- Пора домой! – крикнула Синица, стремительно пролетая мимо.
- Домой! Домой! – засуетились бабочки и мухи.
- Домой? – удивилась Одинокая Пушинка. – А это – куда? Где мой дом?
- У каждого должен быть свой дом! – прожужжала оса.
- А у меня, наверное, нет дома… Можно к Вам? – попросил Одинокая Пушинка.
- У каждого должен быть СВОЙ дом! – и оса полетела дальше.
Солнце уже садилось, когда Одинокая Пушинка, спустившись пониже, задела собой паутину. В тот же миг к ней подбежал Паук, деловито ее обследовал и, убедившись, что она несъедобна, раздраженно пропыхтел:
- Летают тут, с толку только сбивают! Трудишься, трудишься, не покладая лап, а потом всякая ерунда цепляется!
- Я – не ерунда! Я – одинокая Пушинка! – возразила та. – К сожалению, я не в силах Вас покинуть прямо сейчас, извините!
Паук, все еще недовольно фырча, убежал куда-то и спрятался под листик.
Наступила ночь. Одинокая Пушинка висела на паутине. Ей вдруг стало очень горько от того, что у нее не было ни дома, ни семьи, ни корней… Ничего у нее не было…
Сквозь листву деревьев проглядывало небо, все усыпанное звездами.
«Ночные Пушинки», - подумала Одинокая Пушинка, - «может, и я – тоже Ночная? Наверное, это и имела в виду та воробьиха, которая назвала меня Запоздалой?»
- Угу! – словно соглашаясь с ней, прокричала где-то вдалеке, ночная птица. – Угу, угу!
Налетел ветерок и Одинокая Пушинка задрожала всем телом, еще больше путаясь в паутине. Сразу же прибежал рассерженный паук.
- Это опять – Вы? Как Вы только не понимаете, что мешаете мне? Ворвались в мою паутину, дрожите здесь, как какая-нибудь муха! Это меня нервирует! Улетайте прочь!
- Извините, но я не могу… Вы не поможете мне?… - Одинокой Пушинке было очень неловко.
Пауку ничего другого не оставалось, как освободить Одинокую Пушинку от паутины. Он при этом сокрушенно вздыхал:
- Собственными лапками крушу свое творение!
Наконец, Одинокая Пушинка была свободна и , подхваченная ветром, она опять полетела куда-то, не разбирая дороги, мимо травинок, потом выше – мимо кустов и деревьев.
«Мне непременно надо туда, наверх, - думала она, - к Ночным Пушинкам!»
- Угу! – уже ближе прокричала ночная птица.
Теперь в ее голосе Одинокая Пушинка слышала одобрение.
Кто может сказать, сколько она летела? И зачем? Она просто летела вверх, подгоняемая ветром надежд. Несбывшихся надежд. ВСЕХ НЕСБЫВШИХСЯ НАДЕЖД…
Ласковое солнце, встающее утром на востоке, застало ее, летящую сквозь деревья и немного обожгло ее.
- Зачем? – прошептала пожухлая трава. – Зачем ты летишь:
Одинокая Пушинка не знала, зачем она летит. Никогда доселе ей никому не приходилось объяснять, куда и зачем она летит. Она просто летела и ей казалось, что самого этого факта достаточно для объяснений. И еще, может быть для того, чтобы ее любили…
- А за что бы тебя любили? – спросил ее Василек. – За что?
- За что? – удивилась Одинокая Пушинка. – За что?… А разве любят за что-то? – ответила она вопросом на вопрос. – Ведь любят ни за что и ни почему…
- Как это должно быть здорово! – восхищенно сказал один из цветков, росших на кустарнике.
- Что – здорово? – удивились другие цветы.
- Вот так, лететь, как мотылек, свободно и легко! – объяснил он.
- Ну и что же в этом хорошего? - удивились все: и трава, и цветы, и ветки. – Не имея корней, забыв семью! Это, по крайней мере, неприлично! Что же получится, если все вдруг забудут свои обязанности и полетят?! Просто безобразие! Форменное безобразие!
Голоса вокруг уже звучали возмущенно.
- Но, позвольте! – Одинокая Пушинка решила вступить в спор и приблизилась к кусту. – Что же плохого в свободе?
- Да какая же это свобода, милочка? – снисходительным тоном великосветской дамы заметила Ель. – Вас же ветер несет, куда ЕМУ заблагорассудится! А сами Вы, извините, ничего выбрать не можете!
- Ах, бедняжка! – проскрипела ветка. – Ей, может быть, очень хочется иметь семью и корни, но ветер не дает ей этого сделать, злодей этакий!
Все вокруг начали оживленно предлагать свои гипотезы жизни и желаний Одинокой Пушинки.
- Как бы ей хотелось осесть где-нибудь в тихом местечке, закрепиться на земле! – говорили одни.
- И уверенно себя чувствовать! – вторили другие.
- А ей, несчастной, приходится лететь все время куда-то, неизвестно зачем!. – жалели ее третьи.
- Да нет, вы не понимаете! – сказала Одинокая Пушинка, приблизившись к первому цветку на кусте, который восхищался ее полетом. – Я не хочу нигде оседать, мне нравится лететь! И потом, - добавила она, - у меня есть цель!
- Ха! Да какая же у тебя может быть цель? – куст задрожал от смеха. – Неизвестно, к чему стремиться? Ой, держите меня! У нее есть цель!
- Да она не в себе! Она – ненормальная! – вновь послышались голоса. – Она тяжело больна!
Тем временем Одинокая Пушинка зацепилась за тот самый цветок, который она про себя окрестила, как Романтик. Он один не участвовал в общем споре и только восхищенно смотрел на Одинокую Пушинку.
Как ему хотелось ее защитить от всего – и от ветра, и от злых слов, которые, казалось, мучили его больше, чем саму Одинокую Пушинку! Он шепнул ей:
- Не слушайте их, они просто завидуют Вам. Им не понять Вашего полета.
Одинокая Пушинка почувствовала тепло, шедшее от него. Ей вдруг ужасно, до слез, захотелось никогда с ним не расставаться.
«Ах, если бы он мог полететь со мной, к Ночным Пушинкам!» - подумала она и затрепетала от одной этой мысли.