Ричард гнал свой внедорожник к «Цирку», я сидела рядом, но с тем же успехом могла быть где угодно. Он даже не смотрел на меня, тем более не заговаривал. Но тело его было достаточно напряжено. Он знал, что я здесь. Черри и Зейн ехали на заднем сипенье. Когда Черри влезла в машину, я даже удивилась. Белки глаз ее сверкали, веки дергались в нервном тике. Будто она вот-вот упадет в обморок. Зейн вел себя как обычно: улыбался, глаза хитрые. Как обычно? Почти смешно, я знаю его меньше суток. И не знаю, что для него «обычно».
Черри погрузилась в сиденье, обхватив себя руками за плечи, медленно сворачиваясь в шар. Ее я знала еще меньше, чем Зейна, но такое поведение не обычно ни для кого.
— Зейн, что с ней?
— Она боится, — ответил он. Голос его был совершенно нейтрален, но то, что выражало его лицо, можно было бы назвать злостью.
— Я ей сказала, что это дело сугубо добровольное. Она не обязана была ехать.
— Скажи это вот этому мистеру Мачо. — Зейн глядел Ричарду в затылок.
Я повернулась, глядя на профиль Ричарда.
— Ричард, в чем дело?
— Она едет с нами, — ответил он очень спокойно.
— Почему?
— Потому что я так сказал.
— Чушь собачья!
Тут он на меня глянул. Хотел глянуть холодно, но получилось злобно.
— Ты — моя лупа, но Ульфрик все равно я. Мое слово по-прежнему закон.
— Хрен с ним, с твоим словом. Ты не потащишь ее с нами только потому, что злишься на меня.
У него напряглись желваки на скулах.
— Они оба предали своих. Теперь они едут исправлять свою ошибку. — Голос его был все так же тих, спокоен и замедлен, будто ему больших трудов стоило держать себя в руках. Он говорил как человек, который боится сорваться на крИК.
— Посмотри на нее, Ричард. Она хуже чем бесполезна. Придется еще и ее защищать.
Он покачал головой:
— Никогда не бросай братьев, ни по какой причине. Это закон.
— Закон стаи, но она не из стаи.
— Пока ты не перестанешь быть моей лупой, Анита, то, что принадлежит тебе, принадлежит и мне.
— Черта с два!
Он улыбнулся — скорее даже оскалился, будто зарычал.
— Да, ты права. Кое-что мне не принадлежит.
Я не сразу поняла, что он имеет в виду, а поняв, смутилась. Но черт меня побери, если я стану объяснять, что не это хотела сказать. Он сам это знал, просто хотел меня смутить. Ну и хрен с ним.
— Ты ее бил?
Он вдруг стал очень внимательно смотреть на дорогу, но его руки на руле напряглись. Он ее бил, и это ему было очень неприятно. Мне тоже.
— Ты хотела, чтобы я был сильным. И получила что хотела.
— Между сильным и жестоким есть разница, Ричард.
— В самом деле? Никогда не мог ее понять. Я решила, что это он имеет в виду меня. Но заставить меня чувствовать себя виноватой можно только ненадолго, а потом я прихожу в бешенство.
— Ладно. Если то, что принадлежит мне, принадлежит тебе, то верно и обратное.
Он посмотрел на меня, нахмурившись:
— Что ты этим хочешь сказать?
Мне было приятно видеть беспокойство в его лице. Приятно было обратить его логику против него же. По-своему я так же злилась на него, как он на меня. У меня не было его высоких моральных принципов, но и каннибалом я тоже пока не стала. Может, я тоже придерживаюсь каких-то моральных принципов.
— Если ты можешь заставить Черри ехать с нами, то я могу приказать стае защищать Стивена. Я могу приказать им делать все, для чего хватает моей доминантности.
— Нет.
— А почему?
— Потому что я так сказал.
Тут я засмеялась и даже сама услышала, насколько стервозно.
Он завопил — долгим жутким воплем досады и злобы.
— Боже мой, Анита!
— Ричард, мы друг друга загрызем, если не придем хоть к какому-нибудь компромиссу.
Он снова глянул на меня.
— Ты спишь с вампиром. Нам нечего искать.
— Мы все трое привязаны друг к другу, и, быть может, на очень долгие времена, Ричард. Надо найти способ как-то жить вместе.
Он рассмеялся — сухо и горько.
— Жить вместе? Мечтаешь о доме, где в подвале будет лежать Жан-Клод, а во дворе на цепи сидеть я?
— Не в этом дело, но ты должен перестать себя ненавидеть.
— Не себя я ненавижу, а тебя.
Я покачала головой:
— Будь это правдой, я бы оставила тебя в покое. Но ты ненавидишь своего зверя, а он — это ты.
Он подъехал к «Цирку».
— Приехали. — Ричард заглушил двигатель, и в машине наступила тишина. — Черри может подождать здесь.
— Спасибо, Ричард, — сказала я.
Он замотал головой.
— Не благодари, Анита. — Он провел ладонями по лицу, по волосам, запустив в них пальцы. Очень выгодно при этом выглядели его грудь и бицепсы. Он не знал, как такие простые вещи меня волнуют. — Не благодари.
Ричард вышел из машины.
Я велела Черри сидеть и не высовываться. Не следовало давать им повода схватить ее, пока мы будем выручать остальных. Это бы противоречило самой цели нашей поездки.
Зейн поцеловал ее в лоб, как делают, чтобы успокоить ребенка. Сказал ей, что все будет хорошо, что я защищу всех. Господи, хоть бы он оказался прав.