- Это все лишнее. Зачем я тебе буду говорить правду под пытками, когда я могу ее сказать и без пыток? Я видел прекрасную Зорайбу, спрятавшись в кустах роз, когда она купалась. Она, действительно, прекрасна, визирь! И я воспел ее и ее родинку.
- За это тебе и отрубят голову! - сказал Диарбекир.
- В этом не будет никакого смысла! - воскликнул Селим. - Что самое тайное на свете? Не думай, Диарбекир, я тебе скажу. Самое тайное на свете - мысль. Слово могут подслушать, движение могут увидеть. Но даже когда я говорю, ты не знаешь моей мысли. Может быть, я говорю одно, а думаю другое. Я поэт. Я мысль превращаю в слово. Значит, мое назначение в жизни - самое тайное делать явным. За этим аллах и послал меня на землю. За что же меня казнить? Красота султанши тайна. Я сделал эту тайну явной. Я делал только свое дело.
Диарбекир улыбнулся:
- Когда мешок хотят выкинуть, из него высыпают все зерно. Говори! Выбалтывай все мысли, какие есть в твоей голове, потому что ее все равно отрубят. Селим сказал:
- Диарбекир! У тебя есть почти все: знатность, могущество, богатство. Я, маленький, ничтожный человек, могу дать тебе славу. Другие будут знатны, могущество перейдет к другим и богатства. Тебя не будет, - но слава твоя останется. Сохрани мне жизнь, а я сложу песнь о том, что ты храбр, мужествен, добр и справедлив, как никто. Не будет тебя, не будет меня, а песнь останется. И весь мир будет петь и знать о храбром, мужественном, добром и справедливом визире Диарбекире. Ты мне дашь жизнь, я тебе - бессмертие. Товар стоит цены.
Диарбекир задумался:
- Выходит, что слава - распутница. Но она красива. Почему бы мне ее не купить?
Он позвал святого дервиша и спросил:
- Святой дервиш, какое самое тяжкое преступление для судьи?
Дервиш отвечал:
- Их два. Одно меньше, другое больше. Первое - отпустить виновного. Второе - осудить невинного.
Диарбекир спросил:
- Судья, который совершил бы оба эти преступления, заслужил бы славы или бесчестия?
Дервиш ответил:
- Бесславия.
Диарбекир сказал ему:
- Иди с миром.
И улыбнулся:
- А я получу за это славу. На то существуют поэты.
Он позвал муллу.
- Скажи мне мулла, - сказал Диарбекир, - может ли с человеком случиться что-нибудь, что ему не предназначено судьбой?
- Нет, - отвечал мулла, - все написано в книге судьбы.
Диарбекир дал ему сто цехинов и сказал:
- Иди, и пусть в минуту сомнения кто-нибудь скажет и тебе успокоительное слово.
Он приказал схватить первого попавшегося прохожего, отрубил ему голову, за уши принес ее к султану и положил у его ног на красный ковер, чтоб не так заметна была кровь.
- С этим человеком случилось то, что было написано в книге судьбы! - сказал Диарбекир. - Ему было суждено погибнуть от моей руки, и моя рука исполнила только волю судьбы.
Услыхав эти благочестивые слова, султан Азис ответил:
- Всегда и во всем да будет воля аллаха!
- Вот голова того, кто был поэтом, по имени Селим! - сказал Диарбекир. - Он осмелился воспеть красоты твоей повелительницы Зорайбы, да будет она благословенна, и ее родинку, да будет она священна!
Султан Азис сказал:
- Пусть повторят мне эту песню.
И когда придворные певцы спели песню, он сказал:
- Поэт не может нас слышать, и теперь мы можем сказать, его песнь прекрасна! Он посмотрел на отрубленную голову:
- Мы нашли его достойным казни. Аллах, быть может, рассудит иначе. Похороните его голову вместе с телом, чтобы в день суда он мог предстать пред аллахом, как добрый мусульманин.
Визирь Диарбекир отвечал:
- Слушаю и повинуюсь!
И приказал похоронить туловище в одном месте, а голову в другом, чтоб казненный не мог в день последнего суда найти своей головы и предстать пред аллахом с жалобой на правосудие.
Вот пока все, что касается султана Азиса и его визиря Диарбекира.
А поэт Селим, тайно отпущенный на свободу визирем, ночью покинул город, достиг владений соседнего султана, грозного и могучего Шидара, подождал у дворца выезда султана на охоту, упал на колени и воскликнул:
- Султан Шидар! Возьми меня к себе во дворец. По крайней мере, кроме тебя, при дворе будет умный человек!
Султан страшно разгневался:
- Как, попрошайка? Сметь назвать всех моих визирей дураками? Величайшее из преступлений! Голову долой!
- Пока на свете существуют мечи, голова у человека вообще держится непрочно! - сказал Селим. - Но почему же ты называешь это величайшим преступлением? Преступление было бы гораздо больше, если бы я не прибавил слов: "кроме тебя".
Султан Шидар даже расхохотался:
- Дерзость этого наглеца поистине беспредельна! Он оправдывает одно преступление другим!
- Так бывает всегда, повелитель! - отвечал Селим. - Преступление оправдывается преступлением.
- Я никогда об этом не слыхал! - сказал султан Шидар.
- Позволь мне показать тебе пример! - сказал Селим. - Казнить меня ты всегда успеешь. Но сначала позволь мне провести три дня в твоем дворце. Я обязуюсь совершить величайшее из преступлений, от которого никто не пострадает, и извинить это еще большим преступлением, которое никому не причинит вреда.