Индийский океан, безымянный риф
Это была большая базальтовая скала, поросшая водорослями и кораллами. Встречные течения завихряясь вокруг выступавших из воды зубьев, одновременно служили и благоприятной средой для огромного количества морских обитателей. Крабы и мелкая рыба кормились меж коралловых полипов, их самих ели рыбы побольше, а на вершине здешней пищевой цепочки находились всевозможные акулы и меч-рыбы, изящные и смертоносные, словно серебристые рапиры. В воздухе огромными стаями кружили чайки и альбатросы: обезумев от жадности и пронзительно крича, они ныряли и ныряли за добычей, не в силах остановиться перед рыбным изобилием.
Эти места могли бы стать настоящей Меккой для рыболовов-спортсменов всего мира подобно окрестностям Большого Барьерного Рифа или подветренной стороны Новой Шотландии. Однако удаленность от морских путей и мало-мальски значимых центров цивилизации, мешала рифу стать по-настоящему популярным местом у любителей рыбалки. Прибывший же сюда корабль, хоть и был оснащен всеми необходимыми принадлежностями, изначально предназначался вовсе не для рыбной ловли. В сорока футах от рифа стояло судно, словно сошедшее с хроник полувековой давности: десантный катер, подобный тем, на которых американцы и англичане воевали на Тихом океане. Позже некоторые из этих судов продали Индонезийской Республике. Один из таких катеров, списанных по старости, достался Даррену Пенворду, а от него — Джону Хэммонду. Командовал катером, с жутковатым названием «Орка», отставной капитан Куинт Хупер, которому подчинялось еще десяток моряков — тоже из бывших военных. Сам Куинт подчинялся крепкому черноволосому мужчине, лет тридцати, одетому лишь в камуфляжные штаны да поношенные кроссовки.
Шон Кортни стоял на носу судна, напряженно вглядываясь в прозрачную синюю глубину. Перед его глазами проносились самые разные рыбы — от серебристых скумбрий до огромных голубых тунцов. С сожалением покачав головой, — какая рыбалка пропадает — Шон, не оборачиваясь, скомандовал.
— Бросайте приманку!
Двое мужчин сдернули брезент, под которым лежала окровавленная туша свиньи. Шон полоснул ее ножом по животу, поддел под ребра большой крюк, крепившийся к длинному тросу, и швырнул тушу за борт. Позволив свинье отплыть футов на двадцать, Кортни наступил ногой на веревку, после чего взял оружие — армейскую винтовку, с привинченным глушителем и сделанный по заказу гранатомет, напоминающий длинную серую трубу. Поставив их рядом со стоявшим у борта небольшим ящиком, Кортни вновь уставился на воду, где от медленно тонувшей туши расплывалось кровавое пятно.
— Думаешь, эта тварь здесь? — спросил Куинт. Шон кивнул.
— Ему нужно что-то жрать, — сказал он, — представь, сколько мяса поглощает такая махина. У берега неуютно: шумно, грязно и меньше добычи. Здесь же — словно накрытый стол.
— Но почему ты решил, что он явится именно сегодня?
— Охотничье чутье, — усмехнулся Шон, — в Африке оно еще ни разу меня не подводило. Как следом за львом крадутся шакалы, так и здесь за крупным хищником, всегда идут мелкие падальщики.
Словно в подтверждение его слов у борта появилась голубая акула — опасная и изящная рыба, около восьми футов длиной, кружила вокруг свиньи, словно примериваясь. Кортни вскинул винтовку и послал ей несколько пуль в голову. Акула, вздрогнула и замерла, ковнвульсивно подергивая хвостом.
— Кто-нибудь, дайте багор, — крикнул Кортни и, когда один из моряков сунул ему требуемое орудие, мужчина свесился с борта, цепляя оглушенную рыбину и подтаскивая ее поближе. Сорвав с пояса нож, Кортни молниеносным движением распорол акуле брюхо. Рыбьи потроха вывалились в воду, расплываясь кроваво-красным облаком, и акула, словно придя в себя, заметалась, хватая каждый кусок, проплывавший мимо пасти. Она жадно глотала собственные внутренности, не замечая, что они снова вываливались из распоротого брюха. Спустя миг рядом с выпотрошенной рыбиной появилась другая — на этот раз коричневая, не более четырех футов длиной. Она вцепилась в бок выпотрошенной жертвы, тряся головой и пытаясь оторвать кусок. Вскоре появилась другая акула, потом еще и еще. Некоторые рыбы пытались терзать свиную тушу — Шон выстрелил в них несколько раз и на раненных акул кинулись их собратья. Вскоре вода превратилась в клокочущий кровью котел, в котором, мелькали остроконечные плавники, бьющие по воде хвосты и оскаленные пасти.
Внезапно судно качнуло с такой силой, что Кортни едва удержался, ухватившись за поручень. Акулы кинулись наутек, преследуемые возносящейся из глубины исполинской, совершенно невообразимой тенью.
— Это он! — рявкнул Кортни, — все по местам!
Присев на корточки, он распахнул ящик, в котором обнаружились четыре цилиндра с литровую молочную бутылку. Шон достал из кармана упаковку со здоровенными иглами, прикрутил одну из них к цилиндру и засунул его в «трубу». Приложил гранатомет к плечу и выдвинул телескопический прицел. В следующий миг беловатое облачко вылетело из ружья, и шприц — ракета, заряженный снотворным «МОРО-709», мелькнул в воздухе, вонзившись в выступивший из воды чешуйчатый бок.
— Есть! — крикнул Шон.
Водяной столб, окрашенный красным, взметнулся из воды — а вслед за ним вознеслась длинная шея с похожей на змеиную головой. Глаза чудовища были размером с бильярдный шар, острые зубы походили на кинжалы. Вода серебряными каскадами стекала по покрытому серо-зеленой чешуей телу. Зубастая пасть исторгла оглушительное шипение и огромная тварь устремилась на катер.
Шон спешно перезарядил гранатомет, но прежде чем он успел выстрелить, чудовище нырнуло под воду. Испуганные моряки заозирались, когда страшный удар сотряс корпус. «Только бы не пробоина» — мелькнуло в голове у Шона. Один из моряков, не удержавшись, упал за борт и тут же, с ужасающим криком, вновь вознесся над судном вместе с казавшейся бесконечной шеей. Поперек туловища человека удерживала пасть морского чудовища. Острые зубы разом перекусили тело и тварь, подбросив вверх хлыщущие кровью останки, быстро заглотала их, раздувая горло, словно огромная змея. В тот же миг Шон послал в монстра второй снаряд, вонзившийся у основания длинной шеи. Тварь издала жуткое шипение и, цепляясь ластами за борт, запрыгнула в опасно накренившийся катер. Еще один мужчина, оказавшийся недостаточно проворным, оказался раздавлен колоссальной тушей, пока тварь, щелкая пастью, пыталась ухватить разбегавшихся мужчин. Грохнул выстрел, другой — и тварь, вскинув голову, вновь зашипела, на этот раз уже от боли.
— Не стрелять!!! — заорал Кортни, лихорадочно привинчивая на третий цилиндр новый колпачок с иглой. Тварь, судя по всему, осознала, кто ее главный обидчик — с быстротой змеи ударила огромная голова, отбросив Шона к борту. Его затылок ударился о металл, перед глазами поплыли разноцветные круги, сквозь которые охотник с трудом различил распахнувшуюся перед ним пасть, нереально огромную, словно в кошмарном сне. В лицо пахнуло омерзительным смрадом и эта вонь привела Шона в сознание. За миг до того, как острые зубы сомкнулись бы на нем, Шон спустил курок — и уже третий шприц вонзился в десну исполинского ящера. Тройной дозы оказалось слишком много даже для столь огромной твари: остекленевшие глаза подернулись полупрозрачной пленкой, огромная пасть захлопнулась и чудовище отрубилось прямо на палубе. Шон выпрямился, угрюмо созерцая свой трофей. Из-под распластанных по палубе исполинских ласт, пачкая кроссовки Кортни, растекалась лужа крови от раздавленного моряка.
— Чтобы тебя черти взяли, Джон Хэммонд! — проворчал Шон и, повернувшись к остальным, громко крикнул, — эй, чтобы вас там! Тащите сюда троссы и помогите поднять эту тварь на борт. Да пошевеливайтесь — нужно успеть на остров до темноты.