Смех Жан-Клода замер, рассыпался на куски, будто звук прилип к стенам.
— Где Серефина? — спросил Жан-Клод.
Айви и Брюс вышли из комнаты. Я не знала, куда они идут, но, наверное, в место более веселое. Сколько камер пыток может быть в доме такого размера? Не надо, не отвечайте.
Высокий вампир глядел на нас рыбьими глазами. В них не было ни тяги, ничего — обыкновенные глаза трупа.
Но голос его, когда он послышался, просто потрясал. Он был глубокий, густой, гулкий, но не нес вампирической силы. Голос актера, оперного певца. Я глядела на узкий безгубый рот, издававший эти звуки, и думала, не салонный ли это фокус. Но нет, губы должны были бы двигаться не в такт словам, а этого не было.
— Сначала вы должны поговорить со мной, и лишь тогда она вас примет.
— Ты меня удивляешь, Янош. — Жан-Клод скользнул вниз по ступенькам. Кажется, нам придется дойти до самого дна. Жаль. — Ты ведь сильнее Серефины. Почему же ты у нее на посылках?
— Когда увидишь ее, поймешь. А теперь идемте все, идемте с нами. Ночь только начинается, и я еще успею увидеть вас всех голыми и окровавленными до рассвета.
— Кто этот тип? — спросила я. Рука уже слушалась. А могла бы и отсохнуть.
Жан-Клод сошел с последней ступени. Джейсон стоял на ступеньку выше. Мы с Ларри остались чуть позади. Вряд ли кто-то из нас охотно спустился бы дальше.
Вампир повернул ко мне рыбьи глаза:
— Я Янош.
— Отлично, но ведь правила говорят, что нам нельзя пускать кровь и вообще применять насилие. Или я чего-то упускаю из виду?
— Вы очень мало упускаете из виду, ma petite.
— Вам не причинят вреда против вашей воли, — сказал Янош. — Все, что будет с вами сделано, может быть сделано лишь с вашего полного согласия.
— Тогда нам ничего не грозит, — сказала я.
Он улыбнулся, натягивая кожу лица, как бумагу. Я почти ждала, что сейчас она лопнет и появится кость, но этого не случилось.
— Посмотрим, — сказал он.
Жан-Клод сделал последний шаг вниз и вошел в комнату. Джейсон за ним, за Джейсоном я — после минутного колебания. Ларри за мной, как верный солдат.
— Эта комната — твоя идея, Янош, — сказал Жан-Клод.
— Я ничего не делаю без согласия моего Мастера.
— Она не может быть твоим Мастером, Янош. Она недостаточно для этого сильна.
— Что ж, с тем и возьми, Жан-Клод. С тем и возьми.
Жан-Клод обошел темное дерево дыбы, потрогал бледной рукой.
— Серефина никогда не увлекалась пытками. Много чего в ней есть, но нет садизма. — Жан-Клод встал прямо перед Яношем. — Я думаю, Мастер здесь ты, а она — твое прикрытие. Ее считают Мастером, и все вызовы бросаются ей. Когда она умрет, ты найдешь другую марионетку.
— Заверяю тебя, Жан-Клод, она мой Мастер. Эту комнату можешь считать наградой за верную службу.
Он оглядел комнату с улыбкой собственника, как хозяин склада, оглядывающий набитые полки.
— И что ты задумал для нас в этой своей комнате?
— Подожди пару минут, нетерпеливый мой мальчик, и все станет ясно.
Странно было слышать, как кто-то называет Жан-Клода мальчиком, будто он был маленьким братцем, выросшим на глазах этого Яноша. Может, Янош знал его еще юным вампиром? Свежеумершим?
Женский голос: «Куда вы меня тащите? Мне больно!»
Брюс и Айви втащили в боковую дверь молодую женщину. Втащили в буквальном смысле слова. Она упиралась ногами — как собака, которую волокут к ветеринару. Но у девушки было только две ноги и по вампиру на каждую руку. Она даже не могла замедлить их шаг.
У нее были прямые светлые волосы, касавшиеся плеч. Глаза большие и синие, а наложенный с вечера макияж размазался от слез.
Айви это явно очень нравилось, а у Брюса были широко раскрыты глаза. Он боялся Яноша. Наверное, не зря.
Девушка секунду молча таращилась на Яноша, а потом завопила. Айви небрежно отмахнула ее ладонью, будто шлепнула визжащую собаку. Девушка всхлипнула и замолчала, и только слезы бежали по ее щекам.
С нами в комнате были лишь Янош и два юнца, и я прикинула, что с ними мы легко справимся. Но тут вошли еще два вампира, и следующую девушку не втащили, а она вошла сама, сверкая рассерженными глазами, держась очень прямо и сжимая кулаки. Она была невысокая, крепкая, но не жирная. Волосы неопределенно-каштанового цвета, карие глаза за очками и усыпанное веснушками лицо. Трудно описать, но это лицо излучало какое-то достоинство личности. Мне она сразу понравилась.
— Лайза! — сказала она. — Ну-ка встань!
В ее голосе было столько же недоумения, сколько и гнева.
Лайза только заплакала сильнее.
Вампы, сопровождавшие вторую девушку, не были молодыми. Обе — высокие, футов шести ростом, одетые в черную кожу, одна с длинными соломенными волосами, заплетенными сзади в косу, другая с черными, спадающими по сторонам лица. Обнаженные руки крепкие и мускулистые. Больше всего они походили на женщин-телохранительниц из фильма про шпионов.
Но исходившая от них сила не была спецэффектом из малобюджетного фильма. Она струилась по комнате, как вода, густая и прохладная. Когда она перехлестнула через меня, у меня перехватило дыхание. Сила пронизывала мои кости, вызывая ноющую боль. Ларри у меня за спиной ахнул.
Я обернулась убедиться, что других причин для этого не было. Новые монстры позади не появились — только сила двух новых вампирш.
— И чего вы тут делаете, ребята? — спросила я. — Открыли реабилитационную клинику для вампиров старше пятисот?
Все обернулись ко мне. Две вампирши улыбнулись самым неприятным образом. Они глядели на меня так, будто я — конфетка, и очень интересно, с какой начинкой. Мягкой и тягучей или там в середине орешек? Случалось, что мужчины раздевали меня глазами, но никто еще не смотрел на меня так, будто снимал кожу. Бр-р-р!
— Хотите что-нибудь добавить? — спросил Янош.
— Вы затащили сюда двух несовершеннолетних девчонок и думаете, что мы будем стоять и ничего не делать?
— Напротив, Анита, мы думаем, что вы многое будете делать.
Мне не понравилась эта формулировка.
— Что вы этим хотите сказать?
— Прежде всего эти девушки вполне совершеннолетние. Так, девушки?
Вторая девушка лишь сердито на него взглянула, а Лайза кивнула, не поднимая глаз.
— Скажите, сколько вам лет, — потребовал Янош.
Ни одна из них не ответила. Айви дернула блондинку так, что та вскрикнула.
— Восемнадцать! Мне восемнадцать. — Она свалилась на пол всхлипывающей грудой — вампиры специально отпустили ее.
Одна из женщин-вампиров сказала:
— Теперь ты. Ну! — В ее голосе прозвучал раскат грома — предвестие надвигающейся бури.
У второй девушки под очками широко раскрылись глаза.
— Мне девятнадцать. — Сквозь толщу ее злости начал пробиваться страх.
— Ладно, им больше восемнадцати. Все равно против воли человека — это против воли, — сказала я.
— А ты собираешься изображать полисмена, Анита? — заинтересованно спросил Янош.
— Я не буду стоять и смотреть, как вы их станете мучить.
— Ты высокого о себе мнения, Анита. Уверена в себе — мне это нравится. Сломать сильного человека — это всегда более интересное развлечение. Слабаки плачут и хнычут, сопли размазывают, а вот сильные — они чуть ли не требуют, чтобы их терзали. — Он пошел ко мне крадучись, выставив паучью руку. — Ты хочешь, чтобы я тебя терзал?
Я помнила, что Жан-Клод предупреждал не пускать в ход оружие, но хрен с ним. Я потянулась к браунингу.
Жан-Клод внезапно оказался рядом, держа Яноша за руку. Янош был ошеломлен. Честно говоря, я тоже. Я не видела, чтобы он двинулся, и Янош, очевидно, тоже. Значит, ловкий фокус.
Я убрала руку от пистолета, хотя точно знала, что с ним чувствовала бы себя лучше. Но целью сегодняшнего упражнения было не почувствовать себя лучше, а остаться в живых.
— Никому из нас не причинят вреда — такое было обещание, — сказал Жан-Клод.
Янош высвободился из хватки Жан-Клода медленно, почти лениво, будто наслаждался ситуацией.
— Если Серефина что-то обещает, она держит слово.
— Зачем тогда здесь эти женщины?
— Эти двое, — Янош показал на нас с Ларри, — действительно бросятся на защиту двух незнакомых людей?
Он говорил с удивлением, но удивлением приятным.
— К сожалению, да.
— А если они полезут в драку, ты встанешь на ее защиту?
— Если придется.
Янош улыбнулся, и кожа его натянулась, пытаясь не дать вылезти костям.
— Великолепно!
Спина Жан-Клода дрогнула, будто его застали врасплох. Я просто ничего не понимала.
— Эти две женщины вошли в наш дом добровольно. Они знали, кто мы, и согласились нас поразвлечь.
Я поглядела на вторую из девушек:
— Это правда?
Охранница-вампирша слегка тронула ее за плечо, но этого было достаточно.
— Мы пришли добровольно, но мы не знали…
Вампирша слегка сжала пальцы, и лицо девушки исказилось от боли, но она не издала ни звука.
— Они пришли сюда добровольно, и они в дееспособном возрасте, — сказал Янош.
— И что теперь будет? — спросила я.
— Айви, пристегни вот эту к той цепи. — Янош показал на кольца с меховой подкладкой слева от двери.
Айви и Брюс подхватили девушку, подняли на ноги и потащили к стене.
— Поверни ее спиной к комнате, пожалуйста.
Я шагнула к Жан-Клоду и прошептала, хотя и знала, что меня все равно услышат:
— Мне это не нравится.
— Мне тоже, ma petite.
— Мы можем этому помешать, не нарушая перемирия?
— Если они не причинят нам вреда непосредственно — нет.
— Что будет, если я нарушу перемирие?
— Нас скорее всего убьют.
В комнате пять вампиров, и три из них старше Жан-Клода. Мы наверняка погибнем. Черт!
Блондинка отбивалась и рыдала, пытаясь вырвать руки, пока вампиры приковывали ее к стене. Она тянула руки с такой силой, что, если бы не мех, ободрала бы себе запястья.
Из боковой двери в комнату вышла женщина. Высокая, выше Жан-Клода. Кожа цвета кофе с двойной порцией сливок. Темные волосы спадают до пояса прямыми тонкими прядями. Черное кожаное бикини, оставлявшее очень мало простора воображению. Женщина вошла широким шагом, на каблуках, очень по-человечески. Но она не была человеком.
— Кисса! — сказал Жан-Клод. — Ты все еще при Серефине? — Он был удивлен.
— Не всем так везет, как тебе.
Голос женщины был медовой густоты. В воздухе запахло пряностями, и я поняла, что это либо ее духи, либо иллюзия.
Лицо с высокими скулами было без косметики, и все же она была красива — хотя я подумала, на что бы она была похожа, если бы не затмевала мне разум. Потому что ни один человек не мог бы излучать такую первобытную сексуальность, которая висела вокруг Киссы облаком.
— Мне жаль, что ты здесь, Кисса.
Она улыбнулась:
— Не жалей меня, Жан-Клод. Серефина обещала отдать мне тебя до того, как Янош изуродует твое прекрасное тело.
Шесть вампиров, четверо из них старше Жан-Клода. Шансы менялись не в нашу сторону.
— Вторую девицу приковать вон там, — показал Янош на такие же кольца справа от двери.
Девушка замотала головой:
— Не выйдет.
Она отказалась идти и отбивалась лучше, чем блондинка. Она бросилась на пол и каждый дюйм использовала не чтобы сопротивляться, а просто не идти.
Две вампирши возрастом в несколько столетий, такие мощные, что у меня от их силы зубы ныли, должны были поднять ее за руки и за ноги и отнести к стене. Наконец она закричала — громко, прерывисто и зло. Темноволосая вампирша прижала ее к стене, а другая приковала.
— Не могу я смотреть, ничего не делая, — сказал Ларри. Он стоял рядом со мной; может быть, он не знал, что вампиры услышат его шепот.
Но это было не важно.
— И я тоже.
Ладно, пусть нас убьют, но мы прихватим с собой сколько сможем.
Жан-Клод обернулся, будто учуял, что мы тянемся к оружию.
— Ma petite, мсье Киркланд, не доставайте оружие. Они следуют закону. Эти женщины пришли их развлечь. Они не будут убиты.
— Вы уверены? — спросила я.
Он помрачнел.
— Я ни в чем уже не уверен, но я думаю, они сдержат слово. Женщины перепуганы и слегка побиты, но вреда им не причинили.
— А это не вред? — спросил Ларри. Он был готов выйти из себя, и его трудно упрекнуть.
Ответила я:
— У вампиров очень оригинальное понятие о том, что такое вред. Правда, Жан-Клод?
Он спокойно встретил мой взгляд:
— Я вижу в ваших глазах обвинение, ma petite, но не забывайте, что это вы меня просили вас сюда привести. В этой конкретной проблеме меня обвинять не стоит.
— Неужто наше развлечение так скучно? — спросил Янош.
— Мы обсуждаем, убить вас сейчас или потом, — ответила я.
Янош разразился низким смешком.
— Прошу тебя, Анита, нарушь перемирие. Мне так хочется найти повод попробовать на тебе свои новинки! Мне кажется, что тебя придется ломать долго. Хотя иногда бахвалы ломаются первыми.
— Я не бахвалюсь, Янош, я говорю правду.
— И она верит в то, что говорит, — подтвердила Кисса.
— Да, есть в ней эта волнующая нотка правдивости, — сказал Янош. — Это самое вкусное.
Белокурая Лайза перестала биться в цепях. Она обвисла, забывшись в рыданиях. Вторая девушка, которую тоже приковали, стояла неподвижно, только руки у нее начали мелко дрожать. Она стиснула кулаки, но не могла остановить дрожь.
— Эти женщины пришли в поисках приключений. За свои деньги они получат, что хотели, — сказал Янош.
Две вампирши открыли панели в черных стенах, и каждая достала длинный свернутый кнут. Девушки этого не видели. К счастью.
Я не могла стоять и смотреть, не могла. Что-то во мне погибло бы навсегда, и пусть лучше погибну я сама. Я хотя бы паду в бою и прихвачу с собой сколько смогу врагов. Это лучше, чем ничего. Но до того, как мы все совершим самоубийство, я попробую поговорить.
— Если вы не пытаетесь заставить нас нарушить перемирие, какого тогда черта вы хотите?
— Хотим? — спросил Янош. — Хотим? Как сказать, Анита. Многого хотим.
Меня раздражало, как он произносит мое имя — полунасмешливо-полуинтимно, как будто мы друзья или близкие враги.
— Чего хотите вы, Янош?
— Разве не ты будешь договариваться за своих? — спросил Янош у Жан-Клода.
— Анита отлично справляется сама, — ответил Жан-Клод.
Янош еще раз улыбнулся пергаментными губами:
— Отлично. Так чего мы хотим?
Вампирши подошли к девушкам, держа кнуты так, чтобы девушки их видели.
— Что это? — спросила блондинка высоким голосом, булькающим от страха. — Что это?
— Это кнут, — ответила вторая девушка. Ее голос, твердый и четкий, не выдавал ее чувств.
Вампирши отошли назад — для хорошего замаха, наверное.
— Какого черта вы хотите? — спросила я.
— Вам знаком термин «мальчик для битья»? — осведомился Янош.
— Человек, которого при королевском дворе пороли вместо наследника.
— Очень хорошо; современные молодые люди мало интересуются историей.
— Какое отношение ко всему этому имеет история?
— Эти девушки — мальчики для битья вот этих ваших молодых людей, — сказал Янош.
Вампирши пустили кнуты змеей по полу и щелкнули ими почти в унисон, но кнуты не коснулись девушек. Вторая девушка вскрикнула — издала короткий резкий звук, когда кнут просвистел по стене рядом с ней. Блондинка просто прильнула к стене, всхлипывая, повторяя и повторяя дрожащим голосом: «Не надо, не надо, не надо».
— Не трогайте их, — сказал Ларри. — Прошу вас.
— Ты согласен занять ее место? — спросил Янош.
Я наконец поняла, к чему все ведется.
— Ты нас не можешь тронуть без нашего согласия! Ах ты, коварный сукин сын!
Он улыбнулся:
— Отвечай, парнишка. Ты займешь ее место?
Ларри кивнул.
— Нет! — Я поймала его за руку.
— Но это его собственный выбор, — сказал Янош.
— Отпусти мою руку, Анита.
Я всмотрелась в его глаза, пытаясь увидеть, понимает ли он, на что идет.
— Ты не знаешь, что может сделать кнут с человеческим телом. Не знаешь, на что соглашаешься.
— Мы это можем вылечить, — сказал Янош.
Вампирши разорвали у девушек одежду на спине — резкий быстрый звук.
Блондинка закричала.
— Нельзя же стоять и смотреть! — сказал мне Ларри.
Он был прав. Нравится мне это или нет, а он был прав.
— Я видел, что делает с человеком кнут, — вдруг сказал Джейсон. — Не трогайте их.
Я уставилась на него:
— Мне не казалось, что ты из тех, кто жертвует собой.
Он пожал плечами:
— Бывают у каждого из нас такие моменты в жизни.
— Легче ли вам будет сделать выбор, если я поклянусь, что, если ваши молодые люди займут место этих девушек, мы их не искалечим?
— А как насчет не убивать? Человек может умереть от шока под ударами кнута.
— Не убьем и не искалечим. Мы просто хотим свой фунт мяса и кварту крови.
Что-то, наверное, отразилось у нас на лицах, потому что он рассмеялся.
— Фигурально говоря, конечно. Шрамы у вас останутся до самой смерти, но большего вреда не будет.
— Это смешно! — сказала я. — Мы на это не пойдем.
— Если мы схватимся за оружие, сможем их одолеть? — спросил Ларри.
Я отвернулась от его серьезных глаз. Он тронул меня за руку:
— Анита?
— Сможем некоторых из них прихватить с собой, — сказала я.
— Но мы все равно погибнем, а кто тогда защитит этих девушек?
Я замотала головой:
— Должен быть лучший способ.
Ларри поглядел на Жан-Клода:
— Он сдержит слово? Они меня не убьют?
— Слово Яноша всегда было надежно. По крайней мере пару столетий назад.
— Можно им верить? — спросил Джейсон.
— Нет, — ответила я.
— Да, — сказал Жан-Клод.
Я посмотрела на него со злостью.
— Я знаю, что вы предпочли бы решить дело стрельбой, но единственный результат будет тот, что мы все погибнем. Или, быть может, некоторые из нас станут вампирами.
Ларри взял меня за плечо, заставил повернуться к нему.
— Придется, — сказал он.
— Этого нельзя делать!
— Ничего другого мы сейчас сделать не можем.
— Не делай этого!
— У меня нет выбора, — сказал он. — И вообще я уже большой мальчик, могу сам за себя решать.
Я обняла его — не знала, что еще сделать.
— Все будет нормально, — шепнул он.
Я только кивнула. Я не доверяла своему голосу, и я никогда не лгу друзьям. Не будет все нормально. Я это знала. И он знал. Все мы знали.
Джейсон направился в сторону женщин-вампиров.
— О нет, мой дорогой оборотень, тебя мы не прикуем к стене.
— Но ты говорил…
— Я говорил, что вы можете спасти девушек, но не так. Пусть человек получит свои плети. А тебе придется только согласиться удовлетворить желание этих двух моих помощниц, Беттины и Паллас.
Джейсон посмотрел на вампирш, а они повернулись к нам. Я попыталась представить себе, как они смотрятся глазами мужчины двадцати одного года. Грудастые, с тонкой талией, и если на мой вкус у Паллас лицо слишком ведьмовское, а у Беттины глаза слишком маленькие, так это на мой вкус. Их нельзя было назвать симпатичными или хорошенькими, они были красивы той красотой, какая бывает у высоких длинноногих женщин. Хорошей красотой, если бы они были людьми.
Джейсон нахмурился:
— Кажется, у меня лучшие условия контракта.
— Не будут ли они тебе меньше нравиться, если я тебе скажу, что сделать это надо здесь, на полу, на глазах у всех? — спросил Янош.
Джейсон задумался.
— Если я откажусь, девушек будут сечь?
Янош кивнул.
— Тогда я согласен, — сказал Джейсон, но тихо и неуверенно. Распутство в укромном месте — одно дело, а на глазах у всех — совсем другое.
— Тогда иди сюда, оборотень, и начнем представление. — Янош сделал приглашающий жест.
Джейсон обернулся на Жан-Клода, как ребенок в первый день в школе, будто спрашивая, действительно ли большие мальчишки будут его обижать. Жан-Клод ничем его не утешил. Лицо его было неподвижно и непроницаемо, как портрет. Он чуть кивнул, что могло значить все что угодно — от «все будет в порядке» до «давай делай».
Плечи Джейсона поднялись в глубоком вздохе, и потом он сделал резкий выдох, как бегун перед стартом. И почему это вещи, которые с удовольствием сделал бы по собственному выбору, так противны, когда выбора нет?
— Ты когда-нибудь с кем-нибудь из нас был? — спросил Янош.
Джейсон покачал головой.
Янош положил ему на плечо руку с длинными пальцами. Джейсон явно не испытал от этого восторга.
— Тебя ждет много удовольствий, мой юный вервольф. Таких, которые тебе не даст ни человек, ни оборотень. Ощущения, которые могут дать лишь мертвые.
Две вампирши отступили в дальний конец комнаты. Кнуты остались лежать около девушек как напоминание, что будет, если кто-нибудь пойдет на попятный.
Если Джейсон хочет оттрахать пару вампирш — флаг ему в руки. Кроме того, его защищать я не обязана. Но секс не может длиться вечно. Я не могла позволить им взяться за Ларри. Я не могла бы стоять и смотреть, как его пытают. Просто не могла бы. Но если я разнесу эту комнату, если даже мы вырвемся из подвала — что само по себе весьма сомнительно, — все вампиры здешнего дома вцепятся нам в глотку. Они сразу появятся — их всегда больше, чем видишь. Но что сказал Жан-Клод? Если они первыми нарушат перемирие, можно хвататься за оружие. Есть шансы.
Вампирша со светлыми волосами расплела косу и встряхнула волосы, как толстый занавес желтых волн. На миг волосы закрыли ей лицо, и она показалась мягче, человечнее. Может быть, это была иллюзия. Как бы там ни было, Джейсон коснулся этих густых волос, запустил в них руки, потом скользнул руками по ее талии. Уж если ему надо было это делать, он, казалось, решил получить удовольствие. Всегда приятно видеть человека, которому нравится его работа.
Темноволосая вампирша подошла сзади, прижавшись к Джейсону облитым кожей телом. Джейсон был низкорослый, и его лицо пришлось на уровне груди их обоих. Он прильнул к груди блондинки. Она расстегнула кожаный жилет и сдернула его, чтобы Джейсон мог сосать ее грудь.
Я отвернулась. Никогда особенно не любила вуайеризм — у меня есть неприятная тенденция краснеть. Айви и Брюс подошли поближе к этим троим. Брюс был и захвачен, и смущен, но продолжал смотреть. В лице Айви смущения не было. Она шла, прижимаясь спиной и руками к стене. Красные губы полуоткрыты. Айви скользнула по стене вниз, красное платье вздулось на бедрах, когда она встала на четвереньки. От этого зрелища я снова перевела взгляд на главных исполнителей.
Джейсон уже был без рубашки. В кожаных штанах и сапогах он был теперь под стать вампиршам. Он стоял на коленях, прогнувшись и прижавшись спиной к стоящей позади брюнетке. Она гладила его обнаженную грудь. Он обернулся, подставляя ей губы. Поцелуй был глубокий, долгий и полный таких исследований, которые разве что врач выполняет.
Блондинка сидела перед ними, широко расставив ноги, и расстегивала штаны на Джейсоне. Свои она уже расстегнула, и был виден пах. Натуральная блондинка. И почему я удивилась?
Айви протянула руку, чтобы тронуть длинные желтые волосы вампирши.
— Айви, — сказал Янош. — Тебя не приглашали.
Она убрала руку, но не отступила. Она была настолько близко к месту действия, насколько еще можно, не становясь участником. Брюс все еще стоял возле стены, раскрыв рот и чуть покрывшись испариной, но ему явно не хотелось подходить ближе.
Янош стоял очень спокойный и наблюдал. На его лице натянулась улыбка, и впервые в этих мертвых рыбьих глазах появился какой-то свет. Он был доволен.
Жан-Клод наполовину прислонился, наполовину сидел в металлической раме, приблизительно имеющей очертания тела. Он смотрел на представление, но лицо его было все так же непроницаемо — красивая маска.
Он заметил, что я на него смотрю, но выражение его лица не изменилось. С тем же успехом он мог находиться в пустой комнате. Я даже не видела, чтобы он дышал. Интересно, сердце у него билось или он остановил все процессы?
Кисса стояла у двери, в которую вошла, сложив руки на животе. Для женщины, которая так неистово хотела разорвать Жан-Клода на части, ей не слишком нравился спектакль. А может быть, она сторожила, чтобы мы с Ларри не вылетели отсюда с воплем.
Ларри отступил от представления как можно дальше. Он прижался к стене, пытаясь найти что-нибудь, на чем остановить взгляд, но его глаза все время возвращались к дальнему концу комнаты. Это было как если человек пытается не смотреть на крушение поезда. Не хочется смотреть, как это случится, но если это должно случиться, то как-то не совсем хочется и отвернуться. Когда еще такое увидишь? Этот менаж а труа, который устроили две вампирши с вервольфом, вряд ли был для Ларри привычным зрелищем. Даже для меня он таким не был.
Две девушки, прикованные лицом к стене, не могли этого видеть. Может, оно и к лучшему.
С той стороны комнаты донесся низкий стон. Он заставил меня взглянуть в ту сторону. Штаны Джейсона были спущены, открыв почти полностью гладкую кожу ягодиц. Руки он прижал к груди и касался женщины только нижней частью тела, которая ритмично поднималась и опускалась. Белокурая вампирша извивалась под ним, и из ее горла вырвался еще один низкий стон. Ее груди выбились из-под жилета, как предложение, когда она чуть приподнялась навстречу губам Джейсона.
Брюнетка медленно проводила языком по его позвоночнику. Спина Джейсона конвульсивно отзывалась на это ощущение, а может быть, на другое ощущение. Эффект был один и тот же.
Я отвернулась, но эта картина горела у меня в мозгу. Шею начал заливать жар. Черт бы побрал. У Ларри широко раскрылись глаза и сползла с лица краска — он стал белее бумаги, глаза казались слишком большими для его лица.
Минуту поборовшись, я повернулась, как жена Лота, рискнувшая всем ради одного запрещенного взгляда. Джейсон обмяк, его лицо утонуло в белокурых волосах. Лицо блондинки повернулось к зрителям. Кожа истончилась, стала видна каждая кость лица. Полные губы оттянулись назад, отчего зубы казались длиннее. Эти губы уже не могли закрыть клыки.
Брюнетка встала на колени за ними, вдвинув ноги между ногами их обоих. Она отняла руки от красивого лица, и половина сгнила и отвалилась на наших глазах. Брюнетка провела рукой по длинным темным волосам, и они отпали комьями.
Она повернулась к нам. Кожа с левой половины лица отвалилась и упала на пол с мокрым шлепком.
Я проглотила слюну пересохшим горлом, так что даже больно стало, и отступила к Ларри. Он уже не был белым, он стал зеленым.
— Моя очередь, — сказала вампирша. Мои глаза повернулись к сцене у дальней стены почти против моей воли. Я не могла смотреть и не могла отвернуться.
Джейсон поднялся, будто отжался от пола. Он мельком заметил лицо блондинки, и плечи его напряглись, спина застыла. Он медленно оттолкнулся от нее, вставая на колени.
Брюнетка провела пальцами по его голой спине. Ее плоть растворялась, оставляя след зеленоватой слизи. Дрожь, пробежавшая по телу Джейсона, не имела ничего общего с сексом.
Мне было видно, как все быстрее и быстрее вздымается грудь Джейсона, будто он вгонял себя в гипервентиляцию. Он не пытался повернуться, будто если не смотреть, то не будешь знать, что там сзади.
Брюнетка гниющими руками охватила его плечи, прильнула к нему разложившимся лицом и что-то шепнула.
Джейсон вырвался, подполз к стене. Его голая грудь была покрыта кусками их плоти. Глаза его невозможно расширились, выкатились белками. Казалось, ему не хватает воздуха. Полоса чего-то тяжелого и слизистого медленно скользила вниз по его шее, переходя на грудь. Он ударил по ней, как смахивают паука, почувствовав его на коже. Джейсон прижался к черной стене, штаны его были спущены почти до колен.
Блондинка перекатилась со спины на живот и поползла к нему, протягивая руку — кости с клочками высохшей плоти. Казалось, она разлагается в сухой земле. А брюнетка была влажной. Она легла на пол, и под ее телом натекла темная лужа. Кожаную блузу она расстегнула, и груди ее казались тяжелыми мешками жидкости.
— Я готова, — сказала брюнетка. Голос ее был все так же чист и ясен. Из этих гниющих уст человеческий голос исходить не мог.
Блондинка схватила Джейсона за ногу, и он завопил.
Жан-Клод сидел и смотрел — бесстрастно, неподвижно.
Я вдруг обнаружила, что иду к ним. Даже меня это удивило. Я ждала запаха, сопутствующего разложению тела, но с каждым шагом воздух оставался чистым.
— Это иллюзия? — спросила я, остановившись рядом с Жан-Клодом.
Он не оглянулся на меня.
— Нет, ma petite, это не иллюзия.
Я ткнула его в руку, и она была тверда, как дерево. Совсем не как плоть.
— Тогда это иллюзия?
— Нет, ma petite. — Он наконец посмотрел на меня, и его глаза были сплошной засасывающей синевой. — Обе формы реальны.
Он встал, и я, даже находясь рядом с ним, не видела, чтобы он дышал.
Брюнетка, встав на четвереньки, тянулась к Джейсону рукой, распадающейся на ходу на куски. Джейсон с воплем вжался в стену, будто хотел сквозь нее проползти. Он спрятал лицо в ладони, как ребенок, испугавшийся чудовища под кроватью, но он не был ребенком, а чудовище было настоящим.
— Надо его спасти, — шепнула я и не поняла, к кому из нас я обращаюсь.
— Я сделаю то, что в моих силах, — сказал Жан-Клод. Я глядела на него, когда следующие слова прозвучали прямо у меня в голове. Губы Жан-Клода не шевелились. — Если они первыми нарушат перемирие, ma petite, то вы вправе перестрелять всех в этой комнате.
Я уставилась на него, но его лицо ничего не выражало. Только эхо его слов у меня в голове убеждало, что это не галлюцинация. Сейчас было не время устраивать скандал за то, что он вторгся мне в сознание. Потом, потом сможем это обсудить.
— Янош!
Это слово отдалось в комнате и в моих костях, как удар литавр духового оркестра.
Янош повернулся к Жан-Клоду, изобразив приятное удивление на обтянутом кожей черепе.
— Ты звал?
— Я вызываю тебя.
Эти три слова прозвучали негромко. Они как диссонирующие ноты прошлись по моим нервам. Но если Яноша этот тон обеспокоил, он не подал виду.
— Тебе не справиться со мной, — ответил Янош.
— Это и предстоит нам решить.
Янош осклабился так, что кожа чуть не лопнула.
— Если ты каким-то чудом победишь, что ты хочешь получить?
— Свободный выход для всех нас.
— И для этих двух девушек, — добавила я, прочистив горло.
— А если победа будет за мной, — спросил Янош, — что получу я?
— А чего ты хочешь?
— Ты знаешь, чего я хочу.
— Скажи вслух.
— Вы откажетесь от свободного выхода. Мы получим вас и сделаем с вами все, что захотим.
Жан-Клод чуть кивнул.
— Да будет так. — Он показал на гниющих вампирок. — Убери их от моего волка.
Янош улыбнулся.
— Они не причинят ему вреда, но если ты проиграешь… Я его подарю моим красавицам.
Сдавленный крик вырвался из горла Джейсона. Рука брюнетки поползла по его животу к интимным частям. Он завопил и попытался ее оттолкнуть, но если он не прибегнет к насилию, деваться ему некуда. А если мы первыми нарушим перемирие, мы погибнем, но если первыми нарушат они…
Жан-Клод и Янош отошли к центру комнаты и встали на расстоянии нескольких ярдов друг от друга. Жан-Клод расставил ноги, будто готовясь к схватке. Янош стоял, сдвинув ноги, свободно и беззаботно.
— Ты ведь все потеряешь, Жан-Клод, зачем тебе это нужно?
Жан-Клод только покачал головой:
— Вызов брошен и принят; чего ты ждешь, Янош? Или ты наконец меня стал бояться?
— Тебя? Никогда, Жан-Клод. Ни сотню лет назад, ни минуту назад.
— Хватит разговоров, Янош.
Жан-Клод говорил низко и тихо, но его голос наполнял всю комнату и полз по стенам, чтобы выпасть каплями дождя, темного и гневного.
Янош рассмеялся, но в его голосе не было этой магии.
— Что ж, танцуем.
Тишина заполнила комнату так внезапно, что я решила, будто оглохла. Потом поняла, что все еще слышу стук собственного сердца, шум крови в ушах. Между двумя Мастерами Вампиров что-то поднималось волнами, как жар над летней мостовой. Но то, что текло по моей коже, не было жаром, это… это была сила.
Вихрь, буря силы. Я уже ощущала ее, когда Жан-Клод выступал против других вампиров, но никогда это не было так мощно. Волосы у меня на голове затрепетали в ветре, исходившем от этих двоих.
Лицо Жан-Клода стало тоньше, белая кожа засветилась, как полированный алебастр. Глаза превратились в синее пламя, сапфировый огонь побежал по жилам под кожей. Кости засияли золотом. Подобие человека исчезло, и этого все равно будет мало.
Он будет побежден.
Разве что они первыми нарушат перемирие.
Кисса застыла у двери, все еще охраняя выход. Темное лицо было бесстрастно. От нее мне толку мало. Две разложившиеся твари ползали по Джейсону. Только Айви и Брюс еще стояли. У Брюса был испуганный вид, Айви забылась в восторге. Она глядела на двух вампирш с полураскрытым ртом, время от времени прикусывая нижнюю губу.
Я могла встретить ее взгляд, и это ей очень не нравилось.
Я перешла на ту сторону за спиной Жан-Клода. Когда я проходила мимо, ток силы охватил меня, как рука. Я шла дальше, и он отпустил меня, но кожа еще горела там, где сила коснулась меня. Сейчас начнется ад, если я этому не помешаю.
Кисса глядела мне вслед прищуренными глазами. Я не оглянулась. По одному Мастеру Вампиров за один раз. Миновав Брюса, я остановилась перед Айви. Она пялилась мимо меня на двух своих подружек, ничего больше не видя.
Я открыла рот и заговорила, и тишина разлетелась. Звуки ударили мне в уши почти болезненным хлопком.
— Я вызываю тебя.
Айви моргнула и уставилась на меня, будто я только что появилась.
— Что ты сказала?
— Я вызываю тебя.
Изо всех сил я пыталась сохранить бесстрастное лицо и не дать себе подумать, что я делаю.
Айви расхохоталась:
— Ты с ума сошла! Я — Мастер Вампиров. Не тебе меня вызывать.
— Но я могу выдержать твой взгляд, — сказала я, позволив легкой улыбке заиграть на моих губах. Я старалась ни о чем не думать, чтобы мысли меня не выдали, страх не просочился, но уж конечно — стоило подумать о страхе, как он свернулся комом под ложечкой.
Она рассмеялась высоко и звонко, как осколки стекла. Этот звук почти резал кожу. Что я делаю?
Мне в спину дунул ветер, чуть не бросив меня на Айви. Я оглянулась и увидела, что Жан-Клод покачнулся и кровь плеснула из его руки. Янош пока что даже не вспотел.
Что бы я ни делала, это надо делать быстро.
— Когда Жан-Клод будет побежден, я попрошу Яноша заставить его со мной трахаться. Твой Мастер пойдет всем на подстилку и ты тоже.
Я невольно глянула на разложившиеся трупы, ползущие к Джейсону. Вполне достаточная побудительная причина. Я повернулась и посмотрела прямо в темные глаза Айви.
— Ни хрена ты не сделаешь. Ты даже у жалкого человеческого существа не можешь выиграть в гляделки.
Она уставилась на меня гневным взглядом — злость охватила ее, как пламя охватывает спичку. Я смотрела в расширенные радужки, занимавшие почти весь глаз, с расстояния в десять дюймов. Они горели темным сиянием. Пульс бился в горле, мешая дышать, в голове вопил тоненький панический голосок: «Беги, беги!» Но я осталась на месте и заставила ее опустить глаза.
Она была Мастером Вампиров, но еще очень молодым. Лет через сто она смогла бы проглотить меня на завтрак, но сейчас, сегодня, быть может — только быть может, — она не станет этого делать.
Она зашипела на меня, блеснув клыками.
— Впечатляет, — сказала я. — Как будто собака показывает зубы.
— Эта собака может перервать тебе глотку! — Низкий зловещий голос прополз у меня по позвоночнику, и я все силы потратила на то, чтобы не задрожать.
Я опасалась, что мой голос дрогнет, и потому ответила тихо, медленно и очень отчетливо:
— Попробуй — и увидишь, что у тебя получится.
Она метнулась вперед, но я видела ее движение, ощутила приближение ее тела. Я отшатнулась, но она схватила меня за руку и подняла в воздух. Невероятная сила. Она могла сломать мне руку, и никак не в моей власти было бы этому помешать.
Кисса вдруг оказалась рядом.
— Отпусти ее немедленно!
Айви отпустила — швырнула меня через всю комнату. Воздух свистел мимо, мир сливался в мелькающие полосы, я будто ослепла. Потом воздух остановился, и я упала.