Пошел Ныпайваелгын, стал всем рассказывать:
— Плохие сестры у Эмэмкута!
Тогда пошел Эмэмкут сестру Ныпайваелгына разыскивать. Создал кита и вошел в него. Отправился туда, где сестра Ныпайваелгына жила, и выбросился возле ее дома на берег.
Вышла из дома девушка, сказала:
— Пойду на морской берег. Может, море что выбросило.
Пришла. Увидела: китище лежит.
Сняла рукавицы, торбаза, кухлянку, потом женские штаны. Совсем голая на кита взобралась и стала плясать.
Вышел тайком Эмэмкут из китового нутра.
— Ого! Голая на ките пляшет!
Что ж, унес потихоньку всю ее одежду: кухлянку, торбаза, рукавицы и женские штаны. Совсем голую оставил.
— Хоть рукавицы отдай!
— Нет!
Вышел Ныпайваелгын, сказал:
— Что это там виднеется? Как будто белый медведь бродит?
Потом сестру узнал. Подошел к ней. Ох и рассердился! Сильно изругал девушку.
— Вот ведь, совсем голую тебя видели!
Внес ее в жилье и запретил выходить из полога. Да и как же ей выйти? Стыдно ведь!
Что ж, все женихи к Эмэмкуту перекочевали. Взяли в жены сестер Эмэмкута.
Рассказала в 1955 г. старейшая жительница сел. Карага А. К. Правоверова, 73 лет; зап. Д. П. Правоверова, пер. И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
Не просыпается дочка у Куткынняку. Отправился Куткынняку искать целебную траву. Всю землю обыскал, один мыс остался. Очень устал Куткынняку, на четвереньках дальше пополз.
— Если этот последний мыс обойду и никакого лекарства не найду, больше уж негде будет искать.
Всю землю обошел. Наконец до края земли дошел. Увидел через входное отверстие юрточки197: две женщины с бубнами в руках рядом танцуют, длинные косы за спину закинуты. С самого сотворения жизни на земле спорят они между собой, кто лучше из них шаманит. Одну зовут Энэнтилнэввыт, другую — Энэнъяунэввыт. Всем, не имеющим жизни, дают долгую жизнь, к земной жизни возвращают. Хороший сон им дают, радость и желание жить. Слушал их Куткынняку, слушал и начал дремать. Надоело слушать, вытянул за косы женщин наружу и спрашивает:
— К каким больным вас лечить вызывают?
— Ты, видно, когда слушал, дремал? Нас ко всяким больным вызывают, всяких больных мы лечим, к жизни возвращаем, долгую жизнь даем. Как узел развязываем, радость возвращения к жизни пробуждаем. Хороший аппетит даем и светлую долгую жизнь.
Взял этих двух женщин-шаманок Куткынняку, домой привез. Положил их к вискам дочери с обеих сторон — такие шаманки маленькие были. Начали они в бубны бить, наутро радостное пробуждение вызвали. Узнали причину болезни, отчего жизненная сила гибнет, отчего она слабеет. Стали обо всем этом в песнях своих петь. Слушает их больная, засыпает, жизненная сила к ней возвращается. Перестала метаться, беспокоиться. Дали ей шаманки долгую жизнь. Освободили от злых духов и тем самым вылечили…
Рассказал в 1955 т. житель сел. Колтушное Корякского нац. округа М. Т. Варганов (Ивтакрат), зап. и пер. И. С. Вдовин. Публикуется впервые.
В данной сказке, как ни в одной из сказок о корякско-ительменском персонаже Куйкынняку — Кутхе, этот антропоморфный персонаж представляется как ворон-творец, а вредоносные «существа» — это его непослушные помощники, о которых он говорит, что это «издревле мои игрушки». Здесь же наиболее полно дается родословная семьи Куйкынняку: сам Куйкынняку, Амамкут (Эмэмкут) — старший сын Куйкынняку; Кигыгысыняку — второй сын, Тиниэнэввут — дочь, Котгану — третий сын. Это постоянные члены семьи Куйкынняку, встречающиеся по отдельности в разных корякских сказках данного цикла (в тексте № 127 у Куйкынняку и Мити другие имена детей: Чичисэн, Рира, Уала) Один из сыновей Куткынняку — Кигыгысыняку побеждает железными рукавицами вредоносных «духов», вышедших из подчинения отца. Эта деталь свидетельствует о позднейшем переосмыслении или дополнении древнего сюжета. Здесь же отмечается что Мити является дочерью сороки, т. е. происходит, как и ее супруг, из птичьего рода.
Жил Куткынняку вместе со своей женой Миты. Куткынняку — вороний старшина. Миты— сорочья дочь. Женился Куткынняку на Миты, отправились они домой. По пути к красивому месту пришли. Куткынняку сказал:
— Миты, переночуем здесь.
Назавтра рассвело. Подумал Куткынняку, сказал:
— Вот хорошее место для поселка.
Потом сказал жене Миты:
— Давай здесь начнем строить жилье. Очень место красивое.
Миты ответила:
— Твои отцы, матери дома находятся, а мы здесь что будем делать?
Сказал Куткынняку:
— Зачем мне теперь родители? Не нужны они мне больше. Самостоятельно станем жить.
Начал строить жилище. Прочное жилище построили. Родила Миты первого ребенка — назвали его Амамкут. Очень сильный человек Амамкут. Потом родила второго ребенка, назвали его Кигыгысыняку. Этот очень шаловливый рос. К тому же был очень сильный. Затем родила Миты третьего ребенка, дочь по имени Тиниэнэввут. Очень красивая была женщина. Четвертого родила ребенка — сына, имя ему дали Котгану.
Вот как-то заметили они, что огонь в костре, который они разжигают, всегда очень сильно шумит. Тиниэнэввут сказала отцу Куткынняку:
— Отец, почему наш костер так сильно шумит? Едва разожгу, сейчас же начинает шуметь.
Куткынняку сказал детям:
— Ну, дети, наш костер что-то очень сильно шумит. Это значит, что хочет на нас какой-то народ напасть. Когда стемнеет, только луна взойдет, отправляйтесь в дорогу.
Когда стемнело, вышли из дому трое сыновей Куткынняку: первым пошел Амамкут, вторым — Кигыгысыняку, третьим — Котгану. Подошли к жилой крепости, очень много в ней народу собралось. Крепость эта — большущая юрта, а в ней нынвиты на совет собрались. Стали Амамкут, Кигыгысыняку и Котгану подслушивать. Старшина нынвитов — Гывкуку, помощник у него — Найыкват. Вот и говорят нынвиты:
— Луна народится, нападем на куткыннякувцев, несколько человек убьем.
Тут один нынвит сказал:
— Тише, так громко говорить нельзя. Может быть, наши «друзья» недалеко и все слышат. А может, Амамкут и Кигыгысыняку гораздо сильнее вас!
Тогда Гывкуку сказал:
— Нас очень мало. Опасно с ними мериться силами. У них ведь три сына и сам Куткынняку четвертый.
Услышали это Амамкут, Кигыгысыняку и Котгану, тотчас домой отправились. Пришли домой, сказали отцу: