Тварь летела ко мне. Я бросила браунинг и успела до половины выхватить нож, как она уже была рядом, и я оказалась на ступенях, а она сверху и откинулась для удара. Я успела выхватить нож, а она всадила зубы мне в плечо. Я вскрикнула и ткнула ножом. Он вошел, но не было ни крови, ни боли. Она грызла мое плечо, накачивая в него яд, и нож не помогал.
Я снова вскрикнула, и в голове у меня прозвучал голос Жан-Клода:
— Теперь яд вам не опасен.
Болело дьявольски, но я от этого не умру. И я с воплем всадила нож ей по горло, не знаю, что еще делать. Она поперхнулась, и по моей руке побежала кровь. Я ударила снова, и она отпрянула с обагренными кровью клыками. Дико зашипев, она слезла с меня, но я уже поняла. Уязвимое место — там, где стыкуются тело змеи и человека.
Левой рукой я подхватила браунинг — правое плечо у меня было распорото. Я спустила курок и увидела, как из горла твари хлынула кровь. Она повернулась и побежала, и я не стала ее преследовать.
Лежа на ступеньках, я прижимала правую руку к телу. Вряд ли что-нибудь сломано, но боль нестерпимая. Но кровь не текла так сильно, как должна была бы. Я глянула вверх на Жан-Клода — он стоял неподвижно, но какое-то движение ощущалось вокруг, как от нагретого воздуха. И так же недвижим был на своем помосте Оливер. Здесь и шла настоящая битва; все происходящие внизу смерти мало, что значили — кроме как для тех, кто умирал.
Прижимая правую руку к животу, я спустилась к Эдуарду и Ричарду. Пока я дошла до низу, рука стала лучше. Настолько, что можно было переложить пистолет в правую. Я смотрела на рану от укуса, и будь я проклята, если она не зарастала! Третья метка. Я исцелялась, как оборотень.
— Как ты? — спросил Ричард.
— Кажется, ничего.
Эдуард таращил на меня глаза:
— Такая рана должна быть смертельной!
— Объяснения потом, — сказала я.
Похожая на кобру тварь лежала у подножия помоста с отсеченной автоматной очередью головой. У Эдуарда быстрая реакция.
Раздался высокий, пронзительный крик. Ясмин извивалась в руках у Алехандро. Одну руку он заломил ей за спину, а другой прижимал ее плечи к своей груди. А кричала Маргарита, вырываясь из рук Карла Ингера. Но противник был куда сильнее. И у Ясмин, очевидно, тоже.
Алехандро рванул ей горло зубами, и она вскрикнула. Он рванул зубами позвоночник, лицо его залило кровью, и Ясмин обвисла у него в руках. Еще одно движение — и его рука прошла насквозь через грудь, раздавив сердце в кашу.
Маргарита визжала пронзительно, на одной ноте. Карл Ингер ее отпустил, но она не заметила. Упав на колени, она вцепилась ногтями себе в лицо.
— Господи! — ахнула я. — Остановите ее!
Карл смотрел на меня через арену. Я подняла браунинг, но он нырнул за помост Оливера. Я направилась к Маргарите, но между нами встал Алехандро.
— Ты хочешь ей помочь?
— Да.
— Дай мне на тебя поставить оставшиеся две метки, и я отойду с твоей дороги.
Я покачала головой:
— Весь город за одного человека-слугу? Слишком дорого.
— Анита, ложись!
Я бросилась на пол, и Эдуард пустил надо мной струю из огнемета. Я почувствовала кипящий жар.
Алехандро завизжал. Я поняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он горит. Пылающей рукой он махнул наружу, и я ощутила, как что-то пронеслось у меня над спиной… к Эдуарду.
Я перекатилась и увидела, что Эдуард лежит на спине, пытаясь подняться, а сопло огнемета снова смотрит в мою сторону. Я упала, не ожидая команды.
Алехандро сделал еще одно движение рукой, и пламя рванулось обратно к Эдуарду.
Он бешено покатился по полу, сбивая огонь с плаща. Горящую маску смерти он сбросил. Бак огнемета был охвачен пламенем. Ричард помогал Эдуарду его сбросить, и они побежали прочь. Я припала к земле, охватив голову руками. От взрыва затряслась земля. Когда я снова взглянула вверх, падал огненный дождь горящих мелких осколков, но и все. Ричард с Эдуардом выглядывали из-под помоста.
Алехандро в обугленной одежде, покрытый волдырями, шел ко мне.
Я поднялась на ноги, направив на него пистолет. Конечно, этот пистолет и раньше не мог проделать в нем хорошей дыры. Я попятилась, пока не уперлась спиной в ступени, и стала стрелять. Пули входили в тело, и даже шла кровь, но он не остановился. Щелкнула опустевшая обойма. Я повернулась и побежала.
Что-то ударило меня в спину, бросив наземь. Алехандро оказался у меня на спине, вцепившись мне в волосы и оттягивая голову назад.
— Брось автомат, а то я ей шею сломаю!
— Стреляй! — крикнула я.
Но Эдуард бросил автомат на пол. Проклятие!
Он выхватил пистолет и тщательно прицелился. Тело Алехандро дернулось, но он засмеялся.
— Серебряными пулями тебе меня не убить!
Он прижал меня к земле коленом, и в его руке сверкнул нож.
— Нет, — сказал Ричард, — он ее не убьет.
— Я ей перережу глотку, если будете лезть, а если оставите нас в покое, я ей ничего не сделаю.
— Эдуард, убей его!
На Эдуарда прыгнула вампирша, сбив его на землю. Ричард пытался ее отодрать от Эдуарда, но ему на спину прыгнул крошечный вампир. Женщина и маленький мальчик, что были в ту ночь.
— Теперь, когда твои друзья заняты, мы закончим наше дело.
— НЕТ!
Нож только пробил кожу — острой и резкой болью, но порез был крошечный.
— Обещаю, это не больно.
Я кричала.
Его губы сомкнулись на порезе и присосались. Он солгал — это было больно. Меня окружил запах цветов, я тонула в нем. Я ничего не видела, и мир стал теплым и сладким.
Когда я снова могла видеть и думать, я лежала на спине, глядя в потолок шатра. Чьи-то руки подняли меня с пола. Алехандро прижимал меня к себе. Он провел ножом полоску у себя на груди чуть выше соска.
— Пей!
Я уперлась в него руками, сопротивляясь. Его руки легли мне на затылок, прижимая лицом к ране.
— НЕТ!
Я выхватила второй нож и всадила ему в грудь, пытаясь попасть в сердце. Он ухнул, схватил меня за руку и сжал так, что я выронила нож.
— Серебро не поможет. Я уже неуязвим для него.
Он прижал мое лицо к своей ране, и я ничего не могла сделать. Просто не хватало сил. Он мог бы одной рукой раздавить мне череп, но он только прижимал мое лицо к порезу на груди.
Я отбивалась, но он прижимал все сильнее. Кровь была солоновато-сладкой, слегка металлической. Всего лишь кровь.
— Анита! — вскрикнул Жан-Клод. Не знаю, вслух или только у меня в голове.
— Кровь от крови моей, плоть от плоти моей, да будут эти двое одним. Одна плоть, одна кровь, одна душа.
Что-то сломалось у меня где-то глубоко внутри. Волна жидкого тепла окатила меня с головы до ног. Она заплясала по коже, заколола в пальцах. Спину свело судорогой, я дернулась вверх. Меня подхватили сильные руки, поддерживая, укачивая.
Чья-то рука отвела у меня волосы с лица. Я открыла глаза посмотреть на Алехандро. Больше я его не боялась. Я спокойно плыла в потоке.
— Анита!
Голос Эдуарда. Я медленно повернулась на звук.
— Эдуард.
— Что он с тобой сделал?
Я попыталась объяснить, но не могла найти слов. Я села, мягко оттолкнувшись от Алехандро.
У ног Эдуарда валялась куча мертвых вампиров. Пусть серебро и не могло поразить Алехандро, но его подручных оно убило.
— Мы сделаем других, — сказал Алехандро. — Ты читаешь это в моем сознании?
И — да, когда я об этом подумала, то поняла, что да. Это не было телепатией. Не слова. Я знала, что он думает о силе, которую я ему дала. У него не было сожаления о погибших вампирах.
Толпа вскрикнула.
Алехандро посмотрел вверх, и я проследила за его взглядом. Жан-Клод стоял на коленях, по его боку текла кровь. Алехандро завидовал умению Оливера пускать кровь на расстоянии. Когда я стала слугой Алехандро, Жан-Клод ослабел. И Оливер его одолел.
Это и был его план с самого начала.
Алехандро крепко меня к себе прижимал, и я не пыталась ему помешать. Он шепнул мне в щеку:
— Анита, ты некромант. У тебя есть власть над мертвыми. Вот почему Жан-Клод хотел, чтобы ты стала его слугой. Оливер хочет управлять тобой, управляя мной, но я знаю, что ты некромант. Даже став слугой, ты сохранила свободную волю. Ты не должна повиноваться, как другие. И ты — слуга, а потому сама по себе оружие. Ты можешь ударить одного из нас и пустить кровь.
— О чем ты говоришь?
— Они договорились, что проигравший будет распростерт на алтаре и пронзен тобой.
— Что за…
— Жан-Клод — в подтверждении своей силы. Оливер — как жест, показывающий, как он управляет тем, что принадлежало когда-то Жан-Клоду.
Толпа ахнула. Оливер медленно левитировал. Он спустился на пол. Потом он поднял руки, и Жан-Клод медленно взмыл в воздух.
— Твою мать! — выдохнула я.
Жан-Клод почти без сознания висел в пустом сияющем воздухе. Оливер мягко положил его на пол, и по белому полу расплескалась свежая кровь.
Появился Карл Ингер и взял Жан-Клода под руки.
Где же все? Я огляделась в поисках помощи. Черный вервольф был разорван на куски, и куски эти еще дергались. Вряд ли даже ликантроп сможет такое залечить. Светлый вервольф был немногим лучше, но Стивен полз к алтарю. С полностью оторванной ногой, он все же пытался.
Карл положил Жан-Клода на мраморный алтарь. По алтарю потекла кровь. Карл легко прижимал его плечи к камню. Жан-Клод мог поднять автомобиль. Как это Карл его держит?
— Он пользуется силой Оливера.
— Прекрати.
— Что?
— Отвечать на вопросы, которых я не задавала.
Он улыбнулся:
— Экономит много времени.
Оливер взял белый отшлифованный кол и деревянный молот. Протянув их мне, он сказал:
— Настало время.
Алехандро попытался помочь мне встать, но я его оттолкнула. Четвертая метка там или что, а я могу стоять самостоятельно.
— Нет! — вскрикнул Ричард и рванулся мимо нас к алтарю.
Дальше все было как в замедленной съемке. Он прыгнул на Оливера, и маленький человечек схватил его за горло и вырвал трахею.
— Ричард!
Я бежала к нему, но было уже поздно. Он лежал, истекая кровью, пытаясь дышать, когда дышать уже было нечем.
Я упала возле него на колени, пытаясь остановить кровь. Глаза его были расширены и полны страхом. Со мной рядом был Эдуард.
— Уже ничего нельзя сделать, Анита. Ему ничем не поможешь.
— Нет!
— Анита! — Он оттянул меня от Ричарда. — Слишком поздно.
Я плакала, сама того не знаю.
— Иди, Анита! Уничтожь своего бывшего Мастера, как хотела уничтожить меня.
Оливер протягивал мне кол и молоток.
Я мотала головой.
Алехандро помог мне встать. Я потянулась к Эдуарду, но он уже не мог помочь. Никто не мог помочь. Нет способа снять четвертую метку, или вернуть Ричарда, или спасти Жан-Клода. Но я хотя бы не буду пронзать Жан-Клода. Это я могу остановить. И это я сделаю.
Алехандро вел меня к алтарю.
У помоста ползала Маргарита. Она стояла на коленях, раскачиваясь взад и вперед, и лицо ее было кровавой маской. Она вырвала себе глаза.
Оливер протягивал мне молот и кол руками в белых перчатках, забрызганных кровью Ричарда. Я затрясла головой.
— Ты возьмешь. Ты сделаешь, как я сказал.
И клоунское личико нахмурилось.
— Пошел ты на …
— Алехандро, она теперь в твоей власти.
— Да, Мастер, она мой слуга.
Оливер все еще протягивал мне кол.
— Тогда пусть она его прикончит.
— Я не могу ее заставить, Мастер.
Алехандро улыбался, произнося эти слова.
— Почему?
— Она некромант. Я говорил вам, что она сохранит свободу воли.
— Я не позволю упрямой женщине испортить момент моего торжества!
Он попытался подмять мое сознание; и я ощутила его вторжение, как ветер в голове, но он прошумел и затих. Я стала человеком-слугой, и фокусы вампира на меня не действовали — даже фокусы Оливера.
Я рассмеялась, и он хлестнул меня рукой по лицу. Вкус крови во рту. Я лишала его величайшего момента!
Алехандро был доволен. Его радость я ощущала как теплую волну у себя внутри.
— Кончай его, или, обещаю тебе, я тебя изобью в кровавую кашу. Тебе теперь нелегко умереть. Я тебя изуродую, как ты себе и представить не можешь, и ты исцелишься. Но больно все равно будет. Ты меня поняла?
Я смотрела на Жан-Клода, а он на меня. И его темно-синие глаза были так же прекрасны.
— Я этого не сделаю, — сказала я.
— Он все еще тебе дорог? После всего, что он с тобой сделал?
Я кивнула.
— Убей его, или я убью его медленно. Я выну из него кости по кусочкам, но не убью. Пока его голова и сердце целы, он не умрет, что бы я с ним ни делал.
Я глядела на Жан-Клода. Нет, я не стану смотреть, как Оливер его пытает, если могу этому помешать. Разве не лучше быстрая смерть? Не лучше?
Я взяла у Оливера кол.
— Я это сделаю.
Оливер улыбнулся.
— Мудрое решение. Жан-Клод поблагодарил бы вас, если бы мог.
Я глядела на Жан-Клода, держа в руке кол. Коснулась его груди там, где был ожог. И отняла измазанную кровью руку.
— Делай! — велел Оливер.
Я повернулась к нему, протягивая руку за молотом. Когда он мне его протянул, я вонзила обугленный кол ему в грудь насквозь.
Вскрикнул Карл. Изо рта Оливера хлынула кровь. Он застыл, будто не мог шевельнуться с колом в груди, но он еще не был мертв. Еще нет. Мои пальцы вцепились в мясо его горла и потянули, вырывая куски плоти, пока я не увидела хребет, блестящий и мокрый. Ухватив его рукой, я выдернула кость из тела. Голова Оливера упала набок, повиснув на кусках мяса. Я оторвала ее и бросила через ринг.
Карл Ингер лежал у алтаря. Я нагнулась и попыталась нащупать пульс, но его не было. Смерть Оливера убила его.
— Ты это сделала, Анита! — подскочил ко мне Алехандро. — Я знал, что ты можешь его убить! Знал! — Я подняла на него глаза. — Теперь убей Жан-Клода, и мы будем вместе править в этом городе!
— Да.
И я ударила его раньше, чем успела об этом подумать, раньше, чем он прочел бы мою мысль. Всадила руку ему в грудь. Треснувшие ребра заскребли по коже рук. Я схватила его бьющееся сердце и раздавила.
Дышать было невозможно. Грудь сдавило обручем со страшной болью. Я вырвала его сердце из дыры в груди. Он упал с расширенными от изумления глазами, и я упала вместе с ним.
Я ловила ртом воздух. Не могу дышать, не могу дышать!
Лежа на трупе своего Мастера, я чувствовала, как бьется мое сердце за нас обоих. Нет, так он не умрет. Я ухватила его пальцами за горло, вдавила. Обеими ладонями я сжимала его горло. И они вдавились в его плоть, но боль была оглушающей. Я харкала кровью — нашей кровью.
Руки онемели. Я уже не знала, давлю я или нет. И ничего не чувствовала, только боль. Потом все скользнуло прочь, и я стала падать в темноту, где никогда не было света и никогда не будет.