Можно мне позвонить?
Будь как дома, — донесся голос из его спальни.
Я сочла этот ответ утвердительным и пошла в кухню. Телефон висел на стене. Из поясной сумочки, которую мне пришлось нести в руках, я достала карту. С сумкой на поясе жакет не застегнуть, а если его не, застегивать, пистолет будет виден.
Карточка была белой, и черным на ней был обозначен телефонный номер — и все. Ничего больше. Я набрала его, попала на круглосуточный автоответчик Эдуарда, оставила сообщение с просьбой перезвонить сразу же и телефон Ричарда.
Автоответчик Ричарда стоял на конторке, подключенный к настенному телефону проводами. Сигнал сообщений мигал, но автоответчик не мой, и потому я не стала проверять.
В кухню вошел Ричард. Волосы спадали ему на плечи пенными волнами, еще более курчавыми от французской косы. Они были каштановые, но светлые, почти золотистые, с намеком на бронзу. На нем была фланелевая рубашка, темно-зеленая, рукава закатаны выше локтей, обнажив рельефные мышцы. Эту рубашку я уже видела — хорошего качества фланель, на ощупь мягкая, как одеяло. Еще на нем были джинсы, и был он бос. Ричард подошел ко мне.
Зазвонил телефон — почти в час ночи. Кто еще это может быть, кроме Эдуарда?
Я жду звонка, — сказала я.
Тогда отвечай, не стесняйся.
Я взяла трубку, и это оказался Эдуард.
Что стряслось? — спросил он.
Я ему рассказала.
Кому-то нужно тебя убрать побыстрее.
Ага. Когда ты отказался, они наняли какого-то местного дешевого типа.
За что заплатил — то и получаешь, — заметил Эдуард.
Эдуард, если бы их было двое, меня бы здесь не было.
Мои новости тебе не понравятся.
А что, может быть еще хуже? — спросила я.
Как раз перед твоим сообщением записано еще одно. Ставка повышена до пятисот тысяч долларов, если тебя не будет через двадцать четыре часа.
Боже мой, Эдуард, я же не стою таких денег!
Они знают, что ты победила их киллера, Анита. Знают, что попытка не удалась.
Откуда?
Пока не знаю. Я пытаюсь выяснить, кто дает деньги, но на это нужно чуть-чуть времени. Препоны, которые мне мешают, еще и защищают клиента.
Я только качала головой.
Зачем двадцать четыре часа на ликвидацию?
Что-то намечается, и они хотят, чтобы ты не помешала. Что-то крупное.
Но что?
Тебе это известно, Анита. Может быть, ты не знаешь, что именно, но известно. Вряд ли есть большой выбор.
Я и одного ничего не могу придумать, Эдуард.
Думай лучше, — посоветовал он. — Я утром появлюсь как только смогу. Поглядывай себе за спину и не езди на своей машине.
А это почему?
Бомбы, — объяснил он.
Бомбы, — повторила я.
За полмиллиона долларов они могут найти кого-то умелого, Анита. Многие профессионалы предпочтут убрать тебя с приличной и безопасной дистанции. Бомба, дальнобойная винтовка.
Ты меня пугаешь.
Это хорошо, может быть, ты будешь поосторожнее.
Я всегда осторожна, Эдуард.
Прошу прощения. Ты права, но будь еще осторожнее. Я не ожидал, что они станут нанимать местного.
Ты обеспокоен, — сказала я.
Он секунду помолчал.
Мы можем и дальше убирать киллеров, но в конце концов нам придется дойти до заказчика. Пока контракт открыт, кто-нибудь все время будет за него браться.
Слишком крупные бабки, чтобы упускать, — сказала я.
Многие профессионалы не возьмутся за ликвидацию, если задан крайний срок. Многие из лучших это сочтут неприемлемым. Я бы тоже не взялся за работу с такими особыми обстоятельствами.
Я слышу «но» в твоем голосе, — сказала я.
Он засмеялся, довольно тихо.
За полмиллиона долларов люди иногда нарушают свои правила.
Неутешительно, — сказала я.
Не предназначалось для утешения. Я буду у Ричарда завтра пораньше.
Ты знаешь, где это?