А он отвернулся от меня в сторону всплесков. Первым до места добрался Дольф. Он высился над Айкенсеном, как кара Господня.
Айкенсен стал поворачивать к нему ствол, будто учуял опасность.
— Наведи на меня эту пушку, и я тебе ее в пасть забью, — произнес Дольф, и его голос перекрыл даже звон у меня в ушах.
— Если он наведет ее на тебя, — сказала я, — я его застрелю.
— Никто его не застрелит, кроме меня!
Титус приплюхал наконец. Он был ростом ниже всех, кроме меня, и потому ему трудно было бороться с течением. Схватив Айкенсена за ремень, он свалил его в воду, а когда тот падал, выхватил у него револьвер.
Айкенсен вынырнул, отплевываясь, кашляя и зверея.
— Зачем вы это делаете?
— А ты мисс Блейк спроси. Спроси, спроси!
Он был мокрый, низенький, но Айкенсен все равно боялся его, как детка учителя.
— Зачем? — спросил Айкенсен.
Я опустила браунинг, но не убрала его.
— С крупнокалиберным оружием та проблема, Айкенсен, что оно выдирает слишком много мяса.
— Чего?
Титус толкнул его так, что Айкенсен чуть не хлопнулся снова.
— Если бы ты спустил курок, парень, когда эта тварь вот так прижималась к мисс Блейк, ты бы убил их обоих.
— А она просто защищала эту мерзость. Сказала, чтобы я не стрелял. Вы только посмотрите на это!
Тут все повернулись ко мне. Я встала, опираясь на камни. Это создание лежало мертвым грузом, будто потеряло сознание, вцепившись руками в мой жакет. Мне труднее оказалось убрать пистолет, чем его вытащить. Холод, адреналин да еще рука этого человека, закрывающая кобуру.
Потому что именно это я и держала. Человек, с которого заживо содрали кожу, но который почему-то был жив. Конечно, это был не совсем человек.
— Это человек, Анита, — сказал Титус. — И он ранен. Не будь вы так заняты стрельбой во все стороны, могли бы разглядеть, что у вас перед глазами.
— Это нага, — сказала я.
— Кто нага? — спросил Титус.
— Вот этот человек.
— Что еще за нага?
— Быстро все из воды! — заревел голос с берега. Это был фельдшер с охапкой одеял. — Быстро, ребята, давайте все в больницу!
Я не могу сказать точно, но он, кажется, еще бурчал себе под нос “кретины проклятые!”.
— Что еще за нага? — повторил Титус свой вопрос.
— Объясню, если вы мне поможете дотащить его до берега. Я себе уже задницу почти отморозила.
— Вы себе сейчас не только задницу отморозите, — предупредил фельдшер. — Все на берег, люди, живее!
— Помогите ей, — велел Титус.
Двое помощников в форме вошли в воду и подшлепали к нам. Они подняли человека, но его руки не отрывались от моего жакета. Хватка была мертвая. Я проверила пульс у него на шее — еле заметный, но ровный.
Фельдшер тут же оборачивал одеялами всех выходящих на берег. Его напарница, худощавая женщина со светлыми волосами, глядела на нагу, блестевшего в свете прожекторов, как открытая рана.
— Что с ним случилось? — спросил один из помощников шерифа.
— С него содрали кожу, — ответила я.
— Господи Иисусе! — воскликнул один из них.
— Мысль правильная, но религия не та, — ответила я.
— Что?
— Ничего. Можете разжать ему руки?
Они не смогли. Пришлось им нести его с двух сторон, а я ковыляла сзади — его руки так и не отпустили мою одежду. Никто из нас не упал — второе чудо. А первое — что Айкенсен до сих пор жив. А если посмотреть на голубоватую кожу человека, может быть, счет чудес не ограничивался двумя.
Блондинка-фельдшерица опустилась возле наги на колени и шумно вздохнула. Ее напарник набросил одеяла на меня и на помощников шерифа.
— Когда отцепите его от себя, быстро в машину. Как можно скорее сбросить мокрую одежду.
Я было открыла рот, но он ткнул в меня пальцем:
— Либо снять мокрую одежду и сидеть в теплой машине, либо вас отвезут в больницу надолго. Вам выбирать.
— Есть, капитан! — ответила я.
— И не забывайте, — добавил он и пошел оборачивать одеялами остальных.
— А что делать с кожей? — спросил Титус. Он тоже был завернут в одеяло.
— Тащите ее на берег.
Мак-Адам спросил:
— А там точно больше нет сюрпризов?