Они сидели на диване, отодвинувшись друг от друга как можно дальше. Жан-Клод сидел как манекен, рука на спинке дивана, другая рядом с коленями. Еще он положил ногу себе на колено, будто показывая совершенство своих мягких туфель. Ричард свернулся на своем конце дивана, подтянув колено к груди, а другое положив на диван согнутым.
Ричард выглядел уютно, а Жан-Клод — будто ждал модного фотографа. Двое мужчин в моей жизни — это было почти невыносимо.
— Я собираюсь поспать, так что все, кто здесь не остается, — на выход.
— Если вы обращаетесь ко мне, ma petite, у меня нет намерения уходить. Разве что Ричард уйдет вместе со мной.
— Стивен сказал тебе, зачем я здесь. Ей после травмы нельзя быть одной.
— Посмотри на нее, Ричард. Разве она выглядит больной? — Он изящно показал рукой. — Я признаю, что она получила некоторые повреждения. Но твоя помощь ей не нужна. Возможно, даже моя не нужна.
— Я пригласила Ричарда остаться у меня. Вас я не приглашала.
— Но вы приглашали меня, ma petite.
— Во-первых, перестаньте меня так называть. Во-вторых, когда это я вас приглашала?
— Последний раз, когда я здесь был. Кажется, в августе.
Черт, я и забыла! Это было хуже, чем неосторожность. Я поставила Ричарда под удар. Мы тогда договорились, но я не знала этого, когда я оставляла его одного, оставляла одного там, куда Жан-Клод может приходить и уходить по своему желанию.
— Я это могу исправить прямо сейчас.
— Если вам будет приятен этот театральный жест, не стесняйтесь, но Ричард не должен провести здесь ночь.
— Почему?
— Мне кажется, вы одна из тех женщин, которые, когда отдают свое тело, отдают и свое сердце. Если вы переспите с нашим мосье Зееманом, возврата уже не будет.
— Секс — это не обязательство, — сказала я.
— Для большинства людей — нет, но для вас — боюсь, что да.
То, что он так хорошо меня знает, заставило меня покраснеть. Черт бы его побрал.
— Я не собиралась с ним спать.
— Верю вам, ma petite, но я вижу, как вы следите за ним глазами. Он сидит здесь, такой красивый, теплый и очень живой. Если бы меня не было в минуту вашего прихода домой, вы бы устояли?
— Да.
Он пожал плечами:
— Наверное. Ваша сила воли просто пугает. И все же я не могу так рисковать.
— Вы не верите, что я не буду к нему приставать?
Снова то же пожатие плеч, которое могло значить что угодно. Улыбка у него была манящая и снисходительная.
— Почему? Вы сами к нему неравнодушны?
Вопрос застал его врасплох, и удивление Жан-Клода вполне стоило гримасы отвращения на лице Ричарда. Жан-Клод посмотрел на Ричарда, уделив ему все свое внимание. Он оглядывал все его тело медленным, проникновенным взглядом, и этот взгляд не остановился в паху или на груди, но поднялся до шеи.
— Это правда, что кровь оборотней бывает слаще крови людей. И это потрясающее ощущение, если можно этого добиться и не быть разорванным на части.
— Вы говорите, как насильник, — сказала я.
Его улыбка расцвела удивленным блеском клыков.
— Неплохое сравнение.
— Это было оскорбление.
— Да, я так и понял.
— Я думал, у нас соглашение, — сказал Ричард.
— Так и есть.
— Ты можешь тут сидеть и обсуждать мои вкусовые качества, но все равно у нас соглашение.
— По многим причинам было бы приятно тебя заполучить, но у нас соглашение. Я не иду на попятный.
— Что за соглашение? — спросила я.
— Мы исследуем нашу взаимную силу, — пояснил Жан-Клод.
— Что это значит конкретно?
— Мы точно не знаем, — ответил мне Ричард. — Детали еще не проработали.
— Мы только что согласились не убивать друг друга, ma petite. Чтобы иметь время спланировать, что делать потом.
— Прекрасно. Теперь выметайтесь оба.
Ричард выпрямился.
— Анита, ты слышала, что сказала Лилиан. Тебя надо будить каждый час — на всякий случай.
— Я будильник поставлю. Слушай, Ричард, я уже в порядке. Одевайся и иди.
Вид у него был озадаченный и немного обиженный.
— Анита!
А у Жан-Клода вид был не озадаченный и не обиженный. Самодовольный.