Это же не только убийство? Раз ты взял стаю кровью и силой, тебе придется дальше держать ее кровью и силой?
Вот именно. Если бы я мог как-то изгнать Маркуса, если бы мог заставить его отступить, тогда была бы свобода маневра, чтобы действовать по-другому. — Он подошел ко мне, его лицо светилось энтузиазмом. — Я от половины стаи добился поддержки или хотя бы нейтралитета. Они уже не поддерживают Маркуса. Никто никогда не раскалывал стаю без нескольких смертей.
А почему вам не разделиться на две стаи?
Ричард покачал головой:
Маркус никогда этого не допустит. Вожак стаи получает дань от каждого ее члена. Раскол уменьшит не только его власть, но и богатство.
А ты получаешь от них деньги? — спросила я. — Все пока что платят Маркусу. Мне эти деньги не нужны, и это еще один пункт для споров. Я считаю, что дань следует отменить.
Я видела свет в его лице, его мечты, его планы. Он строил власть на честности и бойскаутских добродетелях — и это с тварями, которые могут перервать тебе горло исожрать. Он верил, что у него получится. Глядя в его воодушевленное мужественное лицо, я тоже верила — почти.
Я думала, что ты мог бы убить Маркуса, и на этом бы все кончилось. Но ведь не кончится?
Райна постарается, чтобы меня вызывали и вызывали. Разве что я смогу внушить им страх перед собой.
Пока жива Райна, она будет тебе вредить.
Я не знаю, что делать с Райной.
Я могла бы ее убить, — сказала я.
Снова то же выражение боли у него на лице.
Шучу, — сказала я.
Не совсем шутка. Ричард бы не согласился с этой практичностью, но если он хочет избавиться от постоянной опасности, Райна должна умереть. Бессердечно, но правда.
О чем ты думаешь, Анита?
О том, что ты мог быть прав, а мы все — нет.
В чем?
Может быть, ты не должен убивать Маркуса.
Ричард вытаращил глаза:
Я думал, вы все на меня злитесь за то, что я его не убиваю.
Не за то. За то, что ты, не убивая Маркуса, подвергаешь опасности всех остальных.
Ричард покачал головой:
Не вижу разницы.
Разница в том, что убийство — это лишь средство положить конец чему-то, но не конец само по себе. Я хочу, чтобы ты был жив, чтобы Маркуса не было, чтобы члены стаи пошли за тобой мирно. Я не хочу, чтобы ты пытал стаю ради сохранения места вожака. Если всего этого можно добиться, никого не убивая, я за. Я просто не вижу варианта, который позволит избежать убийства. Но если ты его найдешь, я тебя поддержу.
Он всмотрелся в мое лицо:
Теперь ты говоришь, что думаешь, будто я не должен убивать?
Ага.
Он рассмеялся, но скорее саркастически, чем весело.
Просто не знаю, то ли обнять тебя, то ли заорать на тебя благим матом.
Я на многих так действую. Послушай, когда мы приехали выручать Стивена, ты должен был прихватить с собой сколько-нибудь народу. Появиться, так сказать, с позиции силы, имея за спиной трех-четырех своих лейтенантов. Компромиссное решение между позой Ланселота Озерного и сутью Влада На-Кол-Сажателя.
Ричард сел на край кровати.
Умение делиться силой через кровь — редкая способность. Она производит впечатление, но этого мало. Нужно что-то по-настоящему пугающее, чтобы Райна с Маркусом отступились. Я силен, Анита, по-настоящему силен. — Он это сказал, констатируя факт — без всякой гордости или рисовки. — Но это не тот род силы.
Я села рядом.
Я сделаю все, что будет в моих силах, Ричард. Только обещай мне не быть беспечным.
Он улыбнулся, но глаза остались грустными.
Не буду, если ты меня поцелуешь.
Мы поцеловались. Теплый и верный вкус Ричарда, но под ним угадывалась солоноватая сладость крови и лосьон Джейсона. Я отодвинулась.
В чем дело?
Я покачала головой. Сказать ему, что я ощутила у него во рту вкус чужой крови, было бы не совсем кстати. Мы собирались вместе работать над тем, чтобы ему не пришлось больше совершать подобные поступки. Не зверь в нем лишал его человечности — нет, это делали тысячи разных мелочей.
Перекинься для меня, — сказала я.
Что?
Перекинься для меня, здесь и сейчас.
Он вгляделся мне в лицо, пытаясь прочесть мои мысли.
Почему сейчас?
Дай мне увидеть тебя всего, Ричард, полный набор.
Если ты не хочешь делить ложе с Жан-Клодом, то с волком ты тоже вряд ли захочешь спать.
Ты не обязан будешь оставаться в волчьем образе до утра. Ты так говорил.
Нет, не буду, — тихо сказал он.