезал палец. Это он! Я ничего не делал!
— Не волнуйся, Томпсон. Мы и до Линуса доберемся. Но сейчас у нас есть пока только ты.
Обнаружив большой мясницкий нож с зазубренным лезвием, Дамиан направился с ним к столу.
Томпсон начал дергаться, так что его стало трудно удерживать на стуле.
— Лучше положите его на пол, — посоветовала я без тени эмоций.
К Ашеру с Джейсоном присоединился Натаниель. Они уложили Томпсона лицом вниз, держа за руки. Натаниель прижимал к полу ноги. Томпсон был большим и сильным мужиком, но с ними справиться не мог. Они были сильнее его. Намного сильнее.
— Вашу мать! — завопил Томпсон.
Дамиан тем временем протянул нож Ашеру и предложил:
— Я его подержу.
Тронув Дамиана за руку, я покачала головой.
— Нет, лучше я.
Дамиан удивленно посмотрел на меня.
— Есть правило: никогда не проси никого о том, чего не можешь сделать сам. Если я не могу это сделать, то мы не будем этого делать вообще. Найдем другой выход.
Удерживая вырывающегося человека, Джейсон поднял голову и посмотрел на меня:
— Другого выхода нет.
Я никогда не видела у него в глазах столько ярости.
— А ты сможешь? — спросила я. — Сможешь разрезать его на куски?
Джейсон еле заметно кивнул.
— Я по одному пальцу могу у него отгрызать за то, что в коробке.
Похоже, он говорил, что думал, и это заставило меня задаться вопросом, а знаю ли я вообще Джейсона?
— Мы можем это сделать, Анита, — сказал Ашер. — И это ничего не будет нам стоить.
— Но должно, Ашер. Если мы собираемся совершить нечто настолько злое, это должно беспокоить тех, кто это делает.
— Это не зло, — возразил Ашер. — Это практичность. Скорее даже справедливость.
Я протянула руку за ножом.
— Это зло, и мы все это знаем. Так что дайте мне нож. Или я смогу это сделать сама, или мы будем искать другой путь.
Дамиан не пошевелился.
— Разреши мне это сделать за тебя, Анита, пожалуйста.
— Дай мне этот проклятый нож.
Он подчинился, так как не мог поступить иначе.
Я опустилась рядом с Томпсоном на колени.
— Где они, Томпсон? — спросила я напряженно.
— Нет! Нет! Найли рассказал мне, что они со мной сделают, если я буду вам помогать. Он просто хренов псих.
— Погоди, — позвал Зейн. Он нашел небольшой топорик для мяса. — Это подойдет лучше.
— Спасибо.
Взяв топорик, я взвесила его в руке для баланса. Я была совсем не уверена, что смогу. Я даже не была уверена, что хочу суметь это сделать. На самом деле, я знала, что надеялась не суметь. Но если мы действительно собирались это сделать, то я должна была сделать это сама. Сделать, или найти другой способ. В коробочке на столе лежал палец Шарлотты Зееман. Меньше, чем через два часа, они отрежут что-нибудь еще. Я убила вампира, залив Томсона кровью и мозгами, а он не заговорил. Он был последним мерзким сукиным сыном, но при этом еще и довольно крутым. А у Шарлотты и Даниеля не было времени на его крутизну. Мы должны были его сломать, и должны были сделать это быстро. Итак, я представила самой себе все основания. И основания были весомые, реальные. Но при всем этом, я не знала, смогу ли это сделать.
— Мы начнем с пальца, Томпсон. Как Линус, — сказала я.
Он начал кричать.
— Не надо! Пожалуйста! Не надо! О, боже, нет!
Ашер почти всем телом навалился на его руку, заставляя разжать пальцы.
— Скажи мне, где они, и этого не случится, — вкрадчиво сказала я.
— Найли обещал, что они меня просто вскроют и заставят жрать собственные внутренности. Он сказал, что как-то проделал такое в Майами. И я ему верю.
— Я тоже ему верю, Томпсон. А ты не веришь, что мы это сделаем, ведь так? Не веришь, что мы такие же психи, как Найли.
— Таких психов, как Найли, просто больше нет.
Я подняла топорик.
— А ты не прав.
На одно длинное мгновенье я замерла. Просто не могла заставить себя начать удар. Не могла этого сделать. Даниель, Шарлотта…
— Найли уже изнасиловал Даниеля? — спросила я таким бесцветным голосом, будто была далеко-далеко отсюда.
Томпсон внезапно перестал сопротивляться. Лежа совершенно неподвижно, он закатил глаза.
— Пожалуйста, не надо!
Глядя прямо ему в глаза, я задала следующий вопрос:
— Ты изнасиловал Шарлотту Зееман?
И увидела в его глазах страх. Вспышку, которая сказала, что он это сделал. Этого было достаточно. Я могла это сделать. Да простит меня бог. Я ударила по мизинцу, захватив кончик безымянного пальца из-за того, что он дернулся. Но его держали все лучше, а я все лучше рубила. Томпсон подробно рассказал нам, где они держат Даниеля и Шарлотту Зееман. Меньше чем через пятнадцать минут он был готов рассказать нам рецепт приготовления любого секретного соуса и все остальное в придачу. Он бы признался в любом убийстве или в том, что братался с дьяволом. Все, что угодно, чтобы это остановить.
Меня вырвало в углу, и тошнило до тех пор, пока в желудке не осталось ничего, кроме желчи, а голова была готова вот-вот расколоться. И я поняла, что наконец совершила нечто такое, от чего уже никогда не отойду. Где-то между первым и вторым ударами во мне сломалось что-то такое, что уже нельзя было восстановить. И я могла с этим жить. Если у нас получится вернуть Даниеля и Шарлотту, я могла с этим жить. Во мне клубилось нечто тяжелое, холодное. Оно было выше ненависти. Я собиралась заставить их сполна заплатить за то, что они сделали. Я собиралась их убить. Убить их всех.
Затем я почувствовала легкость и пустоту, и подумала, похоже ли это на безумие. Чувство было не таким уж плохим. Позже, когда пройдет шок, мне будет намного хуже. Позже я буду спрашивать себя, был ли другой способ заставить Томпсона заговорить. Позже я вспомню, что хотела сделать ему больно, заставить его ползать и умолять. Что хотела собрать всю боль, которую причинили Шарлотте и Даниелю, и вырвать ее из его плоти. Но сейчас нам нужно было идти спасать Даниеля и Шарлотту. О, и еще кое-что. Томпсон кричал, как раненый кролик — высоко и жалобно.
Я выстрелила ему в голову. Крик оборвался.