— Это теперь Альфред за тебя дерется? — Голос Кристины с бантом на блузке. — Вожак стаи должен драться сам в ответ на любой вызов своему господству — или оставить место вожака. Один из твоих собственных законов, Маркус.
— Ты мне мои законы не цитируй, женщина.
— Она бросила вызов твоей власти над ней, а не власти Альфреда. Если он убьет ее, он и будут вожаком стаи?
В ее голосе звучало легкое презрение.
— Отпусти ее, Альфред.
Альфред стрельнул глазами в сторону Маркуса, потом снова на меня. Пальцы его напряглись, поднимая меня на цыпочки.
— Я сказал “отпусти”!
Он разжал хватку. Я качнулась назад, прислоняясь к сцене и наводя “файрстар” одним движением. Не слишком изящно, но пистолет был вытащен и глядел на Альфреда. Если он еще раз попробует на меня напасть, я его убью — и с удовольствием.
— Я думал, ты ее обыскал, — сказал Маркус.
— Я обыскал!
Альфред отступал назад, выставив руки, будто защищаясь от удара.
Я переместилась, чтобы присматривать и за Маркусом. Краем глаза я заметила Райну. Она все еще сидела и глядела на все это, явно забавляясь.
Я отступила задом наперед подальше от всех, прислонилась спиной к стене. Если Маркус быстрее Альфреда, мне нужна дистанция, лучше бы сотня миль, но придется удовлетвориться стеной.
— Пусть обезоружит ее, — предложила Райна. Она сидела, положив ногу на ногу, свободно опустив руки на колени. И улыбалась. — Это он проглядел. Пусть исправит свою ошибку.
Маркус кивнул. Альфред снова повернулся ко мне.
Я сильнее прижалась к стене, будто могла продавить в ней дверь, если как следует нажать. Альфред, крадучись, медленно приближался ко мне, как маньяк из фильма. Я навела ствол ему в грудь.
— Я его убью, — предупредила я.
— Твои пульки мне ничего не сделают, — сказал Альфред.
— Утяжеленные с серебряной оболочкой, — сообщила я ему. — Пробьют у тебя в груди дыру такую, что кулак войдет.
Он замялся в нерешительности.
— Я могу залечить любую рану. Даже от серебра.
— Только не смертельную, — сказала я. — Я у тебя вырву сердце, и ты умрешь.
Он обернулся и увидел, что лицо Маркуса искривилось от гнева.
— Это ты дал ей пронести к нам пистолет!
— Если боишься пистолета, Маркус, забери его сам.
Опять Кристина. На этот раз я не была уверена, что она играет на моей стороне.
— Мисс Блейк, мы не причиним вам вреда. Но я обещал всем остальным, что вы не будете среди нас с оружием. Я дал слово. Если вы не отдадите свой пистолет Альфреду, вопрос будет исчерпан.
— Не выйдет.
— Вы бросаете мне вызов, мисс Блейк. Я не могу допустить подрыва моей власти.
Он подошел к краю сцены, ближайшему ко мне, и был теперь ближе, чем Альфред. Я не была уверена, что это улучшение ситуации.
— Шаг со сцены — и я стреляю.
— Альфред.
Снова единственное слово, но его хватило. Альфред стал рядом с ним, заглядывая с глаза.
— Да, хозяин?
— Забери у нее это. Она не имеет права бросать нам вызов.
— Вы его посылаете на смерть, Маркус.
— Не думаю.
Альфред сделал шаг, встав перед Маркусом. Лицо его было безразличным, глаза непроницаемыми.
— Глупо за это умирать, Альфред.
— Он приказывает, я подчиняюсь. Таково положение вещей.
— Не надо, — сказала я.
Он шагнул вперед.
Я сделала медленный вдох, успокаиваясь. Какой-то периферией я ощущала их всех, но смотрела только на Альфреда. И на точку в середине его груди.
— Я не блефую.
Он напрягся. Я поняла, что он сейчас это сделает. Он был уверен, что может двигаться быстрее, чем я нажму на курок. А так быстро двигаться не может никто. Я на это надеялась.
Он прыгнул тем же широким выгнутым перекатом, что и в прошлый раз. Я припала на колено, целясь во время его движения. Пуля ударила его в вершине дуги, он дернулся и рухнул на пол.
Тишину разорвал выстрел. Я встала, все еще не отводя от него дула. Подалась вперед. Он не шевелился. Если он и дышал, я этого не видела. Нагнувшись к нему, я почти уперла пистолет ему в позвоночник. Он не двинулся. Я пощупала пульс на шее. Нет пульса. Левой рукой я вытащила у него из-за пояса мой браунинг, держа всю публику под прицелом “файрстара”. Левой я не так хорошо действую, но не хотела терять время, перехватывая оружие.
Маркус сошел со сцены.
— Не надо, — сказала я. Он застыл, уставясь на меня. Вид у него был ошеломленный, будто он думал, что я этого не сделаю.