— Можете расслабиться, Деннис, — терпеливо произнес Шарьер, — вы среди друзей.
Съёжившийся на полу толстый программист затравленно посмотрел на доктора, сидевшего на стуле, неторопливо прихлебывая из кружки какое-то вонючее пойло. Недри случайно встретился с ним взглядом и невольно отвернулся — глаза доктора, некогда черные, поменяли свой цвет, став желтыми с вертикальными зрачками. Недри посмотрел на Малькольма — тот, все еще со связанными руками, сидел на кушетке.
— Соглашайтесь, мистер Недри, — угрюмо сказал Ян, — поверьте, здесь никто не шутит.
Это Деннис понял и сам — достаточно было одного взгляда на двух образин, стоявших по бокам от Малькольма. Один держал в руках кружку с ароматным дымящимся кофе, то и дело, поднося ее к губам Малькольма, что, морщась, прихлебывал обжигающий напиток. Второй держал плитку шоколада, наполовину очищенную от обертки. Время от времени он подносил ее ко рту пленника, чтобы он откусывал по кусочку. Недри уже понял, что подобные твари и доставили его сюда — несмотря на то, что самих похитителей он так и не увидел. Когда дрожавший от ужаса Недри, спасаясь от тираннозавра, забился под огромного идола, камень под ним внезапно отъехал в сторону и Недри рухнул в какой-то провал. Каменная плита сразу же задвинулась и Деннис погрузился во мрак, сразу оживший множеством желтых глаз, вцепившийся в него когтистыми лапами, ударивший в ноздри мерзким мускусным смрадом. Денниса скрутили так быстро, что он и не пытался сопротивляться. Его потащили по дурно пахнувшим, тесным коридорам, обдирая Недри кожу об острые выступы. В какой-то миг, от страха и одуряющей вони, Деннис потерял сознание — и очнулся только в каморке, где к своему удивлению увидел Малькольма и Шарьера. Последнего впрочем, узнать было мудрено — даже за то время, что Малькольм пребывал в этой норе, Шарьер все время неуловимо менялся. Даже на миг отвернувшись, с каждым новым взглядом на Шарьера математик отмечал в нем пугающие изменения. Кожа его все меньше напоминала человеческую, покрываясь чем-то вроде чешуи, ладони стали плоскими, очень широкими и завершались огромными когтями. Менялись и очертания фигуры под халатом — ранее свободного, а сейчас только что не рвущегося, на уродливом теле. С лицом же француза происходили столь жуткие метаморфозы, что Малькольм с трудом сдерживал отвращение смотря на него. Речь доктора, впрочем, оставалась вполне связной, хотя в ней все сильнее слышались шипение. Впрочем, это никак не повлияло на словоохотливость доктора.
— Наверное, вам тоже охота поесть по-человечески, — сказал Шарьер, обращаясь к Недри, — кофе, шоколад, а может и что-то более существенное. Здесь у нас богатые запасы и я с удовольствием поделюсь с вами…как только вы сделаете, что я прошу.
— Что…что вам от меня нужно? — дрогнувшим голосом произнес Недри. Вместо ответа Шарьер положил перед ним листки с уравнением Малькольма.
— Вот это нужно ввести в программу, — пояснил Шарьер, — не особо понимаю, как это сделать, но ведь вы профессионал, мистер Недри, вы сможете.
Недри наморщив лоб, посмотрел на листки, потом перевел взгляд на доктора.
— Я не уверен, что я…
— Чтобы вам лучше думалось, — перебил его Шарьер, — я покажу, что у меня тут есть не только пряники, но и кнуты. С местными аборигенами, я так понимаю, вы уже знакомы, также как и с моими вранорапторами? Но у меня есть и иные союзники.
С губ его сорвался шипящий звук и стоявшие возле Малькольма «аборигены» беспокойно задергались, услышав раздавшееся в ответ шипение. В дальнем углу, где зиял вход в пещеры, что-то зашевелилось и Недри с Малькольмом увидели, как в комнату неторопливо вползает огромная змея с сине-серой чешуей. Недвижные глаза равнодушно смотрели на двух людей, раздвоенный язык щупал воздух перед треугольной головой.
— Садитесь, мистер Недри, — Шарьер встал со стула, — не хочу, чтобы вам что-то мешало. Искренне надеюсь, что дал вам должную мотивацию
Опасливо косясь на огромного змея, свившегося посреди комнаты, Недри сел за стол и включил компьютер. Засветился экран, негромко загудел процессор, когда на мониторе стали, один за другим появляться колонки цифр и букв. В следующий миг Шарьер щелкнул выключателем и все вокруг, кроме компьютера, погрузилось во мрак.
— Не стоит перегружать генератор, — усмехнулся Шарьер, непринужденно усаживаясь меж змеиных колец, — потребуется много энергии. И так все прекрасно видно.
— Как скажете, — пожал плечами Малькольм, — кстати, что это за тварь?
— Палеофис колоссус, — пояснил Шарьер, — доисторическая морская змея. Известна лишь по нескольким находками позвонков, но нам с Ву этого хватило, чтобы вернуть ее к жизни. Конечно, пришлось использовать генный материал иных змей — морских, прежде всего, хотя эта рептилия им и не родня — палеофисы ближе к удавам. Кортни настоял, чтобы и эту змейку поместили под замок, в отдельном бассейне под горой, — но теперь нет никаких препятствий, чтобы вернуть ей свободу. Когда все закончится, палеофиса перевезут на Гаити, чтобы поклонники Дамбаллы обрели живого бога.
— Гаити? — недоуменно спросил Малькольм, — причем тут оно?
— Меня попросила дочка, — Шарьер вновь улыбнулся, оскалив острые зубы, — может, сейчас моя внешность вас и шокирует, но и мне не чуждо ничто человеческое. С Гаити меня связывает слишком многое….первый раз я побывал там в 1699, вскоре после присоединения колонии к Франции.
— Когда?! — не веря своим ушам, спросил Малькольм. Даже Недри на миг прервался удивленно уставившись на француза.
— Не отвлекайтесь, мистер Недри, — прикрикнул на него Шарьер, — доктор Малькольм, вы меня удручаете. Неужели, после всего, что вы видели здесь, вам хоть что-то кажется удивительным или невозможным? Я очень давно провожу свои исследования — и, без ложной скромности, скажу, что добился немалых результатов.
— И что же это за исследования? — спросил Малькольм.
— О, они проходят на стыке множества наук — сказал Шарьер, — герпетология, палеонтология, хирургия, этнография, религиоведение …видите, как много дисциплин, а ведь я назвал не все. В своих изысканиях мне пришлось глубоко погрузиться в культ вуду — Мария, кстати, стала мамбо именно с моей протекции. Изучал я и египетскую мифологию и ряд иных традиций. Каждая из них, в своих тайных ответвлениях, соприкасается с культом Великих Древних — Ктулху, Йог-Сотота, Шуб-Ниггурат, Ньярлатхотепа. Другие грани этой традиции, открыл Джиллмен. Тот самый Хаос, который вы так блестяще использовали в своих изысканиях, культисты Древних именуют Азатотом, почитая его олицетворением тех грандиозных сил, что заключают в себе все грани мироздания и даже сверх его. Вы попрекали меня тем, что мы чего-то не рассчитали, но ведь мы и не ждем, что Хаос будет следовать какому-либо плану. Если безумный бог, что бурлит и клокочет в центре вселенной, все поставит с ног на голову, мы подстроимся к этим изменениям и все равно добьемся желаемого.
— И чего же вы желаете? — спросил Малькольм. Шарьер холодно улыбнулся.
— Скоро узнаете.
— Все! — вдруг воскликнул Недри, разворачиваясь вместе со стулом — в азарте работы он даже забыл о своем страхе перед здешними страшилищами. В тот же миг экран компьютера вдруг осветился странным фиолетовым свечением, залившим всю пещеру.
— Очень хорошо, Деннис, — прошипел Шарьер и подал знак двум уродцами. Те тут же вцепились в волосы Малькольма, грубо задирая его голову.
— Что? — Малькольм дернулся, пытаясь вырваться, — что за дурацкие шутки, Шарьер?
— Поверьте, я делаю это с сожалением, — сказал Шарьер, поднимаясь со своего живого трона, — вы великий ученый, доктор Малькольм, будет жаль вас потерять. Однако если я не сделаю того, что должно, все это потеряет всякий смысл. Можете утешиться тем, что послужите поистине великому делу. Я, Шуб-Ниггурат!
В его руке блеснула сталь и доктор одним ударом перерезал горло Малькольму. Хлынула кровь и Шарьер, набрав целую пригоршню, брызнул в сторону светящегося компьютера. Алые капли будто растворились в фиолетовой глубине.
— Отойди, — бросил Шарьер Недри и тот испуганно шарахнулся в угол, ошеломленно наблюдая за странными метаморфозами экрана. На нем вдруг проступила некая геометрическая фигура — и тут же экран словно расширился, став похожим на открытую дверь. Геометрический узор исчез и на смену ему в фиолетовом портале возникла некая фигура. Настороженно озираясь, она шагнула вперед — и огромная змея поспешно убралась в сторону, уступая место нежданному гостю. В тот же миг фиолетовое свечение исчезло, но экран, вновь съежившись до обычных размеров, продолжал мерцать, освещая и комнату и причудливое существо. Оно стояло на задних ногах, как человек и ростом было почти с человека, но на этом сходство исчерпывалось. Недри изумленно рассматривал серо-зеленую чешую, покрывавшую поджарое тело; небольшой хвост; высокий гребень на голове. В когтистой лапе существо держало нечто похожее на увесистую трость, но, приглядевшись внимательнее, ошарашенный Недри увидел на утолщенном конце что-то вроде маленьких глаз и небольшого рта. Через плечо твари свисала сумка из выделанной кожи, в которой что-то шевелилось.
Холодные зеленые глаза, в которых угадывался явный разум, уставились на Денниса и тот невольно задрожал от мелькнувшей в них ненависти. Однако Шарьер шагнул вперед, его пальцы задвигались в некоем языке жестов. С губ его сорвались шипящие звуки и тварь, склонив голову, внимательно слушала его. Потом ее рот приоткрылся и из него послышались звуки такой же речи. Этот диалог продолжался несколько минут, после чего Шарьер обернулся к Недри.
— Не удивляйся, Деннис, — сказал он, — наша гостья из мира, где эволюция пошла по… несколько иному пути, нежели у нас. Там, к сожалению, не оценили ее таланты по достоинству, но здесь эйстаа Вейнте найдет достойный прием. Чтобы доказать наши добрые намерения, я организую для нее небольшое развлечение — с твоим участием.
Он повернулся к явившейся из фиолетового света твари и произнес несколько слов на ее языке. Вейнте оскалила пасть, полную острых зубов, что, видимо, означало улыбку и шагнула вперед, доставая что-то из сумки. Недри испуганно шарахнулся, увидев в когтистой лапе слабо извивающуюся тварь, напоминавшую помесь каракатицы и огромного слизня, с выпуклыми глазами на тонких стебельках.