Я подняла руку, прося его подождать. Ответила женщина.
— Помощник начальника Холмс?
Это была не она. После заявления, что речь идет о жизни и смерти, меня соединили с Гарровеем. Я не повысила голос в разговоре с женщиной — куча очков в мою пользу.
Гарровею я изложила сжатую версию.
— Не могу поверить, что даже Айкенсен может быть втянут в такое дело, но пошлю машину проверить.
— Спасибо.
— Почему ты не звонила 911? — спросил Ричард.
— Они бы связались с полицией округа. Может быть, Айкенсен даже получил бы назначение на этот вызов.
Я боролась с изувеченным жакетом. Ричард помог мне стащить его с левого плеча, а то я никогда бы сама не справилась. Сняв его, я поняла, что мне больше нечего надеть. Два пальто за два дня. Осталось только одно, и я взяла его. Ярко-красное и длинное. Я его надевала всего два раза, и оба раза на Рождество. Красное пальто выделяется даже ночью. Если надо будет кого-то скрадывать, придется его снять.
Ричард помог мне натянуть левый рукав. Все равно было больно.
— Поехали за Джейсоном, — сказал Ричард.
Я глянула на него.
— Ты никуда не поедешь, разве что туда, куда ездят ликантропы в полнолуние.
— Ты даже не можешь сама надеть пальто. Как ты поведешь машину?
Он был прав.
— Тебе может грозить опасность.
— Я — взрослый вервольф, а сегодня полнолуние. Как-нибудь справлюсь.
Взгляд его сделался далеким, будто он слышал голоса.
— Ладно, поехали, но первым делом мы едем спасать Уильямса. Думаю, оборотни близко от его жилья, но я точно не знаю, где.
Ричард стоял, одетый в свой длинный пыльник. На нем была белая футболка, пара джинсов с разорванным коленом и более чем заслуженные ботинки.
— Зачем ты оделся, как оборванец?
— Если я перекидываюсь в одежде, она всегда рвется. Так что это предосторожность. Ты готова?
— Да.
— Поехали, — сказал он.
Что-то в нем изменилось. Напряжение ожидания, как у воды, готовой вот-вот хлынуть через край. Я глянула в его глаза, и что-то мелькнуло в них. Что-то мохнатое, ждущее своего часа.
Я поняла, что за чувство от него исходит. Нетерпение. Зверь Ричарда выглядывал в эти карие глаза и рвался наружу, заняться своим делом.
Что я могла сказать? Мы вышли.
Эдуард стоял, прислонясь к моему джипу и скрестив руки на груди. От его дыхания шел пар — после темноты температура упала на двадцать градусов (по Фаренгейту. Примерно 11 по Цельсию) и снова вернулся мороз. Талая вода замерзла опять, и под ногами скрипел снег.
— Что ты здесь делаешь, Эдуард?
— Я собирался зайти к тебе, когда увидел, как ты выходишь.
— Чего ты хочешь?
— Принять участие в игре.
Я уставилась на него:
— Вот именно так? Ты не знаешь, чем я занята, но хочешь урвать себе долю?
— Когда я иду за тобой, это позволяет мне перебить массу народу.
Горько, но правда.
— Нет у меня времени спорить. Залезай.
Он сел на заднее сиденье.
— И кого мы будем убивать этой ночью?
Ричард завел мотор, я пристегнулась.
— Увидим. Предатель-полисмен да еще тот или те, кто похитил семерых оборотней.
— Это работа не ведьм?
— Не вся их.
— Как ты думаешь, ликантропов сегодня будем убивать?
Я думаю, это он хотел поддразнить Ричарда. Ричард не клюнул.
— Я все думаю, кто мог похитить их всех без борьбы. Это должен быть кто-то, кому они верили.
— А кому бы они могли верить? — спросила я.
— Одному из нас, — ответил он.
— Вот это да! — сказал Эдуард. — Есть в сегодняшнем меню ликантропы.