— У нас тут есть комната отдыха, если вы сможете… — Он с сомнением поглядел на меня и пожал плечами.
Я подняла Кэти Зебровски на руки, поймала равновесие и сказала:
— Ведите.
Я оставила Кэти возле кровати Зебровски. Он держался за ее руку, будто знал, что она здесь. Может быть, так оно и было. Люсиль, жена Дольфа, тоже была здесь — поддержать Кэти на всякий случай. Глядя на бледное лицо Зебровски, я молилась, чтобы не было “всякого случая”.
Сначала я думала подождать, пока Зебровски очнется, но доктор мне сказал, что это будет скорее всего завтра, а столько времени мне без сна не продержаться. От новых швов у меня сместился крестообразный шрам на левой руке. Следы когтей вывернулись в сторону, миновав холмик рубцовой ткани на сгибе руки.
Когда я несла Кэти, часть швов разошлась, и теперь они кровили сквозь бинты. Доктор, который оперировал Зебровски, лично их зашил. И при этом все время пялился на шрам.
Рука болела и была забинтована от запястья до локтя. Зато мы все живы. Что да, то да.
Такси высадило меня возле моего дома в еще приличное время. Луи был обнаружен в подвале опоенным и связанным. Эльвира призналась в снятии кожи с вервольфа, леопарда-оборотня и попытке содрать кожу с наги. Джейсон в доме найден не был. Она отрицала, что вообще его видела. Зачем ей вторая вервольфья кожа? Шкура крысолюда предназначалась для нее — по ее словам. На вопрос, кому предназначалась кожа змеи, она сказала — для нее самой. Ясно, что был еще один участник, которого она выдавать не хочет.
Она была колдунья и использовала волшебство для убийства. Это автоматически означало смертный приговор. И этот приговор приводился в исполнение в течение сорока восьми часов. Без апелляций, без помилований — верная смерть. Адвокаты пытались уговорить ее сознаться по поводу других исчезновений. Если она в них признается, они, быть может, добьются смягчения приговора. Быть может. Ведьма-убийца — я не верила, что им удастся смягчить приговор, но все бывает.
Ричард сидел под дверью моей квартиры. Я не ожидала его встретить — в ночь полной луны со всеми вытекающими. Я ему оставила на автоответчике сообщение, что Луи найден целым и почти невредимым.
Полиция вообще старалась все сохранить в тайне, особенно личность Луи. Мне хотелось думать, что это у них получится. В любом случае он остался жив. Собаку забрала служба надзора за животными.
— Я получил твое сообщение, — сказал он. — Спасибо, что спасла Луи.
— Всегда пожалуйста, — ответила я, вставляя ключ в замок.
— Мы не нашли Джейсона. Ты действительно думаешь, что он у ведьм?
Я открыла дверь. Ричард вошел вслед за мной и закрыл ее.
— Не знаю. Мне это тоже не дает покоя. Если бы Джейсона увела она, он был бы там.
Волк, когда его освободили от шкуры, оказался неизвестной мне женщиной.
Я пошла в спальню, как будто была одна, Ричард за мной. Все было каким-то далеким, легким и чуть нереальным. Мне отрезали рукав жакета и свитера. Жакет я бы попыталась спасти, но думала, что он все равно уже безнадежно испорчен. Еще они перерезали ножны в левом рукаве. И чего это хирурги в госпиталях рвутся все отрезать?
Ричард подошел сзади, поднес руки к моей раненой руке, не касаясь.
— Ты мне не сказала, что ранена.
Тут зазвонил телефон, и я автоматически сняла трубку.
— Анита Блейк? — спросил мужской голос.
— Я.
— Это Уильямс, натуралист из Центра Одубона. Я тут прослушал несколько лент с криками сов, которые записывал ночью. На одной из них записался звук такой, что я бы поклялся, что это голос гиены. Я сказал полиции, но они не поняли важность факта. Вы понимаете, что может означать в этих местах голос гиены?
— Гиена-оборотень, — сказала я.
— Да, я тоже так подумал.
Никто ему не говорил, что убийца почти наверное вервольф. Но один из пропавших оборотней был гиеной. Может быть, Эльвира и в самом деле имеет отношение не ко всем пропавшим оборотням?
— Вы сказали, что сообщили полиции?
— Да, сообщил.
— Кому?
— Я звонил в офис шерифа Титуса.
— И с кем вы говорили?
— С Айкенсеном.
— Вы точно знаете, что он сказал Титусу?
— Нет, но зачем ему было бы это скрывать?
В самом деле, зачем?
— Там кто-то пришел, я сейчас открою. Подождете минутку?
— Я думаю…
— Сейчас я вернусь.
— Уильямс, Уильямс, не открывайте дверь!
Но я уже говорила в пустоту. Послышались его шаги к двери. Она открылась, я услышала удивленный возглас. Потом более тяжелые шаги.
Кто-то взял трубку. Слышно было дыхание, но больше ничего.
— Говори, сукин ты сын!
Дыхание стало тяжелее.
— Айкенсен, если ты ему что-нибудь сделал, я тебе твой собственный хрен скормлю с ножа!
Он засмеялся и повесил трубку. И я не могла бы сказать на суде, кто это был.
— Черт, черт, черт!
— Что случилось?
Я позвонила в справочную узнать номер полиции Уиллотона и нажала кнопку, которая набрала этот номер автоматически за небольшую плату.