Побежали от домов длинные тени, пожаром запылали небеса, - и с минарета понеслась протяжная, протяжная песнь муэдзина:
- Ля илль аго илль алла... (Нет бога, кроме аллаха... (араб.).)
Остановился Аллах около мечети, поклонился мулле и сказал:
- Чего же ты народ в мечеть собираешь? Ведь аллаха больше нет!
Мулла даже вскочил в испуге.
- Тише ты! Помалкивай! Накричишь, услышат. Нечего сказать, хорош мне тогда почет будет! Кто ж ко мне и пойдет, коли узнают, что аллаха нет!
Аллах нахмурил брови и огненным столбом взвился к небесам на глазах онемевшего и грохнувшегося на землю муллы.
Аллах вернулся в свои чертоги и сел на свой трон. И не с улыбкой уж, как прежде, глядел на землю, которая была у его ног.
Когда первая же душа правоверного предстала пред Аллахом, робкая и трепещущая, Аллах посмотрел на нее испытующим оком и спросил:
- Ну, а что хорошего сделал ты, человек, в жизни?
- Имя твое не сходило у меня с уст! - отвечала душа.
Аллах покачал головой:
- Ну, дальше?
- Что б я ни предпринимал, что бы ни делал, - все с именем аллаха.
- Хорошо! Хорошо! - перебил Аллах. - Дальше-то, что ты делал хорошего в жизни?
- А я и другим внушал, чтоб помнили аллаха! - отвечала душа. - Не только сам помнил! Другим, на каждом шагу, с кем только имел дело, всем напоминал про аллаха.
- Экий усердный какой! - усмехнулся Аллах. - Ну, а нажил при этом ты много?
Душа задрожала.
- То-то! - сказал Аллах и отвернулся.
А к душе ползком, ползком подобрался Шайтан, схватил ее за ноги и поволок. Так прогневался на землю Аллах.
СУДЬЯ НА НЕБЕ
(Восточная сказка)
Азраил, ангел смерти, летая над землей, коснулся своим крылом мудрого кади Османа.
Судья умер, и бессмертная душа его предстала пред пророком. Это было у самого входа в рай.
Из-за деревьев, покрытых, словно розовым снегом, цветами, доносился звон бубнов и пение божественных гурий, призывавшее к неземным наслаждениям.
А издали, из дремучих лесов, неслись звуки рогов, звонкий топот коней и лихие клики охотников. Храбрые на белоснежных арабских скакунах носились за быстроногими сернами, свирепыми вепрями.
- Пусти меня в рай! - сказал судья Осман. - Хорошо! - отвечал пророк.
- Но сначала ты должен сказать, чем его заслужил. Таков у нас закон на небе.
- Закон?
Судья глубоко поклонился и приложил руку к челу и к сердцу, в знак величайшего почтения.
- Это хорошо, что у вас есть законы, и вы их исполняете. Это я в вас хвалю. Закон должен быть везде и должен исполняться. Это у вас хорошо устроено.
- Итак, чем же ты заслужил рай? - спросил великий пророк.
- На мне не может быть греха! - отвечал судья. - Я всю жизнь только и делал, что осуждал грех. Я был судьею там, на земле. Я судил, и судил очень строго!
- Вероятно, ты сам блистал какими-нибудь особенными добродетелями, если судил других? Да еще судил строго! - спросил пророк. Судья нахмурился.
- Насчет добродетелей... не скажу! Я был такой же, как и все люди. Но я судил потому, что получал за это жалованье!
- Невелика еще добродетель! - улыбнулся пророк. - Получать жалованье! Я не знаю ни одного порочного человека, который бы от этого отказался. Выходит так: ты осуждал людей за то, что у них нет тех добродетелей, каких нет и у тебя. И за это еще получал жалованье! Те, кто получает жалованье, судят тех, кто жалованья не получает. Судья может судить простого смертного. А простой смертный не может судить судьи, хотя бы судья и был явно виноват. Мудрено что-то! Чело судьи хмурилось все больше и больше.
- Я судил по законам! - сухо сказал он. - Я знал их все и по ним судил.
- Ну, а те, кого ты судил, - полюбопытствовал пророк, - знали законы?
- О, нет! - с гордостью ответил судья. - Куда им! Это дается не каждому!
- Значит, ты судил их за неисполнение законов, которых они даже и не знали?! - воскликнул пророк. - Ну, что же ты? Старался о том, чтоб все знали законы? Старался просвещать неанающих?
- Я судил! - с твердостью ответил судья. - Видя, что законы нарушаются, - старался ли ты сделать так, чтоб людям не нужно было нарушать законов? - Я получал жалованье за то, чтоб судить! Судья мрачно и подозрительно посмотрел на пророка. Чело судьи наморщилось, глаза были гневны. - Ты говоришь неподходящие вещи, пророк, должен я тебе заметить! - строго сказал он. - Опасные вещи! Ты рассуждаешь слишком вольно, пророк! По твоим рассуждениям я подозреваю, - не шиит ли ты, пророк? Суннит так не должен рассуждать, пророк! Твои слова предусмотрены книгами Сунн!
Судья подумал.
- А потому, на основании четвертой книги Сунн, страница сто двадцать третья, четвертая строка сверху, читать со второй половины, и руководствуясь разъяснениями мудрых старцев, наших святых мулл, я обвиняю тебя, пророк... Тут пророк не выдержал и рассмеялся.
- Иди назад, на землю, судья! - сказал он. - Ты слишком строг для нас. Тут у нас, на небе, гораздо добрее!
И он отослал премудрого судью обратно на землю.
- Но как же это сделать, когда я умер? - воскликнул судья. - Как оформить?
- Прошу считать твою смерть недействительной! - улыбнулся пророк.
- А! Так хорошо! Раз так оформлено, я согласен! И судья вернулся на землю.
ЧЕЛОВЕК