Рафаэль лежал на смотровом столе, но не в больнице. У ликантропов есть импровизированный пункт «скорой помощи» в подвале здания, которое им принадлежит. Мне когда-то самой здесь обрабатывали раны. Сейчас на столе лежал спиной вверх Рафаэль под капельницами с питательными растворами и анальгетиками. На ликантропов анальгетики действуют не всегда, но надо же что-то попробовать.
Он очнулся еще в джипе. Кричать он не стал, но вполне хватило тех сдавленных звуков, которые вырывались у него из горла на каждом ухабе.
Доктор Лилиан была миниатюрной женщиной с полуседой прической строгого делового стиля. Она тоже была крысолюдом.
— Все, что могла, я для него сделала, — сказала она мне.
— Он поправится?
— Да. — Она кивнула. — Если пережить шок и кровопотерю, то единственная опасность — инфекция. Мы подхватить инфекцию не можем.
— Аргумент за временную мохнатость, — сказала я.
Она улыбнулась и похлопала меня по плечу.
— Я знаю, что у тебя юмор — средство справиться со стрессом, но сегодня на Рафаэле его не используй. Он хочет с тобой говорить.
— А ему уже можно…
— Говорить? Вообще-то нет, но он мой царь и не позволил мне его усыплять или отключать сознание, пока он не поговорит с тобой. Я займусь другими пациентами, пока он будет тебе говорить то, что считает столь важным.
Она хотела выйти, но я тронула ее за рукав:
— Как Сильвия?
Лилиан хотела отвести глаза, но все же не стала.
— Физически она оправится, но я — не психотерапевт. Меня не учили бороться с последствиями таких травм. Я бы хотела ее оставить сегодня здесь, но она рвется уйти с тобой.
— Зачем? — вытаращилась я.
Лилиан пожала плечами:
— Кажется, ей с тобой спокойнее. Боюсь, что здесь она не чувствует себя вне опасности. — Она пытливо заглянула мне в лицо. — И что, у нее есть для этого основания?
Я поразмыслила.
— Леопардов-оборотней здесь когда-нибудь лечили?
— Да.
— Черт!
— А какая разница? Здесь нейтральная территория. Мы все дали на это свое согласие.
Я покачала головой:
— Сегодня вам ничего не грозит, но все, что знает Элизабет, знает и Мастер Зверей. Завтра здесь уже может не быть тихой гавани.
— Ты в этом уверена?
— Нет. Но и в обратном тоже.
— Очень хорошо, — кивнула Лилиан. — Тогда забери с собой Сильвию, но Рафаэль еще как минимум одну ночь должен здесь пробыть. Постараюсь завтра его отсюда вывезти. — Она оглядела свое оборудование. — Все забрать не удастся, но сделаем что сможем. Теперь ступай поговори с нашим царем.
И она вышла.
Вдруг я оказалась одна в тишине подвала. Осмотрелась. Над телом Рафаэля сделали что-то вроде навеса из простыни. Голую кожу покрыли мазью, но бинтовать не стали. Его лечили как от ожога. Всей процедуры я не видела, потому что мне самой на руку швы накладывали.
Я подошла к столу, чтобы Рафаэль мог меня видеть, не поворачивая головы. Глаза у него были закрыты, но дыхание частое и отрывистое. Он не спал.
— Лилиан сказала, что ты хочешь со мной говорить.
Он мигнул и посмотрел на меня. Глаза у него вывернулись под неудобным углом, он попытался повернуть голову, и у него из груди вырвался звук. Я такого звука не слышала никогда. И не хотела бы услышать снова.
— Пожалуйста, не шевелись. — Я нашла табуретку на колесиках и подкатила к столу. Когда я села, наши глаза оказались почти на одном уровне. — Чего ты не дал ей накачать себя наркотиками? Тебе сейчас надо спать, спать и спать.
— Сначала, — сказал он, — я должен знать, как ты меня освободила.
Он вздохнул поглубже, и судорога боли пробежала по его лицу.
Я отвернулась, посмотрела снова на него. Не моргнув глазом.
— Договорилась.
— Что… — Руки у него внезапно сжались в кулаки, губы вытянулись в ниточку. Когда он снова заговорил, голос стал ниже и осторожнее, будто говорить обычным голосом было больнее. — Что ты отдала за меня?
— Ничего.
— Он бы не… не отпустил меня так просто.
Рафаэль глядел на меня, и его темные глаза требовали правды. Он думал, что я лгу, вот что не давало ему покоя. Он считал, что я сделала для его спасения что-то ужасное и благородное.
Я вздохнула и выдала ему очень краткий пересказ ночных событий. Это было самое простое объяснение.
— Так что, как видишь, за тебя мне не пришлось доплачивать.
Он едва не улыбнулся:
— Крысолюды запомнят, что ты сегодня сделала, Анита. Я запомню.
— Пусть мы не ходим вместе по магазинам и даже в тире не бываем, но ты мой друг, Рафаэль. Я знаю, что, если позову тебя на помощь, ты придешь.
— Да, — ответил он.
Я улыбнулась:
— А сейчас я позову Лилиан, ладно?
Он закрыл глаза и будто утратил часть своего напряжения. Будто смог наконец полностью отдать себя боли.
— Да, да.
Я позвала Лилиан и пошла искать Сильвию. Она была в маленькой палате, где, как надеялась Лилиан, сможет поспать. С Сильвией была ее подруга, спутница жизни, любовница — называйте как хотите. Ее позвал Джейсон, я даже не знала о ее существовании. Голос Гвен звучал из коридора вполне отчетливо:
— Сильвия, ты должна ей рассказать, должна!
Ответа Сильвии я не услышала, но туфли на каблуках не ступают бесшумно. Они слышали, что я иду.
Когда я вошла, Гвен смотрела на меня, а Сильвия упрямо отводила глаза. Очень короткие кудряшки каштановых волос Сильвии выделялись на белой подушке. Она была на три дюйма выше меня, но в этой кровати выглядела очень хрупкой.
Гвен сидела на стуле возле кровати, держа обе руки Сильвии в одной своей. На тонком лице ее, обрамленном мягкими волнистыми светлыми волосами, выделялись большие карие глаза. Все в ней было изящно, женственно, как у отлично сделанной куколки. Но в лице ее читался темперамент, в глазах — ум. Гвен была психологом и умела заставить себя слушать даже без этой щекочущей энергии ликантропа, которая висела вокруг нее подобно аромату духов.
— Что надо мне рассказать? — спросила я.
— Откуда ты знаешь, что я говорила о тебе? — ответила Гвен.
— Интуиция.
Гвен погладила руку Сильвии:
— Расскажи ей.
Сильвия повернулась ко мне, но в глаза по-прежнему не глядела. Я ждала, прислонившись к стене. Автомат вдавился в поясницу, и стены я касалась в основном плечами. Почему я не сняла оружие? Только сними где-нибудь оружие, и окажется, что именно там оно тебе нужно больше всего. Я верила, что Странник сдержит слово, но не настолько, чтобы ставить на это свою жизнь.
Молчание длилось, пока жужжание кондиционера не стало оглушительным, как шум крови в ушах. Наконец Сильвия подняла на меня глаза.
— Мастер Зверей приказал брату Стивена меня изнасиловать. — Она опустила глаза, снова их подняла, и в них был гнев. — Грегори отказался.
Я даже не пыталась скрыть удивление.
— Я думала, Грегори был звездой в порнофильмах Райны.
— Был, — тихо ответила Сильвия.
Я хотела спросить, с каких пор Грегори стал так разборчив, но это было бы грубо.
— У него что, совесть проснулась? — спросила я вместо этого.
— Не знаю. — Она уставилась в простыню, будто собираясь перейти к худшему. — Он отказался меня мучить. Мастер Зверей сказал, что накажет его. Грегори все равно отказался. Он сослался на Зейна, который сказал, что у них теперь новая альфа — Анита. И все соглашения, заключенные через Элизабет, его не обязывают. Что договариваться надо с тобой.
Сильвия отняла руки у Гвен и уставилась на меня яростными глазами, но злилась она не на меня.
— Ты не можешь быть их предводителем и нашей лупой. Одновременно такое не бывает. Он лгал.
Я вздохнула:
— Боюсь, что нет.
— Но как…
— Послушай, сейчас поздно, и все мы устали. Я тебе расскажу кратко. Я убила Габриэля, и теоретически это делает меня предводителем леопардов-оборотней. Зейн меня признал, когда я всадила в него пару не серебряных пуль.
— Почему ты его не убила? — спросила Сильвия.
— Тут в некотором роде моя вина. Я не понимала, что значит оставить их без предводителя. Мне никто не сказал, что без предводителя они станут добычей любого.
— Я хотела заставить их страдать.
— Мне говорили, что ты хочешь их всех убить, что, если бы ты могла действовать по-своему, стая охотилась бы за ними и перебила бы всех до одного.
— Да, — ответила Сильвия. — Да, я хочу убить их всех.
— Я знаю, что они помогали наказывать тебя и других членов стаи.
Она замотала головой, закрыв глаза руками. Я не сразу поняла, что она плачет.
— Ты не понимаешь. Есть пленка, на которой я снята. Там леопарды меня насилуют. — Она опустила руки и поглядела на меня глазами, полными слез. Ярость и боль боролись на ее лице. — Я выступила против Райны и Маркуса. Это было мне наказанием. Райна хотела сделать из меня пример другим. И это получилось. Все потом боялись.
Я открыла рот, закрыла, потом смогла только сказать:
— Я не знала.
— Теперь ты понимаешь, почему я желаю им смерти?
— Да.
— Грегори изнасиловал меня однажды. Что помешало ему сделать это еще раз? Почему он отказался?
— Если он действительно верит, что я — его предводитель, то знает, что бы я с ним за это сделала.
— Ты тогда, в комнате, говорила всерьез? Насчет того, чтобы мы перебили их всех?
— О да, — ответила я. — Вполне всерьез.
— Тогда Грегори был прав.
— То есть? — нахмурилась я.
— Он сказал, что ты у них leoparde lionne, вздыбленный леопард.
— Я не знаю этого термина.
Гвен пояснила:
— Leoparde lionne — это термин из французской геральдики. Леопард или даже лев в гербе, вставший на дыбы. Символизирует храброго или великодушного воина, совершившего некий доблестный поступок. В данном случае означает защитника или даже мстителя. Габриэль был у них lion passant, спящий лев. Он вел, но не защищал. На самом деле Грегори не только отказался трогать Сильвию, он еще и сообщил Мастеру Зверей, что, если его тронут, ты его спасешь.
— Как я могу быть ихним leoparde как-там-его-бишь, если я вообще не леопард?
— Leoparde lionne, — напомнила Сильвия. — А как ты можешь быть лупой, если ты не волк и не подруга нашего Ульфрика?
Резонный вопрос.
По лицу Сильвии вновь заструились слезы.
— Падма тогда велел, чтобы меня мучила Вивиан — его игрушка на время пребывания здесь. Он сказал, что я люблю женщин, и, может, она развяжет мне язык. Вивиан отказалась, и по той же причине, что и Грегори.
Я вспомнила жалобные глаза Вивиан, испуганный взгляд, молящий о помощи.
— Черт, так она действительно надеялась, что я ее спасу?
Сильвия просто кивнула. Гвен сказала:
— Да.
— Черт!
— Я честно не подумала об этом до тех пор, пока мы не сели в джип, — сказала Сильвия. — Клянусь, не думала. Но ничего не сказала, потому что я хотела, чтобы они страдали. Я не могу перестать их ненавидеть. Ты меня понимаешь?
Я понимала.
— Сильвия, у нас с тобой есть одна общая черта. Мы обе адски мстительны. Так что я понимаю, но мы не можем их так оставить. Они ждут от нас спасения.
Она отерла слезы.
— Ты ничего сегодня не можешь против них предпринять. Ничего нельзя сделать.
— Я не собираюсь сегодня драться, Сильвия.
— Но ты что-то задумала? — обеспокоенно спросила она.
— Ага, — улыбнулась я.
Гвен встала:
— Анита, не делай глупостей!
— Глупости — это предыдущий этап. — Я покачала головой и направилась к двери. — Кстати, Сильвия: не бросай вызов Ричарду. Никогда.
Она посмотрела большими глазами:
— Откуда ты знаешь?
— Не важно. Важно лишь то, что я убью тебя, если ты убьешь его.
— Это был бы честный бой.
— Мне все равно.
— Вы с ним даже не видитесь, Анита. Он на краю. Ты можешь запретить мне вызывать его, но есть и другие, и они, быть может, не будут так хороши для стаи, как я.
— Тогда пусть это будет открытый лист, — сказала я. — Того, кто убьет Ричарда, я ликвидирую. Без вызова, без честной драки — просто убью.
— Ты это можешь, — задумчиво произнесла Сильвия.
— Да, и очень даже. Не забудь, я лупа.
— Если ты запретишь войны за главенство, — сказала Гвен, — ты подорвешь положение Ричарда. Фактически ты заявишь, будто не веришь, что он может управлять стаей.
— Два члена стаи сказали мне сегодня, что Ричард не владеет собой и очень близок к самоубийству. Что весь ушел в ненависть к самому себе, отвращение к своему зверю и мой отказ. Я не дам ему умереть лишь потому, что я выбрала другого. Через несколько месяцев он оклемается, и тогда я отступлю. Я не буду ему мешать заниматься своими делами самому, но не прямо сейчас.
— Я скажу стае, — сказала Гвен.
— Скажи обязательно.
— А ты сегодня ночью попытаешься выручить леопардов? — спросила Сильвия.
У меня перед глазами стояли синяки на теле Вивиан. Мольба в ее глазах.
— Они надеялись, что я их спасу, а я не спасла.
— Ты же не знала, — сказала Сильвия.
— Теперь знаю.
— Ты же не можешь спасти всех на свете, — возразила Сильвия.
— Каждому нужно свое хобби.
Я пошла к выходу, но Гвен окликнула меня. Я обернулась.
— Расскажи ей все, — тихо сказала Гвен.
Сильвия не глядела на меня и стала говорить, потупившись, обращаясь к простыне.
— Когда Вивиан отказалась меня пытать, они позвали Лив. — Она подняла глаза, полные слез. — Она меня… всякими предметами. Делала со мной всякое… — Сильвия закрыла лицо руками и повалилась набок, плача.
Гвен поймала мой взгляд. Выражение ее лица пугало ненавистью.
— Это чтобы ты знала, кого убивать.
Я кивнула:
— Она не уйдет из Сент-Луиса живой.
— А второй? Сын члена совета?
— И он тоже.
— Пообещай, — потребовала Гвен.
— Я уже обещала, — ответила я и вышла поискать телефон. Перед тем как что-нибудь предпринять, я хотела поговорить с Жан-Клодом. Он привез всех ко мне домой. Окна в подвале загородили щитами, чтобы вампиры могли скоротать время до рассвета. Странник отказался отдать им гробы. И к тому же вы пробовали когда-нибудь найти грузовик после полуночи в выходные?
А что я собиралась предпринять насчет леопардов? Черт меня побери, если я знала.