— Конечно, не все получилось, как я хотел, но так даже лучше.
Даррен Пенворд сидел в своем кабинете, оборудованном в одной из старинных башен Пенворд-Холла. За стенами замка была глубокая ночь, да и в самой башне царил мрак, лишь отчасти развеиваемый мерцанием компьютера на столе. Сам лорд Пенворд с интересом вглядывался в лица собеседников, с той стороны экрана. Впрочем, «лицами» их можно было именовать разве что с иронией — жутковатые личины, покрытые чешуей и скалящиеся острыми клыками, надолго бы лишили душевного спокойствия человека с менее крепкими нервами, чем у Пенворда. У Шарьера еще угадывались знакомые черты, что, впрочем, делало его внешность еще более уродливой. Его же спутница и вовсе была лишена всего человеческого — что странным образом делало ее менее отталкивающей. Под определенным углом она даже могла показаться симпатичной — как могут казаться милыми изящные ящерки, снующие в траве.
— Так или иначе, Хэммонд мертв, а значит наш договор утратил силу, — продолжал Даррен, — я оповещу своих юристов, чтобы они занялись этим вопросом. Думаю, в скором времени Тангорак вернется семье Пенвордов.
— Вряд ли вашим юристам стоит появляться на острове, — голос Шарьера сейчас напоминал приглушенный рык аллигатора, — сейчас не лучшее место для посторонних.
— Само собой, — кивнул Пенворд, — есть немало возможностей сделать это на расстоянии. Что же до самого острова — я уже связался со своими друзьями в правительстве Австралии и в скором времени несколько кораблей выйдет к Тангораку.
— Блокада? — спросил Шарьер.
— Она самая, — кивнул Пенворд, — думаю, десяти миль хватит. Заодно проследят, чтобы туда не сунулись индусы или индонезийцы. На берег, конечно, морякам высаживаться не разрешат, под предлогом заражения или чего-то в этом роде. Внутри карантинной зоны распоряжаетесь вы — до тех пор, пока я не решу все вопросы и не приеду самолично.
— Как скажете, мистер Пенворд, — кивнул Шарьер. Сидевшая рядом разумная рептилия также издала шипящий звук, тоже, надо полагать, означавший согласие.
— Особенно мне охота встретиться с Вейнте, — Пенворд перевел взгляд на нее, — пусть мы и из разных миров, но особы, облеченные властью, всегда найдут общий язык. Это особенно нужно сейчас, когда у нас впереди столько великих дел.
Шарьер повернулся к Вейнте, издав несколько шипящих слов. Та ответила тем же шипением, двигая когтистыми пальцами в причудливом языке жестов.
— Эйстаа говорит, что тоже жаждет встречи с вами, — перевел Шарьер.
— Надеюсь уже скоро, — усмехнулся Пенворд, — ладно, конец связи.
Он выключил компьютер, и, выждав пока глаза привыкнут к воцарившемуся вокруг него мраку, спустился в холл. Налив виски, Пенворд уселся перед камином, обдумывая, что делать дальше. На душе его было спокойно — конечно, многое пошло не по плану, но ничего непоправимого не случилось, а кое в чем даже обернулось к лучшему. Главное, что сам проект удался — особи оказались вполне жизнеспособными, показав себя на воле именно так, как ему бы и хотелось видеть динозавров в столкновении с человеком. Все это будет востребовано, когда все, что случилось на острове повторится в большем масштабе…намного большем.
Пенворд не был пустым мечтателем, оторванным от действительности — он прекрасно отдавал отчет, сколь невероятно сложную цель он поставил перед собой. И, тем не менее, он считал эту цель вполне достижимой. А цель того стоила — Пенворд на миг закрыл глаза, видя перед собой прекрасный новый мир. Мир, очищенный от убивающей его промышленности, в котором омерзительные многолюдные города поглотят густые леса и топкие болота, а сам человек будет низвергнут с трона Царя Природы. Чудовищные твари будут шествовать по Земле, как встарь, а жалкие остатки человечества будут жаться к высоким замкам вроде этого — поместьям обновленной элиты, подлинных аристократов тела и духа, что станут богами нового мира. И первым средь божественных владык станет Даррен Пенворд.
Именно ради достижения этой цели Шарьер и вырвал в помощницы эту самую Вейнте, ради чего пришлось совместить новейшие технологии с секретами доисторической черной магии. Впрочем, и сам Парк создавался так же — достижение современной генетиков совмещались с тайнами, почерпнутыми Шарьером в проклятых книгах, хранивших секреты сгинувшего еще в доисторические времена города Ксухотля. Его колдуны с помощью черной магии воскрешали огромных ящеров, облекая окаменевшие кости плотью, чтобы чудовища снова пошли по земле, как во времена, когда мир был молод. Вейнте поможет вернуть эти времена — Пенворд был зачарован рассказами о ее мире, с его совершенно невероятными успехами в работе с живой материей. Ихтиозавры вместо подводных лодок, живые ружья, фотокамеры, плащи — все это и многое другое, совмещенное со здешними наработками, поможет им построить подобный мир здесь — управляемый владыками, что, с помощью наработок самого Шарьера, смогут жить и править даже не десятилетиями, но веками!
От глобальных планов мысли Пенворда перешли к более частному. Эта Вейнте…безусловно ее мир знал иерархию, пусть и основанную на иных принципах, нежели те, что грезились Пенворду. Но кое-что можно и позаимствовать — и, возможно, сближение обоих миров начнется еще быстрее….на примере отдельных частностей. Пенворд уже знал о смерти Сары и не сомневался в гибели Дженни — обе женщины, разделяя его пристрастия, доставили лорду немало приятных минут и он искренне сожалел об их смерти. Однако жизнь продолжается — и почему бы ему не испробовать нечто совершенно новое, восхитительно дерзкое и волнующе извращенное? Не прочувствовать на себе на что способны когтистые лапы разумной рептилии?
Прихлебывая виски, Пенворд сидел у костра, погруженный в приятные и величественные видения светлого будущего.
— Почему ты не остановился? — спросила Лекси у Шона, когда тот, завидев шедший параллельным курсом военный корабль, прибавил скорость, разворачивая катер к северу.
— Не хочу тратить время на разговоры, — пояснил Шон, усаживаясь в капитанском кресле и рассматривая простилавшуюся перед ними морскую гладь, — военным вечно что-нибудь надо. Тебе как, сильно охота рассказывать то, что происходило на острове?
— Даже не знаю, — пожала плечами Лекси, — если это действительно нужно…
— Мне не нужно, — отрезал Кортни, — начнутся расспросы: как у нас оказался этот катер, где его прежние владельцы, какое мы сами имеем отношение к тому, что произошло в Парке? Глазом не успеем моргнуть, как сами окажемся во всем виноваты — как единственные выжившие. Тем более, что я все-таки приложил руку к созданию Парка и мне будут задавать самые неприятные вопросы.
— Ладно, убедил, — кивнула Лекси, — ну и что дальше? Куда теперь?
Шон усмехнулся и привлек к себе девушку, усаживая ее на колени.
— Если продолжим двигаться тем же курсом, — сказал он, — к вечеру окажемся на Мальдивах. Там у меня есть знакомцы, которым можно будет без лишнего шума спихнуть этот катер. Полученных денег хватит, не только чтобы убраться куда подальше, но отдохнуть пару-тройку дней на лучшем из тамошних курортов.
— Звучит завлекательно, — рассмеялась Лекси, отвечая на поцелуй Шона, — думаю, мне нужно привести себя в порядок, раз уж мы едем на курорт. Кажется, я видела тут душ.
— Иди, — усмехнулся Шон, отпуская ее с колен и увесистым шлепком по заду выпроваживая девушку. Рассмеявшись, Лекси выскользнула из рубки, куда тут же зашел Тим.
— Можно я тут посижу, — спросил он, смущенно глядя на Шона, — я еще никогда не был на таком корабле.
— Конечно, боец, — кивнул Кортни, — могу даже дать порулить.
Каюту, что некогда занимала Сара Хардинг, сейчас делили на двоих Лекси и Элли. Молодая ученая, спасенная с Горы Черепа, вела себя странно: Лекси даже казалось, что Элли немного чокнулась от всех переживаний. Вот и сейчас она лежала на кушетке, глядя в потолок и задумчиво улыбаясь каким-то своим мыслям.
— Ты бы поела? — сказала Лекси, с беспокойством смотря на соседку, — здешние консервы, конечно, та еще дрянь, но хоть что-то…
— Пока мне не хочется, — Элли посмотрела на Лекси и безмятежно улыбнулась, — спасибо.
— Как хочешь, — Лекси пожала плечами и зашла в душевую. Элли продолжала смотреть в потолок, мучительно пытаясь вспомнить то, что произошло с ней там, на горе. Что-то изменилось в ней после этого странного сна — что-то, что Элли до сих пор не могла толком объяснить себе. Она чувствовала лишь то, что это связано со смутным ощущением чего-то очень приятного, чего она никак не могла вспомнить.
Из душевой послышался шум льющейся воды, потом голос Лекси, негромко напевающей что-то. И тут Элли поняла.
Лекси намыливалась под душем, мурлыча под нос популярный мотивчик, когда позади нее хлопнула дверь и женские руки осторожно обняли талию девушки.
— Хочешь, спинку разотру? — шепнула ей на ухо Элли.
Выключив компьютер, Шарьер повернулся к Вейнте, с интересом наблюдая за ее реакцией. Разумная рептилия, конечно, старалась не подавать виду, насколько ей все здесь непривычно, но сохранять спокойствие получалось не всегда. Порождение принципиально иной цивилизации, не знающей даже огня, явно сбивало с толку обилие техники, загромождавшей пещеру. Но надо отдать Вейнте должное — она быстро училась. Тем более, что практическое применение окружавших ее устройств было весьма схоже с теми созданиями, что выполняли схожую функцию в ее мире.
Мире, который они собирались возродить на Земле.
— Я отлучусь на некоторое время, — объяснил жестами Шарьер, — помнишь, я рассказывал?
— Я помню, — ответила Вейнте, — я подожду.
Шарьер скинул остатки халата, обнажив покрытое ороговевшей кожей тело, даже сейчас претерпевающее некие мутации. Он прошел к небольшой двери, за которой находился потаенный инкубатор, о котором не знал даже доктор Ву. Здесь, под светом инфракрасных ламп, ожидали своего часа зародыши самых свирепых хищников, когда-либо живших в мезозойскую эру — тираннозавров, спинозавров, кархародонтозавров, мозазавров и многих других. Но тут же вызревали эмбрионы и еще более страшных существ — невероятных гибридов, превосходящих всякое воображение. Именно над ними Шарьер собирался работать вместе с Вейнте, готовя к появлению на свет чудовищ, подобных которым еще не рожала Земля.
Но это все будет потом — сейчас же перед Шарьером стояли задачи более личного характера. За инкубатором открывался выход на берег подземной реки, ниже по течению которой находилась потаенная нора, где доктор собирался погрузиться в собственный инкубационный период. Метод, которым Шарьер достигал своего невообразимого долголетия, предполагал, среди прочего, период полубессознательного оцепенения, проводимого в сыром темном месте. В ходе этого анабиоза шло полное обновление организма, с обретением им новых физиологических характеристик. Шарьер уже неоднократно совершал над собой соответствующую операцию, с сопутствовавшими ей колдовскими обрядами, чтобы возродиться на качественно ином уровне.
На миг он поморщился, вспомнив о дочери. Не то, чтобы он сильно жалел о Марии — за свою неестественно долгую жизнь Шарьер оставил многочисленное потомство, весьма распространившееся по планете. Однако на мулатку, также как и взятых ею на поруки террористов у него имелись свои планы — королевство Джонни Конго планировалось сделать своего рода черновиком, грубым предварительным наброском того общества, которое они собирались строить вместе с Пенвордом. Когда он проснется, придется начинать все заново — впрочем, это уже задачи Пенворда.
С этими мыслями Шарьер вышел на берег подземной реки и, вступив в воду, бесшумно заскользил вниз по течению.
Вейнте осталась одна — несмотря на то, что Шарьер переподчинил ей подземных аборигенов, сейчас они скитались где-то по пещерам, так же как и огромный змей. Так что никто не мешал разумной рептилии думать о том, как долго они с Шарьером будут нужны друг другу. Жизнь здесь, среди бесчисленных устузоу, казалась ей пыткой и все же это лучше, чем то, что ожидало ее дома. К тому же этот странный способ превращения устузоу, — нет, конечно же, не в иилан, но во что-то отдаленно схожее, — стоит задержаться хотя бы ради того, чтобы разузнать о нем побольше. Но это получится лишь когда проснется Шарьер — как поняла Вейнте на очередную трансформацию уйдет несколько дней, в которые ей нужно чем-то себя занять. К счастью, — она плотоядно осклабилась, — Шарьер оставил ей забавную игрушку.
Вейнте посмотрела в угол, где сидел Деннис Недри, стянутый живыми путами, напоминавшими свившуюся восьмеркой змею, ухватившую себя за хвост. Одно из колец «восьмерки» стягивало шею Недри, второе охватывала росший прямо из пола огромный сталагмит. При малейшей попытке Недри освободиться чешуйчатые кольца оживали, сдавливая горло несчастному толстяку. Другая тварь, принесенная Вейнте из своего мира — унукатх, головоногий слизень, — тоже неплохо поработал, полностью очистив жирного устузоу от всех волос на теле. Голый и совершенно лысый, программист со страхом смотрел на подходившую к нему Вейнте.
«Совсем как наши самцы, — думала она, с презрением рассматривая трусливого устузоу, — такой же толстый и неуклюжий. Мясо для высших».
К сожалению, Шарьер еще видел какой-то прок от этого создания, поэтому Вейнте не могла полакомиться его мясом. Однако союзник не запрещал ей пользоваться Недри иным способом. Нужным, если уж на то пошло, ей сейчас не меньше, чем еда.
Разумная рептилия кровожадно оскалилась, еще больше пугая трясущегося от ужаса Недри. Подойдя к нему, она опустила лапу, заставив программиста съежиться от холодного прикосновения когтистых пальцев.
— Ты похож на наших самцов, — недобро рассмеялась Вейнте. — У тебя один, а не два, как у них, но реагируешь ты, как и положено.
Устузоу что-то залепетал, явно возражая, однако рептилия не обращала внимания на этот писк. Сексуально-агрессивная, как и все самки иилане, Вейнте одним толчком опрокинула Денниса на спину и уселась сверху, свирепо лишая девственности толстого задрота. Недри как мог, старался угодить Вейнте, уверенный, что будет жить лишь пока сможет доставлять удовольствие ненасытной твари.
Огонь вспыхнул, жадно пожирая сухие ветки и высохшую траву. Велоцираптор, с любопытством наблюдавший за действиями Дженни, испуганно фыркнул и отскочил.
— Никогда не видел костра? — рассмеялась девушка, — ничего, привыкай. Я не могу есть мясо, так как вы.
Она кивнула в сторону туши молодого игуанодона, валявшегося на поляне. Ее стая, только что загнавшая ящера, сейчас, рыча и огрызаясь, пожирала свою кровавую пищу. Дженни же, выбрав подходящий кусок, поджаривала его на костре. Мясо травоядного динозавра оказалось вполне съедобным — что-то среднее между крокодилом и курицей.
Девушка носила камуфляжные штаны, куртку и армейские ботинки на высокой шнуровке. Всем этим она обзавелась, как следует пошарив в корпусах где жила охрана. Там же она раздобыла несколько коробков спичек и пару зажигалок, бинокль, большой охотничий нож, армейскую винтовку и много иных полезных вещей.
С вершины Горы-Черепа Дженни видела, как отчаливал катер, но внутри нее не шелохнулось и тени сожаления, что она не уплыла с ним. Ее месть свершилась и теперь она, чувствуя странную опустошенность, не желала возвращаться в большой мир людей. Когда-нибудь, возможно, она передумает, но сейчас ей неплохо и здесь. Бегать, охотиться, убивать вместе со стаей, насыщаясь плотью свежепойманного зверя — эти бесхитростные радости жизни неожиданно пришлись ей по душе. Пусть идет к черту Пенворд со своими интригами, а вместе с ним Лондон, в котором она так и не стала своей, и весь остальной мир, в котором ей также нет места. Дженни нашла себя в новом мире, как некоронованная владычица жестокого и потрясающего Парка Динозавров.
Из глубины леса вдруг раздался громкий рев и деревья зашатались, обозначая путь идущего к поляне чудовища. Велоцирапторы, оторвавшись от еды, тревожно вскинули головы, оскалив зубастые пасти и вздыбливая перья. Дженни рассмеявшись, отложила недоеденный кусок мяса и, передернув затвор винтовки, вскочила на ствол поваленного дерева. Звериный рык раздался вновь и Дженни, не в силах сдержать эмоций, издала воинственный клич, на который все рапторы откликнулись громким шипением. Хищная стая обступила своего вожака, готовая к очередной жестокой схватке.