— Почему же тогда Ричард — не вожак стаи?
— Ричард сильно щепетилен. Он его уделал, Маркуса, клыки на глотке. — Ирвинг покачал головой. — Он думал, что когда Маркус поправится, они поговорят. Найдут компромисс. — Ирвинг грубо хмыкнул. — Идеалист он, твой кавалер.
Идеалист — это что-то вроде дурака, по мнению Ирвинга и Жан-Клода. Не часто у них общее мнение.
— Объясни.
— Вверх по лестнице стаи можно подняться только битвой. Выигрываешь — поднимаешься на ступеньку. Проигрываешь — остаешься где был. — Он отпил долгий глоток кофе и закрыл глаза, будто впитывая его тепло. — Пока не влезешь в драку за место вожака.
— Поняла, кажется. Это битва насмерть.
— Нет убитого — нет нового вожака, — сказал он.
Я замотала головой. К кофе я так и не прикоснулась.
— А зачем ты мне все это рассказываешь, Ирвинг? И почему сейчас?
— Маркус хочет с тобой увидеться.
— А почему Ричард мне этого сам не сказал?
— Ричард не хочет тебя в это втягивать.
— Почему?
Ирвинг отвечал на мои вопросы, но толку в этом было чуть. Сейчас он пожал плечами.
— Ричард не уступает Маркусу ни на волос. Если Маркус скажет “белое”, Ричард скажет “черное”.
— Зачем я нужна Маркусу?
— Не знаю.
— Ври больше!
— Честно, Блейк. Я не знаю, что происходит. Творится что-то серьезное, а мне никто ничего не говорит.
— А почему? Ты же оборотень?
— Я еще и репортер. Когда-то много лет назад я совершил ошибку — напечатал статью. Ликантроп, с которым я говорил, солгал и сказал, что никогда не давал мне разрешения его цитировать. Он потерял работу. Кое-кто хотел тогда, чтобы я тоже ушел и остался без работы. — Он сгорбился над чашкой. — Маркус сказал “нет”. Он сказал, что как репортер я для них ценнее. Но с тех пор мне никто не доверяет.
— Не очень отходчивый народ, — сказала я и отпила кофе. Он уже остывал. Если пить быстро, еще можно будет как-то проглотить. Едва-едва.
— Они никогда не прощают и никогда не забывают, — сказал Ирвинг.
Вообще похоже на описание плохой черты характера, но поскольку это один из моих главных принципов, то не мне жаловаться.
— Значит, это Маркус послал тебя говорить со мной. О чем?
— Он хочет с тобой увидеться. Обсудить какие-то дела.
Я встала и налила себе вторую чашку. На этот раз сахару чуть поменьше. От злости мне уже почти расхотелось спать.
— Назначим время, и пусть приходит ко мне на работу.
Ирвинг покачал головой.
— Маркус — известный хирург. Ты понимаешь, что будет, если даже слухи пойдут, кто он такой?
Это я понимала. На некоторых работах можно удержаться, будучи оборотнем. Медицина в их число не входит. До сих пор в Техасе одна пациентка судится с дантистом — утверждает, что подхватила от него ликантропию. Чушь, конечно. От человеческих рук во рту ликантропией не заразишься. Но дело не было закрыто. Людям не нравится, если сверкающие зубки их деток лечат мохнатые чудовища.
— Ладно, пусть пришлет кого-нибудь. Наверняка у Маркуса есть кто-то доверенный.
— Ричард запретил кому бы то ни было к тебе обращаться.
Я только вытаращилась:
— Запретил?
Ирвинг кивнул.
— Всем низшим членам стаи — под угрозой кары.
Я начала было улыбаться — и остановилась. Он говорил серьезно.
— Значит, ты не шутишь?
Он поднял три пальца в салюте:
— Честное скаутское.
— Так как же ты тогда пришел? Или ищешь случая продвинуться в стае вверх?
Он побледнел. Вот как перед Богом, он побледнел.
— Я? Драться с Ричардом? Ну уж нет.
— Значит, Ричард не будет против, что ты говорил со мной?
— Будет, еще как будет.
Я нахмурилась:
— А Маркус тебя не защитит?
— Ричард отдал конкретный приказ. Маркус не может вмешиваться.