— Вот и мама идет, — говорит он. — Имынна, побегу-ка я, встречу ее.
Побежал Лымнойныткын навстречу матери:
— О-о, мама, что это ты так много несешь?
— Да вот, лахтачье мясо.
— Чем же ты лахтака-то убила?
— Да не я это, заяц. Пойдем-ка скорее домой. Завтра все трое пойдем, остальное мясо заберем.
А зайцы встали утром чуть свет. Побежали скорее за остатками мяса, боятся: хитра лиса. Наверное, тоже со всеми своими детьми за мясом пошла. И уж конечно, ничего им не оставит. Но и зайцы неглупы: втроем на берег отправились. Бегут, торопятся, как бы их лиса не обогнала.
И верно, лиса тоже рано отправилась. Идет, следом за ней Имынна, а Лымнойныткын последний плетется.
— О-о, вы пришли! — приветствовал их заяц.
— Да, пришли!
— Вот берите эти остатки. Мы уже нагрузились.
Пошла лиса с детьми обратно. Впереди лиса, за ней Имынна, Лымнойныткын последним плетется. Лымнойныткын мал еще, слаб, ничего не несет.
Заяц с сестрами тоже в свое жилище пошли.
А бабушке-зайчихе не терпится на добычу посмотреть. То и дело из землянки выходит, глядит, не идут ли зайцы. Наконец увидела. «Побегу-ка еды сварю», — решила.
Пришли дети.
— Вот, бабушка, бери ношу!
— Ох, наконец-то пришли, — сказала бабушка.
— Да, пришли.
— А лиса где?
— Вместе с детьми тоже за мясом ходила. В этот раз я уж не сказал ей: «Бери, сколько хочешь». Только остатки подобрала.
— Вот хорошо, что и тетушке хватило, жиром их угостил, — обрадовалась бабушка.
Утром проснулись зайцы, бабушка и говорит:
— Ну, довольно, сыты мы. Надо друзей отблагодарить. Приготовьте им гостинцев: мяса дикого оленя, ягоду-шикшу и корешков-палкумйат. Друзьям домой идти пора, внучка Упапиль соскучилась, ждет. Идите, отнесите им гостинцы!
Пошли зайцы на берег моря, все до единой косточки лахтаков вместе с гостинцами захватили. Похоронили косточки на берегу, гостинцы оставили. И сразу же домой ушли.
Вдруг видит внучка Упапиль, как будто дедушка с бабушкой идут. Обрадовалась. Отец уже дома. Ругает он свою дочь: зачем позволила дедушку с бабушкой убить. А бабушка с дедушкой в это время домой пришли. Гостинцы принесли.
— Смотрите-ка, чем зайцы нас угостили: и ягоды, и корешки, и мясо дикого оленя.
— О-о, не напрасно, бабушка, ты за гостинцами ходила, — сказал отец Упапиль.
А дедушка даже игрушку из травы-элимус принес: длинную такую травинку.
Рассказал в 1956 г. житель сел. Майныпильгино Беринговского р-на Нутау, 62 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик.
Опубл.: Ск: нар. Сев., стр. 447.
Ленилась лиса пищу добывать, плохо жила, голодала. Однажды сказала дочери:
— Обману ворона: скажу, что замуж вышла, богато жить стала.
Дочь сказала:
— Не надо обманывать, лучше по-хорошему попроси еды.
Не послушалась лиса. Взяла старую мокрую сеть для рыбы, в мешок затолкала, завязала. Пошла к ворону. Тот услышал, кто-то идет, сказал своим:
— Посмотрите, кто идет.
Вышли. Лиса уже в сенях. Там темно. Говорит лиса:
— Мы с мужем пришли.
Неправду сказала лиса. А ворон поверил, удивился:
— Ишь ты! Замуж двоюродная сестрица вышла. Ну что ж, покажи мужа.
Лиса сказала:
— Муж не может при свете быть. Его предки в темноте жили, и он темноту любит. Он слепой как будто, ничего не видит. Не сможет на свет выйти.
Ворон сказал:
— Ну что ж, потушите светильники, пусть заходит.
Вошли. Ворон спросил:
— Что будете есть?
Лиса ответила:
— У нас пищи много. Ешьте сами!
Пошла жена ворона в кладовую за пищей, а лиса тихонечко за ней проскочила и стала пищу в мешок накладывать. Полный мешок наложила, завязала, в сени вынесла, в угол поставила.