А если я малость соку из тебя выдавлю?
Вот этот момент, когда из-за отсутствия кобуры можно погибнуть. Нож я могла выхватить, но если я не хочу, чтобы она подходила близко, это не поможет. Можно сунуть руку в сумочку — мало кто ожидает, что в такой маленькой сумочке есть пистолет. Конечно, если Лив сообразит, что я делаю, она успеет меня опередить. С кобурой я бы попробовала, с сумочкой на ремне и пробовать не стоит. Вампиры все достаточно быстры.
Сколько у вас на счету ликвидаций вампиров, Анита? — спросил Жан-Клод.
Вопрос меня удивил, а ответ еще больше удивил Лив.
Больше двадцати легальных ликвидаций.
А сколько всего, ma petite?
Не знаю, — ответила я. Вроде бы больше тридцати, но я, честно говоря, уже не помнила. Не помнила, сколько отняла жизней. Плохой признак.
Лив из моих, ma petite. При ней вы можете говорить откровенно.
Я покачала головой:
Никогда не сознавайся в убийствах перед незнакомыми, Жан-Клод. Правило такое.
Лив поглядела на меня, и то, что она увидела, ей не понравилось.
Значит, это и есть Истребительница. — Она покачала головой. — Маловата что-то…
Она обошла меня, рассматривая, как лошадь на ярмарке. Когда она зашла мне за спину, я открыла сумочку, и когда она вернулась на место, пистолет был уже у меня в руке. Я, конечно, могла стрелять и из сумочки, но зачем, если нет необходимости?
Лив еще раз покачала головой.
Хорошенькая, но не особо впечатляет. — Лив встала позади Жан-Клода, закинув сильные руки ему на плечи, провела ниже и остановилась на талии, гладя пальцами его тело. Она уже начинала меня сильно доставать.
Я могу сделать для тебя такое, чего ни один человек не может, Жан-Клод.
Ты грубо ведешь себя с Анитой. Второй раз я тебе это повторять не буду.
Лив отпустила его и встала между нами.
Великого Жан-Клода довела до целомудрия маленькая человечица. Все смеются у тебя за спиной.
До целомудрия? — переспросила я.
Жан-Клод поглядел на меня и вздохнул.
Пока вы не перестанете строить из себя монашенку, ma petite, мне тоже приходится изображать монаха.
У меня глаза полезли на лоб, и я ничего с этим не могла сделать. Я знала, что и я, и Ричард имели когда-то роман и с тех пор хранили целомудрие. Но о Жан-Клоде я никогда не думала и не думала, каким образом он удовлетворяет свои потребности. А если бы и думала, то воздержание я исключила бы из рассмотрения.
Кажется, я вас удивил, ma petite.
Я думала, что каждый, кто так излучает секс, как вы… просто я об этом не думала.
Но если бы вы узнали, что я сплю с другой женщиной, живой или мертвой, встречаясь при этом с вами, что бы вы сделали?
Бросила бы вас тут же.
Вот именно.
Лив засмеялась — некрасивым, лающим смехом.
Даже твоя человечинка тебе не верит.
Жан-Клод повернулся к ней, и глаза его горели сапфировым пламенем.
Ты говоришь, что все смеются мне в спину.
Она кивнула, все еще смеясь.
Но только ты смеешься мне в лицо.
Смех оборвался, будто щелкнули выключателем. Она глядела на него.
Чуть больше покорности, Лив. Или это вызов моей власти?
Она вздрогнула.
Нет, я хотела… то есть я не хотела.
Он просто смотрел.
Тогда не лучше ли тебе попросить у меня прощения?
Она упала на одно колено. Вид у нее не был испуганным — или не больше, чем если в обществе допустишь серьезный промах и пытаешься его загладить.
Я прошу прощения, Мастер. Я забылась.
Да, ты забылась, Лив. Не превращай это в привычку.
Лив поднялась с колена, улыбчивая, радостная, прощенная. Только и всего. Политика висела в воздухе густой пеленой.
Просто она совсем не выглядит такой опасной, как ты говорил.
Анита, — попросил Жан-Клод, — покажите ей, что у вас в руке.
Я сдвинула сумочку, показав пистолет.
Я бы уже держала в руках твое горло раньше, чем ты наставила бы эту игрушку.
Нет, — сказала я, — не вышло бы.