К телефону в «Цирке» подошел Томас.
— Тебя поставили девочкой на телефоне? — спросила я.
— Извините?
— Прошу прощения. Это Анита Блейк.
Он секунду помолчал, потом произнес:
— Извините, мы открываемся только после наступления темноты.
— Там Фернандо? — спросила я.
— Да, совершенно верно. После наступления темноты.
— Томас, мне надо говорить со Странником. Я говорю как сотрудник полиции, а не слуга Жан-Клода. Здесь вампиры попали в беду, и я думаю, он мог бы помочь.
— Да, мы принимаем заказы.
Я продиктовала ему номер телефона в машине Дольфа.
— Времени у нас мало, Томас. Если он мне не захочет помочь, мне придется идти одной с полицией и пожарными.
— Будем рады вас видеть. — Он повесил трубку. Жизнь была бы намного проще, если бы Фернандо был мертв. К тому же я обещала Сильвии его убить. А обещания я всегда стараюсь выполнять.
Дольф стоял, прислонившись к двери, и хотел уже узнать, что так долго, как телефон зазвонил. Я сняла трубку.
— Да?
— Мне сказали, что тебе нужно со мной говорить.
Интересно, чьими губами он говорит, в чьем теле живет.
— Спасибо, Странник, что перезвонил. — Вежливость лишней не бывает.
— Томас был на удивление красноречив. Что ты хотела бы от меня?
Я объяснила дело как можно короче.
— И что ты хочешь от меня в этих ваших трудностях?
— Ты мог бы перестать брать у них энергию. Это могло бы помочь.
— Тогда мне придется питаться от живых людей. Ты можешь кого-нибудь предложить на место каждого из вампиров?
— Ни предлагать, ни торговаться я не буду. Это официальное обращение полиции. За мной стоит авторитет людского закона, Странник, а не Жан-Клода.
— А что мне людской закон? Что он нам всем?
— Если мы спустимся, а они на нас нападут, кончится тем, что я кого-то из них поубиваю. Они тоже могут убить полисменов и пожарных. Плохая пресса перед голосованием по закону Брюстера, намеченным на осень. Совет запретил всем вампирам этой страны драться между собой, пока закон не будет окончательно принят или отвергнут. Ведь наверняка и резню полисменов тоже запретили?
— Запретили, — ответил он с тщательно выдержанными интонациями. Они мне ничего не давали. Я не знала, злится он, или ему приято, или вообще глубоко плевать.
— Я прошу тебя о помощи, чтобы спасти жизни твоих вампиров.
— Они принадлежат к этой вашей церкви. Они не мои.
— Но ведь совет — верховная власть среди вампиров, разве нет?
— Мы — окончательный закон.
Формулировка мне не понравилась, но я перла дальше:
— Ты мог бы выяснить на каждом месте, живы или мертвы вампиры в выгоревших домах. Мог бы удержать вампиров от раннего подъема и не дать им на нас напасть.
— Думаю, ты переоцениваешь мои возможности, Анита.
— А я так не думаю.
— Если Жан-Клод снабдит нас… провизией, я буду более чем счастлив прекратить занимать силу у других.
— Нет, Странник, ты за это ничего не получишь.
— Ты ничего мне не даешь — я тоже ничего не дам, — сказал он.
— Черт побери, это же не игра!
— Мы — вампиры, Анита. Ты понимаешь, что это значит? Мы в стороне от вашего мира. То, что с вами случится, нас не касается.
— Ерунда! Какие-то фанатики пытаются снова устроить Инферно. Это вас еще как коснется! Томасу и Гидеону пришлось отбивать штурм, пока ты спал. Это тоже тебя касается.
— Не важно. Мы в мире сем, но не от мира сего.
— Послушай, в тысяча пятисотом году или когда еще это вполне могло быть правдой, но в ту минуту, когда вампиры стали легальными гражданами, это переменилось. Одного вампира увезли в больницу на «скорой». Врачи пытаются изо всех сил сохранить ему жизнь — что бы она ни значила для вашей породы. Пожарные рискуют собой, вытаскивая вас из горящих домов. Фанатики вас пытаются убить, но мы, остальные, вас спасаем.
— Тогда вы глупцы, — сказал он.
— Может быть. Но мы, несчастные человечишки, даем клятву служить и защищать. И свои обещания чтим.
— Ты хочешь сказать, что мы — нет?
— Я хочу сказать, что если вы нам не поможете, здесь и сейчас, то вы недостойны зваться советом. Вы — не лидеры. Вы паразиты, живущие за счет страха своих последователей. Истинные лидеры не дают истреблять свой народ, если могут его спасти.
— Паразиты. Я могу передать остальным членам совета твое высокое о нас мнение?
Теперь он разозлился. Я это слышала через трубку, будто от нее несло жаром.
— Скажи, если хочешь. И отметь вот что в моих словах, Странник: вампирам не удастся с легальным гражданством получить одни только права. У них возникают еще и обязанности перед законом людей, который признал их легальными.
— Это действительно так?
— Это действительно так. Ваше таинственное «в мире сем, но не от мира сего» в прошлом могло работать — но прошу вас пожаловать в двадцатый век, потому что именно это и означают слова «легальный статус». Если вы граждане, которые платят налоги, владеют предприятиями, женятся, заводят детей, получают наследство, — то уже нельзя прятаться в склепе и считать десятилетия. Вы теперь от мира сего.
— Я подумаю над твоими словами, Анита Блейк.
— Когда я повешу трубку, я войду в этот дом. Мы будем выносить вампиров в мешках для трупов, чтобы прикрыть их на случай обвала свода. Если они в это время восстанут упырями, будет кровавая баня.
— Я в курсе этих проблем.
— А ты в курсе, что это присутствие совета дало им энергию встать так рано? — спросила я.
— Мне не под силу отменить действие, которое наше присутствие оказывает на младших вампиров. Если Малкольм претендует на положение Мастера, то его долг — защитить свой народ. Я это за него сделать не могу.
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу.
Гм!
— Может быть, я переоценила твои силы. В таком случае приношу свои извинения.
— Принимаю, и я понимаю, насколько редко ты извиняешься за что бы то ни было, Анита.
Телефон щелкнул и умолк.
Я нажала кнопку, отключив гудок в линии.
Дольф подошел, пока я вылезала.
— Ну?
Я пожала плечами:
— Похоже, придется действовать без поддержки вампиров.
— На них нельзя полагаться, Анита, тем более на их поддержку. — Он взял меня за руку — никогда раньше он этого не делал — и пожал ее. — Вот на что только и можно рассчитывать. На другого человека. Монстрам на нас глубоко плевать. А если ты думаешь, что это не так, то сама себя обманываешь.
Он отпустил мою руку и пошел прочь раньше, чем я смогла придумать ответ. Ну и ладно. После разговора со Странником я не была уверена, что ответ у меня есть.