— Верю.
Я чуть не обозвала его дураком, но закрыла рот и стала думать, что сказать вместо этого. Ничего не приходило на ум.
— Я видела Маркуса. Видела Райну. — Я покачала головой. — Если ты думаешь, что Маркус не хочет твоей смерти, ты очень ошибаешься.
— Одну ночь, и ты уже стала экспертом, — заметил он.
— В этом вопросе — да.
— Вот почему я тебе не говорил. Ты бы его убила, правда? Просто убила бы.
— Если бы он попытался меня убить — да.
— Я в состоянии справиться сам, Анита.
— Тогда справься, Ричард. Убей его.
— Иначе это сделаешь за меня ты.
Я выпрямилась.
— Слушай, Ричард, чего ты от меня хочешь?
— Хочу знать, считаешь ли ты мне монстром.
Слишком быстро для моих слабых мозгов шел разговор.
— Не я ли должна тебе задать этот вопрос, если ты обзываешь меня убийцей?
— Кто ты — я знал с самого начала. Ты считала меня человеком. Ты все еще считаешь меня человеком?
Я глядела на него и видела, насколько он в себе не уверен. Умом я понимала, что он — не человек. Но я еще ни разу не видела от него ничего такого … потустороннего. И глядя на него, сидящего в моей кухне, с карими глазами, до краев полными искренностью, я не видела в нем большой опасности. Он верил, что Маркус не собирается его убивать, — наивность такая, что словами не передашь. Я хотела его защитить. Оберечь.
— Ты не монстр, Ричард.
— Тогда почему ты ко мне сегодня не притронулась, даже не поцеловала, когда вошла?
— Я думала, мы друг на друга злимся, — ответила я. — С людьми, на которых я злюсь, я не целуюсь.
— А мы еще друг на друга злимся? — спросил он тихо и неуверенно.
— Не знаю. Обещай мне кое-что.
— Что именно?
— Не скрывать. Не лгать, даже умалчиванием. Ты мне будешь говорить правду, и я тебе тоже.
— Согласен, если ты мне пообещаешь не убивать Маркуса.
Я только вытаращилась. Как это можно быть одновременно Мастером вервольфов и таким чистоплюем? Сочетание очаровательное и вполне самоубийственное.
— Этого я обещать не могу.
— Анита…
Я подняла руку:
— Я могу обещать, что не буду его убивать, если он не нападет на меня, на тебя или на кого-то постороннего.
Тут настал черед Ричарда на меня таращиться.
— Ты могла бы его убить, вот так просто?
— Вот так просто.
Он покачал головой:
— Я этого не понимаю.
— Как тебе удалось быть ликантропом и ни разу никого не убить?
— Я осторожен.
— А я нет?
— Ты почти небрежна насчет этого. Ты этой ночью убила Альфреда и даже не сожалеешь.
— А я должна сожалеть?
— Я бы сожалел.
Я пожала плечами. Честно сказать, меня это несколько мучило. Может быть, можно было найти выход, при котором Альфред не оказался бы в гробу — или в желудках своих друзей. Но я его убила — так вышло. Возврата нет, переменить ничего нельзя. И извинения бесполезны.
— Вот я такая, Ричард. Прими это или уходи — меняться я не собираюсь.
— Одна из причин, по которой я с самого начала хотел с тобой встречаться, — я думал, что ты можешь сама о себе позаботиться. Теперь ты их видела. Я думаю, что могу выбраться из этой каши живым, но нормальный человек — обыкновенный человек, — разве у него есть шансы?
Я смотрела на него и видела его с разорванным горлом — мертвого. Но он не был мертв, он исцелился. Выжил. А был когда-то другой человек. Человек, который не выжил. Никогда я не хочу так терять любимых. Никогда.
— Ну, так ты получил, что было обещано рекламой. В чем же проблема?
— В том, что я по-прежнему хочу тебя. Держать тебя в объятиях. Касаться тебя. А ты — вытерпишь мое прикосновение после того, что видела этой ночью?
Он отвел глаза, и их скрыли упавшие на лицо волосы.
Я встала и сделала разделавший нас шаг. Он поднял мне навстречу наполненные непролитыми слезами глаза, и страх прямо исходил от его лица. Я думала, что виденное этой ночью положит между нами раздел. Передо мной мелькали образы: сверхъестественная сила Джейсона, испарина на лице Маркуса, окровавленная пасть Габриэля — но теперь, когда я глядела Ричарду в лицо, совсем рядом с ним, все это казалось нереальным. Ричарду я доверяла. К тому же со мной был пистолет.