И ты, на самом деле, хочешь сказать, что, если он всадит в меня клыки, это для тебя будет еще хуже, чем если бы он всадил… — Я не стала договаривать. — Я бы сказала, что поделиться кровью — это меньшее зло. А ты?
Да, — прошипел он.
Его сила заполнила зал как теплая электризованная вода. Ее можно было почти пощупать.
Тогда отчего ты собачишься? Мы вообще этого не стали бы делать, но ты захотел. — Я пошла к нему, тоже, наконец, разозлившись. — Не хочешь убивать Маркуса — прекрасно, но у всего есть своя цена. Ты хочешь набратьсилы, чтобы подчинить себе стаю, не теряя человечности, — отлично, но такую силу бесплатно не дают.
Я встала перед ним так близко, что сила плясала у меня по коже тонкими иголками, как сексуальный восторг на гранимежду наслаждением и болью.
Отступать уже поздно. Мы не бросим Вилли и других только потому, что ты сдрейфил. — Я сделала последний шаг; мы стояли так близко, что на вдохе наши тела коснулись бы друг друга. Я понизила голос до шепота, хотя все в этом зале меня все равно продолжали слышать. — Тебя не кровь беспокоит. Тебя тревожит, что ты наслаждался этим. — И почти одними губами, без голоса, я добавила: — Жан-Клод соблазняет не меня. Он соблазняет нас.
Ричард глядел на меня безнадежным, потерянным взглядом. Как мальчик, который вдруг узнал, что чудище под кроватью всамделишное и теперь оно трахает мамочку.
Сила Жан-Клода поползла в зал, смешиваясь с теплой силой Ричарда, как холодный ветер из могилы. Мы оба обернулись и поглядели на вампира. Он улыбнулся — еле заметно, сбросил халат на пол и поплыл к нам, и была на нем лишь шелковая пижама и понимающая улыбка. Он летел в ореоле собственных волос, развеваемых холодным вихрем.
Ричард тронул меня за плечи, и даже это целомудренное прикосновение послало по телу волну тепла, пустило мурашки по коже. Сила была здесь, близко, готовая откликнуться на вызов. Хватит заниматься этими сексуальными шарадами.
Жан-Клод протянул ко мне бледную руку. Я встретила ее на полпути, и этого было достаточно. Холодная жгучая сила потекла в меня, через меня, в Ричарда. Он ахнул. Жан-Клод надвинулся вперед, будто хотел надавить на меня телом. Я удержала его на расстоянии вытянутой руки.
Это здесь, Жан-Клод. Вы чувствуете?
Он кивнул:
Ваша сила взывает ко мне, ma petite.
Рука Ричарда скользнула по моим плечам, он потерся лицом о мои волосы.
Что теперь?
Теперь мы оседлаем силу, а не она нас.
Как? — шепнул Ричард.
Жан-Клод посмотрел мне в глаза, и его взгляд был глубже океана, полного тайн.
Кажется, у ma petite есть план.
Да, — ответила я, — у меня есть план. — Я посмотрела на одного из них, на второго. — Я собираюсь позвать Доминика Дюмара и выяснить, знает ли он, как положить вампиров в гробы.
Доминик снял с себя подозрения в убийстве Роберта. У него было железное алиби — он был с женщиной. Даже если бы этого не было, я все равно попросила бы его о помощи. Спасти Вилли мне хотелось больше, чем отомстить за Роберта.
Странное выражение мелькнуло на лице Жан-Клода.
Вы, ma petite, будете просить о помощи? Более чем необычно.
Я отодвинулась от них. Мы могли вызвать силу, в этом я была уверена. Я посмотрела в пустое лицо Вилли, на свисавшие из гроба игральные кости.
Если я ошибусь, Вилли не будет на свете. Я этого не хочу.
Бывали времена, когда мне казалось, будто не Жан-Клод убедил меня, что не все вампиры — монстры. Это был Вилли, да еще Мертвый Дейв — бывший полисмен и владелец бара. Иногда многие вампиры меньшего ранга казались обыкновенными славными ребятами. Жан-Клод бывал ох каким разным, но славным парнем его никто и никогда не назвал бы.
Доминик Дюмар появился в черных костюмных брюках и черном кожаном пиджаке на серой шелковой футболке. Без пригляда Сабина он чувствовал себя свободнее, как служащий в свой выходной день. Даже аккуратная вандейковская бородка и усы казались менее официальными.
Он обошел вокруг поднятых мною трех вампиров. Мы отошли в усыпанный щебенкой зал, и ему были видны одновременно и вампиры, и зомби. Доминик ходил вокруг вампиров, иногда трогая их руками.
Это великолепно, просто великолепно!
Я подавила желание на него окрыситься.
Простите, если я не разделю вашего энтузиазма. Вы можете мне помочь их положить такими, какими они были?
Теоретически — да.
Когда человек говорит «теоретически», это значит, что он не знает как. Помочь мне вы можете?
Погодите, погодите, — ответил Доминик. Он присел возле Вилли, рассматривая его, как букашку под микроскопом. — Я же не сказал, что не могу. Да, я никогда не видел, чтобы кто-то такое мог сделать. А вы говорите, что вы такое уже делали раньше. — Он встал, отряхивая колени.
Один раз.
И тогда без триумвирата? — спросил Доминик.
Пришлось ему рассказать. Я достаточно разбиралась в магии ритуалов, чтобы понимать: если мы скроем от него, как мы добыли столько силы, Доминик нам помочь не сможет. Это как сообщить полиции о краже со взломом, хотя на самом деле произошло убийство. Они будут расследовать не то преступление.
Да, в первый раз я была одна.
Но оба раза в светлое время суток? — спросил он.
Я кивнула.
Это более или менее понятно. Зомби можно поднять, когда душа отлетела. И логично, что вампиров можно поднять только днем. Когда наступает темнота, их душа возвращается.
Я даже не собиралась вступать в дискуссию, есть ли у вампиров душа. Я далеко не так была уверена в ответе, как когда-то.
Я не умею поднимать зомби днем, — сказала я. — Не говоря уже о вампирах.
Доминик показал рукой на мертвецов обеих пород.
Но вы это сделали.
Я покачала головой:
В этом-то и вопрос. У меня не должно было такое получиться.
Вы когда-нибудь пытались поднимать обычных зомби в светлое время суток?
Вообще-то нет. Человек, который меня обучал, говорил, что это невозможно.